Глава 13

На этот раз встреча Зары с отцом состоялась не в его кабинете. Они обходили вокруг небольшое озеро, расположенное прямо внутри замка Азаретто. Тут было очень жарко. Местное солнце светило ярко и горячо, но демонам это нравилось.

По берегам озерца росли небольшие пальмы, которые вполне удовлетворялись малым поливом воды. Сама же влага поступала из низкозалегающих грунтовых вод. Когда-то давным-давно под этим источником потрудился Кем вместе с дружественными ему водяными магами.

— Что ты узнала? — проговорил Азарет, шагая рядом с ней.

Вообще их пара выглядела не особенно гармонично. Зара была самой маленькой из дочерей высшего демона, и её макушка находилась где-то на уровне ниже его груди. Но отец к ней относился всегда с большим уважением, и этот фактор до сих пор не играл особой роли.

— Человек из того мира, — ответила Зара, — сообщил мне, что селекционеры готовят некий большой конструкт, который заставит нас, всех находящихся в замке, переубивать друг друга.

— Так-так-так, — проговорил Азарет задумчиво. — Что-то подобное мы предполагали. А конкретнее?

— Он сказал, что селекционеры используют корону из муаса, — Зара прикоснулась к своему мечу, созданному из такого же материала. — Но эту корону также будут подпитывать некие мощные конструкты и различные артефакты из того же материала. Плюс чуть ли не сотня менталистов, и тогда они смогут внести раздор в наши ряды. Это правда, отец?

— Не хочу тебя пугать, дочь моя, — ответил Азарет. — Но всё зависит от количества муаса. Если его будет достаточно, да, они вполне смогут сломить нашу волю и подчинить себе, заставляя выполнять губительные приказы.

— И что нам делать, отец?

Зара только что поняла, что принесла по-настоящему ценную информацию из другого мира.

— Нам нужно укрепляться самим, — ответил на это Азарет, и голос его был твёрд и решителен. — Для нашей силы, для нашей собственной обороны, — сказал он, остановившись и посмотрев сверху вниз в глаза дочери. — Нам нужен этот самый муас, причём в таких количествах, которые селекционерам даже и не снились. Всё, что мы можем достать, всё должно сосредоточиться у нас в руках, и неважно, какой ценой это будет достигнуто и как мы его получим, — уточнил Азарет.

Они переглянулись и пошли дальше вдоль озера. Дул приятный обжигающий ветер из пустыни, и замок, внутри которого они находились, казался вечным.

— Послушай, дочь моя, — сказал Азарет, — я уже давно посылаю тебя на самые ответственные, на самые сложные задания и ни разу не пожалел об этом, но теперь тебе будет дано особое задание, от которого, возможно, зависит жизнь всего нашего народа. Поскольку ты самая молодая и не такая рослая, как остальные, под амулетом личины ты должна будешь отправиться в человеческий мир и вместе с Аденизами постараешься добыть необходимое количество минерала.

— Они согласятся мне помочь? — уточнила Зара.

— Конечно, — безапелляционно заявил Азарет. — У нас с ними договор, как ты помнишь. И когда всё будет готово, ты свяжешься со мной, а я напрямую открою портал к тебе и заберу вместе со всеми запасами минерала.

Зара склонила голову в стандартном жесте повиновения.

— Да, отец. Если вы приказываете, то исполнится ваша воля.

— Я приказываю, — сказал Азарет. — А теперь пойди к себе и переоденься, а я пока подготовлю амулет изменения личины. Успехов тебе, дочь моя!

* * *

Мы подошли к старой резиденции все вчетвером. С Азой я уже договорился, что мы немного зачерпнём её энергии, чтобы запитать мобильный телепорт. Она вроде бы была не против, но всё равно отнеслась к этому без воодушевления.

Затем Джузеппе Росси активировал свой аппарат, и мы снова перенеслись к той самой башне, где однажды оказались совершенно случайно. Сейчас тут всё было совсем иначе. Прохладный ветер с гор обдувал нас, поэтому Костя сразу начал ощутимо ежиться и достал из рюкзака заготовленные тёплые вещи.

В нос бил запах снега, мокрого камня и почему-то немного зелени, видимо доносившийся откуда-то издалека. Мы огляделись. Сейчас, в послеобеденное время, здесь было не так уж и страшно, как в первый раз. Светило солнышко, хребты, встающие вокруг, были не чёрными, а серыми, иногда даже немного бежевыми, поэтому было даже красиво и необычно.

И при этом мне казалось, что башня, ранее возвышавшаяся словно какой-то хищный великан, сейчас стала ниже, покосилась и вообще не выглядела настолько пугающе. Я, конечно, удивился этому моменту, но особого значения не придал.

Зато Костя, после того как полностью утеплился, принялся опасливо озираться по сторонам, словно прислушиваясь к чему-то.

— Слышите? — сказал он наконец.

— Что мы должны услышать? — спросил его Тагай.

А я не спешил отвечать. Я тоже прислушался. Никаких звуков. Только хруст нескольких гранитных камней под нашими подошвами на валунах, больше ничего. Возможно, ещё тихий свист ветра, влетающий с другого края ущелья пауков.

— Пауков, — ответил Костя и развёл руками. — Вы слышите? Никакого движения. Как будто тут никого нет, кроме нас.

И здесь я был склонен с ним согласиться. Солнышко, горы, ветер, но никакого движения живых существ. Никто не лез на нас из подземного лаза, из растрескавшейся земли, из-под камней остатков башни. Никто не пытался нас завернуть в паутину и высосать все наши соки.

Тем временем Джузеппе Росси радостно собирал панцири. Он глянул на нас в какой-то момент и остановился.

— А вы что не собираете? — спросил наш спутник.

— Ну, во-первых, мы пока прислушиваемся, — сказал я, — а потом, в первую очередь мы должны расплатиться с тобой. Поэтому все понимают твою ситуацию, ты перевёз семью и тебе нужны деньги. Так что без проблем, пусть все эти панцири будут твоими.

Тагай даже стал ему помогать собирать панцири и грузить в специальный рюкзак, который тот захватил. Мы же с Костей продолжали прислушиваться, но это совершенно ничего не дало. Никаких посторонних звуков. Такое ощущение, что тут всё вымерло, а мы в тот раз убили всех обитающих в этом месте пауков, а это было бы очень некстати. Да и насколько я помнил, пауков оставалось достаточно, когда мы отсюда уходили во второй раз, так что вряд ли это наших рук дело.

Когда Росси собрал с помощью Тагая все панцири себе в рюкзак, мы двинулись внутрь башни. Совсем недалеко от входа на камне Костя увидел прикреплённую паутину. Он аккуратно отцепил её от камня и начал сматывать.

— Ничего себе, — хмыкнул Тагай, — ты прям как моя бабушка.

— В смысле? — хотел возмутиться Костя, но пока ещё не понимал, чему.

— Да у тебя такие клубки ровные получаются, что такое ощущение, как будто ты всю жизнь этим занимался, — продолжал иронизировать Тагай.

— Ну, с моим отцом, — ответил Костя, — и не такому научишься. Но дело-то всё не в этом. Дело в том, что всё очень подозрительно.

— Что такое? — поинтересовался я и замер.

— Что-то не так, — проговорил, Костя. — Понимаешь, — он указал на клубок, который сматывал в этот момент, — то, что у меня в руке, это сигнальная паутина, то есть тревожная система оповещения, чтобы ты понимал. И мы её уже столько раз дернули, что сюда должна прибежать толпа различных пауков, в основном воинственно настроенных, а никого нет. Для пауков, как отдельно взятой группы их популяции, это совершенно неестественно.

Росси посмотрел на Костю подозрительным взглядом. Тот развёл руками:

— Я знаю, я учил всё это.

Тут до меня кое-что дошло. Я повернулся к Росси и спросил:

— Скажи, пожалуйста, а как накапливается твой распрекрасный артефакт для переброски нас обратно?

Росси вытащил артефакт, совершил ловкие манипуляции с ним и ответил:

— Как-то плохо энергия накапливается, если честно. Но, понимаешь, возможны два варианта. Тут либо просто всю популяцию магических тварей перебили на корню. Либо я слишком много энергии потратил при перекидке четырёх человек. Как ты понимаешь, до этого мы с тобой вдвоём скакали. Для прибора это всё-таки даётся проще. Четверо — уже достаточно тяжело. Я бы сказал, это предельное количество человек, которое может перебросить этот прибор. Поэтому точную причину я тебе сказать не могу. Высокие затраты виной медленной аккумуляции энергии или отсутствие магических тварей. Но накапливается медленно.

Мы шли дальше. Под ногами угадывалось что-то вроде древней тропы. По бокам возвышались полуразрушенные стены некогда величественной башни. Я бы сказал, что размером она была, когда её только-только построили, с достаточно внушительный замок. Вокруг нас был серый шершавый камень, где-то поросший мхом, где-то выдолбленный дождями и ветром, но всё говорило о запустении, о том, что тут давно уже никого не было.

Мы же все сматывали и сматывали паутину.

— На самом деле нить довольно свежая, — сказал Костя. — Поэтому это ещё более странно.

— Насколько свежая? — спросил Росси.

— Понятия не имею, — ответил Костя. — Я не паук, но ей точно не больше года. Через год паутина расслаивается и разрывается. А эта достаточно эластичная.

Смотанную в клубки паутину Костя собирал в свой рюкзак. Мы же шли и шли, а коридор постепенно превратился в узкий лаз. Сверху над нами лежала каменная плита, которая, судя по всему, была уже частью самой скалы, нежели сотворёнными вручную стенами. И метров через сто, идя всё ниже и ниже, мы добрались до завала.

Завал был капитальным. Не то что несколько больших валунов обвалилось и перегородило лаз. Скорее тут рухнула часть самой скалы, разрушив проход и отрезав внутренности пещеры от внешнего мира. И, судя по всему, если следовать паутине, то вся популяция пауков осталась там, внутри за завалом.

— Ну что, — сказал я, кивая на скопление булыжников, — не хочется говорить, но кажется, на этом наше приключение и закончено.

— А пауки? — с тревогой посмотрел на меня Костя.

— А что пауки? — ответил я. — С другой стороны где-то выйдут. Это же целая сеть подземных пещер. По-любому, если в одном месте где-то перекрыло, то по этой сети они где-то найдут себе другой выход, где-то с противоположной стороны. Видимо, поэтому здесь всё так заброшено, что пауки просто уже перебрались в другое место.

Я постучал по камням, но звук был глухой, намекающий на то, что завал довольно продолжительный.

— Жаль, конечно. Хороший вариант заработка накрылся медным тазом.

Тагай выглядел расстроенным, но ещё более расстроенным казался Росси. Только он настроился на то, что немедленно разбогатеет, приехав в империю, как вдруг оказалось, что вроде бы близкая возможность обогащения от него значительно отодвинулась. А виной тому — какая-то груда камней.

А вот Костя вёл себя как-то странно, как будто продолжал к чему-то прислушиваться и сильно нервничал. Места себе не находил. И эта его внутренняя тревога вылилась в то, что он вернулся немного назад и полез наверх. Сначала по стенам, а потом и по самой скале куда-то наверх горы.

Мы тоже вышли на свежий воздух, чтобы не подвергаться риску нового обвала, и следили за ним. Жердев лежал практически на самой вершине горы и прислушивался, забыв и о холоде, и обо всём на свете. Но, судя по его движениям, он не был рад тому, что услышал, если вообще услышал. Минут через двадцать он спустился с горы и сразу подошёл к Тагаю.

— Дружище, — сказал он, — пойди ты послушай.

— Да чего там я должен слушать-то? — усмехнулся Тагай. — Грунтовые воды в недрах горы? Так я не услышу.

— Да нет, — ответил ему Костя, — ты же следопыт, ты чувствуешь магию, ты чувствуешь живых магических существ своими способностями. Послушай, мне кажется, что я слышу какие-то крики о помощи изнутри, но сам понимаешь, я не тот, кто может это услышать отчётливо. Поэтому залезь, послушай, может быть, ты поймёшь, что это за крики и существуют ли они где-то кроме моего сознания.

Я смотрел на Тагая и понимал, что тот находится в достаточно трудном положении, в тяжёлых раздумьях. Но, глянув на нас, он как будто бы решился, махнул рукой и сказал:

— Ладно, хрен с тобой, наш юный натуралист, полезу.

Тагай лез по склону гораздо более неуклюже. Всё-таки у Кости физические данные были куда лучше. Да и солнце потихонечку закатывалось за горы, начинало быстро темнеть. Но силуэт нашего друга на фоне голубого неба всё ещё был хорошо виден.

Тагай замер, как и Костя, но пробыл на вершине горы совсем немного времени, может быть, пять-семь минут. А когда он вернулся, всё так же аккуратно находя точку опоры, мы сразу увидели, что Тагай находится в шоке.

— А ты оказался прав, — сказал он Косте, — они действительно там, за завалом.

— А как ты понял? — спросил я. — Они же всё-таки неразумные.

— Как неразумные? — ответил на это Тагай. — Тут я бы так прямо утверждать не стал. Но у них есть две явные эмоции. Первая и самая сильная: они хотят жрать. Причём это общая эмоция всех многочисленных особей этой стаи пауков. Жрать им там нечего. Ничего живого под этими горами, кроме них, нет. И поэтому чувство голода превалирует сейчас практически над всем. Завалены они достаточно давно, и совсем скоро могут начать жрать друг друга.

Говоря это, он отчаянно жестикулировал, словно ему не хватало слов.

— А вторая эмоция более слабая, но от этого не менее безысходная: у них нет другого выхода из того места, где они оказались. То есть пройдёт совсем немного времени, и они там все сдохнут. А если они там сдохнут, то мы потеряем свою золотую жилу.

— Что же получается? — я посмотрел ему в глаза. — Мы должны их освободить?

— Если честно, — Тагай обвёл нас настороженным взглядом, — они там настолько голодные, что мне страшно их освобождать. Потому что стоит им выбраться оттуда, если мы их освободим, то они сожрут всё и всех, кого увидят, и в первую очередь нас с вами.

— Да ты что такое говоришь, Тагай⁈ — проговорил Костя, глядя на него чуть ли не с мольбой. — Нельзя же так. Они же хорошие, там малютки такие, которые вообще ни в чём не виноваты. Вот Витя просто щит вокруг нас поставит, свой огненный, они не полезут, они мимо пробегут, кого-то других пойдут искать, жрать.

Тут на Костю уже посмотрел Джузеппе Росси. И в его взгляде явно боролись противоречивые эмоции.

— Ребят, — сказал он, глядя на Костю, — а где вы такого вот демона-пацифиста-то нашли?

— Где нашли, там уже нет, — усмехнулся я. — А что? Впечатлён?

— Ещё как! — ответил Росси. — Я вообще в шоке.

— Ну вот видите, — сказал я послу. — Такая у нас весёлая подобралась компания.

— Да уж, весёлая, — ответил на это Росси, — но, чтобы я да ещё раз куда-то с вами…

— Ладно-ладно, — я выставил вперёд ладонь. — Не зарекайтесь, Джузеппе. Возможно, Костя прав. Не с той точки зрения, что пауки бедные несчастные, а с той, что нам-то их популяция очень важна, и вам в том числе. Мы собираемся на них зарабатывать, причём как на восстанавливаемом ресурсе. Поэтому нам надо их освободить.

— Я понял, — смирился Росси. — И что будем делать?

— Как что? — я кивнул в сторону лаза. — Разгребать.

Разгребать получалось не очень хорошо. По большей части у нас работали только Костя да и я. Костя тягал огромные валуны, я старался их как-то разрезать пламенными лезвиями. И потом уже небольшими кусками всё выносили Росси и Тагай. Был бы у нас кто-нибудь, обладающий телекинезом или какой-нибудь магией земли или воздуха, было бы, конечно, сподручнее. Но на данный момент всё приходилось делать практически вручную.

В какой-то момент я удачно испытал лавовое заклинание, которое мне не давалось, и чуть было не спалил всех своих друзей, но вовремя отвёл лаву в попавшееся отверстие, ведущее куда-то глубоко-глубоко вниз.

Несколько раз мы останавливались и даже хотели закончить работу, но всё-таки собранных панцирей и полученных нитей паутины было слишком мало для того, чтобы считать это успешной вылазкой. Поэтому мы собирались с силами и разгребали дальше. На улице давно уже стемнело. Я подвесил небольшие светлячки под сводами лаза. И в какой-то момент последний камень просто обвалился внутрь.

Сначала я даже не понял, что это кто-то изнутри вытащил камень, освободив весь проход. А когда поднял глаза, то увидел, что на меня смотрят несколько чёрных глаз. Передо мной стояла огромная паучиха, которая одновременно смотрела каждому из нас в глаза, и при этом её жвала стрекотали и щелкали от голода. С них чуть ли не слюна капала.

Паучиха была очень голодная, и сейчас она видела перед собой еду. Я хотел крикнуть: «Ребята, ко мне под щит!», но не успел этого сделать, потому что моё сознание отрубилось как по щелчку пальцев, как в тот самый момент, когда я истощил себя огненным штормом в прошлой жизни.

* * *

Иосиф Дмитриевич Светозаров пришёл к императрице с лёгким неудовольствием, написанным на лице.

— Что случилось? — спросила его Екатерина Алексеевна, которой в последние дни было слишком хорошо, чтобы думать о чём-то негативном.

— Послушай, племянница, — проговорил он вместо обычного приветствия «Ваше Императорское Величество», — мои люди снова видели, как из твоих покоев выходит Слободан Зорич. Я всё, конечно, понимаю, но очень прошу тебя не заигрываться со своим добрым другом столь открыто и демонстративно.

— Конечно, — ответила императрица. — Я же всё понимаю, осознаю свой долг. Амулет, как ты понимаешь, я себя не снимала. Можешь быть спокоен: никаких последствий от этих посещений не будет.

— Это хорошо, но пора бы подумать и о судьбе империи, — тихо проговорил Светозаров.

— Да, дядя, — склонила голову Екатерина Алексеевна.

— Скажи, — уточнил Иосиф Дмитриевич, — ты выбрала хотя бы одного кандидата из тех, что мы тебе предоставили?

— Могу сказать одно, — императрица усмехнулась, — в сложившейся ситуации особо-то выбирать не приходится.

— В смысле? — не понял Светозаров. — Поясни, пожалуйста.

— Вот смотри, — ответила Екатерина Алексеевна. — Если стелы и дальше будут подобным образом захватываться демонами, то придётся их все уничтожить. Мы не можем ставить транспортную доступность выше безопасности империи. А это значит, что всей логистике в стране наступит конец. Империя погрузится в транспортный коллапс, и дальше все люди и грузы будут перемещаться либо по небу дирижаблями, либо по земле по железной дороге. Одним словом, мы скатимся обратно в доисторические времена.

— Не хотелось бы, — ответил на это Светозаров, уже видимо понимая, куда клонит императрица.

— Согласна, но что поделать? — продолжила Екатерина Алексеевна. — Поскольку дирижабли находятся в руках Вихревых, то соответственно из Вихревых нужно брать отца наследника для того, чтобы удержать в своих руках хотя бы небо, если уж с землёй не получится.

— А ты выбрала кого-то конкретно из Вихревых? — уточнил Светозаров.

— Нет, — усмехнулась императрица, и на её лице нарисовалась некоторая горечь. — Выбери сам на свой вкус. Мне в принципе без разницы.

Иосиф Дмитриевич хотел усмехнуться, но понял, что сейчас для этого не время, и всё-таки он сказал:

— Никогда не выбирал на свой вкус отцов для наследников, — он понимал, что племяннице сейчас тяжело. — Ну да ладно. Я принимаю твой ответ. И всё-таки будь поосторожней.

— Дядя! — императрица подняла на него горящие глаза.

— Всё-всё, — ответил тот, подняв ладони, — я всё понял. Рад, что ты наконец-то решилась.

Отправить