Глава 9

Завтрак прошел в столь же благостной семейной атмосфере. После него Димка забрал Аду проверить, чему её младшенький успел обучить. Мне он подмигнул, сообщив, что заодно проверит и контроль Ады, доставая её шуточками по-братски.

Отец с матерью отправились посидеть на солнышке в деревянных креслах качалках, наслаждаясь последними тёплыми осенними деньками. Горислава при этом была укутана в плед на манер младенца и в руках держала чашку с отваром, но не сказать, чтобы выглядела недовольной. Скорее, жмурилась, как кошка, от любви и заботы мужа.

Мы же с дедом засели в кабинете отца обсудить вопрос с дирижаблем. Всё же привлечение стороннего рода должно было иметь веские обоснования.

И чем дальше я слушал деда, тем яснее осознавал, насколько же я далёк от понимания политических раскладов в империи.

— Итак, начнём с основ, — дед откинулся на спинку кресла, но взгляда не отвёл, — небо над империей всегда было предметом соперничества воздушных кланов. Я тебе сходу могу трёх основных игроков назвать: Громовы, Вихревы, Ветровы. Двое последних — чистые воздушники, Громовы — помесь водников и воздушников, имеющие свою специфику. Все три клана соперничали не только в разработках летательных аппаратов, но и, что было приоритетным, в контроле погоды. Многие кланы с засушливыми территориями заключали договора и получали регулярные дожди.

— Не проще ли было с земельщиками устроить каналы и систему орошения? — резонно заметил я. — Дождь — временная помощь, система орошения — постоянная.

— В теории всё верно, — с улыбкой кивнул дед. — На практике же приходилось брать в расчёт политику, где кланы могли грызться между собой веками. И тогда заключение уклада о погоде было вполне себе реальным вариантом.

— Погода, понятно, но при чём здесь дирижабли? — вернул я разговор к исходному вопросу.

— Экий ты торопыга, потерпи. Разбирать вопрос необходимо с азов. Итак, мы имели три постоянно соперничающих клана, не удивлюсь, если покойный император специально их стравливал.

— Для чего?

— Так пока враги дерутся между собой, они не возвышаются. Проще говоря, покойный император обменял у французов на неизвестно что чертежи первых дирижаблей и собирался полностью подмять под себя небо.

— Ничего себе! — не удержался я. — Альтернатива телепортам?

— Именно! — по голосу я понял, что дед доволен моими выводами. — В последнее время между родовичами и императорской семьёй накопилось много разногласий, и те пытались искать альтернативу.

— Мать говорила, что Рароговы уступили трон Светозаровым, потому что не захотели удаляться от своих капищ, но по силе вполне могли претендовать на трон, — чуть снизив голос, вспомнил я комментарии матери.

— Надеюсь, говорила она это не во дворце, — хмыкнул дед, — а то Екатерина её и так недолюбливает, ведь твоя мать обскакала её и по уровню личной силы, и по красоте, и, что больнее всего ударило императрицу, по вопросу деторождения. У императрицы нет наследников, тогда как у твоей матери трое, и теперь все трое, одарённые сверх меры.

М-да… пришлось промолчать о месте наставлений.

— Так вышло, что мы не стали ввязываться в свару, но нас продолжают считать вероятной альтернативой Светозаровым ещё и потому, что капища у нас не только не затухают, но процент спящих неукоснительно снижается. В то время как вокруг столицы скоро вообще мёртвая зона будет.

— Кстати, о зоне, — вспомнил я о просьбе Радмилы. — Ко мне обратилась однокурсница Радмила Зорич с личной просьбой. Её отец занимается обустройством первого дендрария с магическими растениями и зверинца в пригороде столице. Обещают, что будет похоже на некий заповедный лес вроде того, что при академии. Всё для воссоздания искусственного магического фона вокруг столицы. Быстрого эффекта не обещают, но с чего-то же надо начинать. Как по мне, дело благое.

— А мы при чём?

— Из крупных кланов мы единственные не ответили на письмо и не предоставили образцов растений или животных.

— Надеюсь, ты не разомлел перед девицей и не наобещал чего-то от моего имени? — дед нахмурился, испытующе взирая на меня.

— Ну, во-первых, я и права такого не имею, по фамилии я — фон Аден, а не Рарогов, — напомнил я Креславу, — а, во-вторых, мы на неделе в голографическом театре трёхголового медведя умудрились с друзьями спеленать, правда, одну голову я ему всё-таки… того… и поспешили через охранное ведомство сбагрить животину Зоричам. Так что за нами уже пастекусус триадус записан.

Я чуть скривился, ожидая нагоняя от деда. Похоже, я сам не зная того, влез в какой-то политический расклад. Возможно, что не просто так Рароговы не дали ответа. А тут я весь такой красивый и щедрый.

Но дед, выслушав меня, расхохотался.

— Краснокнижного трехглавого подарить — это сильно, — хохотал Креслав, — хорошо, так и быть, насобираем им каких-никаких деревцев с бору по сосенке. Но на открытие пойдете со мной, добытчики! — утирая слёзы, предупредил дед. — А теперь возвращаясь к теме дирижаблей. Что и где тебе нужно забрать?

Пришлось пересказать кратко наши попрыгушки с австро-венгерским послом.

— Разногласия мы решили, заодно и панцирями кареостриса мадагаскарского разжились. Это такой…

— … паук, который прядет нить крепчайшую, а в хитине содержится вещество позволяющее закалять доспехи и делать их неубиваемыми? — хмыкнул дед. — А неплохо вас так с послом помотало. Знаю эту зверушку. У нас в роду несколько кольчуг древних хранится из его паутины.

— Вот мы тоже хотим паутины достать, — высказал я наши пожелания. — Опять же семье защиту справить лишним не будет.

— И решил, что дирижаблем в Уральские горы смотаться это выход.

Признаться, именно так я и решил, но насмешливый тон деда прямо намекал не подтверждать сие предположение.

— Вить, причин, почему этого делать не стоит, несколько. Во-первых, отвезти они отвезут, но клятву о неразглашении давать не будут, а если и дадут, то гарантии нет, что в навигации дирижабля координаты не останутся. А потом окажется, что некое тайное место вдруг вычистят подчистую без твоего ведома. А, во-вторых, дирижаблю причальная мачта нужна для стыковки. Её в горах днём с огнём не сыщешь. Дальше грузить техническими деталями не буду, но, поверь, не вариант.

— Дед, — я даже не знал, как осторожно уточнить, но потом плюнул и спросил, как есть, — для недоверия Вихревым есть причины?

— Как не быть… После покушения на императора небо не вдруг оказалось в руках Вихревых. Те, выдав планы Молчащих, вроде как и хотели избежать гражданской войны, неизбежно последовавшей бы за переворотом, но и сами в накладе не остались. За верность короне Катенька им чертежи дирижаблей дала и монополию на строительство и вождение воздушных судов подарила. Как ты понимаешь, для многих такая комбинация попахивала гнильцой. Прошлый глава клана Вихревых поплатился за это жизнью. Вот теперь и подумай, как с такими вести дела.

Однако история империи начала открываться с неожиданной стороны. Скандалы, интриги, предательства… Вариться во всём этом нужно уметь, чего у меня не было. Но ради выживания семьи ещё и не на такое будешь способен.

— Кстати, а посол в деле? — деловито уточнил Креслав, что-то обдумывая. — Может, проще у него выкупить артефакт для переноса на точку?

— В деле, — не стал я лгать, — десять процентов от сбыта его. Ну и обещал ещё на точку телепортировать по надобности, но это не скорее, чем через месяц случится.

— А сам он за это время точку вынесет подчистую, — покачал головой дед.

— Сомневаюсь, он мне специфическую кровную клятву дал, но не касаемую конкретно панцирей, правда, — решил я всё же приоткрыть часть правды. — Да и сговорились мы ещё кое-какие дела вести вместе.

— Смотри, чтоб за эти дела Тайный сыск к нам в резиденцию не нагрянул, — нахмурился Креслав. — Вить, даже если смуту затевать удумал, то самое последнее этим с иноземцами заниматься. Тем чужих людей не жаль, они о своей выгоде пекутся.

— Боги с тобой, дед! Какая смута? — возмутился я. — И в мыслях не было. Я клятву давал людей наших защищать!

Уже сболтнув лишнее, я мысленно отвесил себе подзатыльник. Какая клятва у курсанта академии? Клятву при поступлении на службу на Стене дают, будь то каторжник или аристократ.

Красноречиво вздёрнутые в удивлении брови были мне ответом. Прошла минута, прежде чем дед снова заговорил:

— Я сейчас немного отступлю от своих правил, внук. Ответ про клятву мне понравился, но если бы он звучал от твоего брата, то был бы более уместен. К тому же, не сомневаясь в твоей чести, я сомневаюсь в твоём жизненном опыте. Мал ты ещё, а дипломаты — они хуже акул. Всяко ваша «дружба» может обернуться. Столица — она такая, развращает. Много даёт и много отнимает. Деньги большие через руки пойдут, а за ними и соблазны. Внушить что-то легче лёгкого… Может, тебе артефакт от ментала подарить?

Вот же… дед раскрывался совсем с неожиданной стороны. Надо же, мы собирались выкупать артефакты у Жердева, а тут дед сам дарит. Но у меня-то защита, а отказать будет подозрительно.

— Дед, давай так… я не поверю, что у тебя нет своего менталиста при клане. И не надо тут, — улыбнулся я на вздёрнутую бровь Креслава, — пусть попробует пробить мою защиту, если выйдет, то возьму подарок. Если нет, то не будем лишний раз клановые запасы артефактов использовать.

Идея моя была меркантильна до ужаса. Нужно было проверить защиту Тагая, ибо его уровень мастерства я даже примерно не представлял. Вот так понадеешься, а потом в казематах окажешься по глупости и наивности.

Но дед идею оценил и сказал, что пошлёт в резиденцию за специалистом. Более того сам останется на проверку, уж больно интересен ему результат.

* * *

Когда я вошёл к маме в комнату, она уже не спала — листала какую-то книжку, но сразу отложила её, как только увидела меня. Радостно улыбнулась, но тут же поморщилась. Видимо, ещё не слишком хорошо себя чувствовала.

— Ты как, мам? — спросил я вместо приветствия.

— Хорошо, Вить, — ответила она. — Теперь уже хорошо. Как я понимаю, всё это стало возможным только благодаря тебе.

— Это мой долг — защищать своих родных и близких, — уклончиво ответил я. С этими словами пододвинул стул и сел поближе к её кровати. Мы сейчас точь-в-точь повторяли расположение, когда Креслав вчера сидел возле моей кровати, и мы так же неспешно, по-семейному, разговаривали.

— У меня к тебе столько вопросов, — проговорила мать, вглядываясь мне в глаза.

— Понимаю, — ответил я. — У меня их, поверь, не меньше.

Я расслабился, прикрыл глаза, пытаясь вспомнить всё то, о чём хотел поговорить с матерью при встрече.

— Ты мне самое главное скажи: что произошло там, на валу? — задал я вопрос, который терзал меня сильнее всего. — Я как-то смутно видел, что ты стоишь, защищаешься… кажется, ты готовила конструкт, а потом что-то произошло. К сожалению, видел тебя я не очень хорошо. Сама помнишь, темно было. Лишь вспышки огня подсвечивали фигуры на другой стороне вала.

— Помню, — мать усмехнулась, но с какой-то горечью. — Там, на валу, при обороне Горного, я, можно сказать, проиграла.

— Не говори ерунды, — махнул я рукой, улыбнулся и взял её ладонь в свои. — Если бы ты проиграла, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Ты не проиграла. Просто, возможно, воздействие было слишком сильным. Но мне нужно знать, что это за воздействие, чтобы противостоять ему в будущем.

— Конечно, — мать кивнула и тоже прикрыла глаза, видимо, вспоминая, что именно пережила в тот вечер.

— Понимаешь, Вить, у меня было такое ощущение, словно меня заперли в собственном теле. Я сопротивлялась, не сдавалась до последнего, но ничего не могла сделать с этим. Я стала как будто марионеткой, и мной управлял кто-то извне. Он руководил не только моими движениями, но и магией. Это было странно… я сама себе в этот момент не принадлежала.

— Ты так и не поняла, кто тобой управляет? — осторожно уточнил у матери.

— Нет, — Горислава покачала головой. — Мне и не до того было. Я считаю, что умерла два раза в этот момент. Первый раз, когда меня заперли. Представляешь, быть заключённой в плоти собственного тела, стучать изнутри, но не быть услышанной, не суметь ничего сделать?

Мать даже задохнулась, говоря это, но практически сразу взяла себя в руки и продолжила:

— И при этом меня действительно давили, выкручивали мою сущность, чтобы я ничего не могла сделать. Это было похоже на смерть… а может быть, на что-то даже более страшное.

— Мам, этого больше не повторится, обещаю! — я погладил её руку и почувствовал, как на коже родного мне человека выступили мурашки.

— А второй раз… — проговорила мать. — Я умерла в тот момент, когда опустошила источник — причём начисто, в ноль, использовав подготовленный мною конструкт. Причём направив эту невероятную силу на своих же. Это был мой самый сильный конструкт. Ничего сильнее я в жизни не творила.

— Мам, — я старался добавить в голос ноток успокоения, — всё уже закончилось. Не переживай. Мы победили. Всё хорошо.

— Спасибо, что пришёл, — мать улыбнулась мне. Я буквально чувствовал, как беспокойство если не покидает её, то уходит в глубину души, уступая место материнской любви и нежности. — Так ты мне скажи: я, правда, тебя видела, или это бред?

— Правда, — ответил я, кивнув. — Чистая правда. Мы с самого утра на парах были, пошли медитировать к капищу академии, и оно меня позвало. Причём не просто позвало. Сообщив, что тебе нужна помощь, меня выдернули из своего тела и приволокли к тебе.

Мне вспомнились невероятные фантастические картины, которые удалось разглядеть по пути.

— Я увидел много нового, о чём даже не догадывался. Но самое главное — я увидел тебя и понял, что ты никак не можешь попасть в своё тело. Поэтому я взял тебя, обнял и провёл к твоему собственному телу. Кстати, шаманка… вот эта альбиноска, которая камлала над тобой… кто это? Откуда? — я вспомнил о том, о чём мы говорили с друзьями: нужно будет разузнать про шаманку, чтобы раздобыть амулет, с помощью которого можно видеть души людей.

— А, Вересая? — уточнила мать. — Она из Молчащих.

Последние слова она сказала почти шепотом, а я удовлетворённо улыбнулся и проговорил:

— Значит, дед всё-таки принял к сведению мои слова.

Мать не поняла этой фразы, да и интересовало её в этот момент другое.

— Сынок… скажи… я одного не поняла, — проговорила она, и на её лице явственно читалось беспокойство. — Если это действительно был ты, то почему твоя душа оказалась почти ровесницей моей?

Она замялась, но продолжила:

— То есть получается, что-то с тобой случилось? Я, конечно… Я, конечно, видела некоторые изменения в твоём поведении, но, чтобы всё было так серьёзно… Я думала, это обычное взросление.

— Знаешь, мам, — я почувствовал в этот момент холод, ледяной ветер, обжигающий окоченевшее лицо и легионы демонов вдали, которых надо было уничтожить, и вспомнил свой любимый вид, когда стоял на стене и смотрел на далёкие хребты гор, за которыми, как я знал, была моя родина — Тохарская империя.

И сейчас это видение оказалось настолько реальным, что мне даже сложно было из него вырваться.

— Всё дело в том, что… — я посмотрел в глаза матери, — В это, наверное, будет сложно поверить, и мои слова будут выглядеть как бред сумасшедшего, но тебе, думаю, будет проще, потому что ты видела мою настоящую душу.

В глазах Гориславы я увидел страх, но не за себя, а за меня.

— Так вот: я прожил свою жизнь почти до сорока лет. В той жизни мы тоже получили титул и земельный надел. Это было в том же месте, приграничье около озера Горячего. И чтобы не тащить туда Аду, мы отдали её в пансионат благородных девиц. Там она и умерла внезапно, неизвестно отчего. Ты не смирилась с этим и очень сильно сдала.

Говоря это, я непрерывно гладил мать по руке.

— А потом случился прорыв возле нашей усадьбы. Сначала убили брата, а потом и отца, когда он пытался вытащить Димку из когтей демонов. Нас обвинили в предательстве из-за этого прорыва, меня сослали на каторгу. Тебя обвинили в тёмной магии, в связи с демонами и упрятали куда-то в подземелья Тайного сыска.

Мать сглотнула, а я продолжал:

— Пятнадцать лет я провёл на каторге на Стене и героически погиб, прихватив с собой три легиона демонов.

— А как же ты оказался здесь и сейчас? — удивилась мать.

— Вот это уже гораздо интереснее, — сказал я. — Когда умер, то попал в место, где была сплошная темнота и только пламя — изначальное пламя — освещало мне путь. И тогда явилась Саламандра — богиня огня, которая предложила мне пройти этот путь заново и постараться исправить те ошибки, которые были допущены в прошлой жизни.

Я вздохнул, понимая, что мать сейчас может хватить удар от моих слов, но, кажется, она уже была готова к ним. Хотя услышать такое для любой матери очень страшно.

— Думаю, она не просто пожалела меня или весь наш род. Мы ей, вероятно, для чего-то нужны. Именно поэтому меня и воскресили. Собственно, после разговора с ней я и оказался в этом теле, на своей кровати, после проведённого отцом и братом ритуала.

Мать, которая во время моего рассказа всё шире и шире раскрывала глаза от удивления, теперь уже оправилась и сама начала сопоставлять факты.

— Да, — сказала она. — Боря рассказывал, как ты после ритуала встал с кровати, пришёл к ним и начал говорить, что нам угрожает опасность. Они с твоим братом восприняли всё это как бред, помутнение сознания после самого ритуала, будто последствия темной магии. Я, конечно, догадывалась, что это может быть правдой, но одно дело — догадываться, совсем другое — видеть конкретные подтверждения. Но!..

Она подняла указательный палец к потолку, словно требуя дополнительного внимания, хотя я и так ловил каждое её слово.

— Теперь я даже не знаю, как относиться к своим собственным видениям. Считать ли их правдой или нет? Это же не мои мысли и планы. Но я на всякий случай зарисовала всё, что запомнила и решила, что ты должен это знать.

— Что именно? — уточнил я, вспомнив папку на своём столе.

— Что я видела? — переспросила мать, скорее настраиваясь на свой рассказ. — Не могу сказать определённо. Сначала я решила, что это видение тех времён, когда пала империя тохаров. Но с другой стороны — почему именно я должна была это увидеть? — она усмехнулась. — Но потом, по разным деталям, я поняла: нет, это не то. Я вижу что-то совсем другое.

Взгляд Гориславы блуждал в глубинах памяти.

— В своём видении мне предстали крылатые и рогатые демоны, которые воевали, как и мы, против тех самых демонов, с которыми воюем и мы. И не только. Ещё они воевали между собой. Мне пришло понимание, что одни из них — высшие, разумные демоны, а другие — немногим сообразительнее животных. Но животных агрессивных и очень кровожадных.

Она говорила, а я представлял легионы демонов, волнующихся, словно море.

— На равнине, окружённой полукругом гор, — продолжала тем временем мать, — стоял большой замок из коричневого и тёмно-бурого камня с башнями по углам, с бойницами, с флагами, развевающимися над шестиугольными башнями. Настоящий средневековый замок, но такое ощущение, что я видела его сейчас, — в современности. В самом центре этого замка стояла башня, которая резко отличалась от всего остального строения. Она была круглой и сложена из желтовато-белых блоков.

Горислава улыбнулась.

— Очень красивая и изысканная. А по кругу, будто барельеф или настоящее животное, обвилась саламандра. Она была выполнена то ли из золота, то ли из жидкого огня. Но она не казалась застывшей скульптурой — она действительно казалась живой. И вокруг этого самого замка — тектонические проломы… Как море, бушевали легионы демонов, занимающие пространство чуть ли не от края и до края всей этой равнины. Но в бой они почему-то не шли.

Мать закрыла глаза и схватилась рукой за лоб, словно воспоминания причиняли ей боль.

— Прости, — сказала она.

— Всё хорошо, мам, всё нормально, — я снова погладил её по руке и улыбнулся, чтобы она расслабилась и не напрягалась. Сейчас ей это было вредно. — Просто расскажи, что помнишь, и всё.

— Хорошо, — сказала она с тяжёлым вздохом. — Я увидела, что вот эти большие демоны, которые наделены разумом не ниже нашего, обратили своё оружие друг против друга. Мне показалось, что это больше похоже на междоусобную войну. И вот у одного самого злого высшего демона я увидела на голове прозрачную корону, будто сделанную из стекла. Но мне показалось, что это какой-то магический артефакт.

— Мам, — проговорил я, глядя в её уставшие глаза, — а почему ты рассказываешь это мне, а не отцу? — И улыбнулся, показывая, что просто недоумеваю, но не сержусь.

— Потому что, — ответила она твёрдо, — на знамёнах и над башней была одна и та же руна. Она мелькала повсюду на доспехах некоторых высших демонов. И она же горела у тебя на груди, когда ты пришёл меня спасать.

Тут она поднялась на подушках и сверкнула взглядом:

— Сын, скажи мне, откуда у тебя демоническая руна на груди?

— Мам, — я посмотрел на неё и понял, что должен это сказать. — Если я открою тебе всю правду, тебе придётся всю жизнь носить артефакт защиты от менталистов.

— А ты почему не носишь? — удивилась мать.

— Ну, скажем так, — я вспомнил свою первую встречу с Тагаем. — У меня защита стоит очень серьёзная — настолько, что сам автор этой защиты ещё не дорос, чтобы её повторить.

— Хорошо, — ответила мать, вздохнув. И я понял, что она очень сильно устала от нашего разговора.

— Давай тогда отложим эту беседу по крайней мере до того момента, как я не раздобуду амулет, — проговорила она. — Очень не хочу стать камнем, который спровоцирует лавину смертей нашей семьи. И не хочу, чтобы ты переживал это ещё раз. Никто не должен переживать гибель своих близких в таких обстоятельствах.

Затем посмотрела на меня и спросила:

— А что ты будешь делать с той информацией, которую я тебе дала? — спросила она.

— По совести, надо бы предупредить… — я снова вспомнил ту демоницу, вывалившуюся на меня из портала. — Но пока я не знаю, как это сделать. Буду думать.

Пожелав матери здоровья, я оставил её, чтобы она набиралась сил — может быть, поспала немного. Сам же пошёл на конюшню к Аркви.

* * *

Старик встретил меня на пороге конюшни. Он стоял и, прищурившись, смотрел куда-то на небо, не на солнце, конечно, но примерно в ту сторону. Уж за чем он там наблюдал — за птицами или за чем-то ещё — не знаю.

Но когда я подошёл к нему на расстояние пяти метров, он сказал:

— Иди, тебя ждут. Я бы даже сказал заждались.

Я прошёл внутрь конюшни, и мне в руку тут же ткнулась морда Резвого. Я автоматически создал небольшое пламя и протянул угощение.

— Вкуснятина какая! — восхитился тот. — Ты бы почаще приходил кормить!

— Почаще… — задумчиво проговорил я. — Пока не могу… Но обязательно что-нибудь придумаю.

— Придумай, придумай! — нетерпеливо проговорил Резвый. — А то со стариком тут вообще скучно и грустно, и некому морду… этого самого…

— Морды этого самого — мы ещё успеем, — пообещал я коню и потрепал его гриву, а затем снова вышел к Аркви. — Как поживаешь? — спросил я.

— Хорошо, — ответил Аркви, — но тяжко.

— Что такое? — поинтересовался я.

— Слушай, — хохотнул он, — доживёшь до моих лет — поймёшь. Ну ничего, я не жалуюсь.

— Вот-вот, не жалуйся, — сказал я ему. — К тому же, кажется, у нас появились заботы.

— Какие заботы? — спросил у меня Аркви.

— Ну ты, наверняка, в курсе, что мама была без сознания некоторое время?

— В курсе, конечно, — кивнул он. — Ну ты же со мной её тащил с поля боя.

— Ну да, — согласился я. — Но пришла в себя она только вчера. И, скажем так, к этому приложил руку я. Но вопрос в другом. Пока она находилась в беспамятстве, она видела, как селекционеры победили армию Азарета. И она говорит, что победили они с помощью прозрачной короны, сделанной словно из стекла.

— Прозрачная корона… — Аркви нахмурился. — Что-то я не припомню никакой прозрачной короны. Видимо, это что-то новое.

— Я не знаю, — я покачал головой. — Но абсолютно уверен, что именно с её помощью победили армию Азарета. А раз он связан с нами договором, то нужно его как-то предупредить.

Аркви пожал плечами:

— И как мы сможем его предупредить? Я не знаю ни одного способа связаться с ними, кроме того, который мы с тобой уже испытали. Есть ритуальная комната со стелами, там ты можешь вызвать Азарета или, как в нашем последнем случае, кого-то из его рода. Если хочешь, можем сходить ещё раз. Кровь у меня есть, сохранил под заклинаниями стазиса.

— Если не придумаем ещё что-то, то придётся, — ответил я на это.

— Интересное дело, — покосился на меня Аркви, — а у тебя ещё кто-то из советчиков по вопросам демонов появился?

— Пока нет, — покачал я головой, — но есть вероятность, что появятся в скором времени. У меня они, считай, из всех щелей попёрли. В столице повстречал одного Высшего из клана телепортеров. А в друзьях у меня так вообще ходит полукровка, но не из Высших, а из касты воинов, кажется. А раз их не так и мало… То должен быть ещё как-то наработанный канал связи. За последние пару месяцев все мои убеждения в отношении демонов рассыпались в прах. Такое ощущение, что мир перевернулся с ног на голову.

— А что ты хочешь? — Аркви широко улыбнулся и потёр пальцами подбородок. — Ты думаешь, откуда маги-то взялись, сами по себе? Задолго до моего рождения в Тохарской империи особо сильные маги чаще всего были смесками демонов с людьми. Жили в мире и согласии, торговали, общались, заводили семьи. Так что ничего в этом удивительного нет, — закончил он.

Я задумался. Конечно, доверять Аркви можно, каждое его слово звучало правдиво. Но сейчас меня всё-таки терзали некоторые сомнения. Тут я вспомнил то, о чём давным-давно хотел его расспросить.

— Скажи, Аркви, — проговорил я, — а ты что-нибудь слышал про камни?

— Камни? — переспросил меня старик. — Какие камни?

— Ну, скажем так… В тайнике, там же, где яйцо… Я нашёл ещё пяток камней неизвестного мне назначения.

Аркви нахмурился.

— Послушай, я хорошо знаю легенду про наследие рода от богов. Там говорится о яйце, которое богиня передала первому императору, но он так и не понял, что с ним делать. А вот про камни вообще никто ничего не слышал и не видел.

Я вытащил небольшую сумку, в которую упаковал эти непонятные артефакты, вытащенные мною из тайника в Тохарской империи.

— Вот, — сказал я. — Но пока я даже не понимаю, что это и как с ними работать.

Аркви посмотрел на камни, покрутил их в руках, посчитал грани. Почувствовал разницу между ними — она была существенной, как по весу, так и по структуре, и даже по огранке. Да, камни были огранены, несмотря на то что не выглядели драгоценными.

— Я думаю, это наследие Аденизов, — проговорил Аркви. — Но как ими пользоваться — ума не приложу. Пока точно сказать не могу. Зато могу утверждать: нужен полигон для их изучения. Если что, я, как один из обладателей Извечного Пламени, могу тебя подстраховать.

— Это какой ещё полигон нам потребуется? — усмехнулся я, думая, что он шутит.

— С огнеупорными стенами, — совершенно серьёзно ответил Аркви. — Или в крайнем случае можно уйти в горы, чтобы никого не покалечить. Там и разрушений будет минимум.

— Ну ладно… А как их вскрыть?

— Для всех магических предметов, по сути, существует только один способ докопаться до их сути — медитация.

— Да, но если до сих пор никто не смог этого сделать… То как это получится у меня? — спросил я.

— Возможно, им просто было не дано, — пожал плечами Аркви. — Надо пробовать. Пока не попробуешь — не поймёшь. Вариантов, на самом деле, масса, — продолжал он. — Можно попробовать прикоснуться к ним силой. Можно помолиться Саламандре. Много чего можно. Главное — пробовать, и желательно в защищённом или абсолютно безлюдном месте.

— Хорошо, — вздохнул я, напряжённо соображая, что же с этим всем делать.

Затем я посмотрел старику в глаза, они стали совсем выцветшими, чуть ли не белесыми, и сказал:

— Я телепортируюсь в столицу завтра, скорее всего, к вечеру. Так что давай попробуем сходить в ущелье. Найдём местечко потише да потренируемся.

— Как скажешь, — ответил Аркви. — Заодно Резвого выгуляешь. А то он без тебя совсем зачах.

— Зачахнешь тут, — отозвался я, и мы вернулись в конюшню.

— Это что, до завтра ждать? — вмешался Резвый, который понял, что мы уже договорили о серьёзном.

— Ну, полагаю, что да, — ответил я.

Хотя в этот момент я понял, что никаких сиюминутных дел у меня нет.

— Поедем, покатаемся! — подначивал меня конь. — Поедем, поедем! — бил копытом и фыркал, своим видом выражая, что хочет мчаться вперёд галопом — хоть рысью, хоть карьером, лишь бы быть в движении.

— Ладно, ладно, — ответил я. — Поедем, прокатимся. Только недолго.

И мы поехали.

Резвый весь был в движении и болтал не затыкаясь.

— Мы тут с лошадьми всё время проводим. О чём с ними поговоришь? Где сено вкуснее? Ха! — начал он. — Мы видим только конюшню, а изредка старик выводит нас на пастбище. Ну и что там? Что? Трава? Всё! Я — вольное животное. Демонической, огненной природы. Мне нужна воля! Нужен ветер! Нужен огонь!

— Понимаю, — ответил я. — Но, как видишь, на данный момент есть некоторые дела, которые нужно уладить.

— Да какие там дела⁈ — фыркнул Резвый. — Ты понимаешь, что друг сохнет от скуки, от недостатка внимания, от недостатка пыла в наших отношениях?

— Ой, нет, — рассмеялся я. — Избавь меня от этого.

Но про себя подумал: да, наверное, он прав. Даже мне становилось лучше в те моменты, когда я сидел на нём, обхватывал его бока ногами, пригибался к шее и просто мчал сквозь ветер.

Мы выехали за город, и он разогнался до такой степени, что деревья вдоль дороги мелькали одно за другим.

— Скучаешь? — спросил я, почти повторяя банальность, которую конь и так высказал, но больше для того чтобы проверить свои мысли.

— Конечно, скучаю, — ответил Резвый. — С тобой хоть поговорить есть о чём. Кстати, как там в столице? Девчонки-то красивые, небось?

— Девчонки красивые, — согласился я. — Ладно, Резвый, не унывай, — продолжил я. — Скоро переедем в особняк — к другому нашему деду, Рарогову. Наверняка, у него там есть своя конюшня.

— Класс! — с упоением воскликнул Резвый. — Столичная жизнь! Столичные штучки всякие! Там небось кобылки такие…

— Спокойно, спокойно, — перебил я его. — Ты сейчас наболтаешь, что я передумаю.

— Не-не-не! — запротестовал он. — В случае чего, я буду покорен тебе, как пламя в очаге.

— Я прям так взял и поверил, — усмехнулся я. — Разворачивай, поехали домой.

— Ещё немного! Давай добавим скорости⁈ — не унимался он, сейчас напоминая азартного подростка, впервые почувствовавшего скорость и свободу.

— Ну, давай, давай, — согласился я.

И мы понеслись во весь опор.

Иногда мне казалось, что Резвый даже не касается копытами земли, потому что даже пыль над дорогой после нас не клубилась. И в этом безумном беге я ловил ощущение свободы, которое так редко встречается в жизни.

Про себя же размышлял, что, пожалуй, пора бы забрать и Резвого, и Аркви в столицу. Пора начинать учиться, но не тому, чему учат в академии. Нет. Учиться познанию себя. Учиться прокачивать свою силу. Учиться быть не просто магом, а великим магом богини Саламандры. Пора начинать оправдывать оказанное доверие.

Отправить