Глава 16

Последний месяц в родном мире прошёл неимоверно насыщенно. Я уже не помню, когда последний раз столько прожил там. Уж не знаю, повлияла ли близость божественного совета или предсказания Атараши, но я наслаждался практически каждым днём, проведённым дома. Наслаждался тогда, когда падал без сил после нескольких суток без сна, когда Света буквально усыпляла меня собственной магией. Наслаждался, когда днями проектировал новые селения в обжитой части бывшей пустыни, а ночами пытался разгадать ребус от оракула.

У Тэймэй близились роды, потому Света временно приостановила подготовку к свадьбе.

Племенные братья один за одним переселялись в собственные земли, превращаясь из кочевых в оседлые народы. Территории мы старались подбирать с Райо таким образом, чтобы не касаться родовых вотчин аспидов. Потому заселялись большей частью земли приграничные с Каролийским хребтом.

Каждое племя пустынников, переселяясь в новый дом, приносило клятву верности на крови мне лично и роду Эсфес. На данный момент удалось «приземлить» две трети племён. Назначать коронацию раньше, чем обеспечу остальные племена домом, я не планировал.

Радовало, что постепенно закладывалась база под сотрудничество между орденцами и пустынниками. Особой дружбой пока не пахло, но первые подвижки уже наблюдались. Вдоль проложенных по пустыне дорог вырастали таверны и постоялые дома, защиту которым от аномалий обеспечивали орденцы. В то же время для пустынников ввели отмену торговых пошлин в орденских землях, заманивая их караваны на торжища в долины.

Процесс проникновения был небыстрым. Пришлось даже создавать краткий свод традиций и норм поведения каждой стороны для ознакомления, дабы случайное недопонимание не вызвало кровную вражду, угли которой ещё тлели на пепелище многовековой войны.

Самую магически одарённую молодежь я забирал в новую академию Сашари. Пока учебный процесс не обходился без эксцессов, всё же слишком долго два народа враждовали. Но, к моей радости, арбитрами в сварах выступили юные маги из Эсферии, дети моих кровников, решивших переселиться в мир Сашари почти два десятка лет назад по местному исчислению. Эти были воспитаны в более прогрессивных взглядах и одинаково относились ко всем. Более того, они понимали подоплёку всех происходящих процессов, потому активно способствовали сплачиванию молодёжи. Работу в глубоком тылу никто не отменял.

Кроме академии Сашари, меня ещё периодически начали выдёргивать в Обитель Крови для проведения практикумов у корвусов. Агафья пока проживала там же, занимаясь усовершенствованием трилистника Занзара. После разговора с Ольгой вампирша успокоилась. Эмпатка показала ей воспоминания и эмоции её сестёр, когда Агафья умирала на родильном ложе. Это несколько примирило вампиршу с их позицией. Простить их она пока не простила, но мотивы поведения смогла понять. Спасалась от эмоций Агафья в работе, с головой уйдя в артефакторику, как и я в исследования.

У нас уже появилась традиция. На рассвете я появлялся на парапете защитной стены Обители и приносил баронессе собственноручно сваренный кофе. На каждую следующую встречу она выдавала мне новый рецепт. Пока ещё ни разу не повторилась.

Сегодня мы маленькими глотками пили кофе с перцем, обсуждая её и мои успехи.

— Мне вновь предлагают назначить посвящение, — обмолвилась вампирша.

— Это всегда было и будет лишь твоим решением.

Долина ещё утопала во мраке, лишь снежные шапки на пиках Каролийских гор серебрились под первыми рассветными лучами.

— А я не знаю… — безразлично ответила вампирша. — Раньше страстно желала, а сейчас… когда корвусы стали реальностью и Мать Великая Кровь… и ты… Я не уверена, что смогу пройти путь, подобный твоему.

— Так иди своим, — успокоил я Агафью. — Слушай себя и свои желания. Вот чего ты хочешь прямо сейчас?

— Не такой дрянной кофе, — хмыкнула Агафья, отпивая очередной глоток из фарфоровой чашки, больше похожей на стопку.

— Эй! Я вообще-то уже месяц тренируюсь по разным рецептам! — возмутился я.

— Так поэтому и пью! — рассмеялась вампирша. — Ничто так превосходно не будит, как твоя бурда по утрам!

— Вот так и старайся для других! — притворно обиделся я.

— Да уж, ты только для других и стараешься, — с пониманием возразила вампирша. — Ты мне вот что скажи, чем ты там таким занимаешься у себя ночами в кабинете, что туда нет никому доступа? Вы сейчас с Ольгой — прекрасные примеры зацикленности боги знают на чём.

Я промолчал, никак не отреагировав. Что есть, то есть. После приведения в чувство Агафьи, эмпатка осталась жить на побережье океана. Я приносил ей припасы раз в неделю, но разговаривать со мной она не была настроена. Более того, наша кровная связь истончалась. Видимо, обожествление Ольги шло более скорыми темпами, чем можно было ожидать. Я ни разу в жизни не наблюдал процесс обожествления, а потому даже не знал, в норме ли подобная скорость или нет.

— Ты с ней когда последний раз виделась? — всё же не удержался я от вопроса.

— Виделась или общалась?

— Второе, — вынужден был признать я существенную разницу между предложенными вариантами.

— Две недели назад. Она сидела на камне посреди прибоя и что-то кричала, зарождая шторм. Не хочешь проведать девочку?

— Я и так там появляюсь чаще, чем в собственной спальне. На мои попытки заговорить она не реагирует, свои эмоции через кровную связь напрочь заблокировала. А всем своим видом демонстрирует, что мне не рады там.

— Миш, а так ли нужно говорить? Иногда важна молчаливая поддержка. С ней же явно что-то не так, но она ни с кем не делится. Мы со Светой и Тэймэй пробовали до неё достучаться все по очереди, но бестолку. А ты настолько погряз в своих изысканиях, что совершенно перестал обращать внимание на окружающую действительность. Я всё понимаю, но это отшельничество и так очень затянулось.

— И за что боги послали мне такую разумную бабулю? — хмыкнул я, но вампирши уже не оказалось рядом. Лишь чашка с кофейной гущей одиноко стояла на краю парапета.

Едва рассвет обласкал замковую стену Обители своим прикосновением, я открыл портал на побережье. Здесь день был в самом разгаре. Ольга сидела на песке и строила замок, используя всю доступную посуду. Замок получался сказочным: с башенками, арками, несколькими уровнями стен и каскадом террас. В центре даже замер фонтан, бьющий струями песка.

Вот только у самой эмпатки на лице было такое выражение муки, что я невольно отшатнулся. Прилив всё ближе подбирался к замку, из-за чего Ольге пришлось приняться за ров для отвода потоков воды.

Чем ближе я подходил, тем чётче понимал, что это не просто замок. Это Эсферия в миниатюре. В центре возвышалась моя башня, а на вершине её Ольга любовно пыталась вылепить человеческие фигурки. Тэймэй я узнал по цветастому клочку ткани, изображающему кимоно, себя — по змеиному телу, Свету угадал по зелёной накидке. Вот только больше никого не было. Хотя нет, основание башни оплетал гигантский осьминог, чуть в стороне расположилась кошка, а на одной из сторожевых башен притаился самый настоящий дракон.

Что-то мне подсказывает, что подобной детализации без магии было не добиться. Но куда больше меня интересовало, какое место в этой сцене отвела себе сама эмпатка?

Но сколько я ни пытался отыскать её, у меня ничего не вышло. Более того, возле Тэймэй и Светы появилось ещё по фигурке, только уж совсем крохотных. Создавая эти фигурки, Ольга беззвучно плакала. Слёзы крупными каплями стекали по щекам, но эмпатка будто бы их не замечала. В конце концов, она уселась прямо на мокрый песок, невидящим взглядом уставившись на своё творение.

Я же опустился за ней и крепко обнял. Честно говоря, я не понимал происходящего. Но, как и сказала Агафья, время разговоров наступит позже. Поддержать можно и молча.

Сидели мы так около часа. Я же ощущал, как по коже Ольги бегают мурашки не то от холода, не то от эмоций. Сейчас она был для меня закрытой книгой, но я продолжал держать в объятиях эмпатку, даже чуть ускорил себе ток крови, чтобы согреть её теплом своего тела.

Вот только та была холодна. Более того, ток её крови практически не прослушивался. Я усилием воли заставлял себя молчать. Сколько бы не потребовалось Ольге времени, чтобы заговорить, я был полон решимости ждать рядом.

Кажется, она считала мою решимость собственным даром и лишь после этого тяжело выдохнула.

— Ты должен сейчас отмечать медовый месяц, а вместо этого… — она оборвала себя на середине мысли. — Свадьбы не было…

Я продолжал молчать. В ревность со стороны эмпатки я ни за что бы не поверил, потому терпеливо ждал, раскрывая собственные эмоции. Чего там только не было. Основной мотив, правда, разрывался между «остановись мгновение» и «спеши жить». Ольга только тряхнула волосами, будто прогоняя назойливые мысли.

— Ты не спишь…

Я представлял себя мозаикой, которую эмпатка сейчас пыталась собрать из разрозненных кусочков.

— Ностальгия… щемящая тоска… страх? — последнее слово она произнесла с удивлением, не веря своему дару. Ольга даже извернулась у меня в объятиях, чтобы посмотреть мне в глаза. — Страх⁈ Ты же ничего боишься! Где азарт?

Я пожал плечами, всё ещё удерживая молчание.

— Да говори же ты, чёрт подери, что я такого пропустила? — в голосе эмпатки звучало искреннее беспокойство. — Боги? Сын? Что?

Я взял Ольгу на руку, отвёл указательный палец и написал им на мокром песке:

«Сперва ты».

— Ты шутишь? Обиделся на что-то? — себе под нос бормотала эмпатка. — Нет, не похоже. Смирение какое-то. Откуда у тебя взяться смирению?

У меня же было чувство, что моё молчание сегодня, наконец, услышали. Я перешёл на тот язык, который был ей понятен и не стал ничего скрывать. М-да, возможно, моё решение скрыть ото всех предсказание Атараши было не самым верным, но я не хотел никого пугать, всё ещё надеясь на наличие запаса времени.

— Ладно, сдаюсь! Что ты хочешь, чтобы я сказала?

«Что сама считаешь важным», — выводил её палец в моей руке по песку.

— Многое уже неважно, — кривая улыбка чуть приподняла уголки её губ с одной стороны, делая лицо похожим на гротескную карнавальную маску.

«Твои слёзы мне важны».

Море почти сразу же украло эти слова, слизав голодным зверем. Я обнимал эмпатку за талию, умостив подбородок у неё на плече и вдыхая запах её тела. На шее у Ольги ритмично билась жилка, неимоверно радуя меня. После призрачного тока крови, она снова стала для меня живой.

Я не удержался и прижался к ней губами. Пахла Ольга штормовым морем, солью слёз и осколками разбитых надежд. Последнее я смог ощутить через кровную связь. Стены, воздвигнутые Ольгой вокруг своих чувств и эмоций, рассыпались в пыль, затапливая меня сожалениями, печалью, болью и безысходностью. Боги, да она, даже когда носила на себе проклятие, не фонила таким коктейлем безнадёги. Это что должно было произойти за месяц?

— Я надеялась, что у меня будет больше времени, и не угадала.

«Больше времени на что?»

Удерживать руку, когда та подрагивала от едва сдерживаемых чувств, удавалось с трудом. Поэтому я перевернул ладонь эмпатки и поцеловал в самую середину. В любом случае, даже если на время удастся сменить направление её эмоций, это должно было облегчить её состояние.

Я целовал сперва ладонь, затем поднялся выше к запястью и замер, повторно выводя уже своим пальцем на песке вопрос:

«Больше времени на что?»

Эмпатка закрыла глаза и ответила, будто сорвалась вниз со скалы:

— Как только я превращусь в богиню, я не смогу иметь детей.

На этом моменте моё решение молчать испарилось, словно роса на солнце.

— Кто тебе сказал такую чушь?

На всякий случай я покрепче прижал к себе эмпатку, чтобы та никуда не сбежала от разговора. Выпустив крылья, я обернул нас ими на манер шатра, укрывая от всего на свете.

— Атараши показал. Богиня не сможет родить от смертного.

— Чушь! Моя бабка была творением божественной артефакторики, но прекрасно забеременела и родила от Райо. Он, конечно, не совсем обычный смертный, но и Тара полностью состояла из божественных даров своих создателей. Кроме того, многие местные боги имеют детей.

— Но не от людей же? — воспротивилась Ольга.

— Уверен, если задаться вопросом, всплывут и не такие подробности, — хмыкнул я. — Опять же, я абсолютно точно видел, как после снятия проклятия Найада уносила с собой душу твоей будущей дочки. Так что… Даже не смей хандрить! У тебя будет такая же красивая, верная и искренняя девочка, как ты сама.

Я шутливо поцеловал эмпатку в кончик носа.

— Будет… — тяжело вздохнула Ольга. — Но от кого…

— От кого захочешь, от того и будет! Богиня ты или кто? Мне тут говорили, что многие боги меняют мир своей волей. А по этому показателю мы, иномирные души, можем дать фору многим богам, — улыбнулся я. — И вообще! Я кому-то обещал романтический вечер! Засиделась ты в отшельницах! Пора возвращаться в люди, моя богиня! — я поцеловал эмпатку в запястье, пытаясь прогнать её хандру окончательно.

— Не хочу романтику, — мотнула головой предельно серьёзная Ольга, обдумывая мои слова про волю. — Хочу честности.

Я крепко задумался, что могла бы подразумевать эта формулировка, и решил показать кое-что из затаённых уголков своей души. Я обнял Ольгу покрепче и открыл первый портал в место, где когда-то стоял мой детский приют.

Ныне там располагался интернат под покровительством Милицы. Атмосфера там изменилась разительно. Это смог почувствовать даже я, не имея эмпатических способностей. Дети чуть младше десяти лети улыбались и смеялись, выполняя разминку в саду вместе с воспитательницей, а серость безнадёги и боли в их взглядах сменилась на предвкушение.

Ольга невольно улыбнулась, почувствовав детский эмоциональный фон.

— Так было не всегда…

Я открыл ту часть своих воспоминаний, где приходилось выживать, где хотелось верить и ждать, что найдутся родственники, где зажатый в руке гвоздь отделял меня от смерти. Апофеозом стал прорыв и лицо Альба, вынесшего мне там смертный приговор.

Я снова открыл портал и перенёсся в Обитель Крови. Здесь хоровод эмоций был настолько пьянящим и разнообразным… что я перестал что-либо фильтровать при показе эмпатке. Были там и оргии, были и наказания, после которых моя спина больше напоминала лоскутное одеяло, чем живую плоть. Было желание помочь людям на прошениях, и было желание уничтожить свихнувшихся себе подобных. Ведь я частенько и сам участвовал в охотах на магов крови, так что, по сути, не особо и отличался от тех же Борромео, загоняя магов, как дичь.

Следующий портал привёл нас к моей башне. Здесь радостных эмоций было больше. Мой неумелый отцовский опыт с Тильдой и ещё более неумелое построение отношений с Ланой, которое завершилось кровавой баней.

Портал привёл нас на площадь близ резиденции Альба Ирликийского. Но вместо чистой каменной брусчатки, я показывал воспоминания об уничтожении целого легиона и смерти дорогого мне существа. Финалом стало собственное сожжение. От резиденции мы ушли в пустыню. Именно там я рискнул прокрутить в памяти варианты будущего, показанные мне Атараши.

— Ты хотела честности. Вот таким я могу стать со временем. Ты всё ещё хочешь связать свою жизнь с моей?

Повинуясь моему желанию, в руке возникло кольцо из адамантия. Простенькое, оно выглядело, будто маленький дракончик крыльями собирался обхватить палец своего носителя.

Эмпатка переводила взгляд с кольца на меня, переваривая мою «честность».

— Хочу! — твёрдо ответила та и подставила руку, ожидая, пока кольцо займёт место на пальце.

— Тогда у меня будет одно условие, — основательно так испортил я момент. Но раз уж я не в состоянии нормально сделать ни одно предложение руки и сердца, то приходилось подходить ко всему практично, как завещала Мать Великая Кровь.

— Какое условие? — нахмурилась Ольга.

— Если я всё же превращусь в кровожадную тварь или холодного расчётливого мясника, ты меня убьёшь.

Отправить