Глава 9

Встреча с Луизой-Антуанеттой Барбарис вопреки ожидаемым мною кулуарным беседам проходила на свежем воздухе. На улице стояла прекрасная весенняя погода, что было невероятной редкостью для Петербурга. Потому встречались мы с французской агентессой в Таврическом саду. Сегодня там зацвели кусты белой сирени, и одурманивающий аромат просто-таки витал в воздухе.

Я ожидал бывшую маркизу у пруда, любуясь парой лебедей. Вот уж на что верные создания, они обнимались длинными изящными шеями и степенно плыли по поверхности озера.

— В мире, полном лжи и предательства, подобная верность и преданность феноменальна, — прозвучал совсем рядом мелодичный женский голос.

— Должна же хотя бы природа стремиться к идеалу, если уж люди слабы по своему естеству, — ответил я, оборачиваясь, чтобы увидеть рядом с собой брюнетку с раскосым взглядом и миндалевидными глазами. Волосы её были завиты в милые кудряшки и свободной копной спадали на плечи. Необычно. Нечасто встречал среди аристократок отсутствие сложных причёсок. Тёмные глаза разглядывали меня без капли стеснения.

Стильный брючный костюм подчёркивал её стройную фигуру, при этом заставляя всех окрестных мужчин провожать Луизу взглядом.

— Рада знакомству, граф, — первой начала диалог француженка. — Наслышана о вашем феноменальном таланте оказываться в нужное время в нужном месте.

— Не скажу, что искренне рад. Предпочёл бы познакомиться с вами при несколько иных обстоятельствах, — не стал я лукавить. — Слухи же сильно преувеличены.

Мы прогуливались степенным шагом вдоль пруда. Вокруг нас сновали парочки, привлечённые солнечным днём и ароматом сирени. Дети со смехом бегали вокруг, в то время как их гувернантки и гувернёры читали книги, сидя на лавочках в тени.

— Своим источникам информации я доверяю, — пожала плечами Луиза, убирая локон за ухо и открывая взгляду изящную шею.

Где-то на краю сознания пронеслась мысль, что подобное изящество просто создано для поцелуев, но тут же была задвинута рациональными доводами:

«У меня две жены и невеста, на кой-мне ещё любовница?»

— И что же поведали ваши источники?

— Они поведали, что вы весьма осторожный молодой человек, склонный к поиску компромисса по многим вопросам и весьма непримиримый, если дело касается угроз безопасности вашим близким.

Отвечая на вопрос, Луиза склонилась к моему уху. Наманикюренные женские пальчики оказались у меня на сгибе локтя, ласково поглаживая по внутренней стороне запястья.

— Какая лестная характеристика, — улыбнулся я. — Если у вас столь хорошие информаторы, то почему же ваш патрон выбрал столь посредственный способ взаимодействия со мной? Вашу записку я не могу истолковать иначе, чем угрозу мне и моему роду. А уж после демонстративной попытки заказа моего убийства у Борромео, я и вовсе должен был принять ответные меры. Неужели вы думали, что итальянский теневой ассасин — единственный в Европе?

— Кто? Когда? За сколько? — агентесса приблизила свои губы к моим, будто бы мы были любовниками.

— Европа и Азия, три дня назад, десять миллионов за выполнение, — я выдохнул ей ответы в уста, чуть расширив зрачки.

— Пойдёмте, граф, продолжим наш разговор в более приватной обстановке.

Я шёл под руку с Луизой, болтая о несусветной чепухе. Мы обсуждали последние великосветские сплетни и задорно хохотали над некоторыми из них. Путь наш лежал в статусную гостиницу «Империя», расположенную в непосредственной близости от Таврического сада. Уже в холле гостиницы агентесса повисла на мне с вполне явными намерениями, не оставляющими сомнений.

В номер мы ввалились, уже практически целуясь, но стоило двери захлопнуться за нашими спинами, как Луиза-Антуанетта Барбарис попыталась отстраниться от меня, одновременно загоняя шприц мне в шею.

* * *

— Я её крокодилам скормлю! — шипела Тэймэй, наблюдая, как француженка повисла на руке мужа и трётся всеми выпуклостями о впуклости Михаила.

— Повремени, сначала всё узнаем, а потом решать будем, — успокаивала эмпатка подругу, — не спугни раньше времени.

— А если он поддастся? — азиатка взволнованно теребила страницы книги, сидя на лавочке возле Ольги и скрывая их под иллюзией старушек-гувернанток.

— Значит, так нужно, — коротко отрезала Ольга, — лучше посмотри, у неё дар чем-то на твой похож. То ли феромоны использует, то ли ещё какой-то природный афродизиак. Глянь, как у мужиков на пустое место слюноотделение начинается.

Последнее замечание было дельным. Все мужчины в возрасте от ноля и до бесконечности, находящиеся в радиусе тридцати метров, оглядывались в поисках источника столь желанного аромата. Стараниями Тэймэй на парочку была накинута иллюзия невидимости, но она не отменяла запахов и химических реакций.

— Сопровождение из гостиницы нейтрализовали, своих людей поставили, — коротко отчитался Борзый.

А тем временем события развивались стремительно. Барбарис чуть ли не в парке вцепилась когтями в их мужа и повела за собой, словно коня под уздцы.

— Я ей голову откручу! — не унималась азиатка, видя, как агентесса французов чуть ли не впивается в губы мужа поцелуем в холле гостиницы. — Вот с-с-с*ка! Она же ещё и скомпрометировать Мишу хотела перед свадьбой.

— Конечно, хотела! Иначе зачем весь спектакль, — согласилась Ольга. Пока они поднимались по лестнице в номер, Тэймэй всё опасалась увидеть обнажённые тела, сплетённые в экстазе.

Возмущалась она ровно до того момента, пока не увидела иглу, входящую в шею мужа. Дальше в её голосе звенел металл:

— Я её убью.

Ольга, до того с юмором относившаяся к высказываниям азиатки, напряглась. Эмоции Тэймэй полностью соответствовали озвученному вслух решению, и это уже больше походило на зарок.

В номер они вошли спустя пару секунд после мужа, и как раз успели к мастер-классу по скоростному раскалыванию агентов.

* * *

Мною хотели воспользоваться во всех возможных смыслах. Однако же француженку ждал неприятный сюрприз. Игла не пробила драконьей чешуи, а вслед за этим Луизу-Антуанетту по рукам и ногам спеленал Гемос.

Тот уже давно активно сигнализировал внутри, что с агентессой всё совсем нечисто. Он же и намекнул мне про ещё одну скрытую способность француженки. Та могла по желанию активировать выработку некоей железой секреции, что сводила всех мужчин в непосредственной близости с ума.

На меня сперва эти флюиды также возымели действие, вон, даже о вероятности завести любовницу задумался. Но Гемос тут же сигнализировал о влиянии на организм, сродни отравлению ядом. При этом сопоставить резкое сокращение дистанции и влияние на сознание не составило труда. А потому я дальше лишь давал Луизе желаемое, проверяя, насколько далеко она готова была зайти в выданных ей полномочиях.

Для достоверности пришлось припугнуть их тенями и двумя вероятными заказами ассасинам, обозначив собственную осведомлённость. Большего и не понадобилось.

Когда меня, как телка на привязи, повели в респектабельную гостиницу, я мысленно поаплодировал Арсению, который и предположил этот вариант, как наиболее вероятный. Тэймэй и Ольга страховали наше путешествие, невидимое для глаз окружающих. Бывшая маркиза липла ко мне не хуже банного листа к распаренной заднице, надеясь получить при случае ещё и компрометирующие доказательства моей неверности в канун предстоящей свадьбы.

Сейчас же Луизу буквально распяло на стене внутри номера. Гемос чёрной паутиной прилепил агентессу к поверхности, зафиксировав таким образом, чтобы она не могла не просто пошевелиться, а даже закрыть рта.

«Не перебарщиваешь? — уточнил у него на всякий случай. — А то на подготовку к неким специфическим любовным отношениям смахивает».

«Не-а! Во-первых, так она не сможет использовать связку артефактов, припрятанных на теле, и раскусить капсулу, заложенную у неё в зубе на крайний случай. Содержимого мы не знаем, а проверять как-то не хочется, — со знанием дела возразил симбионт. — А, во-вторых, а как она хотела? Хотела отыметь нас, а теперь пусть почувствует себя на месте жертвы».

Спорить я не стал. Не до того было. Нужно было быстро и доступно разъяснять всю глубину неприятностей, свалившихся на голову одной весьма самоуверенной особы.

— Итак, Луиза-Антуанетта Барбарис, бывшая маркиза дю Варан-Барбарисьен, до того, как вы попытались воздействовать на меня и скомпрометировать накануне свадьбы, у нас были шансы договориться. Теперь же вы слушаете и при мне слово в слово передаёте своему доверенному другу из Версальского садово-паркового ансамбля следующее. Я в курсе, кто и сколько продал вам эухений за последние пятнадцать лет. Я в курсе, что вы планировали приписать мне организацию сети по созданию макров на основе выкачки родовых сил различных аристократов. Но вы просчитались в одном, думая, что выше вас никого нет.

Я указал на серьгу Винограда, всё ещё висящую у меня в мочке уха.

— Думаю, вы должны быть в курсе, что обозначает эта безделица.

По глазам бывшей маркизы читалось узнавание. Не зря ведь она столько времени провела рядом с императорской семьёй. Уж про спасение принцессы Марии она была наслышана во всех подробностях, да и газеты не обошли стороной освещение сего события.

— Кроме него, я имею такую же возможность общения и со своим родовым тотемом. Быть последним в роду имеет свои преимущества. Как вы думаете, понравится ли богам, что ваш доверенный друг занимается выкачкой родовых сил с чужих земель, а значит, отбирает их у чужих божественных покровителей? — я намеренно сделал паузу и лишь через пару секунд продолжил. — Я не заказывал вашего… друга. Пока. Но стоит мне оповестить сами знаете кого, и за его жизнь я не дам и ломаного гроша. Его устранят совершенно бесплатно, причём, вероятно, этому поспособствует сам же Гиббон, чтобы не выносить сор из избы.

Луиза-Антуанетта была профессиональным шпионом, а потому умело скрывала свои эмоции, что при этом не мешало ей фонить своими страхами на всю округу.

«Дожми её. Угрозы Гиббону её мало заботят», — пришла подсказка от Ольги. Они с Тэймэй вошли в номер практически следом за мной, а тройка кровников уже была в помещении, когда мы ввалились сюда.

— И, если вы думаете, что боги скоры на расправу лишь в легендах, смею вас уверить, я вполне могу взять их обязанности на себя. Силёнок хватит, — я приблизил своё лицо к агентессе и тихо прошептал ей: — Я знаю, где вы храните свою главную ценность, о которой неизвестно даже Лиллиану. Кажется, её зовут Анабель, верно? И знаю, как погиб ваш несчастный супруг. А ещё знаю, чем вас держит при себе ваш «добрый» друг.

На лице Луизы-Антуанетты не дрогнул ни единый мускул, зато по кровной связи последовало взволнованное предупреждение от Ольги:

«Она в панике! Будет атаковать!»

Да уж сложно не заметить, когда в номер, проламывая оконный проём, влетает метровая сфера льда и расщепляется на сотню смертоносных лезвий. Отреагировали мы все почти одновременно: я выставил Радужный щит, Тэймэй создала вокруг меня каменный мешок, а Гемос и вовсе отвесил бывшей маркизе подзатыльник, сбив концентрацию и заявив:

— Обычно я женщин не бью, воспитание не позволяет, но ты прям выпросила!

Когда чёрное нечто, ранее обездвижившее Луизу-Антуанетту, заговорило, она впечатлилась, кажется, даже больше, чем моим угрозам.

— А ты думала, он только вам всякие интересности поставляет? — хмыкнул Гемос, создавая себе огромную зубастую пасть с белёсыми глазницами и длинным гибким языком, убравшим непослушный локон у агентессы с лица. — Поверь, вы не захотите познакомиться даже с малой толикой его возможностей. Ты сама убьёшь своего дружка и даже не будешь в курсе этого.

Луиза-Антуанетта старательно смотрела мне в глаза, игнорируя оскалившуюся пасть у своего лица.

«Готова к конструктиву», — выдала свой вердикт Ольга, но я и так уже видел, что бывшая маркиза настроилась на рабочий диалог, однако же перестраховаться не мешало.

— Гемос, капсулу и артефакты долой с бывшей маркизы, — отдал я приказ голосом, чтобы слышала и она. — А то вдруг она решит гордо пожертвовать собой, хотя ранее за ней самоубийственных наклонностей не наблюдалось.

Симбионт принялся разоружать агентессу французского президента.

На зубе она отчаянно пыталась мотать головой и не даваться.

— Гемос, стой!

Я просмотрел память крови конкретно об установке капсулы и не нашёл там ничего, что могло бы навредить маркизе. Хоть и ставили сие творение отравителей без согласия Луизы-Антуанетты.

«Она боится, что без капсулы её посчитают перевербованным агентом», — перевела возмущения маркизы на понятный язык Ольга, выступая отличным переводчиком с женского на человеческий.

— Вернём мы вам потом эту капсулу обратно, невеста моя и вживит. Так что вернём в целости и в сохранности, если сумеем договориться, — успокоил я француженку, которая после моих слов замерла и будто бы даже открыла рот пошире.

Гемос хмыкнул и вытряхнул из бывшей маркизы всё, что хоть минимально фонило магией. Капсулу уложил отдельно.

Осталась у нас маркиза в одном белье, причём довольно провокационном, красно-чёрном, кружевном, прозрачном. Ольга хмыкнула, оценив:

«Спроси у неё потом портного или модный дом, мы себе с девочками гардероб обновим!»

Я передал слова супруги и заметил, как нахмурилась брюнетка, к слову, без одежды шикарно выглядящая. Начинал понимать Гиббона, такую в фаворитках держать не грех.

— Что ж, а теперь давайте начнём наш диалог с самого начала, — указал я Луизе-Антуанетте на кофейный столик у камина с двумя креслами и пледом.

* * *

Пётр Алексеевич Кречет лежал на кушетке с закрытыми глазами, пока вокруг него крутился Борис Сергеевич Подорожников. Чего только с ним уже не делали, но лекарь впадал всё в большую задумчивость.

— Петь, клянусь, никогда такого не видел! Ты будто сам себя излечил, — Подорожников впал в ступор, но тут же поправился, — нет, не излечил, а накачал жизненной силой до отказа, оставив, прости Подорожник, какие-то схроны по всему организму у жизненно важных органов. Как только какой-то из органов подходит к опасной черте износа, то получает микродозу своей же жизненной силой и на время восстанавливает свои кондиции. Я такого и не видел никогда.

Император грустно улыбнулся. У него появились некоторые соображения на этот счёт. Не зря же сын ночи просиживал в семейных архивах. Выходит, откопал наследие собственной тётки. Такой фокус в своё время только Софья и могла проделывать. Поэтому отец так и не выдал принцессу замуж, желая всегда иметь при себе батарейку и лучшего лекаря в одном лице. В пользу этой версии говорила ещё и частичная потеря памяти о недавних событиях, когда императора забрал к себе сын после совещания вечером, а наутро Пётр Алексеевич проснулся у себя в постели.

— Я догадываюсь, откуда ноги растут у этого исцеления, — высказался Пётр Алексеевич. — Сейчас Андрея вызову, проверь его.

Император набрал номер на мобилете и пригласил сына в императорскую лечебницу.

— А Андрей здесь при чём? — не понял Борис Сергеевич, продолжая вносить поправки в поддерживающую терапию друга в связи с изменениями в состоянии того.

— У нас Софья подобные эксперименты делала в юности. С их похожим складом ума только Андрей мог отыскать в архивах её карты конструктов и в них разобраться. Проверь его. А после попрошу показать найденные в архивах карты конструктов тебе. Вдруг под себя сможешь переделать.

— Это ты со мной родовым достоянием собрался делиться? — нахмурился Подорожников, отвлекаясь от лечебной карты. — Кречет не одобрит.

— Да плевал я на его одобрение, — отмахнулся император. — Ты меня на пороге Реки Времени уже сколько держишь? То-то же. А нам ещё бы поторговаться. Маловато времени.

В палате мерно пищали приборы и артефакты поддержки, когда дверь отворилась и вбежал запыхавшийся принц Андрей.

— Что случилось? Тебе плохо?

— Нет, сын. Мне удивительно хорошо, и в этом лишь твоя заслуга. Борь?

Но Борису Сергеевичу не нужно было давать указания. Он начал диагностику здоровья принца ещё со входа. Судя по запасам, спрятанным в императора, Андрей сейчас должен был лежать в полукоматозном состоянии. Самый слабый здоровьем из императорских отпрысков не мог бесследно выкачать из себя такой объём жизненной силы, чтобы при этом бегом перемещаться по Кремлю. Более того, у принца в организме обнаружились такие же схроны, правда, в меньших объёмах.

— Пап, когда ты уже расскажешь нам, что всё это значит? Зачем тебе столько алхимии? Неужели ты нам не доверяешь? Ладно ещё женщины… но мы с Александром… — принц Андрей качал головой, с упрёком взирая на отца. Он хотел сказать что-то ещё, когда его прервал Борис Сергеевич:

— Петь, это не он, — Подорожников не мог поверить в то, что говорил, — у него та же картина. Вас двоих лечили одной техноло…

— Молчите! — приказал принц Андрей. — И вообще забудьте о том, что вы видели в интересах империи. — Вы не будете это ни с кем обсуждать или даже переносить на бумагу любые сведения, даже косвенно указывающие на это. И ты, отец, запретишь себе даже думать на эту тему. Ты слишком долго молчал, и мне пришлось вмешаться в интересах страны и рода. А ты сам давал клятву не задавать лишних вопросов.

Как ни странно, но клятву император помнил хорошо. Но тут масла в огонь подлил Борис Сергеевич:

— Про добровольную чистку памяти он тоже должен забыть?

— Да, — кивнул Андрей, — он сам дал на неё разрешение. Это цена. Сами знаете. Это благословение Кречет с него не снимал.

Внезапно все аппараты и артефакты в палате пошли вразнос. За какофонией писков Борис Сергеевич забыл о предыдущей теме разговора, когда заметил золотистую дымку, проникающую в тело императора и друга по совместительству. Подорожников даже опешил, ведь впервые видел, как боги награждают магическими дарами.

Не меньший шок был и у Петра Алексеевича. Император в недоумении взирал на друга, но всё же решился спросить:

— Она же вернулась? Мне не показалось?

Борис Сергеевич только отрицательно покачал головой. Похоже, сейчас они, сами того не зная, оказались рядом с богом-покровителем императорской семьи и наблюдали снятие наказания.

* * *

Кречет отряхнул крылья, будто бы скидывая усталость. Дарение, как и отъём такого рода магических способностей всегда вызывали лёгкую усталость.

Невольно став свидетелем очень любопытного разговора, бог теперь чуть ли не впервые решил обратить свой взор на самого слабого и неинтересного лично ему представителя императорского семейства.

— Сейчас посмотрим, что ты посмел провернуть ради своего отца, переча моей воле…

Отправить