Глава 10

История получилась долгой. Где-то в процессе Светлана бледнела, краснела, разок у неё даже веко подёргиваться начало, но, когда я закончил, она потянулась за артефактной пластиной и заказала себе ни много, ни мало, а рюмку морозной беленькой с хрустящим солёным огурчиком. Употребив это всё, Света повторила заказ и повторила процедуру. Лишь после этого взгляд её стал чуть более осмысленным.

— Это же какая задница должна маячить перед тобой, чтобы ты мне всё как на духу рассказал? — она смотрела куда-то сквозь меня, тихо обсуждая сама с собой услышанное. — О кое-чём я догадывалась, как о твоей иномирной душе. Слишком уж хорошо ты знаешь местные нравы и обычаи, слишком велика твоя магия и знания. Откуда-то же пришла Тильда и все остальные эрги.

— За мной последовала только Тиль, остальные… это побочный эффект некоего процесса, который всё ещё продолжается и который, я пока не знаю, как завершить, чтобы не вызвать на себя гнев местного пантеона.

Света только грустно улыбнулась.

— Когда-то мы с тобой договаривались, что ты расскажешь мне всё, когда придёт время. Но я, признаться, думала, что этот момент никогда не настанет.

Лекарка сидела рядом, плечом к плечу со мной, невидящим взглядом скользя по поляне и озеру.

— Жалеешь, что узнала?

— Шутишь? Я не представляю, чего тебе стоило лавировать всё это время между двумя мирами и столькими обязательствами перед всеми. У тебя и в нашем-то мире проблем масса, а здесь… — она покачала головой. — И всё же ты не ответил. Что-то грядёт?

— После смерти Инари и создания перстня со змеиным тотемом мне придётся выступить от лица «бога» Эсфеса и попытаться доказать, что я белый и пушистый и не планирую начать всеобщую войну. Но если они не поверят…

— Они тебя убьют.

Голос лекарки был на удивление спокойным и рассудительным, словно она собирала анамнез у больного.

— Теоретически, наверное, всей толпой попытаются, — не стал я опровергать её вариант, ведь и сам опасался его. — Ну, а фактически, если я постараюсь уйти, то кто-то рано или поздно догадается, что Эсфес и Михаил Комарин — одно лицо. Тогда нас не спасёт даже заступничество Комаро. Когда драконы напали на Тэймэй, он попытался вразумить их, но не вышло. Среди богов тоже нет единства. Но нужно отдать Комаро должное, защищал он их до последнего и очень сильно пострадал.

— Что мы можем сделать в этой ситуации? Мы можем тебе как-то помочь?

«Моя храбрая девочка, всегда готовая прийти на помощь», — я обнял невесту и прижал к себе.

— Сомневаюсь. Думаю, что обычным людям ничего не грозит, даже если боги ополчатся против меня. Неприятности в данном случае могут ждать лишь тех, кто связан со мной…

— У нас всех кровная связь тобой, — перебила меня Света.

— Надеюсь, что это не станет основанием для ваших гонений. Но на этот случай вы всегда сможете скрыться здесь. Райо поможет. Основные же проблемы будут у Тэймэй и Ольги.

— С Тэймэй понятно, она носит твоего ребёнка, которого посчитают угрозой в будущем, — рассуждала Света прагматично, как и следовало в данной ситуации. — Но почему Ольге?

— Помнишь детскую страшилку по Отступницу?

— Д-да, — лекарка хмурилась, не понимая, к чему я клоню.

— Отступница — это Ольга в прошлой жизни, — открыл я чужую тайну.

— Судя по тому, что Оля ни разу не психопатка, любит детей и не склонна к кровавой резне, сказка сильно отличается от действительности?

Мне очень порадовали здравые размышления Светы. Я боялся, что её рациональность распространяется исключительно на меня по причине влюблённости. Ольгу же можно было посчитать соперницей и занять совершенно иную позицию.

— Не смотри так на меня, — возмутилась Света, чуть отстранившись и взглянув в глаза. — Я изначально понимала, что не буду единственной женой. Не в твоей ситуации с угасанием рода. И я благодарна, что ты не завёл себе гарем, а ведь мог бы… хотя за три века можно было и успеть нагуляться.

Света замолчала, испуганно глядя на меня, когда поняла, что произнесла последние слова вслух.

Я не выдержал и рассмеялся.

— Так и есть. Успел. И шишек набить тоже успел.

— Так что с Ольгой? Почему на неё могут открыть охоту наши боги? — Свете стало действительно интересно. — Не из-за сказки же? В конце концов, все мы после смерти уходим в Реку Времени и перерождаемся. Если бы за каждым велась божественная охота, то им бы некогда жить было.

— У Ольги с ними свои счёты. В прошлой жизни от неё отказался покровитель, но она не просто возродила угасающий род, но ещё и собрала четыре первостихии, объединив их в единый алтарь.

— Обладание таким источником силы ей не простили, — пробормотала лекарка, прикрыв ладошкой рот.

— Именно, — подтвердил я догадки невесты, поглаживая её по волосам, — сначала попробовали подмять под себя, а когда она отказалась, пошли войной и уничтожили. Жестоко. Я не буду описывать… но они не пожалели даже её нерождённого ребёнка, чтобы не было претендентов на алтарь и эти земли. А в завершении ко всему из мести прокляли, чтобы она и в дальнейшем не смогла иметь детей.

У Светы на глазах выступили слёзы.

— Она же… Хельга… не могла иметь… в инкубатории… как она с детьми… и её фанатичная привязанность к Асте…

Лекарка испытала настоящий ужас от осознания омерзительности содеянного всеми любимыми и почитаемыми богами.

— Именно.

— Но она излечилась, я видела! Это чудо! — Света замерла, будто громом поражённая. — И это чудо — ты! Ты что-то сделал, что проклятие спало. Поэтому она теперь пойдёт за тобой куда угодно! Она же и пошла… единственная, когда ты за Агафьей… мы не знали…

— Верно. Но и это ещё не всё, она в отличие от меня имеет все шансы стать настоящей богиней, не такой как местные. Её сила управления эмоциями будет только расти, а все страдания, пережитые в прошлом, позволят черпать силу из своих эмоций и воспоминаний.

— И, если она заявит права на земли Отступницы, война повторится, — прошептала лекарка в тихом ужасе.

— Дело в том, что земли Отступницы — это земли Комариных.

— И алтарь?..

— Почти собран… — ответил я на невысказанный вопрос. — Первый элемент мне подарили в Дербенте, второй мы вынесли из мира Кираны, третий… вернулся через князей Рюгена, а последний элемент отыскала сама Ольга. Его берёг её старый друг. Они даже успели попрощаться перед его смертью.

— Тысячелетия ждать и помнить… Это нужно любить.

Кажется, лимит потрясений на сегодня у Светы был исчерпан.

— Или ненавидеть, — добавил я, — Ольга помнит всё из своих последних жизней.

— А эрги… которые у тебя живут…

— Как и Тильда. Их притягивает к алтарю. Они защищают его и меня заодно.

Света замолчала надолго. Она прижалась ко мне всем телом, уткнувшись носом в шею и вдыхая запах моего тела. Она будто пряталась от всего услышанного, как моллюск в раковину.

— Я догадываюсь, о чём должен был пойти разговор. И я не уйду, — твёрдо произнесла лекарка. — Знаю, что было бы безопасней остаться в стороне, но нет. Это же почти три года здесь! Мы успеем! Если постараться, то я и трижды родить успею! И не только я! Оля ведь тоже захочет… после всего…

— Маленькая моя всё понимающая девочка, — я поцеловал в макушку невесту. — А как же белое платье, клятвы перед лицом богов и родни?

— Во-первых, не белое, а зелёное, — деловито поправила меня Светлана, — во-вторых, родных и сюда можно провести, а, в-третьих, после того, что ты мне рассказал про Ольгу, я как-то не сильно верю в благословение богов. Тем более у нас своих есть целых два: Эсфес и Оля!

Света показала мне язык, а после поцеловала.

— Будешь смеяться, но я, кроме местных, знаю ещё одного неместного. Мне Комаро рассказал, что Андрей Мангустов тоже стал богом. И еле смог договориться с местным пантеоном. Его тоже пытались лишить сил.

— Та история с потерей его родовой изнанки и её экстренным возвратом, — вспомнила Света и ошарашенно хлопала ресницами. — Ты вообще понимаешь, что за эти пару часов сломал мне все основы мировоззрения и мироощущения? Слишком много богов на один квадратный метр!

Я пожал плечами и развёл руки в стороны.

— Мне срочно нужно освежить голову!

Света легко поднялась на ноги и принялась весьма быстро освобождаться от одежды. Да так быстро, что уже спустя полминуты забегала в озеро абсолютно обнажённой.

Сложена она была прекрасно. Я помнил картину красавицы в пене, когда малышка Имал случайно перенесла меня в душ к будущей невесте. Но там увиденное было мимолётным видением, здесь же можно было любоваться вдоволь.

— Что замер? — рассмеялась она, довольная увиденным выражением жадного обожания на моём лице. — Присоединяйся! И учти! Сопротивление бесполезно!

Дважды приглашать меня не нужно было. Одежда полетела сторону, а я с разбега нырнул в теплые воды озера.

* * *

Кирана волновалась. Она впервые отправилась заграницу без поддержки брата. Более того, здесь она сама была поддержкой Ксандру. Накануне они на три дня отдались в руки ментатора рода Комариных Густава Ильдера, который помог им занести лингвистические базы османско-турецкого, арабского и персидского языков прямо в память. Это им посоветовала Агафья при обсуждении поездки:

— Поверьте, всегда лучше иметь хотя бы смутное представление, о чём судачат за твоей спиной, чем доверять толмачам. Тем более на вас клятв меньше, чем на Михаиле. Вмешательство мозгоправа перенесёте легче.

Поэтому все три дня после сеансов с Густавом они практиковались с переводчиками. Компанию им предложил составить Николай Полозов. Поскольку он служил в Кавказском военном округе в отряде пластунов, то неплохо знал языки ближайших противников.

Дорога вышла не из приятных. Как назло, они умудрились попасть в какую-то погодную аномалию над Чёрным морем. Как позже оказалось, это были отголоски маго-военной стычки где-то над Карпатами, причём последствиями этих боёв накрыло чуть ли не всю Европу, а над морями и сами боги не знали, что творилось.

Они, конечно, шутили, что в случае проблем попросят Михаила открыть портал в место поспокойней, если вдруг дирижабль решит искупаться в пенных водах Чёрного моря, но шутки эти имели под собой вполне весомые опасения.

Капитан дирижабля и штурман, пока прорывались по краю атмосферного фронта, ругались так, что можно было пополнить свой запас нецензурной лексики сразу на пяти языках. И это ещё повезло, что Махмуд Кёпеклери успел до вылета связаться с экипажем своего дирижабля и приказать сместить маршрут в сторону Кавказских гор и в случае проблем причаливать в Трапезунде. Если бы не это, ещё неизвестно, чем бы закончился их полёт.

Но всё плохое когда-либо заканчивается. Поэтому, когда дирижабль причалил в Стамбуле, и они сошли на землю, Кирана подставила счастливое лицо под струи, хлынувшие из низких штормовых туч.

В этот момент чутьём воина она уловила дыхание смерти на затылке и разом нарастила на теле ледяную броню. Но ощущение опасности пропало так же стремительно, как и появилось. Зато она обнаружила в своём набедренном кармане клочок бумаги, которого там раньше не было.

Развернув записку, написанную корявым, чуть ли не детским почерком на русском языке, она прочла:

«Девачка сикст год. Дар вода. В плену. Дирижаль „Сielo“ из Турина. Памагите».

Кирана оглянулась по сторонам и увидела, как одноимённый дирижабль против ветра притягивают причальными канатами к якорю на мачте.

«Твою мать! Ну ведь только приехали! Прав был брат. Наши задницы — магнит для проблем», — выругалась про себя княгиня Виноградова, а сама позвала Ксандра и дала ему прочитать записку.

Тот нахмурился и тоже осмотрелся по сторонам, заметив швартовку дирижабля. К этому моменту их заминка привлекла внимание гвардии Кёпеклери, а сам Махмуд успел выйти из здания воздушного порта и под проливным дождём дойти до них.

— Дети, что-то случилось? В чём задержка?

Ксандр передал ему записку и указал взглядом на дирижабль.

— Мы можем проверить?

* * *

Подкинув записку, Джованни посчитал, что сделал всё возможное для пленницы-соседки. Теперь все его мысли были сосредоточены на заказе Талейрана. Магу смерти нужно было как можно скорее попасть в Москву.

Суетной и пахнущий специями и морской солью воздушный порт подарил ему ещё одну неожиданную встречу. В поисках дирижабля, отправляющегося в столицу Российской империи, Джованни случайно наткнулся на ни много ни мало, а на родовой дирижабль графа Комарина, готовящийся к старту.

Об этом он узнал, подслушивая разговоры служащих воздушного порта в командно-диспетчерском центре.

— Эти русские совсем безумные! Пока все швартуются, они, наоборот, собрались улетать! — возмущался один из метеорологов.

— Да какая тебе разница? Они отметились? Отметились. Мы предупредили? Предупредили. Место освободят кому-то более здравомыслящему, — отвечал ему уставший злой голос, владелец которого выпивал очередную чашку кофе и нервно затягивался сигарой. — Говорит Стамбул! Дирижабль «Капля» подданства Российской империи, взлёт разрешаем через пятнадцать минут. Напоминаем, что в связи с метеорологическими условиями вам рекомендовано оставаться в воздушном порту Стамбула. Повторяю…

Хоть служащий и огрызался товарищу, но сам дважды повторил предупреждение, надеясь, что экипаж одумается.

— «Капля»… — уже совсем другим голосом отозвался служащий, — я вам этого не говорил, но по некоторым данным эта буря унесла с собой уже три экипажа.

— Стамбул, говорит капитан дирижабля «Капля» Евгений Прокомарин, — отозвались с другой стороны. — Вас как зовут?

Бедный диспетчер даже опешил от такого вопроса, но ответил:

— Мустафа-оглу Мехмет.

— Так вот, Мустафа-оглу Мехмет, от имени экипажа и себя лично благодарю вас за предупреждение, и, вне протокола, мы услышали вас и не пойдём через море, есть обход над землёй.

Дослушивать разговор Джованни не стал, направившись на дирижабль.

«Неужели добыча сама в руки плывёт? Даже на север за ним ехать не придётся?» — подумалось магу, но его надеждам не суждено было сбыться. Он обследовал воздушное судно, но не обнаружил ни следов графа, ни кого-либо из его близких. Зато теперь решился вопрос с транспортировкой до столицы, а возможно, что и до самого поместья Комариных.

Отправить