Глава 18

Первостихию воздуха я на время решил оставить в Обители Крови под присмотром ковчега. Нести её к остальным было равноценно началу подготовки к войне. Поэтому я решился всё же повременить с этим. Тем более сам алтарь прекрасно понимал мои резоны.

Ольга была не на шутку вымотана произошедшими событиями. Вернувшись в Хмарёво, я передал её на попечение Светланы, а сам отправился проверить Тильду с Эоном.

Молодые родители выглядели чуть лучше оживших мумий и даже беседовали между собой тихо, собираясь сбежать в бассейн к детям. Увидев меня на входе в палату, они замолчали, а Тильда ещё и отвела взгляд. Такое с ней случалось редко. Исключительно, когда она чувствовала себя виноватой.

В палате на несколько секунд повисло молчание, и подруга не выдержала:

— Ты хоть отругай меня, что ли, что я безответственная, безалаберная, что совсем не думаю об остальных, что мозги у меня заменило желе из водорослей, или придумай ещё что-то.

Я присел на стул между постелей пациентов.

— Признаться, была такая мысль, когда вас нашёл. Вы — два сапога — пара! Тихушники ещё те.

— Это было семейное дело, — чуть нахмурившись, отозвался Эон.

— Дорогая, надо было поделиться с избранником информацией, что я как бы о-о-оч-чень весомая часть вашей семьи, — милой улыбкой одарил я Тильду, а после обернулся в эргу и раскрыл некоторые семейные тайны: — В твоей зазнобе часть моей души, поэтому её семью я считаю и своей по определению! Так что нравится тебе или нет, но я хотел бы быть в курсе некоторых ваших семейных событий, в особенности, если вдруг чувствую, что начинаю умирать ни с того, ни с сего!

Под конец в моём голосе звучал металл, ведь я вспомнил собственную беспомощность при виде этой умирающе парочки.

Эон замолчал. Чувств вины он явно не ощущал, зато хотя бы понимание ситуации появилось.

— Мы учтём на будущее и постараемся вас не тревожить.

— Эон, не глупи! — возмутился я. Похоже, эрг воспринял меня как активно лезущего не в своё дело. Нет, я всё понимаю, мужчина в семье должен быть один, и я не претендую на главенство. Мне своих женщин хватает с головой, но риски ведь можно и нужно минимизировать. — Всё, что я имел в виду, это что дорожу Тильдой, как сестрой, и детей ваших считаю родными. Я не хочу лезть в вашу семью, а прошу иногда ставить в известность о вероятных опасных ситуациях, чтобы мы могли снизить риски для всех. Лекари, маги жизни и смерти, операционные с нужным магическим фоном… Да я из-под земли достану необходимое. Я до того давал вам свободу действий и выбора и сейчас ничего не собираюсь менять. Живите, где хотите и как хотите, но ваше тихушничество чуть не стоило жизни нам всем!

Эон порывался ответить что-то ещё, но был остановлен Тильдой:

— Стоп! Каждый по-своему прав, я не хотела собирать толпу народа в такой момент, и Эон решил меня подстраховать. Мы не могли предположить, что этого не будет достаточно.

— Никто не мог, — тяжело вздохнул я, признавая её правоту. — Напугали вы меня до дрожи. Но я рад, что всё утряслось.

— Спасибо! — в этот раз в голосе Эона чувствовалась искренняя благодарность. — И за то, что сберёг детей, хоть маги и советовали… всякое.

— Шутишь⁈ Да я с этой егозой в детстве намучился вплоть до перелома задницы, а тут трое! Нет-нет-нет! Сами с этим разбирайтесь! — в притворном ужасе поднял я руки.

Мы разом рассмеялись. Тильда принялась рассказывать свои самые яркие выходки, а мы с Эоном комментировать их на все лады.

Несколько позже, когда я уже хотел покинуть палату, Эон обратился ко мне по связи:

«Я был не прав в своей оценке рисков и рад, что ты среагировал так быстро и чётко. Я сожалею о своих словах».

«Забудь. Все перенервничали. Я так вообще сперва хотел вас оживить, потом убить и снова оживить, такой злой был. Всё к вашим услугам, а вы в глушь подводную забрались. Потом со Светой поговорил и остыл. Хорошо, что успел. И теперь стал дядей трёх обормотов! Кстати, Света говорит, что они действуют на чувства и силы друг друга как линза, имейте в виду. А то один решит волну создать, а два других цунами сообразят чисто случайно! И объясняйся потом перед местными, куда людей с трёх островов смыло».

«Понял. Буду иметь в виду. А по поводу места проживания… — Эон замялся, но всё же решился, — где можешь порекомендовать, чтобы спокойней было?»

Я даже задумался. С одной стороны, эрги стремятся к первостихиям, а с другой — маленьким осьминогам зимнее болото и бассейн не заменят естественную среду обитания.

«Предлагаю после вашего полного выздоровления сходить на разведку в океан в моём родном мире. Посмотрите условия и с обитателями познакомитесь. Там магический фон выше местного. И есть ещё изнанка сестры. Там тоже море есть, и даже какие-то рыболюди проживают. Кирана спасла одного во время потопа. Можем и там присмотреться. Магический фон тоже в районе тройки. Есть ещё Восьмиречье. Там Хранительница мира Ариса всем головы оторвёт, если кто-то на детей позарится. И там тоже третий уровень фона. Ну, а если не подойдёт, то опросим всех ваших водных стихийников и узнаем про самые безопасные изнанки. Хотя не думаю, что вы с Тильдой можете опасаться кого-то. Всё же ранг у вас уже немаленький».

Признав план дельным, мы разошлись. Мне нужно было заглянуть к алтарю, а молодым родителям восстанавливаться. Как бы они не храбрились, но даже наш разговор их вымотал. Так что в ближайшее время длительные путешествия нам не грозили. Как же я ошибался.

* * *

Агафья гостила в Шотландии у родных, когда Михаил предупредил её о осложнениях с родом Борромео. Здесь они, конечно, погорячились. Думали, в тихом саду оставят бойцов, а оказались чуть ли не посреди свадьбы. Тёзку Михаила из рода дель Ува они обнаружили почти сразу, как и его чрезмерно занятую спутницу, поэтому решили рискнуть. Зря.

В камине трещали сухие поленья, разгоняя промозглую сырость шотландского вечера. Три стакана с виски мелодично звякнули и тут же были опустошены юными и прекрасными дочерями виконта Акороса.

— Вот засранец! — возмутилась Блейр, старшая сестра и брюнетка с зелёными глазами, облизывающая удлинившиеся клыки. — Сдал всё-таки! Надо было порешить всех на месте!

— Да я перед ним в корсете, чулках и ботинках стояла, — хмыкнула Агафья или по-домашнему Агнес, — неудивительно, что он меня во всех подробностях рассмотрел. Он слюной чуть любовнице причёску не залил.

— Зато чем-то другим залил и не причёску, — хохотнула Гризель, самая младшая из сестёр Акорос, рыжая бестия с орехового цвета глазами. — Наша Агнес намертво врезается в память мужчинам!

Сёстры ещё раз наполнили стаканы, символически соприкоснулись ими и опустошили. Нечасто им удавалось вот так встретиться дома. Поэтому они без зазрения совести делились новостями, обменивались ключевыми событиями и просто по-женски сплетничали.

А ведь каждая из них давным-давно разменяла по три сотни лет. А кое-кто и четыре. Про самого виконта и говорить нечего. Тому уже было за шесть сотен. В портретной галерее висели изображения виконта с разных ракурсов, написанные разными творцами. Менялись лишь даты жизни и имена. С дочерями была такая же ситуация.

Все потому, что род виконта предпочитал официально иметь дар на стыке магий жизни и смерти. Те, кого в Российской империи называли Тенями, в Италии и Испании — ассасинами, а в Британии — гоустами, призраками, всё же были предпочтительнее, чем маги крови. Так уж вышло, что убийц на службах стран уважали больше и опасались подвергать гонениям. А с магами крови действовали однозначно и радикально.

Поэтому для всех род виконта Акороса был слабым и находящимся на грани вымирания. И только избранные знали, на что способны представители этого рода. Обычно одарённой оказывалась одна из дочерей. Она-то и выполняла щекотливые задания для власть имущих. И уж точно никто не догадывался, что одна эта семейка способна уничтожить небольшой город со всеми его жителями и магами меньше чем за час. Прецеденты были, но это было давно и неправда. Почти.

— Да, боги с ним, с этим дель Ува, — отмахнулась Агафья. — Внешность изменю и дальше пойду. Меня вот что задело. Мне тот сад у Борромео показался знакомым, но вспомнить его никак не могу.

Вампирша разглядывала пляску пламени в камине, подставляя опустевший стакан под горлышко бутылки в руках Блейр, потому и не обратила внимания, как сёстры переглянулись между собой.

— Да мало ли садов во всей Италии. Проекты-то почти везде одинаковые. Была в одном, значит, видела все, — со смешком отреагировала Гризель. — Хотя я один раз пожила пятилетку в Испании с одним амиго, на дереве оставили сердечки и всё такое, а потом это дерево во Франции увидела. Меня так торкнуло, что и словами не описать. Думала, мозги спеклись. А оказалось, что любовничек переехал и дерево с собой перевёз!

— И это вы меня ещё называете незабываемой женщиной? — хохотнула Агафья. — Из-за меня деревья не корчевали!

Сестры переглянулись с облегчением.

— И всё-таки! Говоришь, нынешний внучок у тебя хорош… Так, может, мы в гости наведаемся? — Блейр была в своём репертуаре. Тени очень сложно было найти спутника для продолжения рода, поэтому девушка не отказывала себе в удовольствиях.

— Блейр! — возмутилась Гризель. — Есть же правило. В семье ни-ни!

— Ну ску-у-учно-о-о! — протянула брюнетка. — Хочу развлечься. Сколько у кого ещё выходных?

— Я на пенсии! — хихикнула Агафья, кокетливо заправляя платиновый локон за ухо.

— У меня неделя! — отсалютовала стаканом Гризель.

— А у меня четыре дня, — с сожалением подытожила Блейр. — Но этого точно хватит, чтобы посетить Пьемонт и напомнить одному княжескому сынку, что сдавать девушек плохо.

В крови сестёр бурлил виски, вынутый из родовых погребов по случаю приезда в гости блудной Тени. Если бы не желание отвлечь сестру от ненужной темы и не алкоголь, то эта мысль никогда бы не пришла в голову Блейр.

Но на удивление, Гризельда поддержала предложение, хоть и руководствовалась совершенно иными мотивами. По её мнению, спрятать искомое прямо под носом у итальянцев было лучшим из вариантов. Пока те искали Агнес во Франции и Испании, та отметится у дель Ува, а после вернётся домой. Вопрос с Бенуа они решат с Блейр сами.

Из того, что они слышали о «внуке» Агнес, тот точно обломает рога одному последователю Чёрного Единорога, если тот сунется на его земли. Ну, а если вдруг решит не связываться с Борромео, так девицы Акорос напомнят бывшему мужу Агнес, что со смертью можно не только работать, но и встретиться с ней лицом к лицу. Ещё раз угробить сестру они ему не позволят.

* * *

До похода к алтарю напомнил сестре, чтобы та подготовилась к встрече с императором. Утренний визит нам перенесли на вечер, но не отменили.

Я переместился обратно к алтарю обсудить некоторые свои мысли. Я всё искал варианты переноса места силы в свой мир. Уж очень лакомым куском он всегда был, есть и будет для местных богов.

— Говорим же, зачастили, — по-доброму бурчали первостихии, — как вы только с Ольгой умудряетесь разминуться.

— А она-то как сюда спустилась… — «без меня» хотел добавить я, но осёкся.

— Ты думаешь, богине нужно чьё-то разрешение?

— Богине? — переспросил я.

— А кому ещё? Всё, процесс запущен. Ты знаешь, мы даже не жалеем, что воздух не вернулся. Хоть вернули долг.

— Какой процесс? Какой долг? — что-то я совсем не понимал первостихии.

— А ты думал, она просто так обзавелась крыльями, как когда-то ты, пережрав магии Рассвета?

— Н-ну… — да именно так я и думал.

Была ещё мысль про передачу стихии воздуха от Борея к Ольге, но о таком варианте передачи я не слышал. Если бы магией можно было заразиться по воздуху, то вокруг магов стояли бы очереди. Ещё я рассматривал в качестве вероятного варианта некий клин, случившийся на Борее в прошлой жизни эмпатки. Там был такой букет эмоций, что разобрать всех оттенков я попросту не смог. Но, когда дракон с подругой поднялись в небо, у эмпатки будто горы с плеч сняли. Хотя нефигурально от камня избавился дракон.

— Ты очень близок к пониманию сути, мой друг! — прочитал мои мысли алтарь. — Только с души нашей Оленьки обрушились не горы, а сожаления, чувство вины и недосказанности. Когда же она излила всё это, то освободила душу. А ещё многим из нас нужно прощение. Они с Бореем смогли простить друг друга за ту прошлую жизнь, чтобы наконец-то начать жить новой.

— Но почему она не обожествилась в прошлой жизни? Почему в той жизни у неё не было крыльев? Борей мог сотворить чудо ещё тогда, и она осталась бы жива.

— У каждого свой путь, полный ошибок, страданий, упрямства, сожалений, вины. Как бы нам ни хотелось его сократить или продлить, но у каждого он свой. Всему своё время. Для неё время предательства прошло, а наступило время прощения и освобождения от прошлого. Последняя цепь, связывающая Ольгу с прошлым, ушла молниями на перерождение. Она возвысилась, переродившись с другим опытом и другими взглядами на жизнь.

— А крылья?..

— Лишь одна из многих возможностей, которые ей ещё предстоит познать.

Вот так, в полку богов прибыло, а они даже и не знают об этом. Кстати…

— Ей нужна благодать для существования? Её всё так же можно поранить или убить? Её никто не прилетит забирать на какое-нибудь божественное обучение? И как её теперь будут видеть местные боги?

Вопросы сыпались из меня, как просо из дырявого ведра, но я хотел хотя бы примерно понимать, какие меры безопасности предпринимать для защиты юной богини. М-да… Богиня. И я-то ей теперь на кой? Останется, потому что будет обязанной? Мне это и даром не надо.

— Благодать ей не нужна, как и обучение. Она из настоящих. Освоила эмоции, а они почти бесконечный ресурс. Погиб один мир, всегда можно переместиться в другой и вернуть силу, — принялся объяснять алтарь. — Она почти как мы, как твоя Кровь, а ещё как Смерть и Жизнь, Энергия, Тьма и Свет, Хаос и Порядок… Есть первоосновы, и они крепко взаимосвязаны. Она, правда, рангом чуть ниже, но очень близко.

— Погодите, то есть она теперь бессмертна и олицетворяет эмоции? — попытался я провести аналогии.

— Пока ещё не бессмертна, тело только начинает трансформацию. Чем больше эмоций она будет впитывать, тем быстрее изменится и станет неуязвимой. А насчёт олицетворения… Представь себе глубоководную реку, из которой могут пить сотни, а то и тысячи существ. Вот так же и здесь, она стала одной из тех, кому эмоции и чувства открылись в качестве источника силы.

— Так и вы тоже не в единственном экземпляре? — я натурально подвис от таких новостей.

Первостихии рассмеялись.

— В этой ветке миров в единственном, — успокоили они меня, — у нас тоже есть этика. Мы не вмешиваемся в расстановку сил на чужом поле.

— А Мать Великая Кровь… Она же заняла меня у Смерти, — перевёл я всё на свою ситуацию.

— Это, скорее, исключение из правил, — возразили первостихии. — Ты поэтому и постоянно по краю ходишь. Слишком во многих раскладах оказался замешан. Другими словами, многие заметили краплёную карту в твоём лице и по ходу игры вовлекают тебя в свои расклады, то и дело повышая ставки.

Зашибись. Я стал этакой божественной марионеткой, с помощью которой каждый бог или высшая сущность хочет поправить собственное положение.

— И вы… в том числе, — я не спрашивал, а утверждал, подспудно вспоминая некоторые оговорки в поведении алтаря, когда я отправлялся спасать Агафью. Мне тогда посоветовали не забыть свой алтарь активировать, намекая на пирамидку. Просто я тогда ещё не понял, о чём шла речь.

«Вообще, у тебя был похожий разговор с элементом земли, когда вы шли спасать твою сестру от какого-то бородатого мужика в подземельях, — осторожно вступил в разговор адамантий. — Тогда ты отказался плясать под их дудку. Но тебя поставили перед фактом, что этого не миновать, и стёрли воспоминания об этом разговоре».

Я выругался, просматривая собственные воспоминания, открытые с помощью адамантия. Мне ещё тогда всё выложили в лоб. Хотя, если так подумать, то и Мать Великая Кровь на посвящении сделала так же, как и первостихии. Она рассказала мне какую-то часть правды об уготованной судьбе, а после заблокировала воспоминания.

— Вспомнил-таки, — ни капли не смутились первостихии. — Это хорошо!

— Вы всё это подстроили… — у меня голова шла кругом.

— Такое подстроить невозможно, — хмыкнули первостихии. — Уж мы-то не первый раз идём по тропе. Вероятность того, что с тобой всё сложится именно так, как идёт сейчас, была настолько ничтожна, что практически не существовала. Ты сейчас — тот самый камешек, попавший в механизм. Все ждут, что механизм вот-вот заклинит, и полетят искры во все стороны. Но ты умудряешься каждый раз находить выход и проскальзывать между жерновами. Благодаря Матери Крови ты всегда идёшь далеко не самым стандартным и общепринятым, но самым практичным и полезным для себя путём. Признаться, любопытное зрелище.

— Вы ещё ставки начните на меня ставить! — огрызнулся я.

— Эм-м-м… — замялись первостихии, — опустим этот вопрос.

— Да идите вы… — я даже не знал, по какому маршруту можно послать сверхсущностей, но как же хотелось.

— Да посмотри ты на это с другой стороны. Ты живой. Ты при силе. Ты при союзниках. Ты со страховкой размером в целый мир. А то, что ранг противников растёт, — закономерное явление, — включил оптимизм на максимум алтарь первостихий. — Заодно и кровь в местном пантеоне обновишь, проредив ряды разожравшихся на людях благодатных клещей.

— Отлично звучит, примерно как: «Поздравляем! Мы выбрали вас на роль самого извращенного самоубийцы миллионнолетия. Ах, вам мало полубогов? Ловите целый пантеон малых богов!» — произнёс я максимально противным голосом. — А если каким-то чудом мне удастся разойтись миром с местным пантеоном, то кто будет следующий?

— У адамантия спроси, — заржали первостихии на мои кривляния. — Он тоже на тебя планы имеет.

«Я предупреждал, — со вздохом признался божественный металл, — мне бы своих отыскать. Но я честно жду очереди».

Тьфу на вас всех! Зла не хватает!

— Да идите вы все!

Я ушёл из алтарного зала в полной уверенности, что костьми лягу, но войны в этом мире постараюсь не допустить.

«Хрен вам всем, а не запланированная войнушка с обновлением крови в местном пантеоне!» — я показал в небо соответствующий жест и отправился за сестрой. Об этом всём я подумаю чуть позже, а сейчас нужно успокоиться и встретиться с императором.

Отправить