Глава 21

Гепардеви я вырубил перед тем, как звонить Медведеву. Параллельно с этим кровники принесли за руки-ноги пособников принца и сложили в одну кучу. Коротко охарактеризовав безопаснику ситуацию и получив просьбу подождать, я принялся просматривать память крови всех присутствующих. Начал с самого Абдул-Азиза. Собственно, больше всего времени на него и потребовалось. Просмотреть пришлось чуть ли не последний месяц жизни принца. Тот готовился к каким-то чрезвычайно важным тактическим манёврам, от успешности которых зависели его предполагаемые шансы на престол.

Принц дураком не был, потому минимизировал общение с кем-либо, дабы избежать всевозможных провокаций. Единственным доверенным лицом был его родной брат, младше его на добрый десяток лет. Бахадур был правой рукой Азиза и седьмым шахзаде в очереди на престол. Братья часто обсуждали тактику предстоящих маневров, всевозможные ловушки от единокровных братьев и варианты их обхода малой кровью.

Правда, каждые последующие посиделки принцы всё меньше обсуждали ученья и всё больше женщин. Абдул-Азиз даже поделился с братом секретом о Мирославе. И как-то само собой вышло, что через месяц совместных ужинов Азиз и думать забыл о предстоящих манёврах, а всецело загорелся идеей как можно скорее заполучить себе кошку и упрочнить позиции наследования с помощью наследника. Младший братец всецело поддержал идею и посоветовал украсть красавицу в соответствии с традициями и даже подсобил с местами на торговом дирижабле, срочно уходящем в Санкт-Петербург.

Развели принца технично и, судя по воспоминаниям крови кое-кого из сопровождения, ещё и поили какой-то дрянью на постоянной основе для укрепления мании.

Скорее всего, там и другие побочные действия были. Ведь откуда-то же взялись у Абдул-Азиза провалы в памяти из разряда «тут помню, тут не помню».

Я создал макр с краткой выжимкой воспоминаний самого принца и его подставного поителя, а ещё пришлось вынимать из памяти две наши с ним встречи: в Дербенте и в Москве, когда он приехал уведомить меня о заказе на мою голову.

Едва макры были готовы, я принялся тормошить шахзаде. Пора было возвращать тому память. Судя по всему, тот был ни сном, ни духом о предательстве брата.

Стоило персу прийти в себя и открыть глаза, как вокруг него поднялась защитная стена пламени. Удивительно, что он ещё раньше магию огня не использовал. Видимо, мозги ему основательно одурманили.

— Мехри, — назвал я персидское прозвище Агафьи принцу, сбивая с концентрации, — Мехри жива, я — её внук. Мы с тобой знакомы, и у меня для тебя плохие новости.

Огонь перестал яростно гудеть, высота стены опала чуть ли не до половины, позволяя принцу пристально всмотреться в моё лицо.

— Не похож, — вынес он свой вердикт.

— Неродной внук, но я — её воспитанник, — тут же отреагировал я. — Она вернулась из второго сумеречного боя, восстанавливается!

— Хвала Гепарду! — осенил себя не то благословением, не то защитным знаком принц и поцеловал простенький амулет, висящий на шейной нитке. — Я смогу её увидеть?

— Кх-м… я бы не торопил события, — честно предупредил принца. — Для начала новости. Я передам тебе макры, зажимай в ладони по одному. Они безвредны, в них воспоминания. Как только закончишь, поговорим.

Абдул-Азиз не спешил протягивать руку сквозь стену огня, справедливо не доверяя. Только выбора у него не было.

— Азиз, тебя подставили. Никто другой и не стал бы разбираться, но не я. Мы воевали бок о бок. Гнилым нутром ты мне не показался. Посмотри, — я держал на ладони макры за пару сантиметров от стены огня, предлагая их забрать. — Не захочешь разобраться, сдам тебя имперской службе безопасности. Те вытрясут из твоего отца приличную виру, а тебя самого дома после этого не будут ждать с распростёртыми объятиями. Да и очередь твоя на трон, предвижу, сильно отодвинется ближе к концу списка.

Уж не знаю, что послужило решающим фактором, но принц макры взял и принялся просматривать выжимку из памяти крови. Ещё где-то в середине он начал ругаться, а под конец пламя его защитной стены пожелтело от ярости, хотя до того было алым.

— Шайтан! Как он мог⁈ Я ему доверял! — разочарование боролось внутри иранца с гневом, но победил вездесущий прагматизм, видимо, вбиваемый в принцев крови с пелёнок. — Я, Абдул-Азиз Гепардеви, шахзаде Ирана и Аравии, признаю за графом Михаилом Комариным любую виру за совершённые преступления и клянусь кровью и Гепардом, что впредь не нанесу урона роду Комариных ни словом, ни делом, ни помыслом.

Крови на разбитом лице принца хватало, так что комплексная клятва подтвердилась силуэтом головы гепарда над плечом шахзаде и испарением толики крови.

— Что у вас там за семья такая, что брат на брата идёт?

— Долго объяснять, — тяжело вздохнул иранец, и кольцо огня потухло с шипением, развеявшись дымком. — Очередной виток борьбы за власть. Но я не думал, что Бахадур… Ай! — Принц махнул рукой расстроено. — Меня технично убрали с шахматной доски. Манёвры теперь, скорее всего, возглавит брат. Меня же он и вовсе надеялся более не увидеть. Что-то о тебе я рассказал, без подробностей, а кое-что он и сам смог узнать. Видимо, хотел разыграть сценарий того же Рюгена повторно и либо вовсе устранить меня чужими руками, либо основательно подпортить мне репутацию.

— Я думал там портить уже нечего, — невольно вырвалось у меня, когда вспомнил рассказы Агафьи.

Принц невесело улыбнулся.

— Одно дело — дома, другое дело — на международной арене. Кто захочет иметь дела с правителем-беспредельщиком?

— Бояться больше будут, — пожал я плечами.

— Такого свои же прирежут, как бешенного пса, — безапелляционно отрезал шахзаде.

— Что делать будешь? — поинтересовался я у принца.

— А что я могу? За сутки до начала манёвров я даже до Тегерана не доберусь, не говоря уже о месте проведения учений.

— И что тебе за это будет?

— Да, в принципе, примерно то, что ты и перечислил, если отец будет в хорошем настроении, — пожал плечами принц.

— А если в плохом? — невольно озвучила мой вопрос Имал, тем самым без стеснения влезая в разговор.

— Может на арену вызвать и голову снести. Он ещё в силе.

Однако какие интересные методы воспитания иранской правящей семьи.

— И часто шахиншах изволит гневаться? — полюбопытствовал я.

— Регулярно, чтобы количество главных наследников не переваливало за десяток.

Смотрел я на Абдул-Азиза и думал, а оно мне надо вмешиваться в их семейные разборки? Потом вспомнил его клятву и ремарку от Агафьи, что Азиз ещё один из самых адекватных наследников, хоть и не без налёта местного воспитания.

— Ну, допустим, часов двенадцать в сутках я могу тебе сэкономить. В Москву за час доберёмся портальными свитками, а оттуда своим дирижаблем до Тегерана тебя отправлю. Но дальше уже сам, — предложил я.

— А как же вира? — насторожился Абдул-Азиз.

— Потом озвучу, ты сначала со всеми причастными к твоему выдворению из страны разберись, а потом уже можно будет что-то обсуждать.

— Ох… Медведев… Твою мать… Погоди! — жестом попросил подождать шахзаде и снова набрал главного безопасника империи. Тот ответил сразу же:

— Ещё не решили!..

— Погодите! — поспешил прервать я Дмитрия Фёдоровича. — Мои претензии снимаются! Имело место воздействие на разум принца. Ментатор подтвердил. Память ему отшибли в процессе семейных стычек за место у трона. Никто не пострадал в процессе его выходки, потому прошу разрешения отправить принца обратно в Тегеран из столицы своей «Капелькой». Будет у нас лояльный наследник престола, а может, и будущий шахиншах.

При последних слова Абдул-Азиз нахмурился, но возражать не стал.

С минуту в аппарате стояла тишина, видимо, Медведев обсуждал мою просьбу с кем-то. А затем я у слышал реплику, сказанную усталым голосом Петра Алексеевича Кречета:

— Всегда бы так: ни убийств, ни геморроя, ни международных комиссий и претензий. Ещё и доставка не нашими силами. Разрешаю.

Медведев, конечно, сократил всё высказывание до одного слова, но общий смысл я понял. Кстати, поведение императора заставило задуматься. Как-то наш Пётр Алексеевич сдал. Раньше он бы в глотку вцепился и что-нибудь да вытребовал для страны за этот конфуз, а сейчас поспешил сбагрить принца на родину как можно скорей. Не к добру это. Ой, не к добру.

* * *

Час на разбор полётов, час на доставку принца в Москву, и я сообразил, что отправлять иностранного подданного без присмотра на оборудованном по последнему слову маготехники дирижабле — хреновая идея. Абдул-Азиз мог быть сто раз мне обязан, но разнюхать что-то по техническим характеристикам ему это не помешало бы.

Выход напрашивался только один.

«Агафья, не хочешь сопроводить одного усато-хвостатого старого знакомого в Тегеран?» — поинтересовался я у вампирши.

«Этот-то в империи откуда нарисовался?»

«Если коротко, то его родной брат на убой репутации и тела отправил, предварительно какой-то дрянью накачав».

«Вот сучёныш! А я говорила, что он — скотина первостатейная. Азиз мне не верил. Так, а почему шахзаде не может сам отправиться в Иран? Я что тело поеду сопровождать?»

Вампирша не на шутку насторожилась.

«Тьфу на тебя! Хватит мне разборок с итальянцами и французами, чтобы ещё и иранцев в гости ждать. Живой он», — не стал я томить Агафью неизвестностью.

«Тогда придай ему ускорение в сторону иранской границы. Гепард — птица гордая, пока не пнёшь, не полетит. А сам возвращайся домой, здесь твои женщины места себе не находят. Пропал на месяц и был таков».

«Дорогая, если Азиз через сутки не окажется на манёврах, у него будут крупные проблемы от любящего папеньки. Вот я его на „Капельке“ и отправляю. Своим ходом ему точно не успеть».

«От всех щедрот своей души? Не верю! — хмыкнула вампирша. — Что он тебе за такой сервис пообещал?»

«Любую виру на мой выбор и клятву о ненападении и непричинении вреда, — всё же вампирша знала мою прагматичную натуру. Благотворительностью без выгоды я не страдал. — А поскольку наша птичка сама знаешь какой комплектации, то нужно проследить, чтобы принц не совал свой нос, куда не следует. Ты же — единственный отвлекающий фактор, который на Гепардеви действует безотказно».

«Хорошо. Так и быть! — согласилась Агафья и хихикнула с предвкушением. — Будет даже интересно увидеть физиономию Мозафреддина, когда я опять заявлюсь на манёвры, как на восстание в Бахтиарии».

Пока принц дожидался меня в малой гостиной столичного особняка Комариных, я в своём кабинете открыл портал для Агафьи и напоследок выдавал инструкции:

— С тобой отправятся три десятка кровников для защиты. Будь осторожна. Мне не нравится появления твоих бывших всем скопом за последние двести лет. В случае проблем…

— Я всегда могу уйти в тень, папочка, — хихикнула Агафья, перебив меня. — Но мне приятно твоё беспокойство.

* * *

Кречет был зол. Подозрения Солнечной Нэко подтвердились. Дракониды затеяли свою игру в обход курса Кречета. И ладно бы, если бы только они. Но когда к нему явился Тайпан собственной персоной на разговор, Кречет сперва даже не поверил собственным ушам:

— То есть как это на завтра назначен малый божественный совет? Мангустов передумал? Или ещё кто-то обожествился?

Нет, технически поводов могло быть гораздо больше. Десятка два сильнейших богов могли и единолично инициировать подобные сборища. Уровень личной силы и влияния позволял. К примеру, если прошлый совет созывал Кречет из-за появления нового бога на его территории, то этот даже Тайпан вполне мог единолично инициировать. Только почему его так поздно поставили в известность? Это нерядовое событие.

— Никто не обожествился, — поспешил успокоить его Тайпан. — Просто в нашем полку прибыло. Следует познакомиться с новичком, возможно, он не так страшен, как мы думали раньше.

— У нас из последних Мангустов и Эсфес. С Мангустовым всё решили, остался этот захватчик.

— Насчёт последнего я бы не был так уверен, — осторожно возразил Алый Змей. — Первая попытка, конечно, была, от этого никуда не денешься. Но то люди по изнанкам путешествовали, так же, как и наши. Им зубы обломали, они и успокоились. А вот с самим Эсфесом всё оказалось гораздо сложнее. Если бы не Инари, он бы здесь и не оказался.

— А Инари здесь при чём? — изумился Кречет.

— Так она с Эсфесом обмен устроила, род Инари на адамантий. А когда Солнечная Нэко решила повторить манёвр, тот отказался, чтобы его захватчиком не обозвали. Один род — ещё куда ни шло, а два — уже перебор. Но наша Солнечная, как и её кузина, дамочка злопамятная. Она натравила драконидов на Эсфеса во исполнение древнего договора о разграничении влияния. А когда те по дурости напали на мелкий плевок в море, по недоразумению названный островом, где обосновался новый род Эсфесов, Нэко ждала, чья возьмёт. Если Эсфеса, то освободятся земли на континенте, если дракониды толпой осилят, то она себе земли Инари заберёт. Хитра, ничего не скажешь.

Кречет обдумывал полученную информацию. По сути, она была та же, что и от Солнечной Нэко, вот только ракурс и подача…

— Красный сможет подтвердить тобою сказанное?

— Конечно, можем хоть сейчас к нему наведаться.

Просить дважды не пришлось. Спустя пару мгновений Кречет и Тайпан оказались в пространственном кармане Красного дракона. Тот медитировал, паря среди летающих скал. Спокойствие этого места невольно подействовало и на взбудораженного Кречета, мысли которого лихорадило.

Кто прав? Кому верить? Если права Солнечная Нэко, то остальные сговорились за его спиной. Если правы Тайпан и Красный, то Солнечная — хитроумная сука, которых ещё поискать надо. Так всех стравить, чтобы чужими руками получить желаемое ещё уметь надо. Это не импульсивная и недалёкая Инари. Это истинное коварство.

— Приветствую гостей в моей скромной обители, — поздоровался, не размыкая век Красный. — Вижу, Алый уже поведал тебе о завтрашней встрече.

— Алый поведал не только об этом, — отозвался Кречет и слевитировал, чтобы оказаться напротив морды дракона. — Верно ли, что вы пробовали на прочность Эсфеса?

— Верно, — кивнул дракон, — как и то, что подбила нас на это Солнечная Нэко.

— И каков он? — как ни странно, но сейчас Кречета это интересовало больше всего.

Красный молчал с минуту, будто уснул, но это была лишь видимость.

— Жестокий, но разумный. Имел право убить нас за попытку уничтожения его рода, но не захотел обострять конфронтацию с местным пантеоном.

— Иметь право убить и иметь возможность убить — совершенно разные вещи, Красный, — зашипел Кречет, — изъясняйся точнее.

— Они имел и право, и возможность.

Перья Кречета тут же встопорщились, ощущая опасность от невидимого соперника. С учётом главенства опекаемого рода в Российской империи Кречет при необходимости мог бы одолеть всех драконидов поодиночке, кроме Некроза и Красного. Первый был воплощением редчайшего процесса, неподвластного к излечению для любой материи. А второй был старым и сильным пердуном, кажется, даже старше родителей Кречета. Силу свою он проявлял редко, предпочитая медитировать и не вмешиваться в склоки.

«Чтобы иметь возможность убить Красного, сила должна быть запредельной. Значит, всё-таки Вознёсшийся. Высший».

— Основная сила?

— Управление металлом. Каким точно — определить не удалось, — ответил Красный и чуть утратил концентрацию в медитации, отчего чуть не потерял равновесие в воздухе.

— Все живы?

— Да, — судя по коротким ответам, Красный не был настроен обсуждать своё поражение, хоть и тактическое.

— Он говорил что-то ещё?

— Если дословно, то: «Мне и даром не сдался ваш мир вместе с пантеоном, у меня свой есть. Здесь, считайте, дача для отдыха от трудов праведных, и то соседи геморрой устраивают. Никакого покоя!» — процитировал врага Красный.

«Свой мир может быть только у Высших. Это не общая кормушка на сотни тысяч рыл. Это элита».

Кречет размышлял обо всём сразу. О природе сил высшего, позволившей ему вознестись. О сравнении возможностей, о собственной линии поведения, о хитрости Солнечной Нэко.

— Ну что же, завтра так завтра. Познакомимся с новым соседом, — решил покровитель русской императорской семьи пока не обострять ситуацию.

Если пред ними предстанет действительно Высший и с ним удастся договориться миром, то это будет тоже своеобразной победой. Главное, вовремя перехватить инициативу у Тайпана и Красного. Это будет прекрасной возможностью подправить авторитет после выходки Мангустова. Дракон после схватки подавлен, а вот Алый вполне может составить Кречету конкуренцию.

— А Солнечная Нэко приглашена на совет?

Отправить