Глава 16

Когда у меня появилась Тильда, бассейн ей строили едва ли не несколько месяцев, переделывая один из этажей башни. Когда появились её тройня, эрги возвели чашу бассейна и накрыли её куполом меньше чем за сутки. Причём большую часть времени потратили именно на вплетение стихийных заклинаний в конструкцию для создания приятного климата внутри. Мне же оставалось лишь открыть портал и заполнить чашу водой из океана.

У трёх мелких осьминогов тут же появилось едва ли не два десятка нянек, пока их родители приходили себя после непростого процесса обзаведения потомством.

В этом вопросе я попросил помочь Свету. Она же, осмотрев Тильду с Эоном и их выводок, поведала весьма интересную теорию, существующую в лекарском деле, но официально не признанную в их профессиональном сообществе.

— Во-первых, многоплодные роды в любом случае огромный риск для женщины, будь она хоть эргом, хоть магом, хоть обычным человеком. Но если ведётся речь о магически одарённых детях, то существует и ещё одна теория. В случае наличия близнецов или тройни считается, что дети являются магически связанными между собой, как этакий артефакт, состоящий из двух или трёх частей. Наиболее полно свой потенциал они раскрывают, развиваясь вместе, по одиночке же показывают более скромные результаты.

— Так, в теории понятно. Как это относится к нашему случаю?

— Просто. Если я правильно помню видовую принадлежность родителей, то в животном мире осьминоги вообще обзаводятся потомством лишь однажды за всю жизнь. И происходит это потому, что самка зачастую не выживает, отдавая все жизненные силы на произведение яиц и их опеку до момента появления выводка. Но и это ещё полбеды, в природе существуют такие же виды кальмаров. А теперь представь, что они нашли друг друга?

Мне представлять не нужно было. У меня такая сладкая парочка лежала в лазарете сейчас.

— Так почему они не позвали на помощь? У нас же связь! Я их, может, и не мгновенно, но доставил бы хоть к лекарям, хоть к магам жизни! Мы им и магический фон бы обеспечили, и всё! Почему?

Все перечисленные вопросы я прокручивал в своей голове не один час, старательно сдерживаясь, чтобы не устроить и без того измученным Тильде и Эону натуральную взбучку. Именно поэтому я возглавил возведение крытого бассейна на территории форта. Правда, для этого пришлось чуть перенести часть оборонительной стены, чтобы строение оказалось внутри защищённого периметра.

— Почему? — Света смотрела на своих пациентов, искусственно введённых в лекарский сон. — А они, скорее всего, этого не знали. Я бы тоже этого не знала, если бы на одной из студенческих попоек не пообщалась с девочкой, обучающейся на лекаря зооморфов.

— Это ветеринара, что ли? — предложил я ближайшую знакомую ассоциацию.

— Нет, — рассмеялась невеста. — Ветеринары лечат обычных животинок, а лекари зооморфов — магических и другие расы, только тс-с-с, я тебе этого не говорила. Так вот, сами Тильда и Эон не были в курсе таких особенностей своих видов.

— Но позвать-то они могли? Это же секундное дело! — я всё ещё кипел возмущением. Возможно, что таким образом отпускал стресс, связанный с возможной потерей близкого мне существа.

— А теперь мы плавно возвращаемся к теории про многоплодные беременности и взаимодействие плодов в них, — обстоятельно объясняла лекарка, наслаждаясь самим процессом. — Я, когда проверяла ваших детишек, заметила одну странность. У них пока чувства и эмоции общие. Это знаешь, как если в комнате с малышами начинает плакать один, ударившись или испугавшись, а остальные включаются в процесс в качестве поддержки, хотя у них ничего не болит. Срабатывает стадный инстинкт или ещё что-то… Но и на этом странности не закончились, они срабатывают друг на друга как линзы. Возможно, это временный эффект, и со временем он пройдёт, но именно он и стал причиной произошедшего.

— Я почти ничего не понял из твоих объяснений, — честно признался я.

— Хорошо, описываю ситуацию, как видится она мне, — тяжело вздохнула Светлана, — Тильда с Эоном отложили яйца где-то в море и ждали появления малышей, по очереди следя за кладкой. Дальше в момент, когда Тильда осталась одна, в одном из яиц проклюнулось сознание, и он потянул жизненные силы из матери. Остальные словно линзой усилили эффект кратно и высосали разом из матери всё. Это ты и почувствовал. Та даже аукнуть не успела и, скорее всего, погибла бы, если бы вовремя не появился Эон. Он каким-то совершенно непонятным мне образом перенастроил их голод на себя и предложил выпить себя, лишь бы сохранить крохи жизни Тильде. И детки повелись, переключившись на папу, но не отпустив далеко от себя кормушку с мамой. И тут явился ты. Честно говоря, думаю, здесь сыграли и видовые особенности со смертью после произведения потомства, и индивидуальная способность именно этой тройни. Так что, по сути, устраивать взбучку им не за что.

— Но мы же могли всё это сделать здесь, отконтролировать. Ты, Софья, Олег… Магический фон! — не сдавался я.

— Такую способность даже мы предсказать были бы не в силах. Я сама о чём-то подобном догадалась спустя несколько часов наблюдения за новоиспечённой семьёй, и сопоставив настолько разрозненные факты, что это и теорией назвать язык не поворачивается.

— Знаешь, — хмыкнул я, — я тут впервые подумал, что образование — это не только учёба, но и студенческие попойки. Никогда не знаешь, откуда к тебе придёт полезная информация.

— Да уж, не поспоришь, — улыбнулась невеста, — надеюсь, ты не ревнуешь?

— Ты знаешь, нет. Мы знаем, зачем ты учишься там. А студенческие гулянки — это, считай, неотъемлемая часть учебного процесса. К тому же, у меня вряд ли появятся конкуренты на твои руку и сердце, а если и появятся, то очень быстро исчезнут где-то на болотах! — пошутил я, чмокнув невесту в нос, а после и переместился к губам для более глубокого и приятного поцелуя.

Оторвавшись от столь занимательного занятия через несколько минут, я обратился к Светлане:

— Из твоей лекции у меня возник закономерный вопрос: не грозит ли что-то подобное Тэймэй?

— Я отслеживаю её состояние, и особых опасений у меня нет. Плод развивается нормально, чуть опережая общепринятые сроки. Но ближе к сроку родов я бы рекомендовала перевести её в лечебницу, где у нас с отцом будет доступ к божественному ресурсу. Мы не всесильны здесь.

— Я подумаю, — честно ответил на предложение. — Я вообще её не хочу никуда отпускать. Чревато.

— А говоришь, чувство ревности тебе не ведомо, — уколола меня невеста, но как-то беззлобно, прижимаясь к моему плечу.

— Не в ревности дело. В последний раз в Японии её украли некие несознательные личности вместе с островом и чуть не убили. И что-то мне подсказывает, что это лишь цветочки грядущего противостояния.

Света нахмурилась.

— Ты не рассказывал.

— Свадебный подарок Мангустова сработал, пока я пробился к ним. А поскольку все остались живы…

— Мне без разницы, что сработало, — нахмурилась Света и отстранилась от меня. — Но как член рода и твоя невеста я хочу знать о таких событиях, как и о помолвке твоей сестры с членом императорского рода.

— Скажи, ты в это поверила? — вопросом на вопрос ответил я Свете.

— Нет конечно. Я бы утащила Кирану на проверку в императорскую лечебницу и исследовала, пока не обнаружила бы следы воздействия. Твоя сестра в добром уме и здравой памяти не вышла бы замуж за такого, как Великий Князь Иван Григорьевич, особенно после событий в Смоленских торговых рядах, когда он вас чуть не убил.

Светлана говорила с жаром и возмущением, сдунув локон, упавший ей на лицо. Волосы лекарки уже отросли ниже подбородка, но всё ещё плохо собирались в различные причёски, выбиваясь даже из обычного хвоста.

— Поэтому и не сказали. Нам нужно было, чтобы Великий Князь поверил в реальность происходящего. Киране пришлось играть роль, и она справилась с ней прекрасно. У Ивана Григорьевича напрочь отбило инстинкт самосохранения. Он мало того, что попытался обработать сестру «Слезами девственниц»…

— Вот, тварь! — выругалась Светлана, сверкнув глазами. — Я его импотентом на всю оставшуюся жизнь сделаю!

В ней всё ещё были свежи воспоминания о воздействии этой алхимической дряни.

— Жить, думаю, ему осталось не так долго, ведь он на ужине в честь помолвки приказал убить императорскую семью, при этом хотел подставить меня.

Вот теперь у Светы попросту пропал дар речи. Она смотрела на меня в ужасе и хватала ртом воздух.

— В общем, мы технично показали императору, какую тварь он пригрел в роду. Теперь уж только от него будет зависеть участь племянника. Но я сильно разочаруюсь, если после такого Пётр Алексеевич оставит его в живых.

* * *

Пётр Алексеевич Кречет ознакомился с протоколами допросов племянника. Медведев решил перестраховаться, и Великого Князя проверили на ментальное воздействие, яды, иллюзии, магию крови и прочее. Чего там только не было. Видимо, Дмитрию Фёдоровичу было так же тяжело признать, как и императору, что в роду Кречетов завёлся предатель. Безопасник искренне искал хотя бы какие-то зацепки, указывающие на постороннее воздействие. Но не находил.

Уже подходя к камере, император почувствовал знакомое чувство, схожее с ощущениями от присутствия божественного покровителя. Это придало ему уверенности и спокойствия.

Племянник восседал на каменном сидении в магоподавителях, с прямой как жердь спиной и гордо поднятой головой.

— Дядя, рад, что вы решили посетить меня. Прикажите уже им, чтобы меня освободили.

— Чтобы ты пошёл завершать начатое и убивать своих братьев и сестёр? — император сел напротив на деревянный стул, повернув его спинкой к узнику и облокотившись на него руками.

— Кречет с вами, дядя! Меня красавица-невеста ждёт! Я вообще не понимаю, почему меня здесь держат, — безмятежно улыбался Иван Григорьевич.

— То есть ты не помнишь, как отдал приказ магу крови убить нас всех? — император буравил взглядом узника, ожидая ответа.

— Это я помню хорошо, но я тогда не вполне владел собой. Вернее, уж совсем не владел! — пожал тот плечами.

Пётр Алексеевич покачал головой, удивляясь, как ловко удаётся племянничку обходить божественный дар императора.

— И княгиню Виноградову ты «Слезами девственниц» не склонил к браку? — снова ставил прямой вопрос император, ожидая, как на этот раз будет выкручиваться Иван Григорьевич.

— Вот здесь, каюсь. Грешен. Вы её видели? А уж в постели она просто ураган! Такое вытворяет, что я даже тонизирующую алхимию пить начал! Я когда приехал к ней в Абрау да изнанку оценил, решил, что хочу её со всем приданным. Ну и сделал то, на что никто другой бы не решился. Да что уж там, княгиня тоже в накладе не останется. Я ей вообще-то на помолвку родовой артефакт ни много, ни мало, а за полмиллиона подарил! Пришлось имение заложить. Да и ко всему прочему я единственным мужем быть не собирался. Со временем бы завела себе ещё парочку.

«И ведь не врёт же, засранец! — поражался император. — Похоже, что Ваня стал мастером полуправды, если умудряется так легко обходить мой дар. Либо имеет к нему иммунитет, что было бы ещё более невероятным».

— Ваня, откуда на ужине взялся маг крови?

— Я не знаю, — простодушно ответил племянник. — Доступ в покои имели лишь приглашённые, а это наша семья и Комарины. Я думаю, граф подкараулил меня, когда я выходил из гостиной, и как-то воздействовал. После я был сам не свой.

— Специалисты отрицают факт воздействия магии крови на тебя, как и других магий.

— А много ли мы знаем об этой магии, дядя? Нет. Кто подтверждал? Подорожников? Так Комарин — его будущий зять! Чего ты ожидал? — племянник криво улыбнулся. — И вообще этот Комарин постоянно крутится возле твоих детей. На них только и успевают покушаться, но здесь вы обвиняете во всём меня. Удобно! Да и зуб он на меня ещё со времён пожара в Смоленских рядах имеет. Так что не удивлюсь, если это всё самая банальная месть. Ведь если бы я нанял настоящего мага крови, он бы выполнил заказ, а не начал торговаться. Вот теперь и думай.

— Менталы и ментаторы подтверждают, что ты имел виды на императорский трон.

— Дядь, давай будем честны друг с другом, — смотрел, не моргая, в глаза племянник, — нет ни одного представителя рода Кречета мужского пола, кто хоть раз не помечтал о вероятности стать императором. Я ничем не лучше и не хуже других. Да, мечтал, да, раздумывал, при какой ситуации это могло бы произойти. Так за мысли у нас вроде бы не казнят. Иначе у нас вся империя в трупах была бы. И за что я должен чувствовать себя виноватым? Я хочу к невесте, готовиться к свадьбе.

— А что скажешь по поводу отцовского дневника? Была армия на изнанке Виноградовых?

— А я откуда знаю? — удивился Иван Григорьевич. — Весь этот дневник похож на мнимую исповедь. Мне вообще кажется, что к концу жизни папаша придумал эту сказочку, чтобы хоть как-то оправдаться за то, что практически пустил нас по миру. А так удобно. Вроде бы и есть наследство на закрытой изнанке разорённого рода, а не проверить!

Так всё складно получалось у племянника, что он вроде бы и виноват, но не в измене, а в применении запрещённой алхимии. Проклятый Комарин подставил его по всем фронтам, подведя под измену. Всё бы ничего, но у императора проскальзывали такие же мысли. Уж больно технично провернул операцию граф с сестрой. Но из всего этого расклада выбивался Андрей. Уж кому-кому, а ему не имело смысла устранять Великого Князя. Да и сын до последнего верил в кузена. Ещё и оракул.

Петру Алексеевичу пришла на ум одна идея, которую он тут же захотел проверить.

— Ваня, поклянись, что не замышлял убийства моей семьи и захват трона!

Император встал со своего места напротив племянника.

— Клянусь Кречетом, что не замышлял ничего подобного! — отчеканил Великий Князь, глядя в глаза Петр Алексеевичу. Над плечом узника полыхнул силуэт Кречета, признавая клятву. А если принимать во внимание, что камень не артефакте проверки правдивости за весь разговор ни разу не потемнел, то Иван Григорьевич был просто кристально честен.

А императору вдруг вспомнился старый разговор с тем же Комариным, который сказал: «Все привыкли, что клятва тотемом абсолютна. Но это не так. С некоторыми богами вполне можно договориться, чтобы они прикрыли глаза на полуправду. А с кровью нет».

Император несколько секунд смотрел в глаза племяннику и, наконец, произнёс:

— Кровью клянись, слово в слово повторив мою формулировку.

Племянник дрогнул, едва заметно, но этого Петру Алексеевичу было достаточно. Страх он узнал бы из тысяч эмоций. Слишком часто видел у казнённых.

«Комарин был прав… с богом всегда можно договориться, если это в его интересах», — разъедающая душу мысль билась в мозгу, требуя подтверждения подозрениям. Император повысил голос:

— Клянись!

— Кречет-заступник, спаси и сохрани от гнева, — упал на колени племянник, начав читать молитву, — поклоняюсь тебе и во имя твоё живу и действую!

Дослушивать Пётр Алексеевич не стал, выпуская дар на свободу, но бубнёж Великого Князя продолжался, а наказание не приходило.

«Ах так? Кречет дал и Кречет взял, когда выгодно? Ну так я не он. Свою семью второй раз в обиду не дам. Рук замарать не боюсь», — зло подумал император и выдернул шёлковый шнур из манжеты рубашки. Заступив за спину племяннику, император обернул шнур вокруг шеи узника несколько раз и потянул за концы, упираясь коленом между лопаток.

Тот захрипел и задёргался, пытаясь ослабить удавку, всё ещё продолжая судорожно молиться. Отдельные слова доносились сквозь сип. В момент, когда племянник обмяк, в камере появился сияющий мужской силуэт.

— Как смеешь ты противиться моей воле? — громом по ушам ударил злой возглас. — Он был мне ещё нужен!

В душе императора подняла голову глубинная ярость. Этот предатель покушался на его семью и него самого, а бог-покровитель благоволил ему? Не императору, который обеспечивает ему столетиями приток благодати, а какому-то уроду, готовому пойти на убийство родной крови?

Чуть подумав, Пётр Алексеевич свернул шею уже мёртвому телу. Для надёжности. А после поднял свой взгляд на покровителя.

— Моя семья служила тебе верой и правдой тысячелетиями, а ты готов был убить нас руками этого?..

— Он пробился на изнанку Виноградовых и нашёл то, что мне нужно!

— Да нет там никакой армии! — вспылили император. — Там Виноград всё уничтожил ещё две сотни лет назад и запечатал изнанку, отвернувшись от рода за ваши эксперименты.

— А это уже не твоё дело! Ты свой шанс упустил, постоянно переча мне! А этот, — бог кивнул на тело у своих ног, — он, как и его отец, беспрекословно подчинялись мне. Ты забыл, что такое повиновение и почтение! И будешь наказан за это!

По ушам императора снова ударил гром, и фигура покровителя исчезла. Лишь после этого Дмитрий Фёдорович Медведев смог пробиться в камеру с парой артефактных мечей наперевес.

— Петр Алексеевич, вы как⁈ — он ощупывал своего правителя, профессиональным взглядом фиксируя тело Великого Князя на полу.

— Херово, Дима, херово, — выдавил из себя император, — я разгневал собственного покровителя и пока не понимаю, каким будет наказание.

Осознав, что императору ничего не угрожает, Дмитрий Фёдорович сделал то, что считал правильным в этой ситуации, принялся успокаивать:

— Усилим охрану принцев и принцесс, отправим в убежище. Двойники поработают…

— От бога это не спасёт, — покачал головой Пётр Алексеевич. — Будем надеяться, что наказание понесу только я.

— А с этим… какие будут распоряжения? — Медведев осторожно размотал шёлковый шнур с шеи Великого Князя.

— Этого… — он указал на тело племянника, — через несколько дней объявим геройски погибшим в какой-то пограничной стычке с тварями изнанки. Императорский род должен оставаться безгрешным в умах подданных, даже если это далеко от истины.

* * *

Комаро вместе с Виноградом обсуждали сложившуюся ситуацию вокруг Эсфеса. Тайпан уже успел с ними переговорить и выяснить их статус в отношении неизвестного бога, заверив в своей нейтральности. Комаро успокаивал Винограда, осторожно намекая, что им самим Эсфес ничем не грозит.

— Конечно, не грозит. Кому мы нужны со своими скудными родами, — шелестел листьями куст Винограда.

— Не скажи, вон, мой род же вы в Италии вырезали, ты и Чёрный Единорог, — не забыл припомнить другу обиду Комаро.

— Ты мне до самого возвышения теперь будешь об этом напоминать⁈ — дежурно возмутился Виноград. — Да в спячку я впал тогда. Отдыхал. Вообще ни сном, ни духом об этом.

— Знаю я эту твою спячку! Хуже кошака на Валериану повёлся, — покачал головой друг. — У него, понимаешь ли, любовь была, а у меня самый перспективный род уничтожили!

— Я вас уничтожу! — с диким клекотом пронеслась над ними тень огромной птицы. — Вы — ничтожества! Я лишу вас всего! Я сделаю вас смертными!

«Ничего себе у Кречета все ментальные тормоза слетели», — с удивлением подумал Комаро.

— А ты ничего не попутал? — спокойно отреагировал Виноград. — И это в преддверии появления чужого бога? Сам свою коалицию разваливаешь?

— Чужаки — это одно! Но ты… — огромный птичий коготь приземлившейся птицы уткнулся в грудь дендроида, вдруг ставшего с ним одного размера. — Как ты посмел уничтожить результаты работы моего рода?

— А ты думал, я буду молча смотреть, как ты на изнанке моего рода устроил свои проклятые эксперименты? — Виноград сразу понял, о чём речь, ведь Кирана поделилась успехом разработанной ими операции.

— Это не твоя забота! — ярился Кречет, пытаясь когтями выдрать лозы из груди дендроида.

— Ошибаешься! — из денроида выстрелило сразу несколько лоз, сплетая вокруг Кречета гибкую клетку и подбираясь к лапам и крыльям. — Это мой род! И только я решаю его судьбу. Не втягивай меня и моих людей в свои грязные дела!

— Ты ответишь за это! — проклекотал Кречет и вспышкой сжёг свою клетку, вырываясь в небо.

— Это мы ещё посмотрим, — почти хором ответили Комаро и Виноград, провожая взглядами покровителя императорской семьи.

* * *

Мне предстоял разговор с Ольгой, когда со мной связались из столичного особняка Комариных:

«Михаил Юрьевич, здесь доставили экстренную посылку лично для вас», — уведомил меня камердинер.

«От кого?»

«Эреде принчипеско Микаэле дель Ува», — пришёл ответ.

«Оставь в кабинете», — отдал я приказ и следом открыл портал туда.

С учётом обстоятельств нашей последней встречи я решил сходить в столицу забрать посылку.

Посылка выглядела как обычный конверт не больше моей ладони размером, но была запечатана личной печатью наследника княжеского рода дель Ува и моего тёзки по совместительству.

На всякий случай конверт я вскрывал, совершив частичный оборот. Мало ли, вдруг наследника пытали, и он сдал нас с потрохами? Могли и в конверт подложить что-то взрывное. Опыт со свадьбы был. Там чего только не дарили. Серебристая чешуя проступила на теле, готовясь поглотить магические воздействия, если понадобится. Печать легко подалась. Внутри конверта оказалась карточка с короткой запиской и старая затёртая цепочка с красным камнем в подвеске.

Карточка гласила:

«Граф, с прискорбием вынужден сообщить, что тела вы подбросили на свадьбу графа Борромео. Они из моей памяти смогли выудить внешний вид баронессы Комариной. Уж больно она привлекательно выглядела, и я увлёкся разглядыванием. Насколько я их знаю, на её поиски отправлены ищейки рода. Берегитесь. И простите, если сможете».

С-сука! Вот не жилось же нам спокойно. На кой мы решили их туда отправить⁈ Обвинять было некого. Сам виноват.

«Агафья, — позвал я вампиршу по кровной связи, — Микаэль дель Ува прислал извинения и сообщил, что людей Бенуа мы подкинули аккурат на свадьбу графа Борромео. Твою внешность считали из памяти Микаэля и отправили по следу ищеек. Будь осторожна».

«Без проблем. Внешность изменю, чтобы не светиться. Есть рабочие личины. Не переживай, внучок», — как-то уж очень расслаблено отреагировала вампирша на моё предупреждение.

«У тебя всё хорошо?» — на всякий случай утонил я.

«Да, я домой заскочила, не волнуйся. Будет информация по Николя, сообщу».

Я не стал докучать Агафье, оборвав связь. Немаленькая, разберётся. И только теперь решил более внимательно рассмотреть подарок дель Ува. Кулон выпал из конверта на ладонь.

«А ничего так извинения получились», — со смешком отозвался адамантий.

«Ты о чём?»

«Тебе в качестве извинений прислали родовой артефакт, соответствующий по силе твоему перстню главы рода. Посмотри, там на камне с обратной стороны гравировка».

Я развернул камень другой стороной и прочитал:

«Promessi sposi del sangue».

Мои познания в итальянском подсказали, что в переводе это означало «обручены с кровью». Похоже на девиз рода.

«Комаро, а как выглядел символ главенства в роду Занзара?»

Отправить