Глава 12

Инерцию падения с высоты погасить мне не удалось, поэтому рухнули мы с блондинкой этак с метров пятнадцати. Здесь надо отдать должное, что не растерялся только Райо, успев подхватить меня волной воздуха.

— О, Выдра! Благодарю за твои дары! — радостно возликовал Пётр Выдрин, когда ему в руки приземлилась симпатичная брюнетка.

Остальные кровники, эрги и гости тоже принялись ловить женский десант, сопровождающийся визгами ужаса и мужскими криками восторга. Где-то в это время я выбрался из-под блондинки и разблокировал и кровную связь, чтобы услышать совершенно охренительные новости из Хмарево:

«Граф, совершена попытка десантирования на нашу территорию неустановленных лиц с воздуха», — коротко отчитался Паук.

Меня хватило только на одно слово:

«Кто?»

Мне показалось, или Паук замешкался, прежде чем произнести:

«Интернациональная солянка в леопардовых шкурах».

«Кирана, какого демона у вас происходит?» — тут же задал я вопрос сестре, вызывая ту на разговор.

Ответом мне был смех. Нет, не смех, а гомерический хохот сквозь слёзы.

«Это надо видеть! — выдохнула она. — Предупреди Паука, что женская рота собирается отбивать у них свои игрушки в леопардовых трусах, пусть не сильно сопротивляются».

«Какие игрушки⁈ Ты вообще о чём?» — то ли меня сильно ударило блондинкой оземь, то ли сестра с непривычки перебрала с алкоголем.

Отсмеявшись, сестра на конец смогла внятно ответить:

«Нам Белухина выписала лучших парижских жиголо, дабы они развлекали нас костюмированными танцевальными номерами. Ну, а поскольку к нам так просто не пробиться, баронесса не придумала ничего лучше, чем десантировать бедных мужиков прямо с дирижабля на парашютах. Одна из её дочерей обеспечила доставку танцовщиков прямо на дом, а кровники приняли их за вражеский десант, и мало того, что мордой в снег уложили, так ещё и в казематы упаковали. Ты не отвечал, а я от смеха разогнуться не могу последние полчаса! Ты бы видел, как этот хор мускулистых мальчиков-леопардиков по поместью ловили, а они хвостиками пятнистыми мелькали в сугробах. И теперь женщины требуют хлеба и зрелищ, то есть мужиков и обещанных танцев. Угадай, кто стоит у них на пути?»

«Так, может, отдать и дело с концом?» — с сомнением предложил я, добрым словом поминая инициативность баронессы.

«Не порти девочкам праздник! Пусть наши посопротивляются для вида и отступают», — уже абсолютно нормальным голосом ответила сестра.

«Так, у меня последний вопрос: а ты почему ещё трезвая?»

«Не-е-ет, я такое ещё не скоро увижу, поэтому боюсь пропустить каждый миг этого действа, — продолжала потешаться надо мной Кирана. — И, да! Ты не пугайся, мы тут небольшую перепланировку в поместье затеяли. Получилось ше-де-враль-но!»

«Кирана!» — не передать словами, как я напрягся от слов о перепланировке. Когда у нас последний раз была «перепланировка», пришлось восстанавливать чуть ли не половину особняка после взрыва.

«Нет-нет-нет! Всё сам увидишь! — рассмеялась сестра. — Всё убежала, наши там на штурм пошли, предупреждай кровников, а то ни за что пострадают».

И отключилась, зараза!

Паук приказ воспринял относительно спокойно, только тихо выругался:

«Лучше бы баб с неба сбросили!»

Это натолкнуло меня на определённые мысли. Блондиночку уже успели подобрать, остальных полтора десятка девиц разной внешности и комплекции уже успели словить, а оставшуюся пятёрку выпутывали из канатов полосы препятствий. Кое-кого задели стихийные ловушки, и Слава приводил их в чувство. Выдрин же уже успел сбегать за флягой и обходил барышень с кубком, предлагая выпить и снять стресс.

— Сударыни, старшая среди вас есть? Шагом марш ко мне! — позвал я, разглядывая этот женский цветник.

Из толпы девушек отделилась блондинистая фигура. Ба! Знакомые всё лица! И как я её только не узнал, когда в руки с неба рухнула столь соблазнительная фигурка.

«Спокойствие, только спокойствие! У тебя скоро свадьба», — повторял я себе как мантру, и, максимально дружелюбно улыбнувшись, обратился к давней знакомой:

— Мадам Жу-Жу, вы к нам какими судьбами?

Смотрительница борделя и бывшая разведчица, у которой я в своё время выкупил Тэймэй, очаровательно улыбнулась, так что появились ямочки на щёчках.

— Когда Паук и Жук сообщили, то вы женитесь и планируете мальчишник, я не могла остаться в стороне!

— Мадам, это… — я обвёл руками заснеженную вечернюю поляну с горящими факелами вокруг, — … весьма смело с вашей стороны. Как они на такое решились? — кивнул я в сторону, судя по всему, куртизанок.

— Вы что⁈ Это дело чести! — совсем по-офицерски козырнула смотрительница борделя. — Ради вас и без парашюта бы рискнули. Комары обещали подстраховать.

Я только покачал головой.

— Не стоило идти на такие жертвы!

— После ваших пожертвований мы снова оказались на плаву, поэтому это, — она указала на парашюты, — наша наименьшая возможная благодарность.

— Надеюсь, все девушки… — я замер, подбирая слова.

— Обижаете, Михаил Юрьевич, — склонив голову чуть набок и сверкнув васильковыми глазами, прервала меня мадам Жу-Жу. — Только самые лучше. Чистые, здоровые, одарённые. Есть даже девственницы. Воспринимайте их как гейш с возможностью расширенного функционала.

Я кивнул, приняв во внимание, что с кем-то из командиров предстоит серьёзный разговор. Хотя… Пауку сейчас и так не сладко будет от толпы разгорячённых женщин.

— Друзья, предлагаю дальше переместиться в особняк. Дамы продолжат вечер с нами!

Ответом мне был стройный хор восторженных голосов. Дальше мальчишник уже стал больше напоминать мальчишник в его классическом проявлении. Были горячие танцы, фонтаны алкоголя, игры в карты на исполнение желаний и очень много выпивки.

* * *

Пробуждение закономерно не радовало. Последний раз я так напивался в компании Белухиной, но её то здесь не было точно.

— Пи-и-ить! — простонало тело голосом Мангустова где-то совсем рядом.

— Ща, — просипел, кажется, Ксандр и скомандовал, — рот открой!

После послышались плеск воды и тихая ругань Андрея:

— На хрена ведро-то сразу⁈

— Хорошо, хоть не заморозил, — пришлось признать Ксандру. — Концентрация в ауте.

Я продирал глаза, попутно разгоняя кровь в организме. Головная боль отступала, в отличие от жажды и запаха перегоревших алкогольных паров, от которых стёкла покрылись испариной. Алые тени на потолке с лепниной намекали, что время близится к закату, но вот какого дня?

— Какой сегодня день?

— День моей смерти, — прохрипел Слава с соседнего кресла, разглядывая розовые кружевные трусики, торчащие из кармана его пиджака.

— Подумаешь, покутил на мальчишнике, — отмахнулся от проблем Подорожникова Мангустов и заговорил о насущном, — подлечи, а?

— Он счастливо женат на дочери баронессы Белухиной, — попытался я объяснить всю суть проблемы Славы, — а такая тёща, если узнает об измене, не просто зятя на скаку остановит и хобот ему оторвёт, а потеряет где-то посреди Северного морского пути, где волки срать боятся, и с чистой совестью сделает дочь вдовой.

Послышались смешки Ксандра и Мангустова и тихий всхлип Славы, умудрившегося вытянуть ещё один трофей из кармана, но уже из голубого атласа.

— Мне ***дец! Я вообще ничего не помню! — с маниакальностью ищейки осматривал свой костюм Слава. — Мы как здесь оказались в таком составе?

Я попытался напрячь память, но здесь, похоже, помог бы только контакт с кровью. А это всё три тысячи литров. Сколько же мы выпили? Твою мать, ощущение, что у меня вместо крови даже не вино, а коньяк плещется в венах.

Дверь отворилась с чрезмерно громким стуком и в кабинет ввалился уж очень бодрый и свежий Пётр Выдрин:

— О! Проснулись наши спящие красавцы-недотроги! Девочки, заноси! — скомандовал он.

Вслед за Выдриным вошла тройка вчерашних барышень-десантниц с подносами в руках в ультракоротких платьицах, практически ничего не скрывавших. Они выставили на столе глиняные чашки с чем-то знакомо и отвратно пахнущим.

— А это наше, — чуть ли не синхронно забрали они у Славы своё бельё и удалились из кабинета, покачивая бёдрами в облегающих лосинах и белых рубашках. На Подорожникова страшно было смотреть.

— Приходите в чувство, и пора собираться на свадьбу! — жизнерадостно щебетал Выдрин, глядя на наши помятые лица.

— Петя, какой сегодня день? — спросил я, залпом опустошая чашку.

— Петя, скажи, что я не мог! — взмолился Подорожников. — Во имя всех богов, скажи, что я не мог!

Выдрин выждал драматическую паузу, в результате которой к нему были прикованы наши взгляды.

— Не мог, Слава! Да ты!.. Обломщик — ты, вот кто!

— Подробности, Петь! — попросил я графа Выдрина, ибо в моей памяти пробовали выйти из небытия какие-то обрывки воспоминаний, где меня окружают три самые горячие барышни, танцующие как раз в тех самых трусиках, что нашёл у себя Слава. Неувязочка.

— Да ну вас! — обиженно махнул на нас рукой граф. — Скучные вы все! Не хочу, не буду, мы своих женщин любим! — копировал он наши голоса, кривляясь. — Ты, — обвиняюще ткнул он на Подорожникова, — вызвался спасти вас всех от назойливого внимания барышень, жаждущих продолжения банкета. И три самые горячие девочки приняли вызов.

— Но, ради Подорожника, что у меня делали их трусики в карманах? — ещё чуть-чуть и Слава рухнул бы на колени.

— Это твои трофеи! Как бы вокруг тебя не вились, ты был непокобелим!

— Непоколебим, — поправил Ксандр, опустошая свою чашку, а после раздумий и ещё одну залпом.

— Не! Не-по-ко-бе-лим! — раздельно произнёс Пётр по слогам. — Видит Выдра! Я бы не выдержал, там же бы и взялся за них! Даже за те деньги, что стояли на кону, не сдержался бы.

Слава, кажется, начал что-то припоминать, а Выдрин продолжил:

— Кстати, наш датчанин выиграл неприлично крупную сумму на ставках в этом конкурсе!

— Ещё бы он не выиграл! Мне же себя парализовать пришлось, чтоб на таких красоток не отреагировать! Сидел, как идиот, слюни пускал, ибо чуть перестарался.

— А мы решили, что ты от удовольствия!

Мы заржали, не сдерживаясь, а затем ободряюще похлопали Славу по плечу. Его жертва не прошла даром. Нас перестали всячески провоцировать и переключились на более податливых гостей.

— Слава, ты — герой! Я обязательно расскажу Ксюше, как ей повезло с мужем! — пошутил я над шурином.

— Иди ты в болото, Комарин! — огрызнулся тот. — Не вздумай! А то следующим поводом собраться будет моя кремация.

— Как остальные? — уточнил я у Выдрина.

— Как ни странно, но бодрее вас. Видимо, было куда периодически алкоголь стравливать, — с довольной улыбкой сытого кота ответил Пётр. — Это вы у нас — молодые энтузиасты!

Я посмотрел на моего ровесника Мангустова, Славу, на пару лет нас старше, а потом уткнулся в смеющийся взгляд Ксандра, которому перевалило за три сотни, как и моей душе. Молодежь, да-да. Но надо будет намекнуть сестре, что наш «османский принц» соблазнам не поддался. А это что-то да значит.

— Ладно, купели вам уже готовы, завтрак в столовой ждёт, и будем выдвигаться.

* * *

Сюрпризы начались ещё до того, как мы покинули школу. К нам пришла странная делегация из Малых Трясинок. Она будто бы состояла из двух частей: женщин, судя по возрасту познавших материнство, и молодых девушек. Все они были в праздничных вышитых зипунах, с алыми платками на головах. Разрумяненные, они взирали на меня.

Сперва вперёд вышла девушка, тонкая как тростинка. Я узнал её. Это была невеста Беляка, мага смерти, прошедшего инициацию во время войны с Крысиными и спасшего всех нас от одержимой Ингрид Исбьерн.

— Примите от нас дар, господин, — склонилась она в поясном поклоне, удерживая перед собой меха на весу. — Мы подумали, что госпоже может быть холодно у нас, и в дар сшили ей шубку из местного песца.

Белая шубка оказалась длиной до пят, имела сероватый отлив и была мягче облака на ощупь. Мастерицы предусмотрели и широкий капюшон. Подкладка изнутри была вышита.

— Благодарю, девы! От своего лица и лица своей невесты, — поклонился я девушке.

Следом от матерей вперёд вышла статная предводительница. Лицо её было словно высечено из гранита, но взгляд был добрым, тёплым и любящим. В руках она держала нательную белоснежную рубаху, расшитую белым речным жемчугом, костяными фигурками и серебряной нитью.

— Это вашей невесте, господин! — поклонилась она. — Мы старались успеть к свадьбе. Мастерицы ночей не спали, но сделали. Обережная рубаха для госпожи. Как будет непраздна, перед родами пусть не побрезгует.

Я принял дар. Удивительно мягкая шерсть, выбеленная местными мастерицами и превратившаяся в произведение искусства.

— Спасибо! Нам очень приятна такая забота.

— Мы помним, господин, всё, что она сделала для нас. Для нас честь ответить взаимностью, — поклонилась предводительница матерей и отступила к своим.

Жительницы Малых Трясинок ушли, а я всё смотрел им вслед. Говорят, человеческая память коротка, но не у моих людей.

* * *

Возвращение в Хмарёво вышло фееричным. Переход Райо открывал прямо во внутренний двор форта, окольцовывающего недавно реконструированный особняк. На молчаливый вопрос: «Как?» пришлось отвечать стандартным: «Секрет рода!» А чтобы меня после этого Кречеты на опыты не пустили, добавлять, что работает это только для быстрой переброски войск между нашими аномальными зонами. По лицам гостей понятно было, что мне хрен поверили, но и допытываться не стали.

На выходе из портала я заметил, как Мангустова натурально перекорёжило. Тот побледнел, но вскоре взял себя в руки. Странно, в школе у него такого эффекта не наблюдалось. Решив проявить тактичность, я обернулся, чтобы попросить Славу присмотреть за Андреем, но так и замер с отвисшей челюстью.

— Какого хера⁈

Это был примерный и самый приличный вариант, произнесённого мною тогда. А как бы вы отнеслись к тому, что ваш отчий дом вдруг расширился минимум на два крыла, да ещё и обзавёлся причальной мачтой для воздушных судов, маячившей где-то невдалеке на болотах? Вот и я немного ошалел от «счастья». А фортификация? А ров? А алтарь эргов? А так горячо любимые Игнатом ингредиенты на болотах?

'Девушки, я жду объяснений! — гаркнул я по кровной связи, вызывая своих невест и сестру.

Отправить