Глава 3

Сестру с Ксандром я вернул обратно в Стамбул. У них через день должно было состоятся состязание между представителями рода Куртов. В число претендентов моими стараниями попал и Ксандр. Так что эргу предстояло заявить о себе громко.

Я же отправлялся в Хмарёво. Со мной увязалась Агафья, фонтанирующая гениальными и главное своевременными идеями.

— Вы пока Петра Алексеевича откачаете, я как раз защиту перенастрою. Из Теней будет только меня пропускать, — порадовала меня вампирша. — А то у тебя так сын совершеннолетним станет меньше, чем за месяц. То-то местная общественность удивится, не успел родиться, а пора жениться!

— Действуй, — дал я добро, — а как закончишь, попросим Аргайл проверить. Если всё сработает, Райо откроет портал для остальных.

Мне же предстояло устроить головомойку одному излишне инициативному стороннику.

Портал я открыл в лазарет, где Софья как раз запитала сильно постаревшего императора от собственного магического источника. Как я и предполагал, родственную жизненную силу Пётр Алексеевич принимал охотно. Часть морщин разглаживалась прямо на глазах, седины стало заметно меньше, и даже пробилась лёгкая щетина на щеках.

Рядом заламывал руки Андрей Петрович, не зная, как ещё помочь.

— Я не спрашиваю, чем ты думал, когда решил вот так махом открыть не свои тайны, об этом мы поговорим потом. Но за каким хреном ты решил человека без магии потащить в мир с повышенным магическим фоном? Папа сильно на троне засиделся? Или брату дорогу решил расчистить?

— Я не знал… Я не знал… Никто не знал… — бормотал Андрей, но вдруг тряхнул головой. — Нет, наверное, Подорожников знал. Он последнее время отца алхимией пичкал регулярно. И все встречи международные на нас перераспределили, и совещания…

А ведь я ещё из крови императора узнал, что тот молчал о своём состоянии, как разведчик как на допросе. Даже с Медведевым и Орловым не поделился информацией. Семью тоже в известность не поставил. Обвешался артефактами и гонял в три шеи детей, экстерном заставляя постигать искусство государственного управления в краткие сроки.

Сам Пётр Алексеевич рискнул покинуть Кремль в таком состоянии только из-за чувства вины и желания хотя бы перед смертью повидаться с сестрой. Андрей Петрович знал, нажатие на какую болевую точку даст стопроцентный результат.

— Я не понимаю, кто мог лишить его магии? Это теракт? — Андрей пытался натянуть сову привычной ему картины мира на глобус действительности. Выходило откровенно плохо.

— Совсем не понимаешь? — скептически смотрел я на принца. А ведь у того были отличные аналитические способности.

— Он знает ответ, поверить в него просто не может, — со стороны ответила за племянника Софья. — Для всех боги — защитники и заступники, поэтому не верит Андрюша в эгоистичную парадигму их пернатого: «Бог дал, бог взял!» Не сталкивался лично. Может, и хвала богам, что Кречет посчитал его слишком мелкой и слабой фигурой, чтобы использовать.

— Сколько ему осталось без магии? — задал я бестактный вопрос, который принц Андрей попросту боялся задать всё это время.

— Терапию ему подобрал Борис отличную, но даже с ней — не больше полугода, — покачала головой Софья.

— Но ты могла бы… — Андрей не закончил фразу, оборвав себя на полуслове.

— Быть донором? — горько усмехнулась Софья. — Снова стать игрушкой в руках богов? Брата я люблю, как и он меня. Но ты не думал, что со мной станет, если Кречет узнает, что я самовольно разорвала их с Орланом божественный договор? Я не просто так сидела, не показывая носа, в другом мире. Поживи сперва полторы сотни лет как корм для падальщиков без собственного мнения и возможности сказать нет, а потом проси.

— Так, это всё, конечно, хорошо, но меня волнует и другая сторона проблемы, — вмешался я в семейные разборки. — Как нам безнаказанно и незаметно зачистить память императору о событиях моей коронации? Вариант с зельем забвения хорош, но пропажа целых двух дней из памяти привлечёт ненужное внимание.

— Не сработает зелье, — почти хором ответили Софья и Андрей и обменялись понимающими взглядами. — Отпрысков императорского рода с детства микродозами его пичкают, чтобы выработать сопротивляемость. Иначе все, кому не лень, пытались бы опоить нас. Собственно, многие пытались и до сих пор пытаются.

— Ментатор? — предложил я свой вариант, в который раз радуясь, что переманил себе Густава Ильдера.

— Подарок Кречета защищает от насильственного воздействия, — покачала головой Софья.

— А что насчёт добровольного? — на всякий случай уточнил я.

— На добровольное запрета не было, вроде бы, — неуверенно ответила Софья. — Но какой император согласится на добровольную чистку мозгов?

— Наш… Наш согласится, если действительно так сильно любит свою семью.

* * *

Пётр Алексеевич медленно приходил в себя в лазарете. Характерный запах лекарств сразу снимал все вопросы по собственному местоположению. Голова гудела, будто после похмелья, но тело в первые за последние дни не ломило и не грозило рассыпаться от любого неосторожного движения. Последнее, что Пётр Алексеевич помнил, это амфитеатр посреди пустыни и коронация Комарина в качестве императора.

«Приснится же такое! — подумалось императору. — А ведь Боря божился, что мозги до последнего будут в норме».

Но стоило открыть глаза, как он увидел того самого Комарина, сидящего на кресле у лазаретной койки.

— Вы даже не в первой сотне человек, кого я ожидал бы увидеть подле себя в лазарете, Михаил Юрьевич. Следовательно, должна быть весомая причина, чтобы это были именно вы, — не стал ходить вокруг да около император.

— Всё верно, Пётр Алексеевич, — не стал спорить Комарин. — Что вы помните из последних часов?

— Думаю, что всё, — пожал плечами император, — если это только не бред воспалённого сознания. Помню уговоры сына отправиться с ним, вашу коронацию, сестру, потерянную полторы сотни лет назад и найденную посреди пустыни в другом мире, насколько я мог судить по повышенному магическому фону.

— Всё верно, — Комарин согласно кивал, — это не бред. Андрей действительно пригласил вас на мою коронацию без моего ведома. Делалось это для дальнейшего заключения договора между империями с целью обмена технологиями и прочими товарами. Он за несколько лет смог оценить перспективность от подобного союза. У нас есть образцы артефактов такого уровня, которые на голову выше российских. Не говоря уже о самых обычных алхимических ресурсах. К тому же время у нас течёт быстрее, а это, сами понимаете, какие перспективы открывает. Взамен планировалось выторговать у вас автономию на земли в Хмарёво для создания здесь представительства империи Сашари.

Комарин передал доклад в картонной папке, где мелким убористым почерком сына расписывались перспективы и самые скромные экономические прибыли от сотрудничества с новоявленной империей. Суммы впечатляли, как и направления взаимодействий.

— Но Андрей не знал, что Кречет наказал вас за неповиновение и лишил божественного дара. Поэтому чуть случайно не ускорил вашу кончину. По прикидкам Софьи Алексеевны жить вам осталось не более полугода, несмотря на все старания моего будущего тестя.

— И это уже вызнали, — тяжело вздохнул император. — Вы поразительно осведомлены о том, о чём не в курсе даже моя семья.

— Момент такой, что приходится играть в открытую. Касаемо вашей сестры… Хотите пообщаться?

— Ещё спрашиваете… Как она у вас оказалась?

Комарин вкратце пересказал историю про многомиллионный заказ за его голову, размещённый из Японии, и его поиски заказчика, а после раскрыл роль Кречета в бесследной пропаже сестры.

— Вы уж простите, но тотем ваш — тварь первостатейная! Удивляюсь только, как с таким мировоззрением можно было наградить божественными дарами, завязанными на справедливости.

Последние слова Пётр Алексеевич оставил без ответа, обдумывая ситуацию с Софьей. Он и сам подозревал об участии Кречета в пропаже сестры, но отец молчал, а с бога ответа не потребуешь. Вышло так, что сестрой попросту откупились за собственные грязные грешки.

— Михаил Юрьевич, вы сейчас столь прямолинейны, что у меня закрадываются нехорошие предчувствия, — честно признался император. Он не боялся, что его убьют. Всё же клятву служения никто не отменял, но и не понимал причин для такой откровенности. — До этого вам прекрасно удавалось обходиться полуправдами. Настолько прекрасно, что вы скрыли обнаружение тонкого места на своих землях, сорвали государственное освоение открытой изнанки с целью собственного обогащения, успев меньше чем за полгода стать там императором. Стремительный карьерный взлёт из баронов в императоры, вы не находите? Теперь же вы пытаетесь манипулировать моим состоянием здоровья и привязанностью к семье, чтобы выторговать себе как можно более выгодные условия сотрудничества.

Комарин раздумывал где-то с минуту, прежде чем заговорить.

— М-да, не думал, что разговор у нас с вами свернёт в эту сторону. Ну да хозяин — барин. Во-первых, Пётр Алексеевич, не врите ни себе, ни мне. Земли вокруг Хмарёво входят в состав империи лишь формально. Ваш батюшка самовольно их отдал нашему роду, хотя не имел на то никаких прав. В соответствии с древним уложением земля должна была оставаться ничейной из-за наложенного на неё проклятия. Во-вторых, даже если бы земли были имперскими, то тонкого места там как не было, так и нет, чтобы можно было предъявлять какие-либо претензии на неосвоенные изнанки. Мир, в котором вы были на моей коронации, теперь не имеет мест пересечений с другими мирами. Проще говоря, он стал закрытым, и попасть туда можно лишь носителям определённой крови, имеющим допуск от самого мира. Так что ваша экспансия заранее обречена на провал. В-третьих, стремительный карьерный взлёт, как вы выразились, стоил мне двух смертей. Здесь без подробностей. В-четвёртых, я всячески пытался продемонстрировать свою лояльность лично вам и империи, а также предстоящие выгоды от возможного сотрудничества роду Кречетов. Но, судя по тому, что я услышал, всё бесполезно.

— А вы подготовились, Михаил Юрьевич. Ещё и сына моего смогли себе заполучить. То-то я смотрю, Андрей из личных архивов рода не выходил сутками. Для вас информацию искал. Вы — хороший манипулятор, несмотря на свой возраст.

Император усиленно анализировал информацию. Но её было столько, что Пётр Алексеевич невольно сворачивал не в ту плоскость.

«Неужели моя семья, ради которой я пошёл против бога покровителя, меня предала? Сперва сестра, теперь сын…»

А Комарин, будто читая его мысли, продолжал плести сою паутину:

— Вы забываете, что ваш сын, как и ваша сестра, обладает выдающимися аналитическими способностями. Я бы их даже считал некой ветвью магии разума. Андрей, прежде чем вступить со мной в партнёрство, провёл свой анализ исключительно в разрезе пользы роду Кречетов и империи в целом. Выкладки вы видели, но почему-то отчаянно не хотите принимать их в расчёт. Ваш же сын считал это направление сотрудничества настолько приоритетным, что прошёлся по грани кровной клятвы, лишь бы договор о сотрудничестве был скорее заключен.

— Что не отменяет преследования вами ваших личных интересов.

— Естественно, — Комарин даже не стал отпираться. — У нас с вами сейчас похожая ситуация, мы одновременно являемся и главами государств, и главами родов и вынуждены учитывать интересы всех возглавляемых общностей к общей выгоде. Проблема только в том, что, по зрелому размышлению, оказалось, что из всей семьи Кречетов мне удобней всего вести дела с Андреем, ведь он никаким образом не интересует вашего покровителя.

— У вас есть какие-то разногласия с Кречетом? — тут же напрягся Пётр Алексеевич.

— Это у вас есть с ним разногласия, причём такого плана, что мне пока и не снилось. Боги очень не любят, когда их игрушки вдруг решают выказывать неповиновение. Вам ли не знать? Как вы думаете, как Кречет отреагирует на очередное неповиновение его воле на этот раз от вашей сестры? Или какие последствия вас ждут, если Орлан узнает, что его вира посмела ускользнуть из рабства и счастливо жить в другом мире? Вы готовы за полгода до смерти развязать войну родов или вернуть сестру рабыней в Японию?

— Я не отец, я всё решу миром, — возразил Пётр Алексеевич, сам не очень-то и веря в собственные слова.

— В один непрекрасный момент Софья вновь бесследно пропадёт, и с кем вы и что будете решать? Думаете, что сможете договориться с богами? — Комарин грустно улыбнулся. — Когда-то баронесса Комарина сказала мне одну вещь. Нельзя договориться с противником, если вы находитесь на разных ступенях иерархической лестницы. Тебя попросту не рассматривают как сторону. Если вы захотите договариваться с богами, вам самому нужно стать богом. И то, как показала практика, это не гарантия, что с вами будут считаться. Наш с вами пример тоже весьма показательный. Вам плевать, сколько раз я помогал и спасал членов вашей семьи. Вам без разницы, что где-то я стал императором, для вас я не более чем малолетний выскочка и должен знать своё место. Кречет вас воспринимает так же, демонстративно указывая на ваше место.

Пётр Алексеевич злился, ведь умом понимал, что мальчишка всё говорит правильно. И про иерархию, и про восприятие. Ситуация с сестрой и вовсе была за гранью фола. Для этого мира Софья умерла. Если Орлан или Кречет узнают, что она жива, предсказать последствия император не брался. Против богов они никто. Мало кто из высших сущностей вообще удостаивал внимания своих последователей, не говоря уже о помощи. Но вот наказывать в назидание они любили и не забывали, что и продемонстрировал ему Кречет.

В моменте с Комариным всё было одновременно просто и сложно. С одной стороны, нужно было начать воспринимать бывшего вассала как равного. На этом можно было выстроить выгодное долговременное сотрудничество, судя по выкладкам Андрея. Но, с другой стороны, восемнадцатилетний сопляк — император, партнёр?

Не смешите. Хотя… вот что-что, а реальный возраст в случае с Комариным никогда не соответствовал его образу мыслей и поведению. Сейчас с сединой на висках, неизвестно откуда взявшейся, он выглядел старше.

— К чему вы ведёте? Говорите прямо.

— Поскольку до союзного договора между нашими странами нам, как до Японии раком, в целях безопасности я хочу, чтобы вы добровольно дали разрешение ментатору вычистить воспоминания о моей коронации и о встрече с сестрой. Андрей Петрович слишком поторопился, приведя вас на церемонию.

Предложение было высказано. Причём весьма толковое и щедрое, способное защитить не только Комарина, но и Софью. Пётр Алексеевич прекрасно осознавал, что его отказ не принесёт ни роду, ни империи никаких выгод, к тому же вызовет дополнительный гнев бога-покровителя и создаст угрозу для сестры. Комарин же предлагал вернуть их отношения к шаткой точке равновесия, достигнутой после предотвращения покушения племянником.

— Могу я дать ответ после общения с сыном и сестрой?

— Можете, — с пониманием кивнул Комарин, вставая с кресла, — но не затягивайте. К сожалению, дефицит времени не только у вас.

* * *

Про дефицит я не шутил. Если Пётр Алексеевич упрётся, то до малого божественного совета мне ещё предстояло постараться нахеровертить что-то с его памятью.

Беседа императора с родными продлилась без малого два часа. За это время Агафья успела исправить защиту, Райо — провести семью обратно, Густав — получить вводные на случай работы с императором, а мы с Ольгой, Светланой и Тэймэй придумать кое-что для влияния на память Петра Алексеевича, если тот упрётся. Как оказалось, простенький конструкт иллюзии с привязкой на крови, помноженный на божественную эмпатию и зафиксированный на состояние сна, создали вполне себе рабочий конструкт калейдоскопного кошмара.

— Он просмотрит реалистичный сон из событий прошлого, вызвавших сильнейшие эмоции. Иллюзия добавит туда элементов абсурда, на фоне которых события последней ночи не будут выделяться.

Мы даже успели опробовать изобретение на парочке добровольцев, когда из палаты вышел Андрей, сжимая в руках папку для бумаг, и сообщил:

— Вызывай ментатора, отец согласен.

Пока Густав отправился в палату к Петру Алексеевичу чистить опасные воспоминания, Андрей Петрович опустился на скамейку рядом с нами и протянул мне папку:

— Это он просил передать тебе. Пришлось с Райо в Кремль мотаться и в родовое поместье, пока всё отыскали.

Я открыл папку и принялся просматривать документы. Часть из них была на гербовой бумаге, ещё часть уже была завизирована императорской магической печатью и имела гриф «Совершенно секретно». Чем больше я читал, тем больше приходил в недоумение. Он вообще с семьёй общался? Это же ещё надо было успеть написать столько от руки.

— Что там? — осторожно полюбопытствовала Ольга.

— Прежде чем стереть себе память, Пётр Алексеевич подписал трёхсторонний договор о создании специальной ведомственной зоны на наших землях. Участниками в равных долях стали Комарины, Кречеты и Эсфесы. Кроме того, на территории зоны расположится посольство Сашарской империи. Со стороны Российской империи уполномоченным послом назначен Его Императорское Высочество Андрей Петрович Кречет.

— А не получится ли так, что эти бумаги потом признают недействительными? — уточнила Светлана. — Он же не будет помнить, как их подписывал.

— Нет, — возразил Андрей, — мы поэтому и носились в Кремль за специальным артефактом. Им подобного рода документы визируют. Везде есть магический оттиск. К тому же моя дублирующая подпись стоит.

— А почему нам выделили две трети, а Кречетам — лишь одну? Не верю я в подобную щедрость, — тихо отозвалась Тэймэй, просматривая документ у меня из-за плеча.

— И правильно делаешь. Мы отдаём земли Земельно-Удавовых под застройку научными лабораториями и гарантируем отсутствие подобных договоров с другими родами. Иными словами, договор эксклюзивен. Иных компаньонов в этом мире у Сашарской империи не будет.

Я просматривал бумаги и вдруг рассмеялся. Кажется, мои слова сыну оказались пророческими.

— Что? — хором спросили мои женщины, увидев не совсем адекватную моменту реакцию.

— За Эсфесами в Российской империи княжеский титул зарезервировали, если одна из ветвей императорского дома Сашари решит осесть на чужбине, — пояснил я своё веселье. — Теперь у нас полный комплект соберётся со временем! Всем детям титулов хватит!

Последний же документ меня удивил. Более того, вся весёлость сошла с меня мигом. Таких соглашений, завизированных кровью, я ещё не видел и не подписывал.

Опуская канцелярит, вся суть документа сводилась к следующим строкам:

«…в случае возникновения глобальных катаклизмов различного характера стороны обязуются предоставить политическое убежище стороне-партнёру».

Я чего-то не знаю?

Отправить