Глава 14

Палаццо дель Те встречал нас в вечерних сумерках, переливаясь алой защитной сферой. Она накрывала родовое гнездо Занзара до границы рва, то и дело искрясь всполохами силы.

Я сошёл с трицикла перед входом на мост и дальше пошёл пешком. Место казалось удивительно знакомым вовсе не потому, что я однажды спасал от смерти здесь Николя Бенуа. Нет. Откуда-то я знал, что сразу за триумфальной аркой, обозначающей главный въезд в палаццо, располагается особняк с неуместно строгим оформлением по сравнению с местными шедеврами архитектуры. Здесь не было манерных завитушек, пышных барельефов и полуголых статуй, зато были чёткость и простота линий, возвышенность колоннад, грубая красота камня в облицовке; два крыла с отдельными входами, аркадами и каменным обрамлением окон в пол.

Всё это так напоминало мне особняк в Хмарёво, что я даже остановился. Только у нас родовое гнездо превратили в неприступный форт, видимо, признав ошибки прошлого противостояния. Здесь же строгая простота ещё не граничила с маниакальной жаждой безопасности.

Я невольно приложил ладонь к бурым камням арки входа в палаццо, чувствуя тепло и биение сердца рода. Меня затягивало в туман воспоминаний, и я им не противился.

Я стоял у окна, наблюдая происходящим в богато обставленной господской спальне. Комнату наполнял тёплый свет утреннего солнца, которое пробивалось сквозь тяжёлые шторы, создавая уютную атмосферу.

Боком ко мне за массивным деревянным столом сидел молодой брюнет с щегольской бородкой и вьющимися волосами, стянутыми лентой на затылке. Стоило ему повернуться к свету, как мои брови поползли вверх. Передо мной сидел явный предок Михаила Комарина, бывший с ним практически на одно лицо. Это сейчас после слияния моей родной внешности с внешностью Миши мы стали хотя бы как-то отличаться, а так вполне могли бы сойти за близнецов.

Я подошёл к столу предка Михаила и принялся рассматривать его чертежи. Не сразу, но я узнал артефакт. Герцог Занзара работал над созданием триады слияния и заимствования сил, которую позже принялась усовершенствовать Агафья.

Его пальцы ловко двигались, соединяя тонкие металлические детали, а глаза сосредоточенно следили за каждым движением. На столе лежало четыре алых макра, излучающий слабое мерцание, словно живых. Я невольно протянул руку к одному из них и тут же отдёрнул, сообразив, что передо мной макры из крови на подобии тех, что я создавал с воспоминаниями. Вот только внутри были явно не они. Внутри макров что-то билось, словно зверьё, пойманное в силки.

Герцог же был всецело погружён в работу, его лицо выражало глубокую сосредоточенность, а на лбу виднелись капли пота. Плечи герцога то и дело подрагивали от напряжения, но он не отрывался от своего творения.

На кровати, за его спиной, спала юная прелестница. Её обнажённое тело прикрывала лишь лёгкая шелковая простынь, выгодно подчёркивающая изящные формы. Тёмные волосы девушки были растрёпаны, а на лице играла лёгкая улыбка, словно она всё ещё наслаждалась воспоминаниями о бурной ночи.

Дверь спальни тихо отворилась, и в комнату вошла ещё одна девушка, на сей раз хрупкая блондинка с аристократическими чертами лица и холодным, но проницательным взглядом. Её платье из дорогой ткани шуршало при каждом шаге, но она старалась двигаться бесшумно, боясь нарушить рассветную тишину. Она заметила герцога за работой и остановилась на пороге, наблюдая за ним. Её глаза скользили по столу, заваленному чертежами, а затем перешли на спящую девушку. На лице блондинки мелькнула тень ревности, но она быстро подавила это чувство.

Блондинка терпеливо стояла в тени, скрестив руки на груди, и ждала. Минуты тянулись медленно, пока герцог наконец не откинулся на спинку стула, глубоко вздыхая. Он протёр глаза, снимая усталость, и только тогда заметил присутствие гостьи.

— Ты давно здесь? — голос герцога звучал слегка хрипло от напряжения.

Блондинка сделала шаг вперёд с лёгким беспокойством осматривая мужчину.

— Достаточно долго, чтобы понять, что ты снова жертвуешь сном ради своих экспериментов, — ответила блондинка нежным голосом с ноткой упрёка, усаживаясь герцогу на колени и целуя того в висок. — Ты знаешь, что это опасно. Кровная связь между артефактами… и душами это не игра.

Герцог прикрыл глаза, расслабившись в умелых руках блондинки, массировавшей ему плечи. Явно видно, что этот разговор в разных вариациях происходит у них не впервые.

— Моя дорогая, Белла! Я знаю, что делаю. Это необходимо. Если я смогу уравновесить этот конструкт, он изменит всё.

Изабелла отвела взгляд, случайно натыкаясь на обнажённую брюнетку в постели. Руки блондинки замерли, прекращая массаж.

— И она? — голос Беллы прозвучал холоднее, чем следовало. — Она тоже часть твоего плана?

Герцог молчал достаточно долго, чтобы можно было подумать о нежелании отвечать, но он всё же ответил:

— Она… выиграет нам время. Как в своё время выиграла ты.

Лицо блондинки стало больше похожим на восковую маску, но в её глазах бушевала неприкрытая смесь ревности, обиды и осознания.

— Ты всегда будешь ставить свои амбиции выше всего остального. Выше нас, выше правил, выше богов! — горечь бурлила полноводным потоком в словах блондинки, внезапно осознавшей, что она не более, чем инструмент. — Скажи, оно будет того стоить, когда мы станем захлёбываться собственной кровью? Когда наш род… твой род вырежут до основания, когда отберут все твои земли, замки, мануфактуры… Оно будет стоить того?

Герцог открыл глаза, в которых я рассмотрел столь знакомый мне фанатичный блеск, не единожды виденный у свихнувшихся магов крови:

— Будет! Если у меня получится, то смерть — невеликая плата за то, чтобы мои потомки стали творцами!

* * *

Меня стремительно выбросило из воспоминаний. Я даже вздрогнул от тёплого апрельского ветерка, коснувшегося моего виска в том месте, где герцога целовала одна из его жён или любовниц.

Куда больше меня заботил увиденный взгляд. Впервые я задумался, что род Занзара вообще-то могли уничтожить не из-за политических амбиций, а по весьма прозаическим причинам. Герцог вполне мог стать самым настоящим свихнувшимся магом крови, до поры удачно скрывавшим своё помешательство.

Смущало, правда, и то, что все доселе знакомые мне фанатики магии крови были конченными эгоистами, желая пробить собственный потолок и обрести ещё большую силу. Герцог из стройной концепции выбивался, желая возвеличить собственных потомков даже ценой собственной жизни и жизни всего рода.

Твою мать, одно краткое воспоминание добавило такой сонм вопросов, что невольно возникла закономерная идея: «Надо бы найти современников герцога или его труп да прояснить некоторые моменты, прежде чем заниматься каранием направо и налево всех причастных. Четыре сотни лет — не такой уж и большой срок, должен был остаться хоть кто-то из свидетелей тех событий. Вон, Вулканова шесть сотен лет разменяла, и помирать не собирается. Здесь тоже кто-то должен был остаться».

«Всё в порядке? — пришёл острожный вопрос от Ольги. Вся наша процессия остановилась за пределами въезда на мост, ожидая от меня соответствующей команды. Вместо того меня накрыло воспоминаниями палаццо, и они не вмешивались, видя моё состояние. — Не пропускает?»

М-да, а допуск я как-то и не сподобился получить. Пустив себе кровь, я приложил ладонь к стене, оставляя свой отпечаток и давая палаццо вкусить крови рода. Система «Свой-чужой» ещё при первом визите признала меня, откликнувшись, но проверку всё же следовало завершить по всем правилам. А какую ещё проверку можно было ждать от магов крови, если не по образцам?

Кровь впиталась в камень, тут же явив из толщи бурого гранита голема-привратника в алой мантии с гербом рода Занзара на груди.

— Прошу следовать принца крови за мной, — отвесил поясной поклон голем, не издав ни единого скрипа в каменных сочленениях.

— А мои люди?

— Могут войти во внутренний двор палаццо до окончания процедуры подтверждения ваших прав, — вновь отвесил поясной поклон привратник. — Как только дух рода подтвердит ваш статус, вы получите полный доступ к системе защиты палаццо и сможете самостоятельно предоставить необходимые уровни допуска для своих людей и семьи, если таковая у вас имеется.

Я отдал соответствующие распоряжения, предупредив, что не стоит пока соваться в сам особняк. Хвала богам, когда проектировали внутренний двор палаццо, его явно скопировали то ли с ипподрома, то ли с военного плаца, что позволило с комфортом расположиться всей нашей делегации, перестав маячить на глазах у собравшихся зевак.

Даже новость о высокоранговом прорыве не смогла притупить интереса жителей Мантуи к нашему появлению. Как же, до нас никто из претендентов не являлся с такой помпой и абсолютной уверенностью в собственных правах на титул. Попав же внутрь палаццо, мы на время даже смогли посоперничать с новостями из воздушного порта, ведь высокоранговые прорывы случаются значительно чаще одного раза в четыре сотни лет, в отличие от возрождения великого герцогского рода.

— Не мог бы палаццо скрыть нас за пеленой защиты от любопытных? — обратился я к привратнику, — не люблю, когда кто-то суёт свой нос в мои дела.

— Защита и не отключалась, принц. Вы скрылись от чужих глаз, стоило пройти сквозь входную арку, — пояснил привратник и как бы невзначай заметил, — нас ждут.

— Веди.

Голем-привратник отправился в сторону по мощённой камне м дорожке среди зелёного газона, обрамляющего ровные квадраты прудов вокруг палаццо. Похоже, Борромео сильно недооценивали консервацию замков. Как в Абрау полностью отсутствовала разруха, ожидая нового главу рода, так и здесь я наблюдал нечто подобное. Как-то не так я представлял себе поместье, проигравшее в родовой войне. Или же она проходила не здесь?

Пока же палаццо выглядел так, будто слуги ушли на обед, оставив свои посты на краткое время, но незримо следя за своими владениями. Мы шли всё дальше, свернув к отдельно стоящему строению с колоннами из алого мрамора с чёрными прожилками. В лучах заходящего солнца казалось, что по колонам струилась кровь. Судя по нахождению чуть в стороне, это был аналог подземной крипты Комариных.

Привратник остановился у входа и указал рукой в темноту дверного проёма, подтверждая мои догадки:

— Ваши предки ждут вас, принц!

Я смело шагнул внутрь крипты, помня умиротворённое состояние от нахождения среди статуй погибшей родни в Хмарёво. Здесь же такого ощущения не было и в помине. В нос ударил запах свежей крови, чего просто не могло быть за четыре сотни лет консервации замка.

Пришлось спуститься по ступеням на несколько пролётов вниз. При каждом шаге на стенах начинали светиться старинные кованные макровые светильники, выхватывая из темноты детали обстановки в подземном зале.

На входе меня встречала композиция из женских скульптур, демонстрирующих и символизирующих течение времени и неизбежность смерти: младенчество, детство, юность, зрелость, старость. Скульптуры впечатляли своей реалистичностью и драматизмом.

Вдоль стен виднелись сотни, если не тысячи прекрасных статуй с табличками, фиксирующими имена и даты жизни членов рода Занзара. К моему удивлению, я не увидел ни единой взрослой мужской фигуры, лишь женщины и дети… С коронами и без, в бальных платьях и вовсе обнажённые… Всё вокруг просто кричало о богатстве рода: чрезмерный пафос, вычурность, выражения лиц статуй. Но почему здесь не было мужчин? Может существовал некий порядок погребения? Что-то подобное было у пустынных народов.

Казалось бы всё, как дома, но нет… ощущения опасности, набатом бившее по нервам никак не ассоциировалось с местом последнего пристанища членов рода.

Я шагал среди статуй и не мог понять, чем же всё-таки отличалась местная крипта от нашей, пока, наконец, не сообразил. Статуи стояли не просто на постаментах. Нет. Каждая из них стояла в изголовье саркофага из такого же алого мрамора, которым облицевали колонны на входе.

Зал завершился каменными ступенями рубинового цвета, ведущими ещё глубже под землю. На этот раз спуск имел пять пролётов и завершался ещё одним подземным залом, в центре которого располагался кровавый фонтан со статуей Великой Матери Крови такой, какой её видел я: слепой, с огромной пастью и в алом одеянии с вихрями кровавых лент вокруг. Ленты змеились по каменным плитам пола самыми настоящими кровавыми потёками и расплывались во все стороны. На глубине нескольких десятков метров под палаццо дель Те бил фонтан свежей крови.

Так вот откуда запах.

Я обошёл постамент с Великой Матерью Кровью и взялся проследить за одной из лент. Та закончилась довольно скоро, разделившись на сеть вен, оплетающих очередной саркофаг, но на этот раз с прозрачной крышкой. Внутри лежала иссушенная мумия, в которой всё ещё теплилась жизнь, благодаря поступающей внутрь крови. Я ожидал увидеть мужчину, но нет. Там лежала женщина в розовом пышном платье, тело которой во множестве мест проткнули иглы с поступающим кровавым питанием.

«Что здесь происходит? Это тюрьма или склеп?»

Я был абсолютно уверен, что в первых саркофагах жизни не было. Но зачем было тратиться на хранение тел, если в этом мире было принято их сжигать? Я совершенно ничего не понимал, кроме того, что Занзара каким-то образом создали артефакт, поддерживающий жизнь в своих членах рода, официально считавшихся умершими давным-давно.

Я шёл, разглядывая саркофаги: мужчины, женщины. Детей не было. Отчего же кровь не подавалась в первый зал?

Обойдя весь зал по кругу, я вернулся к статуе Матери Великой Крови.

«Занзара поклонялись Комару, откуда тогда у них знания Великой Матери? Агафья когда-то говорила, что в этом мире существовали легенды о корвусах. Возможно, что род Занзара основал некто из бывших корвусов?»

Пока я размышлял, передо мной из капель крови соткался мужской силуэт и произнёс торжественным голосом:

— Дух рода Занзара приветствует принца крови. По своей ли воле ты явился в родовое гнездо или по принуждению?

— По собственной воле, — ответил я в той же старомодной манере, мысленно продумывая собственные вопросы этому духу, — и выполняя завет деда, барона Микаэля Занзара.

— Готов ли ты служить воли рода и отомстить за его уничтожение нашим кровным врагам?

Мне невольно вспомнился наш разговор с Агафьей перед встречей с Великой Матерью Кровью. Меньше всего баронесса хотела вновь идти в услужение. Но Мать не требовала покорности и услужения. Она уважала моё мнение и умение нести ответственность за свои поступки. А если уж богиня не требовала службы, что кто такой этот дух, чтобы требовать нечто подобное?

— Я чту Мать Великую Кровь и её кодекс, — не поддался я на давление духа рода, — устраивать кровавые бани без веской на то причины я не намерен. А в решениях моя и только моя воля будет для меня всегда на первом месте.

Дух явно был недоволен моим ответом, но не спешил с ответом, разглядывая меня, чуть склонив голову набок.

— Спесь и гордыня говорят в тебе, потомок…

— Отнюдь, — пожал я плечами. — Во мне говорят практичность и чувство собственного достоинства.

— Неужто герцогский титул не стоит того, чтобы склонить голову перед родом?

О, кажется, этот этап я уже однажды проходил в Абрау. Меня снова начали соблазнять титулами.

— Ни один титул не стоит того, — решил я говорить начистоту. — И если уж ты так ценишь титулы, то должен понимать, императору нет нужды в герцогской короне.

Дух о чём-то задумался.

— Зачем ты пришёл? — алый силуэт кружил, будто бы примеряясь к удару.

Но кровь была мне не страшна. С лёгкостью я мог бы впитать в себя весь фонтан и лишить подпитки здешний зверинец, но мне стало интересно. Михаил Комарин подарил мне не только тело и воспоминания, но и род, который, хочет он того или нет, тоже стал моим. Разобравшись со своим происхождением в родном мире, мне показалось правильным пролить свет на тёмные пятна репутации уничтоженного рода Михаила. А дух продолжал задавать вопросы:

— Тебе не нужен род, тебе не важна древняя кровь Занзара и месть, который мы ждём уже более четырёх веков. Зачем?

— Раньше, ответил бы, что всего лишь хочу восстановить справедливость и вернуть из небытия род, однажды коварством уничтоженный врагами. Но побывав здесь, мой ответ изменился. Я хочу понять, кто и с какой целью основал род Занзара, и как вы смогли за время его существования так извратить заветы Великой Матери Крови, чтобы стать безумными фанатиками, достойными постигшей их участи?

— Сказал тот, в ком проросло семя кровавого безумия, — расхохотался дух рода Занзара. — Тебе ли, волку в овечьей шкуре, судить своих предков? Сам далеко ли ушёл от нас?

А ведь и не поспорить. Зерно безумия зрело где-то глубоко в моей душе, ожидая подходящего момента, чтобы вырваться на свободу.

— В твоих словах есть правда. Но правда, у каждого своя. Покажите мне вашу, и быть может, я поделюсь с вами своей.

— Уверен, что выдержишь?

Меня вело ощущение правильности происходящего. Прежде чем принимать на себя наследие, я хотел разобраться с увиденным. Слишком противоречивые факты мне показал палаццо дель Те. Поспешные выводы часто приводили к ошибкам, поэтому я кивнул.

— Тогда смотри!

Отправить