Глава 18

Екатерина Алексеевна ужинала у себя в покоях в полном одиночестве, наслаждаясь перепелами, фаршированными клюквой, щучьей икоркой, поверх брускетты, ломтиков хлеба с маслом и специями, как их называл Джованни Росси, и белым вином. Дядя вошёл пружинистой походкой, перед тем, правда, постучавшись для вежливости.

Пришлось звонить в колокольчик, чтобы принесли ещё один набор приборов. Оба Светозаровых считали, что обсуждать дела во время еды мало того что невежливо, так еще и отвлекает от наслаждения вкусами. Потому лишь отложив приборы и наполнив кубки, они смогли перейти к разговору.

— Как тебе кандидаты? Приглянулся кто-то?

Императрица покачивала бокалом любуясь золотыми искрами в напитке.

— Визуально-то выглядят терпимо. Неплохо сложены, манеры имеют, в носу никто не ковырялся и сопли занавеской не вытирал…

— Не слышу воодушевления в твоём голосе, — Иосифу Дмитриевичу частенько приходилось выступать ещё и духовником при племяннице. Все же женщины — создания нервные, а уж императрица с её набором фобий и вовсе во всех видела предателей.

— Какое там воодушевление. На опасность-то никто из них не отреагировал.

Одна простая фраза звучала как приговор всем кандидатам разом.

— Ты про инцидент с послом?

— О нём родимом. Я сначала ох как разозлилась, что перспективные переговоры сорвали. Паскевич, идиот старательный, и тохары эти…

Тут уж и Екатерина Алексеевна и вовсе слов не нашла. Приличных. А неприличными спасителей вроде как крыть не подобало.

— А потом подумала, а если бы и правда нападение? Все стояли, дядя. Все! Только Паскевич рванул да фон Аден, юное дарование… Ему бы меня добить дать в свете отношений наших родов… А он спасать бросился. И вот как это понимать? Что империя держится на юных отважных безумцах да на исполнительных идиотах?

— Родовичи врагами нам никогда не были, — постарался осторожно возразить Иосиф Дмитриевич, зная отношение к вопросу племянницы.

— Ты это Молчащим скажи и Карагоровым, которые отцу моему мозги спекли, — окрысилась Екатерина Алексеевна.

— Там, уж прости, мы сами были виноваты, менталистов как расходники меняли.

— Они и есть ресурс для империи, — словно мантру повторила мнение покойного императора Екатерина Алексеевна.

— Это для тебя они — ресурс, а для клана — дети, братья, сестры, отцы, матери. Так что умерять нужно аппетиты. Ты почему думаешь, мы из приезжих начали больше менталистов брать? Своих беречь начали. У нас несколько родов поменьше вымерли, а уж сколько в подполье ушли и не проверить. И то заметь, те же Рароговы при всей нелюбви за нас выступили, и Морозовы — тоже. Креслав и Ледобор ещё старых порядков. Считают худой мир лучше доброй ссоры. Утопить страну в войне не дали.

— Это мы не позволили! — возмутилась императрица, залпом выпивая вино в бокале. — Мы! А не они!

— Не глупи! Если бы против нас выступили слитно все кланы родовичей, никакие прихвостни европейские нас бы не спасли. Стёрли бы с лица земли и памяти не оставили.

— Значит, все родовичи нам враги! — припечатала Екатерина Алексеевна, ожидая пока дядя наполнит её бокал.

Тот только покачал головой. Кажется, императрица немного перебрала с алкоголем, но в соответствии с настроением не планировала быстро трезветь. Иногда даже сильным мира сего нужно было отрешиться от проблем.

— Родовичи нам не враги. Они — сила, которая готова встать на защиту родной земли. И пока мы будем заботиться о родной земле и её людях, они всегда придут на помощь.

Увидев, что императрица взирает в тёмное окно отсутствующим взглядом и не слышит его, безопасник решил вернуться к основной теме.

— Ладно, отступили мы от темы. Что с кандидатами решила?

— А ничего! Зачем мне мужик, который ради империи и императрицы и пальцем не пошевелил?

— Тебе с ним не править и на одном трое не сидеть, тебе родить от него надо.

— От осинки не родятся апельсинки. Гнилое семя на трон не посажу, — упрямо мотнула головой императрица.

— Ну так тебе по такому принципу нужно Паскевича или младшего Адена охмурить тогда, — хмыкнул безопасник.

— Сплюнь! — улыбнулась краешками губ Екатерина Алексеевна, оценив шутку дяди. — Еще Рароговых мне на троне не хватало.

— А вот это ты зря. Клан силён, причем не только родовичами, но магами тохарскими. Служат и те, и другие верно. Нам бы лучшего и желать нельзя. Опять же конфликта сил не будет. А за своих они стоять буду насмерть. Горный тому пример.

Иосиф Дмитриевич такую бы кандидатуру поддержал руками и ногами. А уж родовичи как бы присмирели.

— Должны быть другие вариант, — упрямо набычилась императрица.

— Подберу ещё тебе кандидатов, но перебирать долго некогда… Эликсир доставили. Сварили с избытком.

— Иностранцев точно не рассматриваем? — уже из вредности уколола дядю Екатерина Алексеевна. А то, что это он ей в постель Рарогова подсовывает!

— Нет, — пришла пора дяди недовольно поджимать губы. — Развлекаться развлекайся, но на троне должен сидеть наш.

Императрица криво улыбнулась. Один-один.

— Я там сербу дала задание магический зверинец организовать да дендрарий заповедный. Теорию хочу проверить про восстановление магического фона.

— Молодец, полезное начинание. Тем более твой серб не сам взялся, а кое-кого из родовичей подтянул. Мне уже отчёты прислали. Разослал запросы в кланы на предмет предоставления образцов в дендрарий и в зверинец. Вроде бы многие откликнулись. Обещали помочь. Правильно работает. Не единоличничает. Если ещё и отметит помощь, а ты наградишь родовичей, будет вообще прекрасно. Но посмотрим. Жаждой награды многие на гниль проверяются.

— Не такой этот, — покачала головой императрица. — Мутный, но не гнилой. Ты же знаешь, я нутром чую.

— Нутром она чует… А Ермолов что у тебя тогда забыл? — возмутился Иосиф Дмитриевич. — Такую гниду ещё поискать надо было. Но ты же умница, ты же нашла! Он нам чуть гражданскую войну не начал.

— Да отставила я его. Отставила. Вот уж кто умеет обосраться с размахом. Мне он нужен был только Орловых позлить. Да заигралась, признаю.

— То-то же. Можем вслед за Орловыми отправить… — предложил дядя.

— Нет. Он — идиот, да, но смуты не затевал, в отличие от Орловых. Так что пусть посидит в Коктау, жопу поморозит да на прорывы помотается.

* * *

Учебный день пролетел на удивление быстро. Почему-то ещё со времён школы у меня осталось ощущение, что учёба — это долго и муторно. Но сейчас — нет, мы обсуждали, в основном, интересные темы, и даже я для себя мог почерпнуть что-то полезное. Возможно, кроме пар по тактике.

И вот вечером, после ужина, на котором притихшие Костя с Тагаем даже не переговаривались особо, мы пошли к нам в комнату. Конечно, возможно, это было не самое лучшее место для разговора, но на данный момент другого у нас просто не было.

Я тщательно проверил, как дверь закрывается, затем попросил ребят поговорить в полный голос, а сам вышел в коридор. Если просто проходить мимо, то ничего слышно не было, максимум приглушённые голоса, но не слова.

Но, если подойти к двери, то речь становилась достаточно отчётлива. Но тогда подошедшего можно было вычислить по тени под дверью. Мне, конечно, это не понравилось, поэтому я вызвал к себе Тагая.

— Ты можешь накинуть пелену, чтобы не очень слышно было? — спросил его я.

— Нет, — тот покачал головой. — Максимум что-то типа отрицания, чтобы проходили мимо. И то слабенькое.

— Ладно, неважно, делай и пошли, — проговорил я и в этот момент ещё острее почувствовал, как назрел предстоящий разговор.

Костя терпеливо ждал, пока мы закончим. Когда я пришёл и занял место, прислонившись к подоконнику, он сказал:

— Если честно, ты меня пугаешь, хоть я и не из пугливых, — и попытался улыбнуться.

— Меня тоже, — честно признался Тагай. — Но надеюсь, скоро всё разъясниться.

— Не бойтесь, — ответил я, всё объясню прямо сейчас. — Но предупреждаю сразу, разговор будет действительно серьёзный. И пойдёт он про нас троих. На данный момент вышло так, что у каждого из нас троих есть определённый секрет. То, что знает один, либо двое, но не трое. Мы с вами можем избрать два разных пути. Путь первый — продолжим оставаться чужими людьми. Путь второй — нам придётся поделиться друг с другом своими тайнами, чтобы стать командой.

— Это обязательно? — поинтересовался Костя, сидя на кровати и поджав ноги.

— Тайны сгубили не одну дружбу, скажу я тебе, — ответил я. — Но я никого не заставляю. Если вы считаете, что кто-то из нас недостоин знать про вас всё, мы сейчас же закрываем эту беседу и больше к ней никогда не возвращаемся. Но тогда ни о какой команде, ни о каком доверии речи быть не может. Либо мы доверяем полностью, либо просто знакомые курсанты военной академии.

— Просто дружбу сохранить не выйдет? — спросил меня Тагай.

— Нет, — я покачал головой. — Даже сейчас я получил подтверждение того, что, либо мы говорим начистоту, либо обо всём забываем, как будто ничего и не было. Вы поймите, то, что я говорил за завтраком — не пустые слова. Все мы — курсанты первого курса этого факультета — боевая группа, которая будет впоследствии выполнять боевые задачи, полагаясь друг на друга, и в зависимости, какие отношения внутри этой группы, будет складываться её эффективность. У нас же с вами ещё более тесное взаимодействие. Если хотите, мы — боевое братство. По крайней мере я хотел бы относиться к вам, как к боевым братьям, — поправился я. — А в боевом братстве тайн друг от друга нет и быть не может. Все знают сильные и слабые стороны друг друга и всегда страхуют там, где есть слабина. Ну, что, готовы?

— Скажи, зачем тебе это надо? — Тагай не перечил мне, я видел, что он реально хотел разобраться в том, чего не понимал. — Знать чужие тайны — тяжкий крест, скажу я тебе.

Костя взглянул на него с подозрением, а я мысленно кивнул себе, потому что понял, что он уже готов к тому, чтобы войти в мою новую команду.

— Я знаю, — кивнул я. — Но поймите, есть такие вещи, которые я никогда не смогу рассказать посторонним людям. Только своим. Семье, роду, клану, братству. Мы с вами, по сути, та же семья. Но при этом и боевая единица. И защита друг друга. Мы — кулак, внутри которого надёжно спрятаны тайны нашего братства. И кулак этот не разжать. Понимаете, о чём я?

Ребята покачали головами. А я налил себе воды, потому что понял: говорить придётся долго и много.

— Простой пример — скорлупа скорпииды. Если бы мы не пришли в дом Кости, а ограбление случилось бы, он вполне мог подумать на любого из нас, так? Ну, любой из нас мог это сделать. Но мы все знаем, что это не так. Однако, если потом выяснится, что один из нас скрыл что-то важное, к нему уже будет меньше доверия, так? Вот именно поэтому я и говорю, что мы должны поделиться друг с другом тем, что сейчас мешает нашей откровенности. И тогда мы станем настоящим братством. Мы встанем спина к спине, не опасаясь за тылы. Более того, мы станем костяком нового, боевого объединения.

— Ты нас случайно не на революцию подбиваешь? — хмыкнул Костя.

— Вообще нет, — улыбнулся я. — По крайней мере, не в этой империи.

— Я только одного боюсь, — Костя посмотрел на меня, и его рыжие волосы немного поблекли в свете лампы, — если я всё расскажу, то вы со мной больше не будете общаться.

— А я переживаю, что попаду в кабалу, — подхватил Тагай.

А затем они переглянулись, встали и пожали друг другу руки, после чего подошли ко мне. И мы все обменялись крепкими рукопожатиями. Всё это время я внимательно смотрел, чтобы не было теней под нашей дверью.

— Я слежу, — кивнул мне Тагай.

— За чем? — удивился Костя.

— Это всё потом, — сказал я. — Судя по всему, все готовы? — ребята кивнули. — Тогда я начну. Примерно полтора месяца назад я умер.

Рыжие брови Жердева поползли на лоб. Тагай эту историю уже слышал, поэтому отреагировал спокойнее.

— Не понял, — тихо произнёс Костя. — Как? Почему?

— Из-за неудачного эксперимента по увеличению моего источника, — я пожал плечами. — Отцу и брату показалось, что это хорошая идея, да и я сам дал согласие, потому что в тот момент я даже не дотягивал до воина. Но попытка провалилась, и я умер прямо на своей кровати. А вот в моё тело подселился…

— Демон? — подсказал Костя, когда я замолчал, подыскивая правильную формулировку.

— Я тоже так сначала подумал, — хмыкнул на это Добромыслов.

— Нет, — рассмеялся я. — Хотя вот этот вот, — я кивнул на Тагая, — меня иногда так называл, когда я ему похмелиться не давал.

— Стоп, вы были знакомы? — Костя явно ничего не понимал.

— Нет, — ответил я. — Не перебивай, и не запутаешься. В своё молодое тело переселился я сам, но проживший уже почти сорок лет. Причём, последние пятнадцать из них я был каторжником. Впрочем, как и Тагай.

Костя впился себе в переносицу большим и указательным пальцем правой руки, видимо, пытаясь понять, что я сказал. Но мне надо было, чтобы информация сама в нём уложилась, без моей помощи.

— Так, а там ты, получается, тоже умер? — спросил он. — Как бы ты иначе переселился?

— Ага, — кивнул я. — Но этому предшествовало много-много разных событий. Начать стоит, наверное, с того, что нам дали титул и землю.

— Это в этот раз, или в тот? — уточнил Костя.

— И в тот, и в этот, — ответил я. — Но тогда мы приняли титул и сразу поехали на выделенную землю. А поскольку она находится в пограничье, мою сестру Аду мы брать не стали, а отдали её в пансион благородных девиц, считая, что там она в полной безопасности. Она погибла первой. Затем возле нашей усадьбы случился прорыв демонов, который пытались закрыть мой отец, брат, несколько слуг да лошади, которые пытались вытащить их из мясорубки. Причём, сначала всё вроде бы было нормально, а потом брат неудачно использовал магический конструкт и оказался опустошён. Его покромсали, отец бросился к нему, но было поздно. Пока он вытаскивал сына, его тоже покромсали. Нашу семью обвинили в предательстве, мол, это мы договорились с демонами и пустили их на свою землю. Мать загребли в подвалы тайного сыска за использование тёмной магии, меня сослали на каторгу, как предателя.

— Ничего себе, — практически одними губами проговорил Костя. — А дальше?

Впрочем, Тагай тоже сидел ошарашенный. Всей истории я ему, кажется, ещё не рассказывал. Да и в любом случае, лишним это не будет. Для укрепления отношений подойдёт всё.

— Дальше не было ничего интересного, — криво усмехнулся я. — Дубак изо дня в день, периодические налёты демонов, тупые командиры, за исключением Бутурлина и Паскевича, которые периодически оказывались в нашем расположении. Друзья отца, которые делали вид, что меня знать не знают. Господин Тагай собственной персоной, который попался на любвеобилии. Но на самом деле скрывался на каторге. Ну и последний бой, где я захерачил три легиона демонов, но при этом ценой своей жизни. Думал всё, кончился Витька, последний из рода Аденов. Ан, нет…

Тут я запнулся, не зная, стоит ли приплетать богиню. Но в этот момент почувствовал раскаляющееся яйцо на поясе.

— Скажем так, после смерти меня встретила богиня огня саламандра и предложила повторить свой жизненный путь, но не разменять его так дёшево, как в первый раз. Ну и я очнулся в своём теле. Но восемнадцатилетнем. Увидел всю свою семью живой и невредимой, решил, что это реально мой второй шанс. Припомнил про то, что мой самый верный дружище был Тагай, вспомнил, где он учился, ну и решил познакомиться с ним в этом возрасте, чтобы помог мне спасти семью.

— Ого! — Костя был впечатлён. — А он может?

— Этот-то? — я с сарказмом качнул головой в сторону Тагая. — Ещё как. Только виду не показывает. И правильно делает, между прочим. С такой аккуратностью я вообще не знаю, как он мог попасть на каторгу, — но потом я вспомнил, как он в театре чуть не выжег мозги нескольким десяткам человек. — Хотя держу пари, что психанул и загремел. А обесчещенная девица для прикрытия была.

— Между прочим, — заявил Тагай с важным видом, — я девиц без их согласия не бесчещу!

— Хорошо-хорошо, — я поднял ладонь. — Это было лирическое отступление. Продолжаем. Я приехал сюда и встретился с Тагаем.

— Ага, — ответил тот. — Первое, что я подумал — меня кредиторы пытаются раскрутить. Точнее, нет, сначала я решил, что этот демон. Потом кредиторы. Затем на клан Молчащих погрешил. Вот так, наверное. Но поверил.

— Почему? — удивился Костя. — Я вот до сих пор не очень верю. Понимаю, что надо. Но, правда, это невероятно.

Я на Костю не обижался. Вот, не знаю, если бы мне подобную историю рассказали, поверил бы я, или послал бы сразу. Но у него и самого за душой было что-то невероятное.

— Да видишь ли, — сказал ему Тагай, затем встал пошёл к двери, проверил за ней, вернулся обратно и сказал: — На нём моя ментальная защита стоит. Как не поверить-то? Причём, такая, которую я ещё делать не умею. Но точно моя. Значит, из будущего.

Отправить