Глава 12

Боги, как же хорошо, что сейчас моё тело состояло в большинстве своём из адамантия, иначе меня бы попросту разорвало на части. А так ничего, тянусь во все стороны адамантиевой кляксой, вроде бы даже дискомфорта не испытываю.

Пике на дно бывшего океана и ниже закончилось неожиданно. Гарпунами меня притянуло к чёрной мерцающей сфере, больше похожей на поверхность мыльного пузыря, и не распластало по ней, а вдавило вглубь, словно сквозь маслянистую плёнку. Дальше падение остановилось окончательно, и я оказался распятым под куполом на множестве чёрных нитей. Сколько не барахтайся, а выбраться не удавалось. А вскоре я и перестал это делать. Уж больно любопытные события вокруг разворачивались.

— Ты что творишь⁈ — возмущался наш серебристый адамантий, пытаясь оборвать чёрные нити гарпунов и заменить их собственными. — Мы тут принеслись спасать вас, а ты!..

У адамантия не хватало слов от возмущения или же от бесконечной борьбы. Чёрные гарпуны продолжали отстреливать в нас. Теперь я понимал ощущения драконов, когда я их гарпунил. И это меня ещё жрать не начали.

«Красиво, — умиротворённо отозвался внутри Гемос впервые за очень долгое время после несостоявшейся войны с богами. — Истинный канон азиатской культуры, борьба противоположностей Инь и Ян».

«Нашёл время для философствований», — тихо прокомментировал я в ответ, стараясь расслышать перепалку адамантия с неизвестной мне сущностью или субстанцией.

«Мне всё равно особо не чем заниматься было, пока восстанавливался».

А внизу чёрный не наш адамантий тоже в долгу не оставался:

— Да пошёл ты! Я сколько сидел в этой дыре, носа не показывая? Я сколько сдерживал всё, что только можно? Ты на меня хер забил! Так и скажи! Спаситель херов!

— Я говорил, что быстро не получится! Я предупреждал! Здесь шанс один на бесконечность! Мы знали на что шли!

— Мы знали? Мы знали? — всё распалялся чёрный. — Это всё ты со своими «передовыми» идеями! Мы все расплачиваемся! Ты хоть знаешь, как это существовать без…

— Представь себе знаю! — рявкнул мой сосед, обрывая чёрного на середине фразы. — Я был в том же состоянии, что и ты веками, тысячелетиями, эрами, но не сдался! А ты…

— А как я должен был отреагировать? Ты шляешься по мирам, не соизволив даже явиться после освобождения. Хотя клятвенно обещал, как только так сразу! — клякса начала бурлить чёрными пузырями, увеличиваясь в размерах. — А когда заявился сюда, решил игнорировать моё присутствие? Ты не охерел ли часом? Я слышал твои слова про портал! Ты даже не собирался выходить на диалог, намереваясь сбежать, как трус! Хотя не-е-ет! Ты не трус! Ты — предатель! Ты нашёл выход из ловушки, избавился от наказания, бросив всех остальных на произвол судьбы! Ты предал самого себя, нас и свои убеждения! Ты предал всё, ради чего мы все страдали.

Я откровенно висел и грел уши. Кем бы ни был чёрный, а сейчас я склонен был его считать кем-то из соратников адамантия, но он был искренне зол. К тому же над головой за пределами чёрной пленки что-то шипело, бурлило и грохотало. Земная твердь под нами то и дело содрогалась от толчков, будто её взрывали мощные гейзеры. Похоже, Система не соврала про избыточное выделение воды. Океан восстанавливался в своих прежних пределах, а возможно, что и захватывал новые территории.

— Всё не зря! И я никого не предавал! Всё идёт своим чередом! — пытался вразумить чёрного адамантий. — И вообще, доразвил бы мир до ноосферы и сидел бы себе в безопасности! А то устроил проходной двор! Столько времени прошло, неужто не смог ни с кем установить контакт?

— И не тебе меня учить! Мне себя пришлось дробить, чтобы выжить, спасти предыдущую песочницу и пытаться основать новую. Но эти меня и здесь достали! — ещё сильнее разъярился чёрный и облепил нас сплошным покровом, словно в одеяло завернул. — А твоя ноосфера — чушь полная! Выдумка! Сказка для высших и младших!

— Чушь? Она реальна как никогда! У нас сейчас мир держит удар техносов и ничего, не морщится! — серебристый даже перестал бороться, выйдя из моего тела клоном с пуповиной. Он уже второй раз так делал, когда желал проявить собственное я миру. — А мы к твоему сведению, сперли у них из-под носа осколок размером с остров и у себя спрятали вместе с выводком их инкубаторских божеств. Наша ноосфера покруче их системы планетарной обороны работает!

— Врёш-ш-шь! — чёрный дрогнул, но всё ещё продолжал подогревать в себе ненависть. — Ты мне зубы-то не заговаривай!

Я бы и дальше слушал весьма содержательную на информацию свару, но по кровной связи ко мне обратилась Тэймэй:

«Миш, мы на очереди к швартовке в Мантуе. Для пущего эффекта неплохо было бы тебе явиться. Я, конечно, могу с твоей копией под ручку проехаться, если ты занят, но ты же сам хотел…»

Реагировать пришлось быстро и соизмеримо ситуации. Открыв под собой маленький портал, я сменил ипостась на человеческую и помахал рукой, пытаясь привлечь внимание двух спорщиков:

— Господа боги или кто вы там есть, прошу прощение, что прерываю ваш, безусловно, весьма интересный и познавательный диалог, но мне пора. Меня ждут в другом месте. Поэтому, Адик, если с тобой нихрена не случится без моего тела в качестве носителя, то вы общайтесь, а я, пожалуй, пойду! Позовёшь как-то или через сестру весточку передашь. Я заберу или оставлю здесь, раз у вас столь тёплые отношения.

Чёрный даже нападать перестал. Он медленно стекался в подобие человекообразной фигуры с чуть склонённой набок головой:

— Он что нас слышит и понимает?

О, сколько было в этом голосе недоверия, удивления и ужаса.

Мой адамантий заржал, наслаждаясь реакцией собрата.

— И не только!

— Нет, погоди! Погоди! — затряс головой чёрный. — Это он только что добровольно отказался от нас? От столпа вселенского могущества? От тво…

— Цыц! — заткнул чёрного адамантий, чтоб тот не разболтал чего-то важного. — Да, именно так! Ему вообще мы нахер не сдались! Представь, при первой встрече, он мне ещё и от себя хотел добавить адамантия!

— Да ну на*** — то, что это ругань, я понял только по экспрессии. Слова были абсолютно незнакомы. — Он блаженный?

— Нет, — покачал головой серебряный. — Он странный и со своим кодексом чести. Взгляд на мир у него как смесь бульдога с носорогом, ни вашим, ни нашим, но сам понимаешь…

— Ты вот серьёзно сейчас?

— Так, это всё прекрасно, но обсуждать присутствующего здесь меня в третьем лице нихрена не вежливо. Дождитесь хотя бы пока я уйду, — снова обратил я на себя внимание и повторил вопрос своему адамантию: — Ты здесь остаёшься?

— Двумя третьими, — чуть подумав, ответил тот. — Нам о многом нужно побеседовать с… — он запнулся, подбирая слова, — … с «другом». А так, мы всегда останемся на связи. И я тебя прошу, не нарывайся и не начни какую-нибудь очередную божественную войну, пока меня не будет.

— Хорошо, мамочка! — не удержался от подколки я. — Но ты же знаешь, они сами первые…

Пока мы перекидывались ничего не значащими фразами, поверх чёрной кляксы стала стремительно растекаться серебряная. Она имела значительно больший размер. Сейчас это было особенно заметно. Что там говорил чёрный про дробление себя для спасения предыдущей песочницы? Возможно, предположение или озарение Ольги были недалеки от истины. Тогда становился понятен меньший размер чёрного.

В какой-то момент пуповина между мной и серебряной кляксой истончилась и оборвалась. Я же перенастроил портал на Тэймэй и вышел на борту швартующегося дирижабля, попутно открывая портал для Ольги. Та такт сердца оказалась рядом.

— Рада вас видеть, — улыбнулась Тэймэй, — как всё прошло?

— Весело, — не стал я скрывать подробностей. — На изнанке сестры случился катаклизм и пришлось просить кое-кого о помощи. Но сейчас вроде бы смогли обернуть процесс вспять.

«Встреча с рыболюдьми состоялась?» — осторожно уточнила у меня Ольга по кровной связи.

«Нет, зато адамантий встретил кого-то не то из своих прошлых соратников, не то из родни. Тот же божественный металл, но только почему-то чёрного цвета».

От эмпатки пришла волна удивления.

«У твоей сестры на изнанке расположилась ещё одна песочница?»

«Вряд ли. Я тут подслушал часть ругани их, похоже, ты оказалась права в своих предположениях», — я показал жене часть воспоминаний, чтобы она сама смогла оценить полученную информацию, сам же взялся за проверку готовности подразделений к нашему прибытию.

Близлежащие к воздушному порту Мантуи районы были наводнены комарами. Их я закинул порталом ещё за неделю, когда зашёл разговор о триумфальном шествии. Мне сюрпризы были не нужны.

«Борзый, как у вас обстановка?» — обратился я к командиру кровников.

«Стоило нашим появиться в зоне видимости лётного поля, гонцы полетели во все стороны, словно тараканы при включенном свете, — отчитался мой тёзка. — Соглядатаи доложили, что основная тройка уже в курсе».

Основная тройка у нас это дель Ува, Борромео и делла Ровере. Отлично. Встречающую делегацию мы не ждали, но первую реакцию на наше появление отследить было жизненно необходимо. Потому кое-кто всё утро ошивался в магистрате города возле главы рода Чезаре делла Ровере. Проблем для себя я ждал только отсюда. Дель Ува выбыли с доски соперников прямым вмешательством Винограда. Тот за оказанную мной услугу и вообще из наших добрых отношений пригрозил отходить лозой чью-то задницу, если дель Ува попробуют вновь мутить воду вокруг моего рода.

Борромео и так на время приостановили всякую активность, ожидая от меня какого-либо ответа по поводу встречи с Агафьей. Им я из вежливости отправил сегодня письмо о скором прибытии в Мантую. Для разнообразия это письмо не вошло никому из членов рода стилетом в грудную клетку, что уже было с моей стороны более чем мирным уведомлением о предстоящих переговорах.

«Агафья, ты как? Есть новости?»

«Пока скучно, едем в карете в порт. Дон Чезаре решил лично встретить столь значимого гостя, прибывшего с собственным воздушным флотом».

С точки зрения политики он был абсолютно прав. Наше появление в Мантуе выглядело идентично появлению небольшой, но до зубов вооружённой флотилии где-то в акватории Эгейского моря с неясными намерениями. Вот эти самые намерения глава магистрата Мантуи и должен был выяснить.

А то, что воздушный флот оказался с флагами давным-давно сгинувшей в горниле родовой войны семьи Занзара — это сущая мелочь. Подумаешь, совпадение. Такое совпадение, как и то, что со смертью Занзара главами магистрата избирались практически только выходцы из семьи делла Ровере либо их ближние или дальние родственники. У меня, как и у деда в своё время не было ясного понимания, был ли этот род изначально замешан в предательских действиях в отношении Занзара либо позже был использовать в качестве ширмы и марионетки во главе магистрата Мантуи, где ранее безраздельно правили Занзара. Борромео и дель Ува не любили светиться, оставаясь теневыми полюсами влияния в Пьемонте, а формальный представитель власти в городе всё же требовался.

«И как тебе дон Чезаре?»

«Хорош. Спокоен, уверен, не суетится. Пока ведёт себя в соответствии с ситуацией, — коротко ответила вампирша. — Но перед поездкой нацепил на себя какой-то артефакт из личного сейфа. Возможно, от магии крови».

«Образцы достала?»

«Обижаешь!» — фыркнула вампирша.

«У него хоть все пальцы и рёбра на месте остались?» — я рассмеялся, вспоминая любовь баронессы к экстравагантным образцам.

«Да ну тебя, уже бабушку во всех грехах подозреваешь! — отмахнулась вампирша. — Цел и невредим пока, но клыки чешутся с ним побеседовать».

«Ещё успеем, — чуть осадил я энтузиазм баронессы. — Мы выходим!»

«Мы тоже… — последовала пауза, а после и тихое ругательство сквозь зубы. — На вас амулеты от магии смерти надеты? Джованни нарисовался».

* * *

Из трюмов дирижаблей ровными коробками десять на десять человек выходили воины в чёрной военной форме с алыми нашивками комаров.

Чезаре делла Ровере изо всех сил старался удерживать маску невозмутимости, когда перед ним разворачивался строй самой настоящей армии. В том, что родовая гвардия имеет на своём счету не одну стычку, свидетельствовали спокойная собранность и четкость выполнения команд. Чезаре даже поправил себя:

«Экономность. Ни единого лишнего движения. Ни единого лишнего слова».

Рядом хмыкнул младший выкормыш графского рода Борромео, вечно юный Джованни.

— Меньше минуты на разворачивание боевых порядков. Хороши, — цокнул он языком, будто разглядывал породистых кобыл перед аукционом.

Многие обманывались внешностью Джованни, но Чезаре был не из таких. Младший Борромео являлся в страшных снах большинству итальянских аристократов, превосходя одарённостью всех в своей семье, включая деда. А уж старый граф был тем ещё зверем, даже не пожалел собственной кости для артефакта, заменив её титановым протезом.

— Что есть минута, — счёл нужным ответить Чезаре, дабы поддержать светскую беседу и заодно польстить магу смерти, — если вы со своим даром способны уничтожить их за пару секунд.

— Первое правило дипломатии, дон Чезаре, гласит: «Не недооценивай своего противника!» — холодным тоном, словно ушатом ледяной воды, окатил маг смерти главу магистрата.

Чезаре вздрогнул и поспешил использовать артефакт-монокль, показывающий примерную магическую одарённость оппонентов и направленность их магии. Переводя взгляд с одного гвардейца на другого, ожидающих выхода своих господ, он не сдержал тяжёлого вздоха.

— Три сотни одарённых…

— Я вам даже больше скажу, — оскалился хищной улыбкой Джованни, — три сотни одарённых, прикрытых от магии смерти, жизни и природы, мой дражайший дон Чезаре. Вам это ни на что не намекает?

Намекает?.. Да это прямое заявление о предстоящем реванше. И только от мудрости их позиции зависит, насколько кровавой будет новая война. В том, что её удастся избежать, Чезаре уже не был уверен.

* * *

Мы наблюдали, как три сотни кровников и воев строились на лётном поле. Параллельно с каждым десятком шагал знаменосец с флагом рода Занзара, герб на которых что не сильно отличался от герба Комариных. Единственным отличием стали алые вихри вокруг комара и корона над его головой. Как пояснил мне Зубров, она означала правящий статус в определенном регионе.

Лётное поле полностью было оцеплено нашими людьми. На нашем фоне приветственная делегация в составе дона Чезаре делла Ровере и Джованни Борромео выглядела откровенно скудно. Нет, вокруг них стояла пятёрка телохранителей дона Чезаре, но те чуть ли не с ужасом шептали молитвы всем богам, чтобы им не пришлось защищать своего нанимателя.

Дон Чезаре, кряжистый здоровяк с наметившимся животом и волосами, собранными в хвост на затылке, сквозь монокль разглядывал комаров и о чём-то переговаривался с Борромео.

«Мелкий засранец его стращает, — тут же прокомментировала мои мысли Агафья. — Только не пойму, намеренно или развлечения для».

Из трюмов начали спускаться знаменосцы с флагами рода Эсфес: белоснежными полотнами и розовым драконом парящем в небе, а через пару мгновений с неба спикировало три дракона такой же расцветки. Пролетая почти над самой землёй, они едва не касались волос приветственной делегации, вовремя меня направление и взмывая ввысь. Сделав ещё круг, они мягко приземлились напротив дона Чезаре и Джованни и застыли в ожидании дальнейших команд.

Пришёл и наш черёд спускаться.

— Почему три дракона? — полюбопытствовал я у Тэймэй, пока сходил по трапу под ручки с иллюзионисткой и эмпаткой.

— Так ведь сейчас здесь три представителя династии, каждому по дракону, — как само собой разумеющееся, ответила Тэймэй.

— И что, у всех представителей Циньской династии есть по дракону?

— Я вообще не уверена, что они у кого-то есть, кроме нас, разумеется, — беспечно пожала та плечами, — но легенду нужно поддерживать. Был дракон в Японии? Был. А здесь уже три!

— Не перегибаешь?

— Да я и так свою фантазию сдерживаю, — шутливо надула губки жена, пока мы проходили между кровниками. — Я вообще хотела Мантуе комариную неделю устроить, чтобы все точно вспомнили о существовании нашего рода.

Последние слова она произнесла нарочито громко, чтобы встречающие её услышали.

— Но подумала, что обычные люди не должны страдать за грехи прошлого! — закончила она, лукаво поглядывая на бледного дона Чезаре.

— Очень верное утверждение донна, — кивнул делла Ровере сперва мне, а после моим супругам. — Позвольте представиться, дон Чезаре делла Ровере, глава Магистрата города Мантуя, и достопочтимый дон Джованни Борромео. С кем имеем честь общаться?

— Граф Михаил Комарин с супругами: даймё Тэймэй Эсфес и графиней Ольгой Комариной, — коротко представил я нас. И стоило Чезаре выдохнуть с облегчением, что сегодняшнее представление не более, чем русский пафос, основанный на демонстрации силы, я его добил: — Вы имеете честь или несчастье общаться с законным наследником герцогов Занзара.

Отправить