Глава 19

— Ты чего, из менталистов, что ли? — спросил он едва слышным голосом. — А он действительно был с тобой знаком?

Я буквально наблюдал, как челюсть нашего третьего друга упала практически на колени, образно выражаясь. Но он, кажется, только сейчас понял, для чего я это всё затеял.

— Выходит, что так, — кивнул Тагай. — Причём, при первой же встрече всё на меня вывалил, — хмыкнул он. — Я уж думал, всё, издержки дара, нашего брата много с ума сходит. А он говорит, услуга за услугу. Мол, ты спасаешь мою семью, а я спасаю тебя от каторги.

— Класс, — прошептал Костя. — А мы чем из этого занимались?

— Тут всё сложно, — ответил я. — Когда только переродился, составил список всего того, что надо исправить. Думал, действовать по нему. Но что-то изменилось, и события идут совсем не так, как я помню.

— Вообще не так? — уточнил Костя.

— Не то чтобы совсем, — возразил я. — Скорее, с какой-то вариативностью. В той жизни нас просто известили о титуле, в этой — пригласили во дворец. Там прорыв был возле озера Горячее, тут — в Коктау. Тут огромное количество легионов демонов попёрло на Горный, потому что ущелье избавилось от ледника. А там ущелье наше не растаяло, и какое-то огромное количество демонов выплеснулось на Урум. Сестра вместо пансионата попала в нашу академию. Короче, теперь совершенно непонятно, за что хвататься и что предотвращать.

— Да уж, — проговорил Костя. — Я, наверное, всю ночь спать не буду. У меня это всё в голове не укладывается. Какой-то сюр. Теперь понятно, Вить, чего ты так со своей сестрой носишься. А ты, Тагай. Ты — менталист, но прячешься, да? — и Жердев понимающе кивнул. — Твоя история следующая, да?

— Ну, если Витя закончил, — хмыкнул Тагай. — А то, может быть, хочет рассказать, что за яйцо таскает с собой, словно пингвин.

— Это от богини, — я наставил на него оттопыренные указательный и средний палец, словно пистоль. — Подарок. Мне ещё надо понять, как это яйцо высидеть, я-то ни разу ни пингвин.

— Это ты поэтому к бывалой тётке обратился? — съязвил Тагай, а Костя прикрыл рот рукой.

Я же просто расхохотался, настолько это было несуразно, но если проследить всю логику моих походов в библиотеку, то очень похоже.

— Ты думаешь, если бы она могла высидеть это яйцо, я бы ограничился паршивым цветком? — я покачал головой. — Хреново же ты обо мне мнения, дружище.

Тут уже не выдержали все и рассмеялись. Атмосфера, очевидно, постепенно разряжалась. И это было очень круто. Если я правильно рассудил, Косте было бы сложнее всех рассказать о своём случае.

— А я-то думал, откуда это яйцо, — проговорил Жердев. — Ну, что ж, теперь знаю и не скажу, что мне легче. Но это ж круто. А кто должен вылупиться?

— Подозреваю, что фамильяр, — ответил я. — Но я пока не знаю, что для этого надо сделать. Но давайте уже к Тагаю перейдём.

— Всё не могу привыкнуть, — откликнулся тот. — Я это имя никогда никому не называл. Тихомир и Тихомир. А вот Тагай — это ж моё игровое имя. В детстве я так вымышленным друзьям представлялся.

— Вот и стало реальным, — сказал я.

— Это, кстати, ещё один момент, почему я ему поверил, — сказал Тагай Косте. — Всё было настолько невероятно. А ты наверняка знаешь, что мы ото всех прячемся, — он развёл руками. — Нельзя нам нынче. Да и, откровенно говоря, слабый я менталист. Как и отец мой.

— Почему ты так решил? — спросил Костя.

— Да потому что это не то, что будешь тренировать, — пожал плечами Тагай. — Живёшь в постоянном страхе, что тебя схватят и утащат «на службу государству». А через год-два пришлют домой в белых тапочках, но с орденом.

— Ничего не понимаю, — покачал головой Костя. — Можешь подробнее?

— Конечно, — кивнул Тагай, и его взгляд приобрёл то неповторимое свойство, когда человек всматривается в недоступные чертоги собственной памяти. — Наш род решил скрывать, что мы — менталисты. Произошло это не просто так несколько поколений назад. И с каждым новым поколением род слабел. Отец оказался самым слабым. Он пытался применять свои способности в азартных играх, как ты помнишь, но даже на это его не хватило. Но из-за подобного использования даже то, что было, ушло начисто. Примерно так я и оказался в той заднице, в которой оказался.

— А почему вы решили скрываться? — спросил Костя. — Нет, я знаю, что в нашей стране официально менталистов сейчас почти нет. Но почему? Вы же не задумывали мятеж? Ничего подобного, правда ведь?

— Нет конечно, — грустно усмехнулся Тагай. — Даже в мыслях не было. Но ты даже не знаешь, почему быть в нашей стране менталистами просто опасно?

— Нет, — покачал головой тот. — Я до этого знал только одну категорию граждан, которой быть опасно.

— Скажем так, раньше у каждого рода менталистов с короной был военный контракт, — он посмотрел на меня. — Но постепенно ментальная магия мельчала, и подобных родов становилось всё меньше и меньше. А почему? Да потому, что вместо Стены мы идём во дворец и в основные ведомства типа тайного сыска. Точнее, шли раньше. И нас использовали в качестве оперативной связи для переговоров между правителями и прочими… шишками. А это требует огромного напряжения. И чем больше расстояние, тем больше напряжение, тем сильнее износ мозга. Дед говорил, что в Санкт-Петербурге ещё терпимо было, хотя там тоже не давали восстанавливаться, а как в Екатеринбург переехали, так всё. Род решил сделать вид, что маги слабые пошли. Впрочем, как ты видишь, это было недалеко от истины.

— А в Екатеринбурге чего? — поинтересовался Костя.

Его, кажется, целиком и полностью захватили эмоции Тагая. А тот уже рубил без разбору. Хорошо, что я не уходил в беседу настолько, чтобы забывать о мониторинге коридора. Но там было на удивление тихо. Настолько тихо, что несколько раз я не выдерживал и выглядывал за дверь, но там действительно никого не было.

— Говорю же, — развёл руками Тагай. — Чем больше расстояния, тем быстрее выгорает менталист. Причём, «выгорает» в данном случае не фигуральное выражение. У него реально мозг спекается. Тут при императоре, а затем его детях остался клан Молчащих. Просто они были местные и ничего не боялись, в отличие от нас — Псковских, которых сюда притащили чуть ли не на аркане, да участок, который ты видел, в Селябэ кинули, как кость. Даже не в столице.

Было видно, что Тагай очень сильно разочарован. Иногда он даже говорить не мог, а мысли его путались. Но каждый раз он находил нужные слова и возвращался в общую канву.

— Короче, при деде нынешней императрицы ещё более-менее за регламентом следили да отдыхать давали менталистам. И всё равно до отца нынешней императрицы клан Молчащих, а я напомню, оставался только он, дошёл весьма потрёпанным. Но вместо того, чтобы дать ему восстановиться, отец-император, наоборот, начал выжимать из него все соки. Представь, раз в год-два клан получал своего потомка в гробу и с приколотой к трупу медалькой. Класс? Императора пытались образумить. Но он сказал, что Молчащие — такой же ресурс для империи, как тот же уголь или руды. И использовать его будет сообразно своим целям и в нужном ему объёме. Тогда Молчащие попытались устроить переворот.

— Вот это я уже знаю, — кивнул Костя. — Клан Молчащих вместо с Карагоровыми и Вихревыми пытался свергнуть императора под предлогом того, что он уже не представляет народ по крови. Но Вихрев оказался предателем и донёс Иосифу Светозарову. Вихрева потом убили Молчащие, а уже их перебила императорская гвардия или свои же родовичи. Не помню.

— Не суть, — ответил Тагай. — Мы сейчас не про их историю, а про мою. Я оказался в странном положении. У меня сила вроде бы и есть. Но ни тренировать, ни развивать, ни показать её я никому не могу. Хорошо, что у меня есть смежный дар следопыта, его я везде и использую.

— А это что за дар? — поинтересовался Жердев. — А то и не слышал вроде бы никогда.

— Ну я могу отслеживать следы магии, — сказал Тагай. — Вот, если ты используешь какую-нибудь магию, я потом смогу по её следу пройти. Если знал до этого, кто её применил, смогу указать на владельца. Потому что магия, как и отпечатки пальцев, имеет свою собственную структуру, по которой отследить владельца — плёвое дело.

— Да ты что? — правая бровь Кости взвилась вверх. — А это что за магия?

И он сделал движение рукой, словно выбрасывал что-то из щепотки вверх к потолку.

— Стоп! — теперь настало время Тагая удивляться и бить челюстью по коленям. — Но это же… это же тёмная магия.

Он перевёл взгляд на меня. Но я с ухмылкой просто покивал. Да, этот разговор очень был нужен. Если бы мы столкнулись с подобным выяснением где-то посередине боя, то, полагаю, нас бы перебили, пока мы выясняли бы, кто есть кто. Но сейчас мне было даже забавно следить за своими друзьями.

— Ну, стало быть, теперь моя очередь рассказывать свою историю, — сказал Жердев. — Впрочем, у меня вообще тайна не такая уж и страшная, как у вас.

— Как сказать, — с ехидной улыбкой ответил я. — Тебя за неё тоже обязательно убьют. Собственно, как и нас. Так что не бойся, выдавай на полную.

— Это точно, убьют, — согласился Костя. — Если смогут, конечно.

— Не переживай, — сказал я и хохотнул, не удержавшись. — Нынче уже есть средства.

— Короче, я — полудемон. Хотя, я больше люблю слово получеловек, — Жердев усмехнулся.

— О, этот извечный спор, стакан наполовину пуст, или стакан наполовину полон, — проговорил Тагай, который именно в этот момент пытался уложить в своей голове, что один из его ближайших друзей — полудемон.

— Ну со стаканом как раз никаких проблем, — развёл руками Костя. — Если его налили только до середины, то он наполовину полон, а если отпили из полного, то наполовину пуст.

— Наш демон ещё и философ, — вздохнул Тагай.

— Полудемон, — поправил его я. — Он же Слендермен, он же Жердяй.

— Так точно, — кивнул Костя, и его глаза полыхнули оранжевым пламенем, впрочем, тут же погасли. — Такой же неудачник, как и вы, уж простите. Моя мать — высший демон из касты воинов. А вот бабка — верховный суккуб… точнее, суккубина легиона. Если бы я родился девочкой, то меня забрали бы туда, и мы с вами никогда не встретились. Но я родился мальчиком, и там, — он пожал плечами, — я оказался не нужен. И меня отдали… а точнее, подбросили отцу на воспитание.

— Стоп! — Тагай, видимо, решил серьёзно разобраться. — Твой отец — человек, получается.

— Ага, — кивнул Костя. — Ты будешь смеяться, но я, по большей части, тоже.

— Ну, а какие-нибудь демонические фишки-то у тебя есть? — Тагай явно раззадорился. Он всё никак не мог поверить. Но тут его ждало разочарование.

— Генетика на мне дала сбой, — грустно улыбнувшись, ответил Жердев. — Силы мне данные — смехотворны. Ещё ошмётки трансформации, а буквально — когти, рога и копыта. Иногда глаза цвет меняют. Да и то всё в критические моменты. Из постоянного разве что высокий болевой порог.

— А что за силы тебе даны? — спросил я.

Костя отвернулся к окну и, не поворачиваясь, ответил:

— А какая сила у суккуба? Соблазнение…

Тагай глянул на меня, затем развёл руками и как-то слишком громко произнёс:

— Да ладно, дружище! А чего за тобой все девки академии-то не бегают? Не зажимают тебя по углам? Скрываешься? Прикидываешься?

— Не, Тагай, — я решил объяснить другу вместо Жердева. — Суккубы на мужиков влияют.

— Но ведь это как-то… — Тагай сморщился.

— Не, — Костя тяжело вздохнул. — Тут тоже промах. В себя я не могу вообще никого влюбить. Это такое проклятие, что ли… Зато тебя могу влюбить в кого-нибудь, — он подмигнул Добромыслову, отыгрываясь. — Витю могу влюбить. Или, наоборот, в Аду всех курсантов академии.

— Так, Аду не трогай! — строго сказал я.

— Это была шутка, — он поднял руки над головой. — Неудачная. Просто хочу, чтобы вы знали, для демонов я — выродок. Для отца — единственный и любимый сын. Как-то так. Я считаю, что я — человек. Но если вам…

— Прекрати, — оборвал его я. — Во мне тоже хватает демонической крови.

— Что? — подняли на меня глаза ребята.

— Но чужой, — обозначил я. — И это тема для совсем другого разговора.

— Ты жрёшь демонов? — решил пошутить Тагай.

— Ага, — с сарказмом ответил Костя. — А полудемонов — нет.

— Ребят, успокойтесь, — сказал я. — Понимаю, что у вас сейчас катарсис от того, что вы облегчили свою душу. Но наш разговор на этом не закончен. Мы сейчас готовы стать боевым братством и должны это сделать. И интересы каждого должны быть в одинаковом приоритете для всех. Скажите, вы принимаете друг друга с его багажом и готовы умереть за своего брата?

Слова произнеслись сами, но каждый в комнате чувствовал, что это намного больше, чем слова. Это была первая часть клятвы, которую предстояло сказать всем сердцем. У меня появилось чувство, что центр ладони раскалился. Я искоса глянул на неё и увидел маленький язычок пламени.

Как я понял, ребята тоже почувствовали проявление своей магии, потому что их глаза прояснились, а взгляды стали острыми, наполненными юношеской бравадой, но ещё и серьёзными, нацеленными в будущее.

— На крови? — спросил Костя.

— Не понял? — переспросил я.

— Клятва на крови? — пояснил он и кивнул на мой кортик.

Я кивнул. Кровный ритуал никогда не даст забыть того, что мы принесли эту клятву. Наказание за его нарушение — смерть. Я достал кортик, который оказался из отличной стали, хоть и наградной, и им порезал себе ладонь. То же самое сделали и ребята. А затем мы по очереди пожали друг другу руки, смешивая кровь в едином братании.

Итак, начало положено. Я смотрел в лица Тагая и Кости, понимая, что эти двое будут со мной до конца. Причём, неважно, где он наступит, на самом отдалённом отрезке Стены или в Тохарской империи рядом с троном императора.

И я знал, что это лучший выбор. Эти двое не предадут меня и не сбегут, если вдруг будет трудно. Они будут рвать моих врагов, если потребуется зубами. И нет уже никаких «моих» врагов, есть наши враги. И мы их найдём и нейтрализуем, чего бы это нам не стоило.

Потом мы вымыли руки, обработали специальным снадобьем, чтобы не загноились раны, после чего ещё раз от чувств обнялись все втроём. Чувство было нереальное. Словно был ты один, и тут внезапно вокруг тебя встали новые воины. И вот вас уже много, и любой неприятель по плечу.

— Только это, — заметил вдруг Тагай, — не всё так просто. Нам теперь с нашим знанием специальные защитные амулеты нужны.

— Это ещё зачем? — поинтересовался Костя.

— Ну как, — Тагай вздохнул и посмотрел на меня. — Покопаться в голове у любого из нас, и все трое — трупы.

— А ты защиту сам не можешь поставить, как вот Вите? — уточнил Костя.

— Смогу, — тот развёл руками. — Лет через пятнадцать. А пока — амулеты.

— Деньги у нас есть, — я пожал плечами. — Можно и купить.

— Это твои деньги, — прищурился Костя. — Если ты про панцири.

— Про них, ага, — ответил я и потянулся, потому что мне было чертовски хорошо. — Продадим и купим всё, что угодно. Так что не переживайте.

— Да, я думаю, через отца сможем достать, — кивнул Костя, затем немного помедлил и добавил. — Ребята, вы не поверите, у меня словно камень с души свалился.

— У всех, полагаю, — заметил я.

— Кстати, — Тагай подсел к Косте. — А как твоего отца-то угораздило? Ну с мамой-то?

— Ну… — Костя развёл руками и улыбнулся. — Отец у меня всегда был немного не от мира сего. Вечно занимался с алхимией и смежными вещами. Вот как-то раз и появилась на его пороге демоница из воинов. Правда, под искажающим личность артефактом. Но он это заметил. Ну, они и разговорились. Он понравился ей, она — ему, так и завертелось. Если бы не общий кошмар, творящийся в наших мирах, может, и вместе были бы. Потому что дети у демонов и людей появляются редко. И считается, что они какие-то одарённые, — он усмехнулся. — Правда, я на себе этого не испытал.

Он надолго замолчал, и я предпочитал не вмешиваться. А вот Тагай никак не унимался.

— А отец как тебя воспитывал? Когда ты вообще узнал, что такой? — спросил он.

— Сколько себя помню, столько знал, — ответил Костя, встал и подошёл к окну, встав рядом со мной и разглядывая сгустившуюся снаружи темноту. — Ему приходилось со мной тяжело, потому что я любил в детстве покуролесить. А ведь никто не должен был знать. Вот он со мной вечно и уговаривался. А, когда не мог справиться, отправлял в подвал. Там и до сих пор есть следы моих детских когтей. Года в четыре уже поумнел и знал, что нельзя на людях ничего показывать, иначе смерть.

— Да уж, — вздохнул я. — Невесело.

— Плевать, — махнул рукой Костя и весело улыбнулся. — Это всё уже давно в прошлом, а нам интересно настоящее. Чем займёмся, боевое братство, а?

 

Конец третьей книги

Отправить