Глава 8

Ректорат ВАМ ХЕР

Креслав Рарогов вошёл к ректору академии без стука с объёмной кожаной сумкой на плече. Секретарша попросту побоялась заступить дорогу этому грозному и решительному мужчине, одна аура которого заставила её поёжиться.

— Приветствую, Владимир Ильич, — сказал он своим гулким басовитым голосом. — Как и договаривались, здесь два комплекта: на лечение и на восстановление резерва. Полагаю, этого вам вполне должно хватить для личного запаса.

Ректор сначала поднял на него глаза, потом встал со своего места и протянул руку для пожатия.

— Рад вас видеть, Креслав Радимирович, — проговорил тот.

— Я, собственно, вот ещё по какому поводу… Мне сказали, что внук мой находится в лазарете. Что с ним случилось?

— Ну, возникли определённые трудности в учебном процессе, — с явным усилием произнёс ректор.

— Малец сжёг что-то к демоновой бабушке что ли? — хмыкнул глава клана родовичей. — Так мы возместим, коли так.

«Лучше бы сжёг», — мысленно сокрушался ректор, не зная даже, говорить ли правду или нет, но внезапно нашёлся:

— Нет, имущество академии не пострадало. На данный момент курсант Виктор фон Аден находится в лазарете для стабилизации состояния после занятий по медитации. Состояние стабильное, ему ничего не угрожает.

— А что угрожало? — не понял Рарогов.

— С нашей стороны — ничего абсолютно, — тут же поспешил ответить Романов. — Просто регулярно контролируем состояние курсанта на случай осложнений после выгорания в Коктау и перенапряжения в Горном. Вы не волнуйтесь. Всё под контролем.

— Ну ладно, — с подозрением кивнул Рарогов, нахмурившись, но расспрашивать дальше не стал. Видимо, ему хватило информации о том, что с его внуком всё в порядке.

— Тогда у меня следующий вопрос: назначена ли дата испытания для моей внучки?

— Как и договаривались, с момента получения образцов ровно через месяц, — ответил Владимир Ильич, сложив руки перед собой.

Рарогов прищурился, немного подумал и добавил:

— Так это же будет праздник урожая.

— Тогда накануне, — улыбнулся Владимир Ильич: — Всё равно она уже начала заниматься с вашим внуком. И, насколько мне доложили, по личной программе нашего инструктора по рукопашному бою. Если она продолжит заниматься по этой же программе, думаю, у неё не возникнет проблем с поступлением на боевой факультет. Но имейте в виду, поблажек не будет. Девочка должна соответствовать. Думаю, как раз накануне праздника урожая мы и примем у неё испытания.

— Хорошо, учтём, — кивнул Рарогов. — Значит, так: внука я забираю на два дня…

— Ему бы ещё немного под наблюдением побыть, — заметил на это Владимир Ильич, поправил очки и откинулся на спинку кресла.

— Нечего здорового мужика к койке привинчивать. Телепорт в Горный у нас уже заказан, — раздражённо взмахнул огромными ручищами Креслав.

— Но есть же учебный процесс, в конце концов, — попытался вставить Романов.

— У вас учебный процесс, а у меня дела рода, — рыкнул глава клана Рароговых, и в кабинете ощутимо потянуло гарью. Это на паркете отпечаталось два огненных отпечатка сапог Креслава. — Поэтому, если он выдержит переход телепортом, то я его забираю на два дня, а если не выдержит, то у меня к вам появятся серьёзные вопросы… Внучку я забираю на месяц. Или, как мы с вами договорились, на месяц без одного дня.

— Всё-таки, — на свой страх и риск проговорил Романов, — Виктора не желательно бы забирать. Он замешан в некотором инциденте, который требует тщательного расследования.

— Тайный сыск замешан? — нахмурился Креслав, оглаживая бороду.

— Н-нет! — не рискнул соврать ректор.

— А раз нет, — ударил Рарогов ладонью по столу не сильно, но ощутимо, так как столешница под этим ударом всё-таки дрогнула, — то давайте вы не будете вмешиваться в дела моей семьи, а я не буду вмешиваться в дела вашей академии. Знаю я эту вашу канцелярщину! Черкни мне освобождение для внука на два дня.

— Хорошо, — сдался Владимир Ильич с тяжёлым вздохом. В конце концов, ради зелий можно было и попрать некоторые процессуальные моменты. — Только на два дня. Он нам понадобится, чтобы докопаться до сути произошедшего.

— Ладно, — махнул рукой Рарогов.

После чего получил необходимые бумаги и ушёл.

Не успела за ним закрыться дверь, как ректор поднял трубку телефона:

— Так, Нинель, — сказал он секретарше, — декана факультета зельеварения и алхимии Марию Анатольевну срочно ко мне.

Мария Анатольевна прибыла буквально через пять минут, словно ожидала, что её вызовут. Ректор передал ей сумку с зельями:

— Значит, так, делайте, что хотите, но в ближайшее время у меня на столе должен лежать доподлинный состав этих эликсиров.

* * *

— Виктор, опять отлыниваешь от учёбы⁈ — притворно грозно прогрохотал дед Креслав, вваливаясь в палату, но, заметив в палате посторонних, стал серьёзным. — Мне как сказали, что ты в лазарете, думаю: ну всё, один за другим посыпались.

— Со мной всё в порядке, дед, — сказал я с улыбкой, протягивая руку для пожатия. — Просто упекли сюда, чтобы посмотреть, всё ли со мной в порядке. Кстати, познакомься, это мой друг Тихомир Добромыслов.

— Тихомир? — переспросил дед, присматриваясь к нему. Сцена показалась мне немного забавной: дед был просто огромен и широк в плечах, поэтому смотрел на моего друга чуть ли не свысока, словно на карлика. — Тихомир Добромыслов, говоришь? Помню ваш клан, бывшие псковичи. Но давно уже ничего не слышал.

— Приятно познакомиться, — проговорил Тагай и тоже протянул руку, после чего обернулся ко мне:

— Я, наверное, пойду, добегу до Ады и скажу, что, если она хочет поговорить с дедом, пусть приходит.

— Давай-давай, — ответил я со смехом. — Может, и правда, захочет пообщаться, хотя я ставлю на то, что она увеличит скорость и побежит в противоположную сторону.

Тагай кивнул и ушёл. Я понял, что он намеренно нашёл повод, чтобы оставить нас одних для приватного разговора.

Креслав взял стул, поставил его так, чтобы находиться напротив меня во время разговора. Потом недоверчиво посмотрел на этот небольшой для него предмет мебели и очень аккуратно присел. Затем глубоко выдохнул, будто с облегчением, и сказал:

— Горислава в себя пришла.

— Здорово, — ответил я, но сыграть удивление у меня не получилось. Поэтому он сразу прищурился и спросил:

— Ты знал?

Я кивнул, задумался, посмотрел в потолок палаты, а потом снова перевёл взгляд на Креслава.

— Чувствовал, — ответил я. — Примерно в этот момент мне самому стало плохо. Так что, думаю, у нас связь гораздо сильнее, чем мы раньше думали.

— Может быть, — согласился Креслав, оглядывая палату. — Но ты знаешь… всё это не прошло бесследно для твоей матери. Она очень сильно поседела. И первое, что она сказала, когда открыла глаза, просила позвать тебя. Поэтому я здесь. Её волю выполняю.

— А что она вообще рассказывала? — спросил я.

— Больше ничего, — покачал головой Креслав. — Вообще. Ни слова. Совсем.

— Понятно, — ответил я.

А про себя подумал, что, наверное, она просто не хочет ни с кем делиться тем, что произошло. Возможно, даже не понимает, было ли это на самом деле, или просто привиделось. И я её понимал.

Нам с ней обязательно нужно будет поговорить, чтобы выяснить, насколько близки наши воспоминания и чувства.

— Хорошо. Как меня только отсюда выпустят, я сразу приеду.

— Ничего подобного, — махнул рукой Креслав, будто отметая все возможные оправдания. — Я договорился, тебя отсюда выпустят. Так что, в общем-то… собирайся! У нас в полночь телепорт в Горный заказан.

— Так, — сказал я, сразу же напрягаясь и понимая, что времени на раскачку у меня на самом деле нет. — А как же Ада? Я не могу оставить сестру одну здесь.

Креслав распрямил грудь и посмотрел на меня в упор.

— По поводу твоей сестры мы тоже всё решили, — громыхнул он. — На семейном совете постановили: Аду забираем на месяц в Горный. Тренировать её будем всем миром. Я пришлю специально обученного человека, но, кроме него, ею будут заниматься и твой отец, и твой брат.

И кивнул, соглашаясь с подобным взвешенным решением. Всё же там сестру поднатаскают на совесть, а не моим скромными силами. Надо бы не забыть передать родне программу тренировок Геркана.

— Что касается матери, — продолжал дед, — её тоже сегодня доставят в Горный. И я полагаю, ей понадобится уход, в том числе и от дочери. Заодно Ада немного «пообтешется» и не станет больше так ерепениться.

— Согласен, это будет ей полезно, — кивнул я. — Но, откровенно говоря, у неё с этим наступили заметные улучшения. Она упрямая, как и все мы! Цель поступить уже поставила, поэтому не отлынивает и слушается во всём.

— По поводу её поступления, — добавил Креслав, — я уже поговорил с ректором, передал образцы семейной алхимии. А это такая ценность, что через месяц она просто обязана поступить к вам.

— Дед, а если расшифруют формулу? — я нахмурился, представляя убытки, которые может понести род от этого.

— Не расшифруют, там секретный ингредиент добавлен. У них такого точно нет, — подмигнул мне Креслав. — А тестирование ей назначили накануне праздника урожая. Аду будем гонять всей семьёй. Спуску ей не дадим, — он вздохнул и посмотрел на меня совсем по-отечески, почти слово в слово озвучивая мои мысли. — К тому же и ты получишь передышку: у тебя учёба, свои важные дела, — он смотрел на меня, практически не мигая, но с улыбкой. — Все всё это отлично понимают.

— Дед, — сказал я, — то, что вы на некоторое время возьмёте Аду на себя — это огромный плюс. Я немного свободнее себя буду чувствовать.

— Всегда пожалуйста. Мы же родня, — ответил Креслав. — Мы должны помогать друг другу. Да так и легче будет наблюдать за её прогрессом.

Кажется, вольготная жизнь для сестры закончилась. За неё возьмутся все и сразу. И в этот момент подумалось: кажется, в этой жизни мне компенсируют то, чего я недополучил в предыдущей — настоящую семью, с тёплыми, уютными отношениями. Сколько раз я видел Креслава в той жизни? Раза два или три мимоходом, а тут погляди-ка — уже несколько раз удалось пообщаться напрямую. И дед ко мне тоже хорошо относится… Нет, не просто относится, он действительно переживает за нас с Адой. Стоит ценить это. И это было на самом деле здорово.

Что ж, если меня сегодня выпустят из лазарета, надо будет сходить в комнату в общаге за вещами. С другой стороны, я и не собирался надолго отлучаться. Максимум, послезавтра вернусь и снова приступлю к занятиям.

Разговор прервался стуком в дверь моей палаты.

— Входите! — сказал я.

Зашла Ада, бледная, испуганная, но, увидев, что со мной всё в порядке, сразу расцвела и улыбнулась. А потом бросилась на шею к деду. Вот уж до чего неожиданная реакция.

— Дед Креслав, я так рада тебя видеть! — воскликнула Ада. — А ты прямо помолодел!

Меня немного зацепила эта фраза, ведь я-то знал: Рарогов вовсе не помолодел. Наоборот, он с каждым днём выглядел всё более уставшим, и это стало уже сильно заметно даже для посторонних глаз.

— Солнце наше, — проговорил дед, тепло улыбаясь. — Благодарю за комплимент. Но должен сказать: сегодня же мы собираемся и переезжаем в Горный. У тебя начинается месяц тренировок и подтягивания формы.

— Мы? — переспросила она. — То есть… мы уже сейчас уезжаем?

Ада побледнела, но пыталась держаться спокойно. Она явно хотела что-то добавить, но не смогла.

— Что случилось? — спросил я.

— Вещи… Все покупки… — она переводила испуганный взгляд с меня на деда и обратно. — Витя мне помог купить всё необходимое для занятий, и чтобы хорошо выглядеть, и чтобы выходить в город… За месяц всё растащат же из общежития, решат, что я с концами уехала… всё пропадёт… А оно такое!.. — сестре явно не хватало слов, чтобы описать собственные чувства. — Мы можем это забрать как-то с собой? — спросила она у деда, сложив ладони перед собой в просительном жесте.

— Нет, — твёрдо ответил Рарогов. — Количество вещей ограничено.

Ада едва сдерживала слёзы, переводя взгляд с меня на деда.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Я не хочу, чтобы все эти прекрасные вещи пропали, — взмолилась сестра. — Они к тому же ещё и дорогие! Нельзя так деньгами разбрасываться. Я думала… Я думала…

— Ада, спокойно, — проговорил ей дед. — Всё, что нужно, слуги доставят в особняк Рароговых здесь, в столице. Потом заберёшь, не переживай. Я дам указания, как только смогу.

— Правда? — Ада мгновенно сменила настроение и засияла от счастья. — Так можно сделать?

— Конечно! — кивнул Креслав, хмыкнув в бороду и тепло посмотрев на мою сестру. — Иди, собирай вещи. Я обо всём распоряжусь.

— Дед, ты лучший! — воскликнула она и обняла его за шею, а потом умчалась паковать вещи.

А я в этом разговоре услышал очень важную и интересную для меня информацию.

— Дед, — обратился я к нему, — а что, у вас и особняк есть в столице?

— Конечно, — ответил он. — Мы же один из старших кланов. У нас не просто дом или особняк, у нас резиденция. А разве мама не говорила тебе? — тут в его глазах блеснула давняя боль.

— Не говорила… — я замялся, — вот как-то не приходилось, — но тут же продолжил расспрашивать. — Ну, а расскажи, что там есть? Просто дело в том, что мы с друзьями хотели найти себе жильё получше общаги. Хотим свободнее себя чувствовать, ходить на пары и только на пары.

— Не нравится в общежитии? — ухмыльнулся Креслав.

— Есть такое, — я решил не углубляться в подробности, что нам необходимо координировать где-то действия нашей группы. — Частенько выбираемся на сбор ингредиентов для одного из местных алхимиков, а возвращаемся поздно… в общем, карцер скоро станет роднее комнаты, — выкрутился я.

— Хм, если так, — задумчиво пробормотал дед, окинув меня оценивающим взглядом, — тогда слушай. У нас есть достаточно небольшая резиденция в клановом районе недалеко отсюда. Остановиться там может любой член клана, когда приезжает в столицу по делам, с супругой или один. Обычно это происходит, когда проводятся приёмы во дворце, аудиенции, иногда даже переговоры с другими кланами. Лично мы там бываем несколько раз в год. Но визиты не длятся дольше нескольких дней, всё же нам тяжело вдали от родных капищ. А тех, кто засиживается в столице в праздности, повторно в резиденцию не пускают. Так что резиденция больше деловой перевалочный пункт напоминает, чем дом.

Он развёл своими огромными руками:

— Полагаю, такое соседство вас не устроит, но могу предложить гостевой домик. Их там несколько, все очень приличные. Они специально оборудованы для тех, кто из нашего рода, и нуждается во временном жилье. Так что можешь после поездки в Горный отправиться туда, выбрать домик по вкусу и остановиться.

— А как там с обстановкой? — спросил я. — Что-то нужно докупать?

— Ничего не надо, там всё есть, — ответил он. — Слуги, питание, спортзал, то есть тренировочный комплекс. Если хотите, можете располагаться. Я даже не против, если вы поселитесь в основном особняке. Только тогда вам придётся иногда мириться с моим обществом, — он хохотнул. — А так — занимайте любой свободный дом, обосновывайтесь и живите.

— То есть можно просто воспользоваться? — уточнил я с подозрением, так как это было даже слишком хорошо. — Можно заезжать и жить?

Я, честно, не верил своей удаче. Всё получалось слишком гладко. Ещё недавно мы с друзьями ломали голову, где бы нам взять нормальное жильё, а тут готовый вариант. Ада спросила про одежду, и тут всплыл особняк, о которым я ни сном ни духом.

— И правда, — я уставился на Креслава, — почему мы раньше о нём не знали?

— Ай, — дед махнул рукой, — дела давно минувших дней. Когда твоя мать собралась замуж, я её выбор не одобрил. Не одобрил так, что мы с твоим отцом чуть не подрались, — он хмыкнул. — Ну, а мать, ты же знаешь, Гориславу… Она гордая. От всего содержания отказалась, от благ Рароговых тоже. Сказала, что они с мужем сами поднимут семью. Никаких подачек от тех, кто не принимает её выбор, ей не нужно.

Креслав вздохнул, но снова глянул на меня.

— Но мы от рода её не отрезали, — продолжил Рарогов, — и, как видишь, оказались правы. У огневиков часто семейные отношения напоминают пламя разной степени горения. То пожар, а то и угли… Но угли-то всё равно наши родные… И вот сейчас у нас эти угольки потеплели, огонёк родства снова затрепетал на бурном ветру перемен, — сказал дед. — Между нами усилились родственная связь и общение. Я буду очень рад, если вся наша семья снова объединится, и вы, так сказать, вольётесь в наш могучий род Рароговых.

— А что, ты больше ничего не имеешь против тохаров? — спросил я с улыбкой.

— Прошли те времена, — буркнул Рарогов. — Да, тогда мне казалось, что чужая кровь лишь помешает процветанию нашего рода. Но сейчас понимаю, как сильно тогда ошибался. И признаю свои ошибки. Что же до вас, — продолжил он, — ну и что, что вы фон Адены? Характер у вас огненный, всё смешалось, и магия у вас есть и одна, и другая. Да, иногда она конфликтует между собой, но ничего страшного. Мы вон тоже иногда ссоримся, а всё к миру возвращаемся. Вы такие же мои внуки, точнее, правнуки, как и все остальные. А с тобой я общаюсь даже гораздо лучше, чем с многими из них.

Он протянул руку и похлопал меня по плечу.

— Ты после всех событий в Коктау и Горном рано повзрослел. Мне с тобой интересно общаться, — добавил дед. — Всё интересно посмотреть, как разгорится твоё пламя в полную силу. Застать бы…

— Спасибо. Если это, конечно, не лесть, — хмыкнул я.

На это Рарогов рассмеялся. А я подумал: всё дело в том, что деду осталось недолго. Вот он и налаживает семейные связи.

Но, если разобраться, в прошлой жизни я видел его раза два-три за всю жизнь. Тогда ему оставалось жить ещё лет сто. Он, наверняка, руководил родом Рароговых и после того, как меня не стало. Но даже тогда он не лишил мать финансовой поддержки. То есть в этом он был последовательным в обеих жизнях. Контур-то защитный для особняка, скорее всего, на средства Рароговых купили.

А в этой жизни семья стала семьей. Аркви раскрылся, и родовичи приняли нас, особенно после обороны Горного.

«Вот это действительно был какой-то невероятный момент по энергетике. С одной стороны, битва, кровь, ужасы смерти… — продолжал размышлять я. — С другой, все встали плечом к плечу и в едином порыве защищали родную землю. И Рароговы, и тохары, и родовичи, и аристократы, и простые военные — все, как один. И это независимо от происхождения и сути их силы».

— Слушай! — окончательно я сел на кровати и приблизился к деду с задорным огнём в глазах. — А раз пошла такая пляска… Нет у тебя случайно дирижабля?

Рарогов хохотнул в бороду:

— Ни хрена себе запросы! — проговорил он. — Вот прямо в кустах за особняком пришвартован!

Ну, тут уже не выдержал и я, рассмеялся. Но дед добавил:

— Нет, если серьёзно, знаю, где взять. Только один вопрос: ради чего? — спросил он совершенно серьёзно.

— Есть какая-то разница? — аккуратно спросил я.

— Конечно. Это же надо будет идти и договариваться с Вихревыми. Я должен знать, ради чего тебе нужен дирижабль! И в чём твой интерес, — ответил он

И тут вернулась Ада, поэтому я сказал:

— Интерес есть. И немалый. Но это мы уже с тобой обсудим дома.

До полуночи дед Рарогов занимался своими делами. Меня выписали около восьми часов вечера. Я вернулся в комнату и быстро собрался. Объяснил ребятам, что к чему и что скоро вернусь. Те отнеслись с пониманием и порадовались, что мне не придётся куковать в лазарете, а уж тем более тому, что мать пришла в сознание. Попросили передать ей самые тёплые приветы от них.

В полночь мы втроём: я, Ада и Креслав — переместились в Горный. Там нас уже ждала вся семья.

Отец и брат получили маленький отпуск, не то в честь победы, не то в связи с возвращением матери с того света. Может быть, и то, и другое, точно не знаю. Мы собрались за столом, и было очень уютно, совсем по-семейному.

Это такое чувство, когда людей вроде бы немного — у нас было всего пять человек за столом, — но при этом было настолько душевно и хорошо, сердце пело. Мы говорили обо всём подряд, как это часто бывает в кругу семьи, стараясь не затрагивать темы, которые могли бы причинить боль. А потом разошлись по своим комнатам спать.

Все основные серьёзные разговоры были оставлены на завтра.

Дед Креслав остался у нас, заняв комнату, в которой теперь бывал регулярно. Я же направился в свою, ту самую, в которой очнулся, будучи уверенным, что умер. Даже орнамент на потолке остался прежним.

У себя на рабочем столе я увидел папку, обитую красной кожей. Я точно знал, кому она принадлежала. Моей матери. Открыв её, я увидел стопку карандашных набросков, сделанных слабой рукой.

И первый же рисунок заставил меня застыть в недоумении. Это была зарисовка руны с доспехов демоницы, которая вывалилась на меня из портала в резиденции Аденизов.

Отправить