Глава 21

Вы пробовали когда-то остановить лавину грудью? Не рекомендую! Удар от барса вышел такой силы, что мы, сцепившись, покатились по снежному крошеву почти к краю плато. Я выпустил эфемерные когти, глубоко запустив их в порождение стихии.

Барс взвыл обиженно и отпрыгнул в сторону. Ещё бы, кошак никак не ожидал от теплокровного сопротивления их же оружием. А за спиной как-то подозрительно ойкнула Ольга, и мне пришлось оставить обиженного барса и рвануть в её сторону, чтобы уже собственным боком таранить летящую на эмпатку кису.

Рёбра жалобно затрещали, а кошка разъярённо щёлкнула клыками у меня перед носом.

— Отходи к скале, чтобы обезопасить спину! — тихо скомандовал я. — Мне нужно пространство для оборота! В человеческом обличье я тут сильно не навоюю.

Я пятился, не выпуская из вида стаю барсов. Те пригнулись, раздражённо размахивая своими огромными хвостами, и сжимали кольцо, готовясь разом напасть.

— Позволишь? — послышался настороженный голос Ольги. — Если не выйдет, обещаю не отсвечивать и прикидываться камушком.

Вот вроде бы всё понимал, что она говорила, но сама манера явно выдавала в ней, как минимум, не аристократку, а простолюдинку, а, как максимум, попаданку. Нужно будет обсудить с эмпаткой её манеру речи и напомнить про охоту и умерщвление любых иномирных душ.

— Пробуй, — согласился я, совершая частичный оборот. Тело стало покрываться чешуёй, когти из эфемерных стали вполне реальными, но я всё ещё был человеком.

Барсы прыгнули разом, смазанными белоснежными вихрями ринувшись в нашу сторону. Я сменил ипостась полностью, закрывая собой эмпатку и принимая на змеиное тело пять особей. Точёные когти попытались пробить чешую, но, соскальзывая, лишь оставили на ней царапины. При этом кисы ошалело трясли головами, прислушиваясь к чему-то.

Я тоже напряг слух и разобрал тихое мурлыкание у себя за спиной. Оно становилось всё громче. Интонации менялись, будто огромная кошка обращалась к барсам и говорила с ними на одном языке. А затем мне на хвост уселась Ольга и протянула открытые ладошки к опешившим от такой наглости барсам. Сперва одна большая киса доверчиво подошла к эмпатке и ткнулась головой в ладонь, давая себя погладить.

Не переставая мурлыкать, Ольга сползла с моего хвоста и принялась играть с кошечкой.

— Хорошая киса! Умная киса! Мы тебе не враги!

Следом подошел ещё один барс, но почему-то я был абсолютно уверен, что на этот раз это был кот.

— Сильный котик! Заботушка! Мудрый котик! Мы — друзья! Мы пойдём своей дорогой, не причиняя вам зла!

Барсы млели под руками Ольги не хуже домашних кошек, жмуря глаза и чуть подёргивая усами. Эмпатка чуть ли не лежала на них сверху.

— У, морды! Испугали нас! Вон, даже поранился один, а мы не хотели никого обидеть!

Ольга в чёрном платье смотрелась тёмной вороной на фоне белоснежных барсов.

— Меняй ипостась на человеческую, — тихим мурлычущим голосом обратилась ко мне эмпатка. — Ты их нервируешь и заставляешь конкурировать с тобой за территорию.

Я последовал совету с опаской, но сейчас барсы не выглядели опасными. Они разлеглись вокруг Ольги и тихо мяукали ей о чём-то.

— Что они вообще здесь забыли? — тихо буркнул я себе под нос. — Каролийских барсов в этой части гор отродясь не было. Маги крови за этим всегда следили.

— А нет теплокровных в этой части гор больше, — ответила за барсов эмпатка.

— Как это нет?

— Говорят, только караваны теплокровных изредка проходят, да облавы от теплокровных с равнин случаются.

Нет, я, конечно, высокого о себе мнения, но что-то слабо верится, что после моей смерти маги крови в едином протесте снялись и покинули место, где сотнями тысяч лет обучали последователей Великой Матери Крови.

Что же должно было произойти, чтобы Цитадель и Башня крови опустела? Вопрос, конечно, не праздный, но вернуться к нему я смогу только после того, как Агафья окажется в безопасности. А для этого перво-наперво мне необходимо было добраться до собственной библиотеки крови.

— Спроси у них, стоит ли ещё каменная башня на границе Каролийских гор и Ирликийской равнины?

Ольга помурлыкала с кошками и спустя пару минут ответила:

— Там уже полторы сотни лет полным-полно теплокровных, но последние дни их там очень много.

Ну что ж, было бы наивно полагать, что святоши не будут поджидать меня у моего дома. Наивным я не был, именно поэтому открыл портал не к воротам Ордена в Ирликии, не у подножия собственной башни, а на плато в горах среди снежных пиков. Раньше это была территория магов крови, но теперь… конкурирую за территорию с барсами.

До наложения блокирующей силы печати я бы без проблем проложил путь к дому. Если бы Цитадель крови всё ещё была обитаема, то смог бы обратиться к братьям за помощью, сейчас же действовать приходилось на свой страх и риск. Оставалось надеяться, что эта честолюбивая скотина Альб захотел отомстить лично и не созвал все двенадцать легионов на порог моего дома.

Но даже на этот случай у меня был запасной вариант.

— Раз уж они тут хозяйничают последние лет сто, то, может, подскажут, где запропастился мой тайник? Здесь должен быть каменный ящик с одеждой, продуктами, запасом крови и прочими нужностями.

— Серьёзно? У тебя тут хранилище Судного дня было? И, думаешь, за сто лет ничего не испортилось?

— Посмотрим, — уклончиво ответил я. — В любом случае тебя переодеть надо, уже губы посинели от холода, да и кормить тебя чем-то надо.

— А ты? — брови эмпатки вопросительно взметнулись.

— Если ты будешь в тепле и накормлена, то я всегда смогу подкрепиться тобой.

— Хорошая шутка, — рассмеялась Ольга и закашлялась, тут же скривившись. Губы девушки на морозе обветрились и потрескались.

— Это не шутка, — я решил быть предельно откровенным. — Забыла мою специализацию?

Секунды три эмпатка разглядывала меня, считывая мои эмоции, а после снова рассмеялась, но уже нервно.

— Чёрт, теперь понимаю, что чувствовали консервы.

— Кто? — не понял я.

— Консервы. В моём мире для военных и просто для людей продавалась сытная пища, герметично упакованная в металлические банки. Называлось это консервой. Мясо, рыба, каши. Да всё что угодно упаковывали. А на тюремном жаргоне «консервой» называли заключенного, которого брали с собой на случай голода и планировали в дальнейшем съесть. Вот и я сейчас «консерва», меня нужно оберегать, кормить, защищать, чтобы отобедать мною по первому требованию.

— Ты всегда можешь вернуться обратно и не бояться быть съеденной, — я демонстративно облизнулся, разглядывая шею девушки.

— Не ешь меня, Мишенька, я тебе ещё пригожусь! — хохотнула Ольга. — Не была бы эмпаткой, повелась бы. Так хочешь от меня избавиться? Но я вообще-то весьма и весьма полезная в бою, да и в мирной жизни. Ты, вон, с миру по нитке уникальных магов собираешь. Так вот она — я, сама в руки плыву.

— Вот это-то и напрягает, — честно признался я. — Бесплатный сыр сама знаешь где. А тут на блюдечке с голубой каймой.

— Так я же не бесплатно, а в надежде снять проклятие, — пожала плечами Ольга. — Так что вроде бы всё честно.

— Не отстанешь?

Эмпатка поджала губы и упрямо мотнула головой.

— Нет!

— Тогда ищи с кисами ящик.

— Да здесь он, — Ольга ткнула пальцем куда-то себе за спину на кучу каменных валунов, засыпанных толстым слоем снега. — Был обвал, горы трясло сильно. Вот твой схрон и засыпало камнями.

Я прикинул размеры валунов и предупредил:

— Сейчас опять змеем стану, предупреди, чтоб не кидались. Мне только завал разобрать. Руками таскать я не семижильный.

Эмпатка кивнула и продолжила чесать живот одному из барсов. Пальцы при этом у неё уже больше напоминали свей скрюченностью грабли. Ласкать, играть и баловать стихийных кошек было равносильно игре со льдом и снегом, но Ольга стоически выполняла свою часть работы. Я же пытался вспомнить, был ли у меня припрятан в схроне алкоголь. Сейчас он бы совсем не помешал.

Валуны разлетались с лёгкостью, стоило стукнуть по ним посильнее кончиком хвоста с шипами на конце. Когда каменный ларь всё же отыскался, печати на нём были целыми, что не могло не радовать. Спустя пять минут Ольга трясущимися руками надевала под платье меховые штаны, укорачивала себе подол, а после с удовольствием укутывалась в меховую накидку с глубоким капюшоном.

К этому моменту она уже даже не разговаривала от холода.

— Пей! — я протянул эмпатке кожаный бурдюк с местным самогоном крепостью что-то около шестидесяти градусов. Вообще предполагалось им стерилизовать раны, но и для принятия внутрь он тоже годился.

Девушка с трудом сделала пару глотков, сделала глубокий вдох, вытерла рукавом выступившие слёзы и снова приложилась к бурдюку.

— Если начну петь песни, переждать придётся минут пятнадцать, потом у меня совесть проснётся, — предупредила Ольга, с неохотой отдавая мне согревающее средство. — Куда мы дальше?

— Здесь была тропа. По ней дойдём до Проклятого Пика и проберёмся ко мне в башню. А уж оттуда я постараюсь на время обессилить наших врагов, чтобы забрать Агафью домой.

— Хороший план, — кивнула Ольга. — Надёжный, как швейцарские часы. Даже я вижу в нём массу дыр, а уж как ты в одиночку собирался это провернуть…

— Что поделать. Не ожидал я, что братство, существовавшее до того тысячелетиями, внезапно исчезнет. Так что решать проблемы придётся самостоятельно и как можно скорее. Сомневаюсь, что Альб кормит Агафью кровью, а без подпитки её шансы на выживание практически равны нулю.

Пока мы беседовали, я прикреплял к унтам девушки снегоступы и сам переодевался в запасной комплект одежды. Собрав самое необходимое из ларя в кожаную котомку на толстом ремне через плечо, я поднял голову к небу, сверяясь с собственными ощущениями.

— Часа три светового дня у нас ещё есть в запасе. Надеюсь, успеем добраться до лаза. Здесь должно быть недалеко.

* * *

Я не знаю, с какой силой должно было тряхануть старый Каролийский хребет, чтобы его раскололо новыми ущельями. Если раньше дорога от тайника до запасного выхода из Башни занимала три — три с четвертью часа, то сейчас половину от этого времени искали переход через новообразованные расщелины. И здесь нас ждали по классической схеме две новости: хорошая и плохая.

Хорошая заключалась в наличии между расщелинами мостов. А вот плохая с дотошностью пессимиста вещала, что мосты собраны из говна и палок и имеют возраст чуть ли не под сотню лет. Дощечки местами прогнили и провалились, а уж за крепость верёвок спустя век и вовсе никто бы не поручился.

Благо, я захватил с собой верёвку из тайника. Всё-таки поход по горам в компании нуждался в мерах предосторожности. Обвязав себя и Ольгу верёвкой, я первым отправился проверять состояние моста. Ширина ущелья на глаз составляла метров тридцать, но глубину его определить было практически невозможно. Внизу все занесло снегом, вызывая обманчивое чувство близости дна.

Я шёл, тщательно ощупывая ногой каждую следующую дощечку. Обледеневшее дерево жалобным скрипом провожало мои шаги, но выдержало мой вес. Стоило мне перейти на противоположную сторону, я выбрал деревце потолще и пару раз обмотал вокруг него верёвку для распределения нагрузки. Случаи бывали разные. Вдруг Ольга — барышня кисейная и грохнется в обморок от осознания высоты над уровнем моря? Удерживать другое тело от падения было бы гораздо удобней при наличии стопора в виде дерева. Но, на удивление, первый переход дался девушке легко. Второй тоже порадовал относительной целостностью верёвки моста, но не дощечек. А вот с третьим мостиком вышла накладка.

Вернее, даже не так. Не было ни мостика, ни противоположного края, ни самого Проклятого Пика. Целая гора в одночасье рухнула под воздействием неизвестных мне сил. Запасного хода, ведущего в мою башню попросту не существовало. Зато открывался шикарный обзор на Ирликийскую долину и мой дом, возвышающийся над шатрами Легиона Рассвета.

Я принялся считать шатры. По всему выходило, что я всё же не ошибся. Ирликийская сволочь притащила сюда исключительно свой легион, желая забрать себе все лавры за мою поимку и уничтожение.

«Хоть раз твоя жадность сыграла мне на руку, — подумал я. — Не придётся воевать против всей дюжины орденов разом».

В том, что столкновение неизбежно, я не сомневался ни секунды. Кровная связь подсказывала, что Агафья сейчас где-то там, на границе Каролийских гор и Ирликийской равнины. Судя по отсутствию отклика, чуда не произошло, девушка не очнулась в чужом мире. Но, зная интересы Альба, надеяться на целостность тела вампирши не приходилось. Ну да тело не душа, вылечить реально.

Солнце уже практически опустилось за горные вершины, поэтому продолжить путь мы решили с рассветом. Боевые ж действия и вовсе предстояло вести в полдень, ибо тогда сила Орденов становилась минимальной. Сейчас же нам необходимо было набраться сил перед спуском в долину. Делать это в тёмное время было равносильно самоубийству.

Развернув небольшую походную палатку и спальные мешки, мы принялись располагаться на ночь. Ужин из вяленного мяса и высокоградусного самогона показался пищей богов после насыщенного событиями дня. Я лежал и смотрел в никуда. В голове бродили ленивые мысли, которые то и дело сворачивали к ситуации в Цитадели. Куда делись все маги?

А между тем моё внимание привлёк дробный стук. Не сразу я понял, что так стучат зубы Ольги от холода. Твою мать! Я так надеялся, что самогон поможет избежать болезни от переохлаждения. Но сегодня явно был не наш день. Эмпатку трясло, как осиновый лист на ветру. Она чуть ли не инеем покрывалась от холода, не приходя в себя.

— Надеюсь, завтра ты меня поймёшь, — я выбрался из собственного спальника и принялся раздеваться. Лучше всего грело голое тело к голому телу. Освободив Ольгу от одежды, я забрался к ней в тесный спальник и прижал к себе. От девушки почему-то пахло костром и засохшей кровью. Поддаваясь интуиции, я осторожно прокусил ей кожу на шее и принялся слизывать капли крови. Мне и нужно-то было всего нечего. Смысл был не в питании «консервой», а в выделении вещества для активации регенерации тела.

Вот только и сама кровь Ольги была сейчас пряной на вкус, совсем не такой, какая была у Хельги. Они будто и правда были абсолютно разными людьми.

Прижавшись к эмпатке покрепче, я провалился в сон. Проснулся же я от удивительно реалистичного сна, где Ольга тормошила меня за плечо и сообщала:

— Миша, проснись! Там внизу кого-то распять собираются! Вон, даже крестовина стоит!

Вот только это был совсем не сон.

Отправить