Глава 17

«Комаро, а как выглядел символ главенства в роду Занзара?»

Вопрос был непраздный. Всё же другая страна, могли быть и другие обычаи.

«У них там вообще принято было шапки какие-то высоченные носить и цепи с медальонами на половину груди, хоть и не женщины. Тьфу!»

«Так, может, они вместо нагрудника из доспеха придумали чем себе жизненно важные органы от кинжала и ещё чего обезопасить? Не думал? А то, что оно могло и килограмм пять весить, так невелика цена за жизнь».

«Хм… — задумался Комаро, — с этой стороны вопрос не рассматривал. А ведь и правда практично. В любом случае мои с таким же ходили, чтобы из общего числа не выбиваться».

Теперь пришла пора и мне задуматься. Что тогда я держал в руках?

«Нет, погоди! Адамантия на такие нагрудники не напасёшься, там обычные сплавы были, скорее всего. Ты-то им чем власть подтверждал? Перстень? Браслет? Серьга?» — вспоминал я все известные мне варианты украшений, которые могли бы носить и мужчины, и женщины.

«Там изначально перстень был, но потом попросили переделать на цепь с кулоном».

«Хэх! Тогда вынужден сообщить, что у меня в наличии символ княжеской власти твоего рода. Дель Ува прислал в знак извинения, дополнив милой безделушкой из сокровищницы павшего рода».

Комаро зашёлся смехом. Причём у меня сложилось такое ощущение, что он там рыдает.

«Нет, ну надо же! Твоё к тебе так и липнет магнитом! А вообще правы, оказывается, были Занзара, когда просили переделать символ рода на нечто невзрачное, чтобы в глаза не бросалось».

«Паранойя она, знаешь ли, заразная», — всецело поддерживал я решение почивших с миром предков Михаила. — Кстати, а почему ты не забрал себе обратно символ власти?'

«Потому что, пока был жив алтарь рода и его потомки с соответствующим даром, род можно было оживить и восстановить в правах. Ты думаешь, почему Борромео и дель Ува нервничают? Пока родовые регалии хранятся у них в сокровищнице, не отозванные богом-покровителем, их кровные враги ещё живы, а значит, могут попробовать вернуть причитающееся. Замок так-то тоже всё ещё законсервирован, как в своё время было с Абрау. Практика-то распространённая. Сколько войн было, пришлось вырабатывать некие правила. Но тут очень большое влияние имеют именно алтари. С молодыми родами так не выйдет. Поэтому я и обрадовался, что ты первым делом поставил родовые накопители в своих землях. Род со временем тоже обретёт собственный алтарь, и его уже так просто не сковырнёшь с земель».

«Чудны дела ваши божественные… — обронил я. — Сколько оказывается ещё интересного я не знаю. Хотя что-то такое вроде бы Ольга раскопала у датчан, когда через двести-триста лет объявился наследник рода с магией смерти и получил свои земли обратно, несмотря на то, что отец был предателем».

«Всё верно. Это сделано, чтобы не плодить новые рода».

«А чем, говоришь, Занзара были сильны?» — мне уже стало интересно, что было основой процветания рода.

«Алхимики и артефакторы».

«А их родовое хранилище осталось в целостности?» — вопрос я задал и тут же понял, какую глупость сморозил, если у меня в руках оказался символ родовой власти. Обчистили ведь, как пить дать.

«Вообще, вопрос интересный. Насколько я знаю, у Борромео и дель Ува в запасниках остались лишь те артефакты, которые они поснимали с убитых в последней битве. И те для них бесполезны, всё на кровь рода привязывалось. Остальное, скорее всего, до сих пор в схронах ожидает своих владетелей».

И вот вроде понимал я, что у нас в сокровищнице лежит не меньше, а то и больше стараниями деда, а всё равно хотелось наведаться в пещеру сокровищ. Кстати, если дед собирался ввязываться в войнушку с Борромео и дель Ува, то понятно, почему он был против женитьбы сына на девице из рода Виноградовых. Да и разнообразие артефактов можно было трактовать и с иной стороны. Подготовка к войне, как она есть. Ну и итальянский Михаилу вбивали в память тоже не просто так.

Распрощавшись с Комаро, я вернулся обратно в Хмарёво. Но, прежде чем идти к Ольге, решил спуститься к алтарю стихий. Нужно было и поговорить, и посоветоваться.

— Что-то вы зачастили, господа хорошие, к нам! — отозвался добродушно алтарь. — То ты, то Ольга. Мы не жалуемся, если что, но тенденция вызывает опасения. У вас снова конец света локального масштаба надвигается?

— И да, и нет, — пришлось признать очевидное. — Отыскали примерное местоположение друга Ольги, но вот боюсь, что стоит нам объединить все элементы в один алтарь, и здесь начнётся конец света далеко не локального масштаба. А на меня и так уже местный пантеон зубы точит.

— А ты как хотел? Ты — живое напоминание об их ущербности! Сила есть, и она от благодати не зависит. Алтарь свой есть, порталами и вовсе ходить можешь куда угодно. А они к этому миру как цепные псы привязаны.

— Что-то я не понял, — честно признался. — Комаро же проходил в мир сестры…

— Ходить-то они могут, если к кому-то из своих, как к маяку притянуться магнитом. Но вот большинство сил лишится и будет чувствовать едва не слабее тебя. А твой Комарик и вовсе под ноль выкладывался, когда тебя прикрывал на изнанках. Неплохой он у тебя оказался. Если не испортится, может, и будет с него толк.

М-да, а он мне такого не рассказывал…

— Кому же охота признаваться в собственной слабости? — философски отозвался на мои размышления алтарь.

— Ты мне вот что скажи, перенести тебя можно?

— Это выдрать отсюда и вкопать в другом месте предлагаешь? — усмехнулся алтарь. — А у вас столько добровольных жертв наберётся, чтобы прикрыть нас? Тут как бы это все не для красоты развешено…

Я ещё раз окинул взглядом лабиринт с телами добровольных жертв. Что верно, то верно… Не для красоты, а для сокрытия, раз даже боги не докопались.

— А как в прошлый раз нашли такое количество добровольных жертв, ещё и высокоранговых?

— Мир здесь пережил не одну цивилизацию. Были и фанатики… — обтекаемо ушёл от ответа алтарь.

А я почему-то вспомнил пирамиду и жертвоприношение, устроенное для меня системой в одном из миров, куда меня провёл Мангустов. Фанатиков там хватало.

— Ну или одна небольшая, но очень победоносная война… или восстание, — вслух озвучил я ещё один способ разом получить такое количество магов. Берёшь родителей и под страхом смерти их отпрысков получаешь добровольных жертв.

— Вариантов хватало, — признал очевидное алтарь, — но на войне все средства хороши.

В любом случае я не хотел заниматься чем-то подобным. И потому перенос теперь выглядел реальным, но несколько сомнительным, с точки зрения собственной морали.

— Да перестань ты так страдать, — вновь откликнулся алтарь. — Думаешь, я не понимаю, что ты хочешь избежать геморроя? Но от тебя здесь уже ничего не зависит. Он в любом случае будет. Другое дело, что лично мне ты ничего не должен. С нами ты расплачивался регулярно за любую помощь. А полностью освободился от печатей сам. Так что являться во сне и требовать последний элемент мы не будем. А с Ольгой поговори, ей встреча с Бореем нужна совсем по другой причине.

* * *

Ольга играла с осьминожками, сидя на краю бассейна. Её эмпатические способности особенно полезными были с детьми. Те пока не могли объяснить свои потребности, поэтому Ольга выступала эмоциональным переводчиком с детского на взрослый язык.

Сама эмпатка при этом улыбалась, но взгляд её оставался грустным. Она будто ушла глубоко в себя, стараясь не показывать собственных чувств.

Я осторожно приобнял за плечи Ольгу и пристроил подбородок у неё на плече. Она была напряжена, как струна, с прямой спиной, не желая расслабляться в моих объятиях.

«Ты нашла его, — тихо сообщил ей по связи. — И он ответил».

Ольга замерла, словно испуганная пичуга. Её потряхивало.

«Если готова, Райо нас проведёт».

Я успел досчитать до пяти, пока Ольга кивнула. Это время ей понадобилось, чтобы скрыться в ледяной панцирь. Сейчас она ощущалась ледяным торосом, без чувств и эмоций. Подозреваю, что это нужно было, чтобы банально не сорваться в эмоциональный шторм.

Перепоручив малышей эргам, мы отправились к Райо. Он ждал нас за пределами бассейна.

— Готовы? — поинтересовался он, при этом обеспокоенно взирая на Ольгу

Мы кивнули, и дракон открыл зеркало портала.

Чего я точно не ожидал, так это выхода на океанское или морское побережье. Чуть в стороне от нас находилась огромная скала, поросшая лесом и укрытая почти сплошным ковром из водорослей и тины, выброшенных океанскими волнами. Скала выступала в бурлящие волны мысом. Земля под нашими ногами отчётливо гудела и вибрировала.

— Райо, похоже, мы выбрали не самое удачное время для визита. Чувствуешь толчки под ногами?

Дед только понимающе усмехнулся:

— Смотри! — он указал рукой на скалу.

Вибрация всё усиливалась, пока не раздался хлопок, и из недр горы не вырвался смерч. Он понёсся по водной глади, словно пробка из бутылки игристого вина. Вибрация спала, а гул стал больше похож на хрип или даже сип.

Мне же эти смерчи по оттенку силы очень напомнили те, что удерживали миллионы тонн песка на границе с Великой Пустыней накануне пережитой нами волны вторжения.

Сопоставив некоторые факты, которые слышал в амфитеатре основателей родов, я уточнил:

— Это и есть тот Отшельник, который попытался помочь отразить последнюю волну вторжения? Это его рисунок силы мы видели на песчаной буре и на урагане на границе?

Райо кивнул.

— Думаю, да. Он отдавал долг за гостеприимство.

Да то ещё гостеприимство. Не хотели принимать, поселили на отшибе империи. Если бы не Райо… а с дедом ещё и магией поделился.

— Ну, пойдём в пещеру знакомиться, — я двинулся по берегу в сторону горы, прикидывая, что, вероятно, придётся подлетать со стороны моря, — только как-то бы предупредить, чтобы нас смерчем в океан не унесло. Незваным гостям не всегда рады.

— Это не пещера, — тихо ответила Ольга, так и не сдвинувшись с места. — Это место, где когда-то было его сердце.

Эмпатка без раздумий вошла в морские волны и профессиональными гребками поплыла к горе.

Лишь сейчас, присмотревшись, я понял, что мне напоминала скала. Это был окаменевший дракон, лапами упирающийся в песок и смотрящий в сторону океана. То, что я принял за мыс, оказалось его хвостом, а смерчи выходили между его лап. Звук хлопка, скорее всего, соответствовал вырывающейся на свободу из грудной клетки стихии. Но тогда каждый смерч — это удар сердца. Вот только можно ли так замедлить своё сердцебиение?

Прошло не меньше пяти минут, а вибрация под ногами так и не повторилась, хоть гул и усилился. Боги, что же это за жизнь такая, если его обратило в камень, вместо сердца остался осколок первостихии, имитирующий биение сердца, но дракон всё ещё находился в сознании. Ведь как-то же он ответил на призыв Ольги?

Мы с Райо сменили ипостаси на драконьи. Он отправился к старому знакомому первым, я же осторожно подхватил лапами Ольгу из воды и понёс её на встречу с другом спустя сотни тысяч лет.

Но подлететь близко мы не смогли. Сплошная стена ветра заставила замереть нас на месте и приложить максимум усилий, чтобы не отлететь в океан.

«Отпусти!» — услышал я через кровную связь просьбу Ольги.

«Куда? Ты с ума сошла? Там смерчи, камни! Разобьёшься!» — возмутился я.

«Он ждал меня сотни тысяч лет. Он поймает».

Вспоминая разговор Ольги с алтарём, я всё ещё сомневался. Всё во мне требовало не отпускать свою женщину. Именно так, свою. Но я вспомнил, что тот же Борей и хотел посадить Ольгу в золотую клетку. Чем это обернулось, я знал. К тому же у каждого из нас в прошлом были долги. Просто кому-то предоставлялась возможность с ними расплатиться, а кому-то нет. У Ольги эта возможность была. Все эти годы она винила себя за отсутствие веры другу. Сейчас же имела возможность отпустить груз вины. Для этого мне лишь нужно было отпустить её. Я разжал лапы.

* * *

Ольга узнала его сразу. Некогда огромный красавец, властитель неба, он окаменел. Камень разрушается медленней тканей. Но у камня не было эмоций, а у Борея они были.

Эмпатка чувствовала его безразличие, проблеском в котором было узнавание Райо, не более того. Общаться ни с кем он не хотел, да и не мог по определению. Камень молчит и наблюдает, как закат сменяет рассвет, как год сменяет год, а тысячелетие — тысячелетие. К чему вновь пробуждать чувства, если он больше им не верил. Один раз доверившись им, он потерял самое дорогое, что было у него в жизни.

Ольгу пронзила боль. Она что-то отвечал Михаилу и Райо, но сама уже мыслями была там. Даже не отдавая отчета своим действия, она отправилась к тому, перед кем была бесконечно виновата. Кого. сама не желая того, сломала.

Два дракона последовали за ней. Серебристый подхватил её из воды и понёс навстречу боли и чувству вины.

Но Борей не хотел встречи. Стена встречного ветра не подпускала их близко. Её он и вовсе не узнал, а долг Райо он выплатил с излишком. Тогда Ольга не придумала ничего лучше, чем вспомнить их любимую игру.

Когда-то в прошлой жизни он вознёс её над облаками к самому солнцу, она чувствовала себя парящей птицей и, забывшись, сошла с его спины. Свободный полёт захватил, восторг пузырился в ней, а бедному Борею пришлось изрядно извернуться, чтобы поймать её. После первого раза он костерил её на чем свет стоит полчаса минимум, но сдался, когда она его чмокнула в нос в избытке чувств и попросила повторить.

Когда же они упёрлись в стену, Ольга позвала Борея:

«Словишь свою птичку?»

Окаменевший дракон замер в недоумении. Слишком болезненные воспоминания она разбередила, чтобы в них можно было поверить спустя тысячелетия. Эмпатке ничего не оставалось, кроме как попросить Михаила её отпустить. Риск? Да! Но и шаг со спины дракона был не меньшим риском!

Когда лапы разжались, Ольга только успела послать волну восторга, замешанную на воспоминаниях совместных полётов с Бореем. Вот только нынешняя высота была гораздо ниже их привычных полётов, и камни приближались слишком быстро. В небе закричал дракон Михаила, исчезая в портале и появляясь у камней, чтобы словить её на расправленные крылья. Но этого не потребовалось. Когда до Михаила оставалось меньше трёх метров, её подхватил воздушный поток и перенёс туда, где всё это время жили воспоминания о ней. В разбитое сердце, которое заменила первостихия воздуха.

* * *

Ольга падала, а эта каменюка не спешила её ловить. Когда до валунов оставалось совсем чуть-чуть, я переместился порталом под девушку и раскинул крылья, чтобы она приземлилась на них и спружинила, не разбившись. Себя же мысленно костерил за излишнюю доверчивость. Но всё же Ольга оказалась права. Он словил. Пусть не сам, а с помощью стихии воздуха, но Борей подхватил эмпатку и унёс к пещере, где всё нарастал гул.

Я попробовал было сунуться за ней, но стена воздуха никуда не делась. Мне оставалось ждать.

Райо приземлился рядом со мной на валуны и молчаливо поддерживал в моём ожидании. Очень скоро шум океанических волн и гул сменились треском. Камень скалы трескался, выпуская наружу клубы не то пара, не то воздуха, будто кто-то продувал огромный давно заглушенный двигатель. Гора зашевелилась, стряхивая с себя в волны тысячелетия боли и одиночества.

Дракон расправил громадные крылья и вытянул шею к небу, выпуская из глотки огромный смерч. Чуть потоптавшись на месте, будто вспоминая, как это делается, он оттолкнулся от отмели и взмыл в воздух.

Ни до, ни после я не видел дракона такого размера. Даже мы с Райо имели более скромные габариты.

— Она забрала у него небо, и она же вернула его, — покачал головой Райо.

Я не стал комментировать это его высказывание, сам понимая, что без любви здесь не обошлось, во всяком случае со стороны Борея.

Дракон превратился в небе в едва видную точку, когда от его спины отделилась ещё одна и шагнула вниз. Ольга. Если бы не магическое зрение, я бы этого даже не заметил.

Я чувствовал в ней такой ураган эмоций, что её ледяной панцирь разлетелся в пыль. В воздухе парила она настоящая: свободная, сильная, бесстрашная. Она не врала. Борея она любила, но не той любовью, которой хотелось бы дракону. Она любила его как друга и брата, но не как мужчину. И этим разбила ему сердце. Но выбирать за него она не имела права. Жить без неё или погибнуть, спасая её, должен был только он.

Точка всё продолжала падать, а рядом с ней падал дракон. Водная гладь приближалась слишком быстро, и мне это не нравилось.

— Почему он её не ловит⁈

— Не смей! — Райо придержал меня, готового сорваться в полёт, крылом. — Смотри внимательно!

Я всматривался, но не понимал, что должен был увидеть. На всякий случай я открыл портал непосредственно над водой, с выходом прямо мне на крылья.

'Смотри! — скомандовал адамантий. И лишь теперь я понял, что имел в виду Райо.

Ольга не падала. За спиной у неё появились эфемерные крылья, с которыми она пыталась совладать. Дракон же рядом что-то ей говорил и советовал, подбадривая и подшучивая.

«Убери портал, — тихо посоветовал адамантий. — Тебе придётся научиться ей доверять».

Я последовал совету и почувствовал от Ольги благодарственный отклик. Лишь тень от эмоции, но она была направлена на меня.

До воды оставалось не больше десятка метров, когда крылья, наконец, распахнулись у неё за спиной, и, улавливая потоки воздуха, Ольга взымала в небо. Её счастливый заливистый смех колокольчиками звучал у нас в ушах. Нас обдало эмоциями, словно мы приняли самую забористую алхимию или вкусили божественной крови.

Райо, похоже, чувствовал то же самое, ибо только хэкнул рядом, чуть раздавшись в размерах. Борей с Ольгой взмыли в небо уже парой, а после так же камнем ухнули вниз. Но если Ольга дотерпела почти до самой кромки воды, то дракон распахнул крылья чуть раньше, издал победный рёв и рассыпался на мириады молний, осветивших небо. Ольга закричала и едва совладала с крыльями, опустившись на один из валунов. Подняв голову в небо, она кричала во всю силу, выливая всю затаённую боль и вину.

Вокруг неё осыпались звёздами осколки некогда сильнейшего из живущих эргов, дождавшегося перерождения своей любимой через сотни тысяч лет и поставившего её на крыло.

«Забирай её, быстро! Здесь сейчас такое начнётся…» — с тревогой обозначился адамантий.

Я и так видел, что молнии не переставали бить в океан, вокруг закручивалось множество смерчей, а посреди всего этого безумия сидела Ольга, закрывшись ото всех крыльями. Возле эмпатки я оказался спустя секунду и рассмотрел то, чего не увидел ранее с другого ракурса. Она обнимала яйцо со смерчем внутри, который всё ускорялся, подчиняясь её эмоциям. А вот поверх яйца я рассмотрел фигурку не то из горного хрусталя, не то из оникса. У меня шевельнулось узнавание. Пока ещё фигурка казалась живой, но искры внутри неё всё сильнее затухали. Уж больно мне это напомнило ключи для одушевления кладок.

'Это же его душа? Я правильно понимаю? — не знаю, почему уточнил я у адамантия.

«Похоже на то. Я такое первый раз вижу. Обычно сами маги не могут заточить свою душу после смерти».

«Есть идея! Поможешь?»

Адамантий даже ничего не ответил, лишь эмоция поддержки подтвердила его согласие.

— Райо, открывай портал к нашей кладке! Срочно!

Дед не сплоховал, выполнив требуемое.

— Одному яйцу не хватило артефакта. Йорд ушёл к сыну. Какое?

Райо указал на отдельно лежащее яйцо. Оно даже цвет имело более блеклый, чем все остальные.

Я взял в руки одиночку и приложил к нему хрустальную фигурку маленького дракончика, а после попросил адамантий покрыть их вместе в одну поддерживающую сеть, чтобы у души вышло слиться с эмбрионом.

«Но сила этой души отличается от аспидовой. Может, поищешь ещё артефакты?»

«Сила этой души соответствует аспидовой верой и верностью! — возразил я. — Для нас будет честью, если в нашем роду переродится такая душа!»

Яйцо покрылось серебристой сеткой, оплетая мелкие чешуйки божественным металлом, а сама фигурка дракончика будто начала таять, растекаясь по поверхности. Меньше чем через минуту некогда бледно-розовое яйцо поменяло цвет чешуи на серебристо-белый.

Рядом, прикрыв рот рукой, стояла ошарашенная Ольга, понимая, что только что произошло. По щекам её текли слёзы, а в руке она всё ещё держала первостихию воздуха, заключённую в яйцо.

— Он подарил тебе крылья, а я подарил ему новую жизнь.

Отправить