Глава 9

Воздушный порт Берна, Швейцария

Женщина в чёрной одежде с собранными в пучок волосами и шляпке с вуалью едва удерживала смуглолицую девочку лет семи в коротком чёрном платье и такого же цвета туфлях. Та вертелась во все стороны, разглядывая воздушный порт, спешащих пассажиров, громады дирижаблей, качающиеся у причальных мачт. Малышка то и дело норовила выскользнуть из цепкого захвата и отправиться в путешествие по новому неизведанному миру, полному тайн.

— Элоиза, веди себя подобающим образом! — напутствовала сухим тоном ребёнка женщина. — Ради всего святого, не вертись!

— Фрау Эдельвейс, с вами дочь? — служащий воздушного порта тщательно проверял посадочные документы женщины.

— Воспитанница, вот её документы и документы от поверенного, по которым девочка переходит под мою опеку, — фрау умудрилась одной рукой вынуть конверт из ридикюля и передать служащему. Девочку она не отпускала ни на секунду.

Мужчина прочитал копию завещания и сравнил с данными в посадочном талоне. Кроме того, от его внимания не укрылся серебряный перстень с символом рода.

— Не могли бы вы приподнять вуаль?

— Пожалуйста, — фрау показала бледное припухшее лицо со следами слёз.

— Простите, фрау Эдельвейс. Демоновы формальности, — служащий отдал все документы и отцепил цепочку, преграждающую проход. — И соболезную вашей утрате!

— Благодарю, — лёгким кивком приняла женщина соболезнования и повела за собой девочку.

Стоило им оказаться в пассажирской каюте, как девочка запрыгнула на постель и принялась болтать ногами. Они расположились в каюте второго класса, чтобы не привлекать к себе особого внимания.

Гризель сняла шляпку с вуалью, но внешность так и не сменила, сохраняя маскировку.

— Ты уверена, что мы должны лететь к ней?

— Нет, — тоненьким голосом ответила девочка. — Но у меня нехорошие предчувствия, а чутью я привыкла доверять.

Гризель пожала плечами и не стала спорить. В дверь каюты отрывисто постучали, и младшая из сестёр Акорос, вернув на лицо выражение скорби, впустила нежданных гостей. На пороге стояли два широкоплечих вояки в форме без опознавательных знаков.

— Господа, вы ошиблись каютой?

Незнакомцы цепким взглядом окинули тесное помещение с двумя койками, особо отметив малышку, беспечно болтающую ногами, и один из них ответил:

— Нет, фрау! Предупреждение от капитана. Надвигается атмосферный фронт, поэтому во время полёта оставайтесь пристёгнутыми ремнями безопасности даже во сне.

— Благодарю за заботу, но разве система оповещения не работает?

— Фрау, система оповещения в каютах первого класса. А второй мы обходим лично. Ужин вам также принесут сюда.

Гризель немного смутилась, спиной почувствовав неодобрение от сестры, но гости уже откланялись и тут же отправились в следующую каюту, потеряв всякий интерес к ним.

* * *

Джованни впервые отправился заграницу без поддержки рода. Это был необычный опыт, самостоятельно спланировать и реализовать подобного рода операцию. И первым шагом к нему было изучение русского языка. За сто с лишним лет Висконти ни разу не просил устранить врагов семьи из северных земель. Всё больше приходилось изучать и практиковать европейские языки.

Воспользоваться помощью родового ментатора и не вызвать подозрений не вышло бы, потому перед отъездом Джованни заглянул в Туринский университет на филологический факультет, где получил базовый курс языка противника. Юная и весьма способная в языках аспирантка устроила ему такую языковую практику прямо на университетской кафедре, что Джованни даже передумал выпивать её, ограничившись лишь клятвой молчания на крови.

А дальше его путь лежал на восток, часть из которого он собирался преодолеть дирижаблем, идущим в Стамбул, в пустующей каюте первого класса. Но неприятности начались уже спустя четыре часа полёта. Дирижабль резко набрал высоту и сменил курс. Заинтересовавшись, Джованни ушёл в тень и подслушал переговоры капитана с метеорологом. Оказалось, что над Европой собирается чрезвычайно опасный атмосферный фронт, и всем дирижаблям рекомендовали причаливать у ближайших вышек или уходить на север.

— Там австро-венгры закусились с кем-то в Карпатах. Уж не знаю, кого они решили подмять под себя, но поговаривают, что эта буря столетия — их рук дело, — со вздохом прокомментировал капитан.

— Может, уйдём югом? Над морями… — осторожно предложил штурман.

— Там сейчас боги знают что твориться будет. Думаешь, над морями будет спокойно? Сомневаюсь, — капитан разглядывал карту с отметками воздушных портов и родовых причальных вышек.

— Тогда, может, пришвартуемся в Сараево и переждём?

— Иштван, я раньше не замечал за тобой суицидальных наклонностей, — покачал головой капитан и, наконец, поставил флажок на карте. — Любой досмотр до Стамбула нам в лучшем случае грозит каторгой, а в худшем — плахой. Да и груз у нас… скоропортящийся, она в Стамбуле должна быть к вечеру. Мы без остановок должны были идти.

— Но как же.?. — штурман оборвал себя на полуслове.

— Пойдём на сверхнизких высотах в обход Карпат, над Сараево, ниже Софии, через Пловдив и Эдирне. И смотри, чтоб мы над морем даже близко не мелькали.

На этом разговор и завершился, а Джованни стало любопытно, о каком скоропортящемся товаре шла речь.

Обшарив трюм и все укромные уголки дирижабля, Джованни уже хотел было вернуться к себе в каюту, когда услышать тихий писк, больше напоминающий мышиный. Он исходил из-за переборки соседней каюты.

«Последняя остановка, и к себе», — решил маг смерти и через тень проник в каюту.

— Вот с-с-суки! — выругался Джованни, разглядев девочку не старше шести лет, сидящую в огненном шаре, подвешенном у потолка.

«Открытый огонь на дирижабле? Они точно рехнулись!» — про себя ругался Джованни.

Малышка тянула ладошки к стенам своей магической тюрьмы и тут же отдёргивала их, тихо поскуливая. Причём одежды на ней практически не осталось. Вся она сгорела. На теле виднелись ожоги, а кожа буквально начинала пузыриться, стоило пламени жадно лизнуть свою жертву.

Борромео не славились своим милосердием, хоть и декларировали частенько, что смерть милосердна. Сам Джованни убил немало людей, его личное кладбище давно перевалило за пару тысяч человек, но детей и беременных он не трогал. Для него это было табу.

Братья частенько подшучивали над ним, что он слишком мягкосердечен, но Джованни было всё равно.

Глядя на девочку, маг раздумывал, как ей помочь. Даже если он вытянет ребёнка из огненной ловушки, с дирижабля они не выберутся до приземления. Можно попробовать убить её тюремщиков, но вторая сторона, наверняка, придёт за своим «товаром». Можно убить и их, но, во-первых, забрать с собой ребенка на задание не выйдет, а, во-вторых, Джованни нельзя было привлекать к себе внимания.

— Что же мне с тобой делать?

— Пить! — с надеждой попросила девочка, от чьего чистого голоса маг вздрогнул. Девочка говорила на итальянском, прекрасно понимая своего собеседника. Вот только акцент выдавал в ней не то гречанку, не то турчанку.

Джованни попытался передать ей стакан, но жидкость в нём испарилась ещё на этапе подноса ёмкости к огненной тюрьме. Зато на ум магу пришла одна идея. Прикинув диаметр горлышка кувшина, он скомандовал:

— Создай тень!

Девочка послушно сложила ладошки лодочкой, создав крохотный колодец.

— Поднеси ко рту, будто пьёшь.

Она нахмурилась, но всё сделала, как ей сказали. И тогда сквозь маленький пятачок тени он смог просунуть горлышко кувшина, обхваченное двумя пальцами. Глаза ребёнка от неожиданности расширились, но Джованни знаком показал молчать и пить. Пришлось приноровиться, чтобы перевернуть кувшин и напоить ребёнка через тень.

Чем больше она пила, тем лучше ей становилось. Ожоги на глазах заживали, покрываясь молодой розоватой кожей. Глаза из безжизненно серых засветились серебром.

— Спасибо! — девочка несмело улыбнулась, а сама сжалась комочком посреди огненной тюрьмы, избегая прикосновений и новых ран.

— Как тебя вытянуть отсюда?

— Никак, — горестно вздохнул ребёнок. — Ключ от клетки у хозяина… будущего.

— Я могу убить твоих тюремщиков, когда они за тобой явятся, — предложил Джованни.

— Нельзя. Я — выкуп и приз на будущей охоте. Исчезну — убьют семью.

Похоже, малышка прекрасно осознавала свою судьбу и даже не противилась ей. Другое дело, что перевозили её в нечеловеческих условиях. Со знатными пленницами так не обращались.

— Но что-то же я могу для тебя сделать? — Джованни неприятно было осознавать, что он оставит ребёнка в такой ситуации.

— Откройте окно, пожалуйста, — на удивление спокойным голосом ответил ребёнок.

* * *

Мне предстояло встретиться с двумя десятками глав пустынных племён в образе Великого Змея. Пока Тайпана отправилась созывать чрезвычайный совет, у меня внезапно появилось свободное время.

Провёл я его, зайцем носясь между мирами. Сперва отправил принца Андрея домой, надеясь заодно передать ему пакет с дипломатической почтой из Франции. Европу накрыл атмосферный фронт, и «Капельку» направили в Стамбул пережидать природный катаклизм. Прикинув, что в пакете могут быть важные донесения, я сообщил о задержке Андрею, но тот меня успокоил, что пакет — лишь предлог для моего скорейшего возвращения на родину.

Тем временем мозговой штурм моего ближнего круга продлился до глубокой ночи. За это время удалось набросать не только структуру будущей академии и её расположение, но учебную программу для людей и потомков аспидов. Оставался вопрос с кадрами. Его и должен был помочь решить принц Андрей.

У меня были мысли привлечь к работе Николя Бенуа, а часть наставников пока взять из своих кровников и паладинов. Разумным было бы подключить и мудрейших эфинь из пустынников. Эрги сами изберут себе преподавателей для обучения взаимодействию со стихиями, а аспидами в будущем займутся Райо и Тайпана. Кстати, саму аспиду Райо уже гонял, не стесняясь. Всё же ему нужно было на ком-то вспомнить методики преподавания, а Тайпане заново восстанавливать ёмкость души в местных реалиях. Сейчас как псионик она уже перешагнула земные привычные ранги и по моим прикидкам имела где-то двенадцатый-тринадцатый ранг.

Вообще сложилась парадоксальная ситуация. Если у паладинов хранителями знаний и силы были воины-мужчины с наиболее ёмкими источниками, то у пустынников это были женщины. Их защищали в первую очередь, ведь из-за набегов орденцев ценность женщин возросла в разы. Как бы сильны ни были мужчины, но продолжить свой род без женщины они не могли. Самые же старые и образованные женщины становились хранительницами знаний, эфинями.

— Ничего удивительного. Я бы сказала, что большинство эфинь имеют сильно разбавленную кровь рода Найад. А псионикам значительно проще заставить учеников сосредоточиться, чуть повлиять на память для улучшения усвоения знаний.

— Значит, нам нужны эфини в академию, ну, или придётся искать псиоников и сманивать сюда. Нужно будет поднимать этот вопрос на совете.

— Поднимешь через две недели. Самое дальнее кочевье именно столько будет добираться в мёртвый город.

Пока же у меня было время. И его нужно было потратить с пользой, решив вопросы со страховкой Ольги. И как бы это странно не было, но решать я его начал с разговора со Светланой.

Невесту пришлось умыкнуть из академии. Реакция лекарки была бесценна. Стоило мне открыть портал, она уже держала в руках объёмную кожаную сумку. Я поцеловал девушку и увлёк за собой в мир аспидов.

— Это что? — поинтересовался я, указав взглядом на саквояж.

— Я собрала тревожный чемоданчик, просто так ты меня с учёбы не выдернул бы.

Стоило бы, наверное, смутиться, что моя невеста настолько привыкла к выдёргиванию её исключительно по вопросам жизни и смерти. Но я сделал себе зарубку в памяти устроить романтический ужин со Светланой. В этом мире у меня было целых две недели, так что уж пару часов я просто обязан был выделить ей, разбавляя установившуюся тенденцию.

На секунду задумавшись, я решил не откладывать в долгий ящик принятое решение, а реализовать его прямо здесь и сейчас.

— Никаких вопросов! Сюрприз!

При слове «сюрприз» у лекарки, как и у любой женщины, появился блеск предвкушения во взгляде.

Мы переместились ко мне в кабинет, где я прихватил всегда собранный на экстренный случай вещмешок. Дальше наш путь лежал в одно тайное место, случайно мною обнаруженное ещё в прошлой жизни.

Вышли мы в небольшой долине посреди Каролийских гор. Уж не знаю, как так вышло, но среди заснеженных вершин притаилась маленькая вечнозелёная поляна. Посреди неё паровало озеро с термальными источниками, окружённое хвойными деревцами.

Мне же оно нравилось буйством красок посреди белоснежной безжизненной красоты льдов. Видимо, за счет внутреннего тепла земля прогрелась и оттаяла, прорастая разноцветными растениями: красными, розовыми и даже фиолетовыми. Я был весьма далёк от зельеварения и алхимии, потому прикладную полезность полянки оценить не мог, в отличие от Светы.

Стоило порталу закрыться у нас за спиной, как лекарка взвизгнула от восторга, скинула сапожки и рванула босиком к озеру. Я-то думал, она будет радостно плескаться в тёплой воде, но Света опустилась на колени и принялась разглядывать, считать лепестки и даже нюхать цветочки.

М-да… Неожиданный поворот событий. Нет, поза девушки мне исключительно нравилась, брюки обтягивали ягодицы, ноги чуть разведены в стороны, спина прогнута, но вот процесс был слегка не тот.

Покачав головой, я с трудом отвёл взгляд от соблазнительной картины и принялся потрошить рюкзак, вынимая подстилку для сидения, сменную одежду и артефакты для приготовления еды… Можно было попытаться сообразить и самый настоящий костёр, но мне почему-то не хотелось портить это место проплешинами от огня.

Заказав девушке блюдо с самыми разными местными фруктами, я принялся ждать, когда она утолит свой исследовательский интерес. Себе заказал кофе и любовался невестой в коленопреклонённой позе. На это потребовалось минут пятнадцать, после чего Света с сожалением погладила листики цветастого луга и направилась ко мне. Взгляд её был полон восторга с нотками разочарования, которое она старательно старалась скрыть.

Присев рядом, она благодарно улыбнулась:

— Это самый лучший сюрприз, который ты мог сделать! Как ты узнал?

Можно было просмотреть кровь невесты, чтобы понять, о чём речь, но я решил поступить честно.

— Даже если сейчас твой восторг в мой адрес улетучится, признаюсь, моим сюрпризом было купание в горячих источниках и совместный пикник. Но то, как ты любовалась местным лугом, стало уже сюрпризом для меня.

Света нахмурилась, словно пыталась разгадать, шучу я или нет.

— Правда, не знал? — переспросила она.

— Я и сейчас не догадываюсь, о чём ты!

Невеста обняла меня и крепко поцеловала.

— Ты — чудо! И даже не представляешь какое!

— Просвети же меня, — я обнял невесту и осторожно поднёс к её губам алую ягоду фарлы, чем-то похожую на смесь вкусов земной клубники и малины.

Светлана осторожно захватила ягоду губами и язычком лизнула мне кончики пальцев, чуть подразнивая и сверкнув глазами. Расплывшись в блаженной улыбке от вкуса, она принялась пояснять:

— Помнишь, как Носорогов использовал против меня «Слёзы девственниц»?

— Ещё бы, — кивнул я.

У меня до сих пор были мысли, что он слишком легко отделался.

— Я попросила у отца формулу противоядия. Его ещё твоя мама разрабатывала, но не успела довести до ума. Я в свободное время в академии пыталась доработать рецептуру. Мы как-то даже с Ольгой её обсуждали, и она натолкнула меня на одну мысль. Большинство алхимии их времени было простой в изготовлении, но многокомпонентной, принимаемой по графику. То есть универсальной пилюли здоровья не существовало, зато существовали целые программы для укрепления тела с младенчества и до смерти. И я решила разложить рецепт Марии Васильевны на компоненты и сравнить с общепринятым протоколом выведения этой дряни. Нашла соответствия и попыталась разложить одно зелье на несколько этапов приёма. У меня получилось. Почти. Я даже нашла растения с нужными фармакологическими свойствами. Мне их Вулканова прислала со своей вотчины, но… Не хватало всего ничего. Соединения выходили неустойчивыми.

Я понимал стремление Светы отыскать противоядие после всего пережитого, поэтому, как и любой мужчина, сидел, кивал в нужных местах и поддерживал невесту.

— Я даже договорилась с Игнатом выделить мне один бокс с увеличенным магическим фоном для экспериментов по выращиванию нужных растений, но у нас ничего не получалось. Растения погибали. Нужен был естественный эндемик, выросший в повышенном магическом фоне, но с теми же фармакологическими свойствами. Проверять каждое растение нужно в лаборатории. А искать наобум всё равно что иголку в хвойном лесу отыскать. И тут появляешься ты и приводишь меня на поляну с тремя! эндемиками органолептически идентичными нужным мне компонентам.

— Дорогая, а можно как-то проще? — взмолился я.

— Можно, — кивнула Света. — Ты — чудо! У меня только один вопрос: могу ли я взять образцы?

Я даже не задумывался над ответом.

— Конечно, можешь, но, боюсь, из-за магии Рассвета и Заката свойства этих растений могут меняться в земном мире и в аспидовом. Тебе бы провести эксперименты в обоих мирах и сравнить результат.

— Вот этим и займусь, раз уж ты меня так удачно умыкнул, — улыбнулась лекарка.

— Обязательно, но сперва поплаваешь, отдохнёшь, поешь и послушаешь одну историю…

* * *

Где-то в небе над Европой

Чуть приоткрыв иллюминатор по просьбе девочки, чтобы это нельзя было сходу заметить, маг ушёл в свою каюту. Полёт продолжился. За следующие десять часов Джованни ещё дважды ходил поить ребёнка. Один раз даже принёс ей немного еды из капитанской каюты.

Мысленно Джованни то и дело возвращался к маленькой пленнице. Оставить всё как есть не давала его извращённая совесть. Причем маг сам осознавал, что это смешно. Убивать и загонять людей пачками на охоте, без жалости выпивать одарённых, уничтожать врагов семьи и не мучиться ночными кошмарами он мог спокойно, а вот оставить незнакомого ребёнка в клетке… Бред же, кому рассказать, засмеют. Правда, смеяться будут недолго, а лишь до конца своей короткой жизни.

Сброс высоты больше напомнил качку на корабле во время шторма. Воздушная болтанка продолжалась, пока они не попали в безветренный кокон, созданный портовым магом. Вот-вот должна была начаться пришвартовка.

Джованни напоил девочку в последний раз и через тени покинул дирижабль. Решать нужно было быстро. В кармане лежала записка с названием дирижабля, номером каюты и просьбой о помощи. Но кому её отдать? Кому будет не всё равно и хватит влияния, чтобы добиться осмотра иностранного дирижабля сразу по факту приземления?

Джованни цепким взглядом из тени осматривал гербы на воздушных судах, выбирая кого-то повлиятельней и, как бы это странно ни звучало, почеловечней. Сегодня Стамбул принимал в своём воздушном порту беженцев со всей Европы. Дирижабли слетались как мухи на… варенье, причальных мачт не хватало.

Тем удивительней было увидеть, как один из иностранных дирижаблей попросту отбуксировали в неизвестном направлении, освобождая вышку для судна с двумя гербами, один из них был виноградной лозой, а вот второй изображал не то седого волка, не то полудикого пса.

Буквально на глазах среди толпы образовали коридор силами родовой гвардии с такими же волчье-собачьими гербами на флагах. Вспомнив, что у Османов на троне сидел волчий род Куртов, Джованни не удивился.

«Вероятно, кто-то из бастардов султана пожаловал, раз такая встреча».

Самого же мага смерти больше заинтересовал второй герб.

«Хм, Виноград всегда покровительствовал магам жизни. Может, рассказать про малышку им? Эти не должны обидеть ребёнка».

На сходни трапа ступили сперва воины с гербом Винограда, образовав живой заслон от толпы. Следом появился мужчина с хищным выражением лица, взглядом ищущий кого-то, а за ним из полумрака трюма вышла девушка, не единожды встречавшаяся со смертью. Таких людей Джованни невольно выделял в толпе, вот только обычно это были бывалые воины, здесь же… Маг мог поклясться, что девушка молода, если не сказать юна по сравнению с ним, но форма одежды, видимые шрамы, переделанные под ритуальные татуировки, и сама манера двигаться выдавали в ней бойца не из последних.

С неба уже лило сплошным потоком, а шквальный ветер то и дело норовил вырвать якорь дирижабля из причальной мачты. Джованни ожидал, что девушка, как и любая аристократка, попытается скорее оказаться в тепле и в сухом помещении, но она удивила. Последовательница Винограда подняла лицо к небу и глубоко вдохнула. Капли дождя будто замерли, мерцая в отсветах молний. Татуировка на лице девушки засветилась синим.

«Ещё и водница! Из рода магов жизни. Можно попробовать. Может, пожалеет со-стихийницу».

Из тени появилась рука и одним движением вложила записку в карман неизвестной магичке.

Отправить