Глава 11

Пока я ещё соображал, что именно надо делать: довести сестру до общежития, или бежать помогать Тагаю, кусты под окнами уже нашего общежития зашевелились, и оттуда на полной скорости выскочил Костя. Добавил, так сказать, вопросов.

Тем временем я узнал девушку, которая кричала так, что, кажется, поднялась на уши вся академия. Это была Ульяна — служащая секретариата нашего деканата. что когда-то дала мне информацию о Мартынове. Я же сам ей и сказал, что может обращаться за помощью в любой момент. Так вот, выходит, к кому Тагай в деканат собирался.

М-да уж.

— Стой тут, — рявкнул я, а сам ринулся к девушке. — Где⁈ — только и додумался спросить я.

— Там, там, — она махнула рукой. — У слева от выхода, с той стороны!

Короче, ничего не понятно, но это и неважно. Пока я стоял, Костя поравнялся со мной, и мы с ним на немыслимой скорости рванули к входу.

Три смутных силуэта тащили нашего друга к открытому экипажу, стоящему в нескольких метров от арки входа. Он отчаянно отбивался, но постоянно получал то рукой, то ногой. А ведь он ещё не отошёл от боя у Кости дома. Сотрясение от удара о стену ему подлечили, но слабость осталась.

Мы набросились на обидчиков буквально слёту. Боевыми заклинаниями я на этот раз пользоваться на стал, памятуя, что случилось в прошлый. А вот волю рукам и ногам дал от души. Мне попался довольно-таки рослый детина, который очень даже хорошо противостоял мне. Даже пытался ударить в лицо и особенно в нос.

Ах, так! Ну тогда, получи! И костяшками пальцев от всей души врезал ему в кадык, буквально чувствуя, как что-то хрустнуло.

В этот момент на меня накинулись сзади. А детина схватился за горло и стал постепенно оседать на асфальт. Того, кто пытался задушить меня со спины, я просто схватил за шиворот и перекинул через себя, с чувством приложив об асфальт. Из нападавшего словно весь воздух выпустили, таким был звук.

Я огляделся, надо ли помочь Косте? Но нет, тот своего уже прижал к земле и методично бил по лицу с двух сторон.

— Тихо, тихо, — я подскочил к нему. — Перестараешься. Опять объяснительные писать.

Тем временем мои поднялись, но вместо того, чтобы снова ввязаться в драку, они прыгнули в экипаж. Вывернувшись из-под Кости, вскочил на ноги третий и тоже побежал за экипажем.

Жердев ринулся было за ними, но его противник уцепился за коляску и подтянулся на руках, а экипаж прибавил скорость.

— Привет от Белого, — рявкнул кто-то из тёмных фигур. — Долго всё равно не отсидишься!

Костя ещё раз дёрнулся, чтобы догнать, но я его остановил.

В этот момент из арки выскочила охрана вместе с привратником. Оценив ситуацию, они решили, что мы вдвоём с Костей бьём Тагая.

— Прекратить безобразие! — рявкнул начальник охраны.

— Мы ничего и не делаем, — ответил я, показывая пустые ладони. — Это вон те, что уехали, пытались нашего друга увезти.

— Это правда, сынок? — обратился безопасник к Тагаю, который как раз поднимался на ноги и растирал кровь, текущую из разбитого носа.

— Ну, конечно, правда, — ответил тот с явным усилием, видимо, ему хорошо досталось. — Это мои друзья.

— Ох, ну слава богам, — воскликнула прибежавшая обратно Ульяна. — Я уж думала, не отобьёмся, — затем девушка оценила позы охранников и наше замешательство. — Это я их позвала. Они — спасители, а не наоборот.

Мужчины в форме явно расслабились и приблизились, убрав оружие. Ульяна тем временем приблизилась к Тагаю, достала откуда-то платок и начала аккуратно вытирать ему лицо, но друг всё равно морщился.

— Вот и как тебя угораздило-то? — приговаривала она. — Ладно, ничего, пройдёт. Главное, чтобы не тревожить в ближайшее время. Надо тебя срочно Аграфене Петровне показать, она точно всё поставит на место.

— Да я и сам сделаю, — отмахнулся Тагай. — Она нас научила.

Тем временем я вспомнил, что у меня сестра стоит одна и двинулся туда.

— Стойте, — сказал безопасник. — Вам ещё объяснительную писать, почему оказались за пределами территории, когда это запрещено.

У меня брови взлетели от такой предъявы.

— По той же самой причине, что и вы, — ответил я. — Потому что нашему курсанту грозила опасность. И вообще у меня там сестра без присмотра. Мне пора.

Убедившись, что Тагая тоже ведут обратно, я ускорился, надеясь, что с сестрой за это время ничего не произойдёт. На друга-то уже не должны напасть в присутствии охраны. И, учитывая, что с одной стороны Костя, с другой — Ульяна.

Я даже усмехнулся, поняв, что тот нынче в надёжных руках.

Ада, на удивление, стояла на том самом месте, где я её и оставил.

— Что там? — обеспокоенно спросила она. — Охрана побежала.

— Уже всё утряслось, — ответил я, подходя и беря её за руку. — Мы победили. Пойдём, я тебя отведу.

Аду я быстро сдал на руки Матроне, которая как будто специально дежурила в холле, а сам вернулся к своим друзьям. А им даже до Аграфены дойти не дали. Мартынов встретил всю процессию метрах в ста от ворот и устроил допрос.

— Что произошло⁈ — сурово спросил он, но обращался к охране.

Те доложили, мол, вот выскочили за ворота и увидели нас троих, но вроде бы нападающие уже улепётывали на экипаже.

Мартынов перевёл взгляд на Тагая.

— Всё так? — спросил он. — Или есть какие-то подробности, которые мне надо знать?

Друг покачал головой, и примерно к этому моменту подоспел я.

— Какие-то проблемы, Михаил Юрьевич? — спросил я, твёрдо вознамерившись увести отсюда и Костю, и Тагая. — Можно мы пойдём?

— Мне интересно, почему Тихомир Годиславович покинул академию, — развёл руками Мартынов, обернувшись ко мне. — Особенно в тот момент, когда это запрещено.

— Да ничего я не покидал, — наконец-то Тагая пришёл в себя, видимо, смог обезболить свой разбитый нос. — Я даму провожал, — он кивнул в сторону Ульяны. — Чтобы она в карету села спокойно. А тут эти на нас набросились. Ну и что тут уж делать было? Я принял бой. А Ульяна не сплоховала, побежала за помощью.

Мартынов заметно расслабился, видимо, его устроило объяснение моего друга. Но смотрел на него пока пристально.

— Да ничего он не покидал, — проговорила Ульяна. — Хотел постоять, просто убедиться. А тут эти. Он честь мою защищал.

— М-да? — хмыкнул Мартынов, затем перевёл взгляд на охрану. — Всё так?

— Ну, когда мы прибыли, — ответил начальник охраны, — всё уже закончилось, — затем пожал плечами. — Но желания покинуть территорию выявлено не было.

— Ладно, — махнул рукой Михаил Юрьевич. — Идите по комнатам.

— А как же Ульяна? — запротестовал Тагай. — Я же должен её всё-таки проводить.

— Мл*ть, — проговорил Мартынов, закрыв лицо рукой. — Романтики хреновы. Только быстро и все вместе, чтобы подобного не повторилось.

— Спасибо, Михаил Юрьевич, — ответил Тагай.

И получилось, что девушку на этот раз провожало целых шесть человек. Трое нас и трое охранников. Правда, поцелуй в щёку на прощание достался только Тагаю.

* * *

— Честь дамы он защищал, — хмыкнул я, когда мы остались одни в своей комнате. — Это ты завтра Путилину будешь сказки рассказывать про честь дамы.

Костя внимательно оглядел коридор, прежде чем закрыть дверь. Видимо, опасался, что нас будут подслушивать, но мы, судя по всему, никому не были нужны.

Тагай же внимательно рассматривал свой нос в зеркале, расположенном в душевой.

— Ну а что? — откликнулся он. — Хорошая же версия. Я уже и сам поверил.

— Ну да, а привет от Белого они тебе просто так передавали? — хмыкнул я. — И, кстати, да, почему ты ещё не все долги погасил? Мы же дали тебе достаточно денег.

— Да… — запнулся друг и высунулся из душевой. — Деньги-то у меня лежат. Просто, как ты понимаешь, у меня не было времени связаться с этим самым Белым. А на мою простую фразу, мол, завтра всё будет, они не отреагировали. Точнее, отреагировали, но совсем не так, как мне хотелось бы, и сломали мне нос.

— Интересно, почему? — поинтересовался я, подходя к окну. — Наверное, ты им всегда говорил одну только правду, и они — такие скоты…

— Да денег у меня раньше не было, — Тагай вышел, приведя себя в порядок, причём, достаточно неплохо, нос был только немного распухшим, а так — мало что выдавало минувшую драку. — Конечно, я их завтраками кормил. Но что я ещё мог сделать? Занимал у одного, чтобы отдать другому. На тёмные дела идти не хотелось, а по-белому заработать не получалось.

— Ясно, — ответил я, глядя на друга в упор. — А то я уж думал, надо за новыми ингредиентами собираться.

— Умеешь же ты влипать в неприятности на ровном месте, — хмыкнул Костя, подходя к столу. — Хорошо, что мы успели быстро среагировать.

— Кстати, да, — с тем же самым выражением лица я повернулся к второму своему другу. — Расскажи-ка нам, дорогой, пожалуйста, что ты делал под окнами общежития, а?

— Под какими именно? — поинтересовался Тагай, довольный тем, что обсуждение ушло с его персоны. — Никак с той стороны, где окна девичьих комнат?

Костя, очевидно, покраснел. Да и говорить он об этом явно не хотел.

— Да ничего такого, просто гулял вечером… и вот…

— В кустах? — уточнил я под ржание Тагая. — Под окнами женских комнат? — почему-то каждый вопрос выходил всё более смешным. — После того, как мы уличили тебя в поглотившей сознание симпатии к некоей новенькой барышне?

— Ну… я… — Жердев покраснел ещё сильнее и стал похож на помидор.

Я понимал, что надо бы остановиться и не давить на парня, но ничего не мог с собой поделать.

— Давай, колись уже, — насел на него Тагай. — Чего ты там делал? Миру свою высматривал?

— Только обещайте не смеяться, — попросил нас Костя.

— Хорошо, — я враз стал серьёзным, понимая, что для друга это всё действительно важно. — Давай выкладывай.

— Короче, я тут Мирочке серенаду написал, — чуть не дрожащими пальцами он добыл лист бумаги, сложенный в несколько раз. — Думал, сейчас соберусь с духом и исполню. Но тут тревога, и я побежал, так и не добрался до текста.

— Ну-ка дай сюда, — Тагай сделал знак, чтобы Костя отдал ему лист с записанным на нём текстом серенады. — Почитаю, как ты собрался в любви признаваться.

— Только не смейся, — ещё раз попросил Костя. — Это же от души.

— Не бзди, — сказал Добромыслов и забрал лист.

С первых же строк его брови взлетели вверх. Потом он судорожно сглотнул. А ещё через некоторое время из глаз друга полились слёзы. При этом он пытался держать себя в руках.

— Ты чего? — испуганно спросил его Костя. — Что-то не так?

Я, кстати, тоже стал переживать за Тагая, потому что совершенно не понял его реакции. Но тот через силу ответил.

— Ты же сказал, не ржать, — произнёс он и хмыкнул. — Я держусь, как могу, потому что обещал. Но это же полный отвал башки.

— Что там? — спросил я, понимая, что чувства нашего влюблённого друга всё равно будут задеты. — Рифма не ложится?

— Рифма? — Тагай поднял на меня глаза. — Полагаю, Константин не совсем понимает, что это такое, впрочем, как и серенада, в частности, и комплименты девушкам, в целом.

'Твои формы очень милы, как круп ахалтекинской кобылы.

А талия твоя тонка, и как у колбы круты бока.

Увидев тебя только раз, не могу дышать без глаз'.

Там ниже ещё подписано между «без» и «глаз» — твоих.

— Хватит, — остановил его я, стараясь изо всех сил не заржать. — Достаточно, прошу тебя.

— Это даже хорошо, что мне морду решили набить, — проговорил Тагай, отдавая бумагу Косте. — Я бы такого позора не перенёс, учитывая, что позорился бы мой друг. Это был бы самый настоящий провал по всем пунктам.

— И что же мне теперь делать? — хлопая глазами, спросил Жердев, переводя взгляд с меня на Тагая, а с него на лист бумаги, и снова по кругу. — Может, как-нибудь подправить?

— Подправить? — хмыкнул Тагай. — Вить, сожги эту стыдобу, а мы с тобой сейчас будем учиться делать девушкам комплименты. В противном случае твой удел будет чувствовать не их сокровенную сущность, а отпечаток очередной ладони на своей щеке.

— Спасибо вам, ребят, — на полном серьёзе ответил Костя.

* * *

Да, вечером мы немного выдохнули, сочиняя для Кости нормальные сравнения и эпитеты. Честно говоря, для меня и Тагай открылся немного с другой стороны. По крайней мере я понял, почему все девушки без ума от него. Такие слова, как он предложил Косте, это надо было ещё красиво уложить друг с другом.

— И убери все эти рифмы, — сказал он, когда Костя снова хотел всё обернуть в стихотворную форму. — Это позапрошлый век. Лучше просто своди её куда-нибудь, и исподволь делай комплименты, причём, ненавязчиво, а совершенно естественно. Мол, улыбка просто сногсшибательная. А волосы такие гладкие, класс! Ну и не забывай всего того, что я тебе написал.

Ночью я ожидал нового построения. Но на этот раз обошлось. Не было ни внеочередной побудки, ни выматывающей зарядки от Геркана. Встали все по расписанию. Но по большей части с дикими болями от вчерашней нагрузки.

Это очень быстро помогло практически всему нашему факультету научиться оборачивать источник боли в энергетический подорожник, как его называла Аграфена Петровна. Некоторым, правда, пришлось завернуться в него полностью.

По пути на завтрак я едва сдерживал смех, глядя на то, как все медленно хромают в столовую. Да, если бы сегодня ночью Бутурлин снова решил бы нас погонять, то увидел бы соревнования инвалидов.

Почему-то это так рассмешило меня, что я чуть было не пропустил библиотекаршу. Он провожала взглядом нашу процессию, а когда я поравнялся с ней, рявкнула:

— Фон Аден! Я говорила, что тома атласа энергетических разломов невыносные! А вы!

— Да я не брал, Дезидерия Вайсмовна! — на автомате выпалил я самую распространенную курсантскую отмазку, тем более что я и правда не брал.

На меня бросали сочувствующие взгляды, ибо библиотекарша вцепилась в мой локоть, как бультерьер, мёртвой хваткой и потянула к окну отчитывать дальше. Я уж готовился держать оборону, но стоило нам отойти от лишних ушей библиотекаршу как подменили.

— Виктор, — сказала она голосом, так не похожим на свой обычный. — Спасибо тебе огромное, очень сильно помогло твоё удобрение.

— Я очень рад, — ошалело кивнул я. — А атлас я, правда, не брал.

— Да знаю я, но повод-то нужен был. Ты это, вечером, после закрытия приходи, — перейдя на заговорщицкий шёпот, сказала библиотекарь. — На полчаса дам ознакомиться книжку, которая тебе нужна. Но только под моим надзором! — она погрозила пальцем, но шутливо.

— Хорошо, — с улыбкой ответил я. — Благодарю, — и поспешил за друзьями, которые уже оборачивались, не понимая, куда я потерялся.

На завтраке снова было непривычно тихо. Даже Голицын с Толстым сидели угрюмые и молчаливые. Видать, вчерашняя разминка для всех не прошла без последствий.

Я прислушался к себе. Ноги, конечно, немного гудели, но, в целом, состояние было удовлетворительное. Оно и неудивительно, ведь с того момента, как на меня вывалилась демоница из портала, я стал значительно сильнее и выносливее.

После завтрака я воспользовался тем, что Мира ещё оставалась в столовой. Она ела, не торопясь, тщательно пережёвывая пищу и запивая всё кофе. Я встретил её у самого выхода.

— Привет, — сказал я.

Девушка сразу же сжалась, но не пугливо, а словно пружина, готовая в любой момент распрямиться. Ого! Давно я не встречал подобной реакции на себя.

— Я тоже Рарогов по матери, — поспешил я объяснить. — Моя мать — Горислава — внучка Креслава. А по отцу — фон Аден. Тохар, короче.

— По косе видно, — ответила Мира, и я заметил, что она слегка расслабилась.

Но я решил, что сегодня на неё наседать не стоит. Достаточно простого знакомства, а уж затем посмотрим. Правда, не знаю уж, как Костя будет её располагать.

— Я просто к тому, что ты на меня всегда можешь рассчитывать, — сказал я, давая понять, что не задерживаю её. — Если нужна будет любая помощь, или вдруг будут проблемы с кем-то из студентов, то обращайся. Всё-таки мы одной крови.

Девушка улыбнулась, и тут я был согласен с Костей, улыбалась она действительно очаровательно. С неё вмиг слетала вся эта неприступность, что в другое время колыхалась на ней, словно плащ.

— А что? — спросила она с этой самой улыбкой на губах. — Тут могут быть проблемы?

— У нас тут всяких хватает, — ответил я, буравя взглядом спины Голицына и Толстого. — Так что, не стесняйся, обращайся.

— Хорошо, — кивнула Мира. — Учту. Спасибо.

* * *

От пар у меня сегодня было практически полное освобождение. Несмотря на то, что чествование героев Горного, куда я был приглашён, начиналось только в четыре часа, меня отпустили со второй пары. Мол, пока шнурки погладишь, пока побреешься и так далее. А у меня и так уже всё было отглажено и побрито.

Я даже думал остаться на вторую пару, но заскучал и на первой. Мы проходили виды магии, чем боевая отличается от небоевой и так далее. Причём, всё это на самом базовом уровне, так что я действительно начал зевать. Удивить меня в этой теме было сложно.

Проводив друзей на первую пару, я сел писать письмо Креславу. Насколько я помнил, он на приём не собирался, а мне очень нужно было узнать про таинственную Рарогову, о которой я ни сном, ни духом.

Подготавливаться же к приёму я уже по выработавшейся привычке не стал. В конце концов, у меня есть парадная форма, этого достаточно. Я лишь проверил, что все необходимые вензеля и ремни на месте, чем и ограничился, полностью сосредоточившись на письме.

Итак, Мирослава.

'Приветствую тебя, уважаемый Креслав, — написал я. — В первую очередь хочу узнать, как дела у мамы? Пошла ли она на поправку? Если да, то передавай ей от меня огромный привет. Сообщи, как сможешь, возможно, найду время, чтобы посетить её.

Ещё один вопрос у меня касается некоей Мирославы Рароговой. К нам на факультет на днях поступила девушка с такими вот именем и фамилией. Но я, хоть убей, не помню, никого подобного. Ну и плюс выглядит она совсем не как Рарогова. У неё светлые серебристые волосы, да и фигура тонкая и хрупкая.

При этом она достаточно запуганная, словно боится чего-то. Понять, почему это происходит, я не смог, поэтому пишу тебе. Кто это вообще? Ты её знаешь? Почему она такая запуганная? Или это не моё дело?

Если есть какая-то предыстория о ней, было бы лучше узнать её заранее, чтобы не наломать дров. Однако, если она действительно из наших, ты напиши, я обеспечу ей защиту'.

Я перечитал письмо ещё раз, понял, что составлено оно достаточно коряво, но махнул рукой, решив, не переделывать. По крайней мере, мысли, которые я хотел донести вполне себе понятны.

Взяв лист бумаги, я решил отправить его по почте. Только не обычным отправлением, эдак оно месяц идти будет. А за серебряную монету его с другой срочной почтой перешлют телепортом куда следует.

Поскольку почта была практически за углом, я решил прогуляться и заодно развеяться. Хорошо бы было обдумать сложившуюся ситуацию, но на данный момент мои мысли витали где-то далеко в пространстве. Столько новых вызовов бросила мне жизнь в последние дни, что уложить это в нужном порядке представлялось сложным. Для этого нужен был целый день, который будет потрачен на медитацию и пересмотр всех своих целей и достижений.

Но даже сейчас, идя на почту, я понимал, что мне нужно связаться со своей прошлой командой. Мне нужно понять, наконец, почему погибла моя семья и может ли это произойти теперь? Или я уже самим своим появлением тут всё это дело изменил? Одним словом, дел, пусть и мыслительных, было выше крыши.

На почте я попал в небольшую очередь, где ещё успел наметить себе несколько пунктов для дальнейшего развития. Среди прочих это были ещё и физические занятия. Потому что «зарядка Геркана», которая уже успела стать нарицательной, это, конечно, хорошо, но она исключительно на выносливость. А мне нужны были упражнения и на силу.

Сдав письмо и заплатив по срочному тарифу, я двинулся в обратный путь. Но дойти до комнаты в общежитии я не успел, потому что меня тормознул вахтенный на входе.

— Вам записка, — коротко проговорил он и протянул мне небольшой лист бумаги.

— Благодарю, — ответил я и открыл её.

«Витя, как получишь, одевайся соответственно приёму и дуй к нам с дедом и братом на ведомственную квартиру. Отец».

«Ага, значит, дед всё-таки решил прибыть. Это хорошо. Жаль потраченных денег на письмо, конечно», — подумал я. Но тут же решил, что мысли, пришедшие ко мне в голову во время прогулки, гораздо ценнее серебряного.

Взлетев в комнату, я быстренько переоделся и двинулся вниз. Когда вышел из общаги со вздохом подумал об Аде, но понадеялся, что она за один вечер не совершит ничего эдакого.

И, выдохнув, устремился на казённую квартиру.

Перед дверью даже улыбнулся. Квартира снова наполнилась жизнью. Хотя, конечно, некоторых голосов не хватало. Сестра осталась в академии, а мать…

Собственно, это был первый вопрос, который я задал Креславу.

— Как мать? — спросил я его. — Отправил тебе письмо сегодня с этим же вопросом, потому что вчера ничего не получал. А ты вот приехать решил.

— Ну, — усмехнулся тот. — Я, собственно, потому и не писал, что решил приехать. Это очень хорошо, что ты интересуешься здоровьем Гориславы. Да и не только ты, — он погладил поседевшую бороду. — Я только об этом и говорю с тех пор, как приехал.

— Так говори, — сказал я, потому что старик решил замолчать.

— Скажу так, подвижки есть, — он кивнул мне. — Рассказывать чего-то не буду, чтобы не сглазить, но надежда наша укрепляется, прогресс есть.

Я хотел было спросить, пришла ли мать в себя, но понял, что прямого ответа всё равно не будет.

В этот момент отец глянул на часы.

— Ну что же? — он хлопнул себя по бёдрам. — Пора, господа.

Димка выскочил из своей комнаты, и я махнул ему рукой, но при этом сказал:

— Куда ехать-то? — и все уставились на меня с непониманием во взгляде. — Димон-то наш ещё шнурки не погладил. Кто ж его в таком виде во дворец-то пустит?

Секундное замешательство разрядилось смехом, который был сейчас просто необходим. А через несколько минут мы сели в экипаж, который повёз нас во дворец. Хоть до него было недалеко, но таков был протокол, ничего не попишешь.

Поездка на приём не заняла много времени. Она и вовсе пролетела бы незаметно, если бы где-то в квартале от дворца у меня на груди не начал нагреваться родовой амулет Аденизов.

Отправить