Глава 13

У всех проблем одно начало… Сидела женщина, скучала. А если этих женщин больше десятка и среди них есть высокоранговые магички? Странно, что только два крыла у особняка и причальная мачта появились.

Что характерно, виноватыми они себя не чувствовали. Выслушав всё, что я думал о подобных перепланировках без согласования лично со мной, Тэймэй со Светой скромно потупили взгляды, пережидая бурю.

— А ты куда смотрела? — спросил я у сестры. По существу, к ней претензий не было, но раз уж раздавать всем на орехи, то и эту шпионку не стоило обходить стороной. Но за неё как раз и вступился Паук, до того следовавший за мной по пятам:

— Граф, Кирана Юрьевна попыталась возглавить и обезопасить процесс. Она успела посоветоваться с нами насчёт фортификации и обороноспособности, вынула всю душу Игнату, чтобы тот указал место на болотах, где нет ценных растений, и даже сама углубила русло реки и ров, к тому же очистив заиленное озеро.

Я задумчиво смотрел на сестру. Та лишь пожала плечами.

— Если не можешь предотвратить сумасшествие, нужно его возглавить! Вроде бы неплохо вышло и с пользой для дела.

— Лавиния трудилась? — сменяя гнев на милость, уточнил я.

— А кто же ещё? Так что, считай, подарок на свадьбу вам сделала, — отчиталась сестра. — Да и себе я тоже договорилась о причальной мачте в Абрау. Всё по твоим заветам, налаживаем дружеские связи.

— И как успехи? Девичник прошёл плодотворно?

Я уселся на диванчике в кабинете, а невесты с двух сторон прижались ко мне, уложив головы на плечи. Выглядели они устало, в разговор не вмешивались, но и чужими себя не чувствовали. Сестра расположилась напротив в кресле.

— Ещё бы. Свете можно собственную косметологическую практику открывать. От её процедур все были просто в восторге. Тэймэй, если захочет, сможет заниматься организацией и украшением свадебных торжеств. Вечером поймёшь почему, — сестра мне подмигнула. — Кстати, две невесты Мангустова, которые не знатные, прекрасные маги жизни и природы. Благодаря им мы расширили оранжерею в особняке и воссоздали несколько девственно прекрасных уголков природы.

— Это одно крыло, я так понимаю?

Невесты кивнули, засыпая у меня на плечах.

— А второе для чего?

— Как для чего? — удивилась сестра. — Для симметрии! Всё должно быть красиво!

«Убийственная логика, — подумал я, качая головой. — Женская. Ну хоть не просто набедокурили, а постарались не ухудшить имеющиеся кондиции».

* * *

Обряд решили провести на закате.

Я, конечно, осознавал, что для девочек церемония бракосочетания более важное событие, чем для мужчин, но чтобы настолько… Для меня сама церемония ничего не значила. Я давным-давно уже взял на себя ответственность за Тэймэй, обменявшись с ней кровью.

Девушки ушли готовиться, а сам я отправился осматривать результаты «перепланировки».

За пределами форта с одной стороны лежало древнее болото, где когда-то убили настоящего Михаила, с другой — лес, ну и с третьей расположилось селение Хмарёво.

Ближайший к форту край болота теперь представлял собой берег озера, накрытый хрустальной полусферой. Внутри оказалось тепло, зеленели сосны и ели, стояло несколько беседок. Казалось, что в этом уголке расцвела среди сугробов настоящая весна.

Виднелись заготовленные кострища с вертелами для приготовления мяса. Всюду сновали кровники, слуги, селяне из Хмарёво, расставляя в беседках столы и стулья, заправляя вишнёвые скатерти и развешивая гирлянды макровых светильников на лапах елей. Не было вычурности, помпезности. Присутствовало ощущение домашности.

Уже возвращаясь в форт, я заметил, как Хельга в одиночестве слонялась по берегу на краю болота. Асты поблизости не было. Датчанка же то и дело оглядывалась в растерянности, будто что-то потеряла. Я отправился к ней. При приближении заметил, что у девушки покраснели глаза. Это с лёгкостью можно было списать на холодный ветер, дующий с болот, но почему-то выражение лица Хельги навевало мысли о едва сдерживаемых слезах.

— У вас всё хорошо?

Мой вопрос застиг её врасплох. Она резко отвернулась от болота и вздрогнула от звуков моего голоса.

— Да, — кивнула неуверенно девушка и снова вздрогнула всем телом.

Я присмотрелся. На Хельге вместо подбитого мехом плаща была лишь шерстяная накидка с капюшоном, которая почти не спасала от пронизывающего ветра.

Сняв с себя плащ, я накинул его девушке на плечи. Та завернулась в него поглубже, но дрожать не перестала.

— Спасибо! Но вы теперь замерзать, — девушка перекатывалась с носка на пятку, не решаясь уйти и не видя смысла остаться.

— Вы что-то потеряли? — попробовал вывести на разговор Хельгу, разгоняя кровь, чтобы отогнать холод.

— И да, и нет, — совсем растерянно ответила девушка. — Я не знать. — Она снова отвернулась к болоту. — Я потерять здесь что-то важное, но не знать или не помнить, что.

Датчанка обняла себя за плечи и подставила лицо ветру. Из уголков её глаз закапали слёзы.

— Мне плохо. Я чувствовать боль. Очень много боль. Потеря. Это быть так давно, но боль есть. Она рвать на много часть.

Я присмотрелся и разглядел на шее девушки блокиратор, скрытый за кружевной повязкой.

— Если вы снимете блокиратор, вам станет легче?

— Нет, — покачала она головой. — Хуже быть. Много боль чувствовать. Сойти с ума. Что с этим место?

— Это аномалия. Сюда нет доступа богам. Это место притягивает прорывы изнанки. Считается, что такие аномалии появляются в местах, где в прошлом проходили страшные кровопролитные сражения со множеством смертей. Это место когда-то давно прокляли. Но кто и за что я не знаю.

— Как вы можете здесь жить?

— Время и жизнь побеждают всё. Мы тоже победим боль любовью, смерть жизнью, горе радостью.

Хельга невольно потянула ладонь к шее, оттягивая повязку, будто она мешала ей дышать. Щеки её раскраснелись, а глаза потемнели, больше напоминая угольки.

— Те, кто однажды утопить всё в крови, вернутся. Они не простить и не дать жить. Что вы тогда делать?

— Воевать, — пожал я плечами. — За свою семью, своих людей и свою землю.

Хельга долго смотрела мне в глаза, но всё же скупо улыбнулась.

— Пойдёмте в дом, а то простудитесь, — предложил я датчанке руку. Та, приняв её, молча пошла рядом.

* * *

Я смотрел на себя в зеркало. Военная форма, цветок сакуры в петлице, аккуратные запонки, туфли, начищенные до блеска. Не то жених, не то юный кадет во цвете юности. Нервничал ли я? Нет. Не было даже последнее время постоянного предчувствия неприятностей. До церемонии был ещё час, а потому я бегло решил уточнить ситуацию по некоторым события, что вынуждено выпали из моего поля зрения из-за мальчишника.

«Арсений, — позвал я кровника, — сдал ли кто-то заказчика охоты?»

«Цена вкусная. Ведём переговоры. Такую сумму за посредников не выплачивают. Ждём».

«На десять миллионов соблазнились?»

«Так точно, граф».

«Держите меня в курсе».

«Есть!»

Пока я беседовал с Арсением, сам не заметил, как ноги привели меня в лазарет. Жива сперва напряглась, увидев меня в своих владениях:

— Что-то случилось? Нужна помощь?

— Нет. Всё в порядке. Зашёл проведать Агафью.

Магичка жизни улыбнулась.

— Светлана Борисовна час назад тоже забегала, сверяли с ней показатели. Пока всё в норме. Если нормой можно назвать живое тело без души.

— Потребление крови не изменилось? Нет скачков роста?

— Нет, — магичка была спокойна и собрана. — Запасы крови мы подготовили с учётом рассчитанной прогрессии потребления. С этим проблем нет.

— А с чем есть? — тут же я среагировал на тревогу Живы по кровной связи.

— Нам, когда служили, рассказывали про психосоматику. — Заметив моё выражение лица, принялась приводить ассоциации магичка. — Вот нет у ветерана кисти, а она болит. Или там ампутировали ногу, а боец чувствует, как пальцы на ней чешутся. Хотя нет… Это не то. Скорее, так. Приводят взвод новобранцев и приказывают им идти в атаку самоубийственную. Ломка такая психологическая. Они присягу давали, но жить хочется. И у отряда коллективно желудки опорожняется через все щели. Фактически они здоровы, но это не отменяет того, что они срут и блюют одновременно.

— Жива, ближе к теме, будь добра, — попросил я магичку.

— Да я пытаюсь, — смутилась та. — В общем, иногда люди думают, что чувствуют что-то, но это не так. Например, если скрыть одну руку на допросе и напротив врага выложить чужую, подобранную с поля боя, то можно колоть её, обливать кипятком, жечь. От страха допрашиваемый сам сделает себе такие же раны на скрытой руке. Он будет чувствовать боль, потому что знает, что резать, колоть, рубить — это больно.

Я кивнул, про себя отмечая, что армия у нас самая гуманная. У нас бы не стали играть в психосоматику и всё проделали бы с настоящей рукой.

— Я к чему веду, — зарделась Жива, — у нашей баронессы тоже психосоматика, но какая-то другая. Иногда на её теле стали возникать раны разной степени тяжести, начиная от порезов до глубоких, рваных и даже осколочных. Когда мы замечаем их, нам приходится поить Агафью кровью вне графика, чтобы тело смогло регенерировать. Я думаю, это подтверждает, что она ещё борется где-то там, у себя. Не сдалась.

— Как давно это стало происходить?

— Последние три-четыре дня. Не больше. До этого всё было в порядке.

Я поблагодарил Живу за информацию и отправился к Агафье.

Вампирша так и лежала на койке. Рядом дежурила молоденькая служанка. При виде меня она вскочила и тут же сделала книксен.

— Господин.

Настенные часы щёлкнули, с шумом передвигая стрелки. Половина шестого. Служанка, всё ещё косясь в мою сторону, осторожно скинула одеяло с Агафьи и принялась разглядывать тело больной на предмет появления новых ран. Я же отвернулся. Не так и не в такой ситуации я бы хотел увидеть совершенное тело Агафьи. Казалось нечестным разглядывать её, пока она в таком беспомощном состоянии.

— Я закончила, господин, — пискнула служанка. — Новых ран нет. Осмотр повторяем каждые полчаса.

Девушка сделала ещё один книксен и ушла к Живе отчитаться.

Я же осторожно погладил баронессу по прохладной и гладкой, словно шёлк, щеке.

— Мне тут намекнули, что я должен знать, как тебя спасти, — я присел рядом с вампиршей на стул и взял её за руку. — Я голову сломал, и, по всему, выходит только один вариант. Ты всё же отправишься учиться в Цитадель крови. Главное, не сдавайся.

Сжав напоследок прохладную ладошку вампирши и поцеловав её в лоб, я вышел.

* * *

На душе было муторно.

«Как у тебя настроение? — поинтересовался я у алтаря. — Поговорить не хочешь?»

— Ой, ну надо же! Кто соизволил заговорить!

Я стоял посреди зала перед алтарём. Давненько меня здесь не было. Мне показалось, что алтарь стал незаметно меняться. Линии, что ли, стали плавнее? Сейчас он не выглядел грубым обелиском, а имел обтекаемую форму. Лишь с одной стороны у него всё так же была асимметрия, словно застарелый шрам всё никак не желал рассасываться.

— Не ворчи, — улыбнулся я и погладил алтарь. — Держи! — я положил в выемку для элемента воздуха макр шестого уровня с соответствующей стихией.

Макр тут же вспыхнул и рассыпался прахом в одно мгновение, а я буквально почувствовал всю боль алтаря.

— Спасибо, но… — тяжёлый вздох заменил продолжение фразы.

— Чем могу. У меня сегодня обряд бракосочетания. Вот подарок, чтоб тебе не было одиноко.

Я почему-то воспринимал алтарь не как невероятно сильный булыжник, а как некое коллективное сознание с чувствами и желаниями. И пусть они были далеки местами для моего понимания и ещё дальше от моих моральных принципов, но всё же он был живым. А всякое живое социально. Животные сбивались в стаи. Люди выживали тоже не по одиночке. Те же эрги искали себе подобных. А алтарь в силу своих особенностей был одинок. Уникальное образование, разорванное давным-давно на части и пытающееся восстановить свою целостность.

Алтарь хмыкнул, будто прочитал мои мысли. Хотя почему как будто. Прочитал.

— Спасибо. Но последние пару дней нам совсем не было скучно. Ты даже не представляешь, как приятно было чувствовать созидательную мощь стихий. Очень давно их так не использовали. Обычно всё для боли, войн, убийств. Так что не удивляйся, мы немного вмешивались в процесс и поправляли там, где девочки не справлялись в силу малого опыта.

— А я переживал, чтоб они не потревожили твой покой и не обнаружили раньше времени, — честно признался я.

Но алтарь будто меня не слышал, погрузившись в собственные мысли.

— Всё же женщины в силу собственного призвания имеют больший потенциал к созиданию, чем мужчины, но более склонны отступать от собственных целей в угоду чувствам.

— А ещё они гораздо кровожадней и злопамятней, если причинить им настоящую боль, — заметил я. — Очень редко они считаются с жертвами на пути к собственной цели.

— Что есть, то есть. Но они до последнего будут избегать войны.

Мы замерли, обдумывая каждый свой опыт взаимодействия с женщинами.

— Скажи, — на ум мне пришла одна мысль, и я решил её озвучить, — через сколько лет может переродиться проклятая душа?

— Проклятая не должна и вовсе перерождаться, пока не очистится от проклятия. А там… в зависимости от силы проклятия. Кому-то и ста лет хватит, а кому-то и сотен тысяч будет мало.

— Но моя же попала в тело Михаила Комарина с проклятием, но сразу после смерти.

— Так ты не путай перерождение и перенос. Твой Комар тебя лапками перетянул из одного тельца в другое подходящее, а в оригинале вообще-то и силы теряются, и потенциал, и память.

Вообще да, когда Восьмая отправлялась на перерождение из темницы богов, то должна была потерять одиннадцать двенадцатых собственной силы. Про память я вообще молчу. А ведь никто не отменял лотерею с перерождением в обычном человеке без способностей. Тогда магии придётся искать путь вовне гораздо дольше, чем у мага.

— А если проклятая душа всё-таки смогла бы переродиться, ты бы такую душу почувствовал?

— Стихийница? — заинтересовался алтарь.

— Нет. Эмпатка.

Алтарь замер, обдумывая свой ответ.

— За всё время мы знали лишь одну душу с эмпатией такой силы, чтобы у неё были шансы на перерождение. Но стараниями некоторых высших сущностей переродиться ей не суждено, — печально ответил алтарь. — Если бы она переродилась, то у нас был бы шанс на полное восстановление.

— Она — недостающий элемент? — решил уточнить я на всякий случай.

— Нет. Там всё гораздо сложнее.

Алтарь снова замолчал, и меня выбросило обратно в свой кабинет. Я машинально взглянул на настенные часы для сверки времени и понял, что ничего не понимаю. По моим субъективным оценкам я проговорил с алтарём не менее получаса и должен был уже опоздать на церемонию. Но часы подсказывали, что я успеваю. Решив разобраться с этим позже, я отправился за пределы форта.

* * *

Я вышел из форта и пошёл по мощёной дороге в сторону хрустальной сферы. Солнце село, и в сгущающихся сумерках купол переливался мириадами макровых светильников, имитирующих светлячков в летнюю ночь. На землю тихо падали пушистые снежинки. Послышался хруст снега за спиной. Я не стал оборачиваться, и так зная, кого увижу.

— Не думала, что доживу до этого дня, — тихо произнесла с грустной улыбкой Тильда, пристраиваясь рядом со мной. — Меня тут на твои поиски отправили. Уже испугались, не похитил ли кто тебя вместо невесты накануне свадьбы.

— Нет. Нужно было подумать.

— Видела я это твоё подумать со стен форта, — буркнула эрга. — У тебя то пусто, то густо. Уже третью невесту себе подбираешь?

— Нет, — покачал я головой. — Здесь просто интерес.

— Ох, Трай, — вздохнула подруга. — С этого обычно всё и начинается.

— Она мне интересна тем, что похожа на меня.

— Чем? — изумилась эрга.

— Проклятой душой. И вообще, не о той женщине говорим накануне свадьбы, — пошутил я, переводя разговор на более понятные темы. — Ты как себя чувствуешь?

— Да уж… — буркнула Тильда, — кто бы мне сказал, что у меня будет тошнота постоянная и появится желание убить Эона, не поверила бы. Пока спасаемся только тем, что Райо периодически открывает порталы к морю. Там тепло, запах соли, морепродукты… Они пока единственное, что удерживается во мне.

— Тиль, — я остановился и взял её лицо в свои ладони, — давай я куплю вам остров где-то в океане и поживёте там с Эоном? Отдохнёте без нервов и постоянных погонь, драк…

— А ты? — кажется, эрга всё никак не могла отделить себя от меня, хотя в прошлом мире она и пропадала на время.

— А я — большой мальчик, — улыбнулся я. — Обещаю не умирать, пока не понянчу вашу малютку. Должен же я быть отмщён за все седины, которые ты мне подарила? Так что не дождёшься, я буду живее всех живых злорадствовать над вами.

— А как же Инари?

— А что Инари? — снова улыбнулся я. — Пока печать не сниму, мне на неё не замахнуться.

У Тильды потекли из глаз слёзы. Она опустила голову, пытаясь их скрыть.

— Стала какой-то сентиментальной плаксой, — хлюпнула она носом.

— Обещаю забыть об этом, — обнял я подругу. — И вообще, это у тебя потому, что часть твоей души сегодня женится.

— Точно, — утёрла эрга слёзы тыльной стороной ладони. — Мы же опаздываем. Нас все ждут.

Дальше мы шли, мило подкалывая друг друга.

На границе полусферы эрга чмокнула меня в щёку и нырнула в царство весны и зелени, оставляя меня одного. Я выдохнул и сделал шаг вперёд.

Зелёная поляна была полна народу. В беседках были накрыты столы с закусками. На вертелах над кострами жарились огромные туши, принадлежность части из которых я узнать не смог.

Я встречался взглядами с кровниками, которые улыбались мне и отдавали воинское приветствие. Эрги стояли чуть вдали и с интересом наблюдали за человеческой церемонией. После прохождения полосы препятствий мне стало гораздо легче настраиваться на их эмоциональный и ментальный фон. Да, сейчас я не видел каких-то конкретных воспоминаний, но общий фон был не просто благожелательным, а тёплым, семейным. Я заметил, что многие эрги стояли парами, как Эон с Тильдой, Райо с Лавинией. Неужели эрги начали находить себе пары среди своих?

На берегу озера возвышалась рукотворная арка из еловых ветвей и цветущей сакуры. По бокам от неё разместились наши гости. Я остановился под аркой и обернулся к воде.

Невеста прибывала на берег в лодке, украшенной яркими лентами и свежими цветами. Она была облачена в великолепное белоснежное кимоно, а её волосы были аккуратно заколоты изысканными шпильками. Лодку к берегу тянули иллюзорные водные дракончики, создавая атмосферу волшебства. На воду осыпались нежные лепестки сакуры, наполняя воздух тонким ароматом.

«Ты прекрасна!» — с придыханием честно произнёс я, глядя в глаза своей будущей супруге, женщине, что прошла со мной войну родов и любила так сильно, что подарила свою честь и отказалась от притязаний на трон.

За спиной я слышал восхищённые женские вздохи. Воды озера осветились вспышками, когда лодка пристала к берегу. Повсюду горели огни, одурманивающе пахло смолой.

Я подхватил Тэймэй на руки и торжественно принёс под арку. Там, глядя в глаза друг другу, мы обменялись клятвами любви и верности.

«Зовём в свидетели только Комаро?» — по кровной связи спросил я у жены.

«Да, — подтвердила та. — Ему я доверяю больше, чем этой суке».

— Комаро, прошу признать искренность клятв, — произнёс я вслух, и в этот момент на наших запястьях появились брачные татуировки, символизирующие новый семейный союз.

Гости взорвались радостными криками и здравицами новой семье.

* * *

Инари шла по наполовину затопленному гроту, бывшему многовековым святилищем рода Инари. Богиня негодовала. Руки её сжимались в кулаки, выпуская звериные когти.

— Мелкая своевольная тварь! — ругалась высшая сущность. — Решила, что можешь унизить меня перед всеми этими людишками, не засвидетельствовав обряд? Не-е-ет! Не выйдет! За всё нужно платить!

Подойдя к алтарю, Инари взвыла, обнаружив на нём адамантовый перстень главы рода.

— С-с-сучка! Брюхатая с-с-сучка! Я не дала тебя трахать в борделе, научила убежищу, и так ты мне отплатила?

Богиня исчезла из грота, внезапно проявившись возле огромного полотнища родословной рода Инари. Протянув ладонь над самой крепкой и широкой ветвью, покровительница рода запустила в ткань когти и принялась выдирать нити из вышивки. Те не поддавались, с трудом покидая полотно. Одна нить. Вторая. На третьей коготь с треском обломился, и над родовыми землями Инари разнёсся вой божественной боли и гнева.

* * *

Я держал жену за руку, принимая очередной подарок от гостей. На этот раз от князя Мангустова и его невест.

Мне преподнесли удивительный меч с макром четвёртого уровня в навершии. Но когда на лезвии активировался какой-то жидкий белоснежный огонь, Тэймэй ахнула от восторга. Вот уж кто был любителем холодного оружия, в отличие от меня, предпочитавшего всегда иметь свободные руки.

— Благодарим, — ответил я за нас двоих, с улыбкой наблюдая, как подарок перекочёвывает в загребущие ручки Тэймэй. Та отступила на пару шагов в сторону, закрыла глаза, поклонилась оружию, а затем сделала несколько выпадов, больше напоминающих танцевальные па. Белый шёлк кимоно у подола раскрылся, словно цветок лотоса, а вокруг жены засверкали ленты белоснежного пламени, оплетая ту в огненный кокон.

Послышался клич восторга, а следом за ним тихие смешки гостей, кровников и эргов. М-да, ну что поделать, если мои жёны явно не будут сидеть и заниматься вышивкой и выбором цвета обоев для гостиных, а, скорее, пойдут со мной плечом к плечу в очередную битву.

— Дорогая, может, поупражняешься чуть позже? — улыбнулся я, пытаясь достучаться до здравого смысла супруги. Та мило покраснела, завершив очередной выпад и поклонившись:

— Да, дорогой! — и тут же ответила князю с его невестами: — Он чудесен!

Сделав шаг ко мне, Тэймэй вдруг начала оседать на землю. Я едва успел подхватить её на руки.

— Света, помоги! — спокойно позвал невесту. — Кажется, Тэймэй немного нездоровится.

Боги, вот когда эта женщина запомнит, что носит ребёнка и перестанет скакать козой? Лекарка оказалась рядом спустя секунду. Она проводила диагностику и всё сильнее хмурилась.

— Я ничего не понимаю! — Света поняла на меня свои испуганные глаза. — Она физически здорова, но из неё как будто утекает магия. Основные энергоканалы корёжит и выворачивает чуть ли не на изнанку. У неё… у неё уровень силы падает, — почти прошептала лекарка, с ужасом взирая на нас.

— Миш, — тронул меня за плечо Мангустов, — у нас ещё один подарок…

— Да погоди ты, — отмахнулся я, пытаясь сообразить, как оставить процесс.

— Нет, стой! Это защитный артефакт! В этом мире таких нет! — горячо шептал мне Мангустов. — Открой шкатулку и выбери привязку к жене.

— Минус уровень! — по щекам Светы катились слёзы, будто это её сейчас на живо лишали магии.

Я внимательно смотрел на князя, который совал мне в руки невзрачную коробку. Не похож он был на того, кто будет обманывать. Но и рисковать женой и сыном я не мог. Потому потянувшись за шкатулкой, я царапнул ладонь Андрея до крови и тут же стёр набухшую каплю ладонью.

Кровь не врала, Мангустов действительно купил подарок на каком-то межизананочном рынке с характеристиками, способными защитить чуть ли не от метеорита. И там действительно была привязка к трём существам.

— Спасибо! — выдохнул я и раскрыл шкатулку. Я видел руны и вязь силового конструкта, но артефакт не сработал. Не было предложения привязки. Тишина.

— Здесь есть что-то божественное в основе? — уточнил я у Мангустова. Тот кивнул, а я выругался.

— Минус уровень! — Свету трясло, я видел, как она пытается вливать свою силу в попытке восстанавливать умирающие энергоканалы подруги.

— Да пошло оно всё! — я обернулся змеем, схватил невесту и открыл прокол напрямую к алтарю эргов.

— Помоги!

Отправить