Глава 5

Второй раз свадебное торжество прошло как по маслу. Хоть я подсознательно и дергался, ожидая какой-нибудь вселенской пакости. Всё же один день в масштабах целого мира это дохера или чуть больше, как выразился Медведев. К тому же улыбаясь гостям и принимая поздравления, я невольно анализировал и сравнивал отношение алтаря и адамантия к откату времени.

Алтарь старательно втолковывал, что смерть Ольги — невеликая цена за победу над врагами и настаивал оставить всё как есть. Адамантий же лишь предупреждал, что попытка изменить итог может стоить мне жизни. Я старательно анализировал эмоции, идущие от двух столь разных сущностей в контексте обсуждения одного и того же вопроса. Алтарь боялся, адамантий — нет, алтарь паниковал, адамантий же будто ясно представлял и пути разрешения ситуации, и последствия.

Как сказала бы Ольга: «Слова врут, эмоции никогда».

Эмоции выдавали с головой тех, кто умел их считывать и правильно интерпретировать. Страх и паника всегда были производными двух противоположных ситуаций: от неизвестности и от чёткого осознания неприятных для себя последствий. У алтаря же, похоже, обе ситуации слились воедино. Он предполагал, кому я переходи дорогу своим неповиновением, и до одури боялся быть замешанным в чем-то подобном, не зная четких последствий для себя, но осознавая их неминуемое наступление.

Адамантий же выражал обеспокоенность последствиями лишь для меня, что в целом было явным сигналом его информированности. Находясь внутри меня и обладая личной силой, он не пытался остановить, а лишь разъяснял последствия. Из этого следовало несколько неочевидных выводов. Во-первых, вероятней всего, сила адамантия значительно превышала силу алтаря стихий, раз он не боялся некой неизвестной стороны. А, во-вторых, почему-то пришла аналогия с собой любимым после смерти. Я и раньше славился не самыми разумными решениями, продиктованными собственными взглядами на жизнь, а уж после сожжения и вовсе перестал оглядываться на конечность жизни. Смысл бояться, если самое страшное уже пережил. У адамантия была похожая позиция.

К этому наложились необходимость божественного металла восстановиться воедино, как когда-то у алтаря. Вот только если с предысторией жизни алтаря стихий я был знаком, то о прошлом адамантия мог судить лишь по фактам из мира аспидов и мира моей бабки Тары. И пока ни тот, ни другой особым человеколюбием не радовали.

Такая разница невольно наталкивала на мысль предметно пообщаться с обоими собеседниками. Пока же я стоял с намертво приклеенной улыбкой, принимая очередные поздравления. На этот раз от Мангустова:

— Ты не поверишь… — князь в миру, а, по сути, уже и бог готовился мне рассказать о прошлом этого места, которое с лёгкостью смог просмотреть без проклятия и без петли алтаря.

— Армия мёртвых. Поверю. Было. Но не случилось. И спасибо. Твоя дружба мне очень ценна, — коротко и честно ответил я.

— О-ох! — только и выдохнул он. — Даже меня и то на время оставили в покое, неужто от тебя не отстанут?

— С Кречетом у нас теперь мир, но говорят, есть кто-то выше… — попытался я оформить в слова смутные предчувствия.

— Выше… богов?

— И выше высших богов, — подтвердил я. — И кому-то я своим «миролюбием» знатно испортил расклад. Теперь жду последствий.

— Сегодня точно всё будет хорошо, — успокоил меня Андрей, — хоть одна твоя свадьба пройдёт спокойно.

Я не стал разубеждать друга, упоминая, что феерия всё же случилась, но уже в непроизошедшем прошлом будущем.

— В этот раз в качестве подарка я нашёл такую вещицу, которую недооценить сложно, — Андрей протянул мне обычную деревянную шкатулку и тут же предупредил: — Только не открывай здесь!

— Что там? — после прошлого подарка я с искренним интересом уставился на шкатулку. Подарки Андрея ординарными нельзя было назвать даже под страхом смерти.

— Я вспомнил про твой неосвоенный мир и решил, что тебе пригодится… — Мангустов запнулся, подбирая слова, — а чёрт его знает, как это обозвать. Пока не придумали красивого названия. А по сути, откроешь шкатулку, и в любой местности у тебя появится небольшая башня с месячным запасом воды и еды.

— Ох ничего себе у вас продукция появилась! — искренне восхитился я. — А оптом закупить можно? Это же для исследования изнанок вещь бесценная!

— Ты даже не представляешь какая, — криво улыбнулся Мангустов, — если учитывать, что фактически башня будет находиться в искривлённом подпространстве и на неё нельзя будет напасть или воздействовать в принципе. Этакий осадный вариант схрона нигде. Один минус, через месяц шкатулка рассыпится в прах, и ты окажешься в том же месте, где и открыл её.

— Да это же просто… — у меня не было слов. — И сколько стоит такое удовольствие⁈

— Такая пока только у меня и у Майкла Джексона, — широко улыбнулся Андрей, — ну и у тебя теперь!

— А кто такой Майкл Джексон?

Я говорил, что любопытство один из моих пороков?

Мангустов отмахнулся, явно не собираясь отвечать.

— Король популярной музыки из двухтысячных годов одного абсолютно лишённого магии мира, — отозвалась из-за спины Ольга и подмигнула Мангустову, — вот уж не думала встретить современников спустя столько сотен тысяч лет.

О, вот теперь я наслаждался выражением лица друга.

— Помнишь, я говорил, что знаком с девушкой, вышедшей один на один против нашего пантеона в прошлом? — Мангустов отстранённо кивнул, всё ещё пялясь на эмпатку. — Знакомься, это Ольга Комарина-Эсфес, моя супруга, в прошлой жизни Отступница, а в позапрошлой Ольга Бероева.

Андрей на какое-то время выпал из реальности. Глаза его заволокло туманом, что явно сигнализировало, что он провалился в прошлое Ольги. Что удивительно, та тоже не отказала себе в удовольствии покопаться в его эмоциях, считывая что-то важное для себя.

Отмерли они одновременно. Причём выражение лица у Андрея было такое же, как и у меня, когда я впервые оказался в воспоминаниях о казни Ольги. Ему с трудом хватало воздуха.

— Не надо, — покачала она головой. — Я пережила это. Не скажу, что окончательно отпустила. Наверное, отпустить и простить подобное невозможно, но старые кошмары являются всё реже. Их новые вытесняют, — Ольга подмигнула мне.

— У меня два вопроса, — обратился ко мне Андрей, — почему нас не позвали на вашу свадьбу и можно ли я украду твою супругу на разговор?

«Я отвечу?» — спросила у меня по кровной связи Ольга.

«Конечно, дорогая!» — не стал я мешать двум попаданцам из одного мира и времени общаться.

— Ответ на первый — я так захотела. А второе… я и сама с удовольствием поболтаю. Грустно, когда половину шуток приходится объяснять.

Мангустов понимающе улыбнулся.

— Дорогая, и уговори их семейство, наконец, посетить Сашари. Всё равно по времени это не затратно.

— Клятвенно обещаюсь, — развел руками Андрей, — но у самого дел невпроворот. Изнанки осваиваем, учёба, будь она неладна, подготовка к свадьбе… У меня не получится, как у тебя, по-семейному…

— Ну да, ну да, — я расхохотался, указывая на императорскую семью почти в полном составе.

Мангустова и Ольгу аккуратно оттеснили от меня тесть и шурин. Эти двое подхватили меня чуть ли не под руки и вынесли в уголок за кадку с гигантским подорожником, пока Ксения отвлекала Свету.

— А скажи-ка мне, зять разлюбезный, как так вышло, что Света вдруг оказалась на четвёртом месяце беременности вместо первого? — руки тестя подозрительно тянулись ко мне для контакта с голой кожей.

— Борис Сергеевич… Эвакуация слегка задержалась. Разная скорость времени… Один день к одному году. Хорошо, хоть разрыв был небольшой, а то и родить бы успела.

— То есть вы не?.. — Борис Сергеевич даже опешил.

— Нет, моя крепость здравомыслия держалась до последнего. Последствия вы знаете… — развёл я руки.

Вячеслав же отпустил меня и даже струсил с кителя несуществующие пылинки:

— Смотри мне, а то диарея с кашлем — страшное сочетание! — пригрозил мне шурин.

— На себе проверял? — не удержался я и поддел Вячеслава, тут же уворачиваясь от шутливого удара в челюсть.

— Балаган, — усмехнулся тесть, — дочку ко мне под наблюдение, — строго приказал мне. — Мало ли, что-то пропустили, а там уже срок такой…

— Там Софья Алексеевна следила, как за своей, — поспешил я успокоить тестя, — это ваша коллега, с который вы по случаю стазиса тела переписываетесь.

— Всё равно! — отрезал Борис Сергеевич. — Я первого внука упустил, второго — не дождётесь!

— Внучку, — поправил я тестя, чтобы тут же прикусить язык. Света просила не говорить, а я проболтался. — Только это большой секрет. Меня Света убьёт, если узнает, что я…

Но тесть уже забыл меня и рванул к дочери. Подхватив её на руки, он закружил удивлённую Свету в объятиях.

— М-да, говорят, все отцы хотят сыновей, но больше любят дочек, — хмыкнул Вячеслав, — но в нашем случае отец, похоже, на внучке слегка поедет. Хотя… Андрей у него почти ни в чём отказа не знает.

— Боря даже выходные начал брать ради общения с внуком, представляешь? — непонятно как в нашем закоулке за кадкой оказался император.

— И я о том же, — подтвердил Слава и технично исчез, оставляя нас с Петром Алексеевичем пообщаться. Верх тактичности.

— Вот оно место, где два императора могут пообщаться без купюр, — хохотнул слегка охмелевший Пётр Алексеевич, указывая на нашу нишу.

— Большинство договоров заключаются в самых что ни на есть неформальных местах. Так что наш с вами угол ещё не самое необычное, — поддержал я разговор, не стремясь перехватывать инициативу.

— Я тут понял внезапно, что не поблагодарил вас за спасение не только сына, но и всех остальных детей, — произнёс практически трезвым голосом император, глядя, как Мария Петровна танцует с Ксандром, а Андрей Петрович — с Кираной. Александра Петровича при этом в танец увлекла Агафья, чтобы он не чувствовал себя одиноко. — Дракон… надо же… Это похлеще кречета будет.

— Не за что благодарить, Пётр Алексеевич, — покачал я головой, слыша весёлый смех. Сегодня отдыхали, смеялись и праздновали практически все в моих землях. Отмечали все и всё сразу: неслучившуюся войну, воссоединение стихий в алтаре, отмену эвакуации и свадьбу. — Во-первых, у нас с вами уговор, хоть вы и не особо его помните, а, во-вторых, я прекрасно знаю, каково это терять своих близких.

— После смерти первой семьи… я далеко не сразу решился заводить вторую, — глухим голосом признался император. — Поэтому безопасность близких — мой основной приоритет, как и ваш. Что ещё более удивительно, мы находимся в идентичных ситуациях, беспокоясь не только о своих семьях, но и о безопасности доверившихся нам людей. Мало вам было своей империи, так вы ещё и мою взялись защищать, принимая удар на себя.

Я молчал, слушая излияния императора. Монолог того был достаточно откровенным, как равного с равным.

— Я не дурак, и прекрасно осознаю, что вы показали нам только то, что нам положено было знать, — император отпил из бокала, который ему прямо в руке создала Тэймэй, отсалютовав нам. Мне тоже достался бокал с игристым вином. — Ещё я понимаю, что наша четвёрка тоже неспроста оказалась посреди армии нежити. А поскольку в ваше предательство я не верю, то оказаться там мы могли только в одном случае. Мы были в противоборствующем лагере. И вы всё же ринулись нас спасать. Врагов. Не знаю, смог бы я поступить так же…

— Мы с вами никогда не были врагами и уже не станем, — всё же решил я ответить. — Клятва крови не позволит. А прошлое… оно не случилось. И если вас это успокоит, вам не оставили выбора. На одной чаше весов были многочисленные жертвы по всей империи, а на другой — ваше нахождение там.

— Вы знали?

— Знал и надеялся успеть вас вытащить, но Гидра успела вас схарчить быстрее.

— Сознательно жертвовали собой… — император скривился, словно пил не игристое вино, а уксус. — Спасли меня, мою семью… и империю…

— Не драматизируйте, — попытался сбить я градус самокопания императора, — прежде всего я спасал себя и своих людей. Но поскольку у меня частенько всё получается через задницу, то ваше спасение не стало исключением.

Мы с императором переглянусь и заржали так, что кадка с подорожником затряслась. Напряжение, ещё секунду назад вязким клеем окружавшее нас, спало.

— Боги, а ведь мне и наградить вас нечем, — разочарованно вздохнул император. — Земли у вас чуть ли не больше, чем во всей империи, титулов, как у дурака фантиков, артефакты разве что какие-то… или питомца…

Император вопросительно уставился на меня.

— А знаете что… — внезапно пришла на ум мне идея, — артефакты это хорошо, питомцы… — я взглянул на Тильду и Имал, о чем-то оживлённо беседовавших, — уже замуж выходить начали. Лучшей наградой будет, если вы всех выявленных магов с даром крови будете не уничтожать, а отдавать мне на обучение.

— Лично вам? — уточнил император, нахмурившись. — Армию решили себе создать?

— Ответ «Нет» на оба вопроса, — покачал я головой, — в моём мире есть специальное заведение, где магов крови не просто обучают, но и в случае слёта с катушек устраняют.

— Жёстко… — пробормотал император. — Я подумаю над вашим предложением.

— Вы же хотели себе орден подконтрольных магов, как тех же Теней, получите… — продолжал я соблазнять Петра Алексеевича. — Правда, сильно давить на них не выйдет, как вы понимаете. Но это уже лучше, чем ничего. Да и специализации у нас бывают разные, уж поверьте. Та же Агафья Петровна артефактор, к примеру. Очень толковый.

Заметив интерес во взгляде императора, я тут же категорично отрезал:

— Не отдам! Самому нужна по зарез!

Правитель Российской империи ушёл от меня задумчивый и явно протрезвевший от открывающихся перспектив.

— Пётр Алексеевич, — окликнул я его вдогонку и, дождавшись, когда тот обернётся, сказал, — дайте знать, если захотите пообщаться с сестрой.

Мать Великая Кровь, сколько же эмоций вихрем сменилось на лице у императора. Были там даже страх и неуверенность.

— Сын говорил… — он сглотнул ком, вдруг вставший в горле, — что она не сильно желает возвращаться в семью.

— Вы ошибаетесь, она не желает вновь стать разменной монетой в имперских и божественных играх. Встрече с родными Софья была искренне рада.

В глазах императора отразились сомнения, но он решительно тряхнул головой и ответил:

— А мы могли бы…

— Сейчас, — улыбнулся я и, предупредив Софью по кровной связи о скором прибытии гостей, открыл портал: — Прошу! Можете не торопиться. Помните, здесь время течёт медленней. Вам многое нужно обсудить.

Мне показалось, что зеркало портала переступал не умудрённый веками правления император, а взволнованный юнец, с восторгом взирающий в своё прошлое. Всем нам иногда было полезно встретиться лицом к лицу со своим прошлым.

Отправить