Глава 7

Юного князя Меказики нужно было возвращать на Родину. При этом отправлять в холостую в Японию дирижабль ой как не хотелось. Другим же способом объяснить своё появление на территории империи было проблематично. Хотя…

Я набрал номер графа Майского. Тот ответил практически сразу же:

— День добрый, Михаил Юрьевич! Если вы опять по моему профилю, то мне уже совесть не позволит наживаться на ваших рекомендациях, начну брать вас в долю!

— Нет, Николай Александрович, увы и ах, но в этот раз я по другому вопросу. Я планирую наведаться в страну восходящего солнца и хотел бы в случае острой необходимости сослаться на проход через вашу изнанку. Помнится, мои люди помогали вам и роду Цикады.

Переход я всё равно планировал совершать проколом, но алиби нужно было подготовить на всякий случай.

— Без проблем. Когда проходили? Каким составом?

Я взял на заметку, что граф не стал задавать излишних вопросов, пойдя на встречу в моей просьбе.

— Вчера утром туда и завтра вечером пойду обратно. В сопровождении пятёрки охраны.

— Род Шиноби подтвердит в случае необходимости.

— Благодарю.

Приятно вести переговоры с деловыми людьми. Минимум вопросов и бесед на отвлечённые темы.

Теперь нужно было решить вопрос с мальчиком. Конечно, шестилетнему мальцу вряд ли поверят, если он вдруг начнёт рассказывать про перемещения в пространстве на руках у крылатого змея, но излишнего внимания к своей звериной ипостаси точно не стоило привлекать. Особенно в контексте истерии местного пантеона в отношении чужаков.

«Тэймэй, сможем продавить мальчишку на клятву о молчании?»

«А он уже. С ним наш оракул пообщался, и юный князь стал буквально шёлковым. Клятву о неразглашении сам принёс без всяких просьб. В официальной версии его спасла моя овеществлённая иллюзия, когда мы с тобой недалеко проплывали на морской прогулке».

Прокрутив голове версию и так, и этак, я пришёл к выводу, что она вполне жизнеспособна.

«Интересно, что же такого ему сказал Атараши?» — размышлял я мысленно. При этом я был горд собой, что потрудился даже имя мальчишки запомнить, ибо его стараниями удалось обзавестись неожиданными, но весьма полезным союзником в виде Ольги.

«Кто же тебе скажет? — философски ответила супруга. — У него для каждого своё предсказание. А знаешь, давай-ка наведаемся к императору вместе. Всё же, предполагаю, у меня больше шансов пробиться на приём к нашим ясноликим, чем у иностранного подданного, — предложила Тэймэй. — Тем более по официальной версии спасали юного Меказики мы вместе».

«Дорогая, охота на нас в самом разгаре. Стоит ли так рисковать?»

«Как показала практика, наши жизни всегда кому-нибудь да сгодятся: богам ли, охотникам за головами, местным правителям или иномирным захватчикам. Что ж теперь забаррикадироваться и не жить?»

«Тогда собирайтесь. Заодно проведаем твоего кузена, сообщим новости о смене покровителя».

* * *

Переход я открыл на остров Такесима, где больше десяти лет жила мать Тэймэй в изгнании. Маленький скалистый островок с единственной деревенькой на берегу как нельзя лучше подходил для скрытных появлений. С нами действительно пришла пятёрка охраны, как я и заявлял Майскому. Жители деревушки встретили нас радостным возбуждением. Люди стекались в центр деревушки, словно ручейки после дождя в одну речушку. Они что-то говорили на своём языке, отчего Тэймэй неизменно улыбалась. По-настоящему и искренне.

На своей земле иллюзионистка менялась. У неё будто бы выпрямлялась спина, каждое движение сквозило степенностью, а в глазах светились мудрость и уверенность. Здесь она была вторым лицом после бога-покровителя. Она стояла даже выше императора.

«Ты теперь тоже стоишь выше него», — заметила Тэймэй по кровной связи, услышав мои мысли и незаметно указав взглядом на перстень.

Это она сейчас на мою псевдобожественность намекает? Нет уж, спасибо, предпочитаю держаться в тени.

Нас все плотнее обступали селяне, и охрана начала нервничать. Держать в поле зрения сразу под полторы сотни человек было проблематично. Староста местной деревни с поклонами вынес нам дар, завёрнутый в грубое домотканное полотно. Кровники сперва хотели проверить содержимое, но Тэймэй остановила их:

— Не стоит. Это свадебный дар нам с мужем. Мы должны его первыми коснуться, чтобы их молитвы не были напрасны.

Кровники вопросительно смотрели на меня и ждали подтверждения или опровержения просьбы моей супруги. М-да, надо бы с этим вопросом определиться. С момента вхождения Тэймэй в род моей женой её приказы имели приоритет моих, правда, в моё отсутствие. Да и памятуя о некоторых решениях иллюзионистки и импульсивном характере, я все же не решился пока отдавать приказ о беспрекословном подчинении.

Кивком подтвердив своё согласие кровникам, я вместе с Тэймэй взялся за край полотна, сплошь покрытого вышитыми алыми иероглифами. Откинув ткань, я увидел два костяных кинжала, украшенных речным жемчугом.

Для бедной деревеньки это был поистине королевский дар. Жена взяла один кинжал и приложила его рукоять ко лбу, взглядом попросив меня повторить её действия.

Сделав всё то же самое, я ощутил тонкий укол тепла в лоб, словно жарким летом мне между бровей положили маленький камешек прогретой солнцем гальки.

«Это сейчас что было?» — невольно напрягся я.

«Искреннее благословение, — ответил мне ковчег. — Энергия редкая, а потому ценная».

«А разве чем-то подобным не должны обладать боги или там очень сильные маги? Как такое могли создать неодарённые люди?»

«Это очень однобокое понимание силы. По сути, в каждом человеке есть искра энергии, но в одних она более явная и называется даром, а в других — это жизненная сила. Если люди неодарённые соберутся вместе и будут искренне молиться, они поделятся частью своей жизненной силы и придадут ей направленность благословения. Именно это ты и почувствовал».

Я задумался. Когда нам пришлось противостоять Олегу Крысину, люди тоже искренне молились, наполняя алтари, после чего Комаро делился со мной благодатью. Ведь, по сути, их молитвы и были той самой благодатью.

«Неужели я и правда превращаюсь в бога, если стал способен чувствовать и поглощать без последствий благодать?»

«Нет. Умение различать и поглощать разные типы энергии не делает тебя богом. Оно всего лишь расширяет инструментарий для подпитки и восстановления сил. Не более».

«То есть наши боги просто не умеют собирать и поглощать другую энергию?» — невольно вырвался у меня закономерный вывод.

«Ваши боги, — и столько сарказма было в голосе ковчега, что я невольно заподозрил насмешку в его словах, — обленились до невозможности, пойдя по пути наименьшего сопротивления. Поэтому сидели, сидят и будут сидеть в этой песочнице ещё очень долго. Косность мышления, знаешь ли».

Мы церемониально поклонились жителям деревни в благодарность за подарок, а Тэймэй сказала ещё пару фраз, после чего селяне взорвались криками радости.

— Что ты им сказала?

— Что боги благословили наш союз и наградили чадом, которое вскоре появится на свет. И теперь они будут молиться ещё более усердно, чтобы наш сын родился здоровым и сильным.

— Но ведь это дитя обещано Комаро, в нём его кровь, — я всё ещё не понимал логики их радости.

— А это не имеет значения. Моя беременность — знак, что наш брак угоден богам. Плодовитость мы продемонстрировали, а дальше дело лишь за малым.

Деревню мы покинули лишь спустя пару часов. Тэймэй организовала для подданных праздничный обед, воплотив им роскошный стол с яствами, которые обычный человек их сословия не смог бы себе позволить самостоятельно.

В разгар веселья мы ускользнули на берег, не забыв прихватить с собой юного Меказики. Мальчик имел задумчивое выражение лица, всё чаще косясь на нас с женой.

До Кутиноэрабу мы добирались на ките. Самом что ни на есть настоящем. Мне даже не пришлось менять ипостась и выступать транзитным водно-змеевым транспортом.

— Ты не перенапряжёшься? — поинтересовался я у супруги, вставая на упругую и скользкую спину морского гиганта.

— Беременность не болезнь, — с улыбкой прокомментировала мои опасения жена. — Но мне безумно приятна твоя забота.

— Я сейчас не столько твоё положение имел ввиду, сколько потерю пары уровней стараниями Инари, — несколько разочаровал я иллюзионистку честностью.

— За это не беспокойся. Мне в радость пользоваться силой. Ходить без блокиратора магии — это чистое незамутнённое удовольствие. Не знаю, как Ольга смогла продержаться в нём столько.

Тэймэй отвлеклась, отвечая на вопросы Кайто Меказики, а я решил перекинуться парой слов с эмпаткой по кровной связи.

«Как успехи?»

«Вольная на руках, а вот по твоему вопросу ищу, но пока безрезультатно».

«Я и не рассчитывал на быстрый ответ. Столько времени прошло».

«Всё никак не привыкну, что прошли тысячелетия, половины, а то и почти всех мест, стран и даже участников событий не стало, и нельзя полагаться на собственную память».

«Не страшно. Если не найдём исторический прецедент, создадим его сами».

* * *

Ольга провела эту ночь за дневниками Ингрид Исбьерн, так и уснув на одном из них. Страницы рукописной книжицы отпечатались у неё на лице сероватым оттиском чернил.

Очень сложно было вычленять в изысканиях исследовательницы зёрна необходимой информации. А уж сопоставлять… Уже под утро Ольге попались записи о поиске некой колыбели жизни. В дневнике была карта местности, от руки набросанная наспех. И эта карта в точности совпадала с оставшимися в памяти Ольги воспоминаниями из прошлой жизни. Колыбель была обозначена на месте казни девушки.

«Этого просто не может быть! — была её первая мысль. А второй была: — Неужели Ингрид тоже переродилась из моей второй жизни?»

Но пометка о видениях, полученных от духа земли, всё расставила по своим местам. Стихия земли жаждала вернуться домой и указывала путь, который помнила. Задачи это не облегчило.

Как искать исторические документы, если в те времена не существовало империй? Не было централизованной власти, а нынешние земли выглядели как россыпь мелких родов, вечно воюющих между собой и соседями.

Как сопоставить? Что искать?

Подумав, девушка отложила в сторону дневники и взялась за родовые хроники. Чутьё её не обмануло. Уже спустя пару часов она наткнулась на краткую выжимку из воспоминаний ярла Бера Исбьерна, жившего чуть более полутора тысяч лет назад. Тот посвятил почти восемь десятков лет своей жизни походам на земли русов, пытаясь подмять под датский протекторат земли Финского залива и Ижоры. Периодически ярл добирался с набегами даже до Хольмгарда, известного в мире Ольги как Великий Новгород. Но единожды ярл решил обойти великое славянское море Илмо Ярве (Ильмень что ли имелся в виду?) и, пройдя огнём и мечом обжитую богатую Руссу, уткнулся в тёмные земли. Проводников из местных отыскать не удалось. Все как один предпочитали погибнуть от руки ярла, но не идти в проклятые земли.

Тогда ярл с отрядом верных воинов решился на вылазку. Они провели во мраке неделю. Живыми из двух десятков дружинников вернулось меньшее половины, но каждый выживший вынес из проклятых земель макров и артефактов столько, что хватило окупить весь поход и потери с ним связанные.

«Ещё бы они не нашли, — хмыкнула Ольга, вспоминая сколько артефактов было использовано или похоронено вместе с их владельцами на месте битвы. — Там всю имперскую армию легко можно было снарядить и ещё бы осталось. Кстати, надо бы уточнить у Михаила, как они по своим землям ходят. Это же как по минному полю гулять».

Сделав себе зарубку в памяти, Ольга продолжила читать. Когда рюгенцы целенаправленно явились в проклятые земли через год, их ждал неприятный сюрприз. Дружина вошла во мрак болот, но вышел лишь один ярл. Больше нога Бера Исбьерна не ступала на проклятые земли.

«Интересно. А ведь они воспринимали земли после побоища как некое мифическое место, наше Тридевятое царство или гиблые топи вокруг избушки Бабы Яги. Надеюсь, хоть не меня прототипом сделали. Хотя какая уже теперь разница».

Гораздо интереснее было то, что повторный безнаказанный поход означал отсутствие каких-либо хозяев у земель. Да и за неделю, пока Бер шарился в топях, никто не хватился. Уж за неделю из того же Новгорода можно было добраться даже верхом, чтобы добить рюгенцев, но никто не стал с этим заморачиваться. Что могло равно означать две вещи: не моё — не жалко, и добивать рюгенцев ради обладания проклятыми артефактами было себе дороже.

«Надо бы прояснить эту ситуацию со стороны новгородских летописей», — сделала себе вторую зарубку Ольга и продолжила читать. Но больше ничего по теме ей так и не попалось на глаза. Следующим шло генеалогическое древо князей Рюгена. Уже собираясь убрать подальше огромное полотнище, исписанное мелками буквами, Ольга вспомнила, что Михаил получил какие-то приграничные к своим земли у Кристиана Блавалена в качестве виры.

«Как звался род, который владел землями рядом с твоим, до передачи их Исбьернам?» — поинтересовалась она у мага крови.

«Земельно-Удавовы», — последовал короткий ответ.

«Так-с… Земляной удав — это у нас Йорд Боа… Йорд… Йорд… Нашла… Стихия земли… следопыты… авантюристы… Приданое… артефакты древних времён… так товарищи сталкерили, выходит, по проклятым землям и весьма успешно, если смогли почти шесть сотен лет тому назад дать приданое за княжеской невестой. И никто не спросил, откуда… М-да… Откуда богатство? Из лесу вестимо! И ведь не соврали бы. Теперь понять бы, сколько веков своими землями владели Земельно-Удавовы и за что были пожалованы столь спорные территории».

Вообще, если уж владение землями Комариных настолько спорное, то следовало изучить хроники жалования соседних земель в порядке их хронологии. Что-то подсказывало Ольге, что все владения были выданы короной в попытке освоить ничейные территории. Ну, а если кого-то твари из прорывов сжирали, значит, недостаточно достойными были, раз род прервался. И можно снова выдавать. Схема — огонь! Вроде бы и наградили, и земли по чуть-чуть обживаются, и рода силу не набирают.

Ольга встала из-за стола и потянулась всем телом, словно кошка. Сколько часов она просидела за документами? В глаза будто песка насыпали. Даже короткий ночной сон не спас. Со слабой физической оболочкой нужно было что-то делать. По возвращению в Хмарёво нужно браться за восстановление рецептуры базового курса алхимического укрепления. А то не тело, а позорище.

В тишине внутрискального лабиринта послышался шорох от лёгких шагов. Судя по походке, Ольгу искала Аста. Спустя минуту юная княгиня заглянула в пещеру и аккуратно покашляла, возвещая о своём приходе.

— Тебя сутки ищут по всему Рюгену. Хорошо, что я вспомнила наш разговор о пещерах… — девушка неуверенно оглядывалась по сторонам, осматривая кабинет Ингрид Исбьерн. — Нашла, что искала?

— Нет, — честно призналась Ольга, через дар почувствовав неуверенность и растерянность подростка. Копнув чуть глубже, эмпатка досадовала на себя саму за резкое изменение поведения в отношении наперсницы. — Прости, что последнее время уделяю тебе слишком мало внимания.

Аста скривилась, будто лимон съела.

— Я всё понимаю. Михаил… он такой…

«Ох, ты ж чёрт! Неужто малышка влюбилась первой безответной любовью?» — Ольга нырнула ещё глубже в переживания девочки и с облегчением выдохнула. До влюблённости дело ещё не дошло. Скорее, здесь было платоническое восхищение, ибо более достойных представителей мужского пола рядом не наблюдалось. Михаил с лёгкостью затмевал их всех.

— Ты помнишь, какой диагноз мне ставили лекари? — резко сменила тему Ольга.

Аста неуверенно кивнула.

— Михаил меня вылечил. Но это не значит, что я стала любить тебя меньше, просто теперь я хочу ответить ему сторицей. Отплатить за чудо, произошедшее со мной.

Княгиня Рюгена понимающе улыбнулась.

— Очень хорошо понимаю твои чувства. Я ему обязана жизнью, статусом, наставницей и даже фамильяром. Всем. Невозможно остаться в стороне, если ему нужна помощь. Люди готовы рискнуть всем ради него.

Действительно, Аста понимала и не осуждала старшую подругу.

— Если смогу чем-то помочь… скажи.

— Пока можем по дороге заглянуть в гости к Кристиану Блавалену. И пока китёныш будет обхаживать вас с Лавинией, я загляну в королевскую библиотеку.

— Сделаем!

Отправить