Глава 10

Когда занимаешься любимым делом, время обычно летит незаметно. Сегодня же, казалось, оно замерло на месте. Стрелки часов практически не двигались. А всё потому, что приходилось зубрить тонны пропущенного материала.

Военные построения, виды демонов, прокладка Стены — всё это перемежалось с картами империи, где нынче жить можно, а где прорывы территории находятся под властью демонов, и там вообще неизвестно, что происходит.

А главное, что всю ту же информацию можно было бы подать очень интересно. Но составители учебных пособий как будто специально делали так, чтобы невозможно было воспринимать написанное. Изобилие цифр, формул, классификаций, скучные подробности буквально убивали информационную ценность.

Но, что ещё хуже, просто прочитать было недостаточно. Нужно было знать на зубок, что, где, сколько, кто и кого. И вот мы сидели и мучились. В какой-то момент я предложил:

— А, может, сделаем так: полчаса читаем определённый текст, а потом друг друга опрашиваем по прочитанному? Я просто больше не вижу никакой возможности запомнить эту муть.

— Чем зубрить, я уже и из окон сигать согласен, — простонал Тагай. — Вот уж не думал, что буду скучать по бутурлиновской методе обучения.

— Да уж, — вздохнул при этом Костя, глядя куда-то за окно, но ничего, судя по всему, не видя. — Я всё равно ничего не запомню. Она такая небесная.

Я решил промолчать, потому что совсем не понял, о чём говорил Костя. А вот Тагай приблизился к нему и попытался проследить за взглядом.

— Кто небесная? — уточнил он. — Классификация демонов или контурная карта четырёхвековой давности?

— А, — отмахнулся от него Костя. — Это же нужно было такой красоте существовать.

Мы с Тагаем переглянулись, но продолжили зубрить положенную информацию, иногда поглядывая на нашего третьего друга. Тот с явным усилием пытался вникнуть в написанное, но у него это не получалось.

— Итак, — я начал задавать вопросы из учебника по прочитанной теме. — Какие государства окружали Российскую империю до того момента, когда случился первый прорыв?

— Сербия, — пожал плечами Тагай. — Австро-Венгерская империя.

— Неземная, — проговорил Костя.

— Ты имел в виду Поднебесная? — напрягся я.

— И такая вся воздушная, словно плывёт, — продолжал тем временем наш соратник. — Я бы хотел знать, что ей нравится и как подступиться.

— Так, — я отложил книгу и пощёлкал пальцами перед глазами Кости. — Что с тобой происходит?

Но Жердев отреагировал не сразу. Он ещё некоторое время смотрел в окно, словно видя там чей-то образ, и только потом перевёл глаза на меня. Причём, по расширенным зрачкам можно было решить, что наш друг принял что-то запрещённое. Вот только я точно знал, что это невозможно.

— А ещё она ходит очень красиво, — глядя мне прямо в глаза, проговорил Костя. — Я сначала не заметил, а потом, когда мы с последней пары выходили, я вас ждал, а она по коридору так цок-цок, цок-цок.

И вот тут уже до меня дошло, что случилось с нашим товарищем. Он, кажется, поддался гормонам и влюбился. Впрочем, я вспомнил себя в этом возрасте и понял, что бывал похож на него. Это сейчас сознание верховодит над телом и не сильно выпускает вожжи при выбросе гормонов. Хотя и я могу долго глядеть вслед красивой девушке.

— Кажется, его сразили любовным заклинанием, — высказал свою догадку Тагай.

— Боюсь, это хуже, чем просто заклинание, — ответил я. — Это попадание прямо в сердце всем своим видом вкупе.

— А вы слышали, какой у неё голос прекрасный? — продолжал Костя. — Прям чарует.

— Ты хоть про кого? — спросил я, наклонившись к нему. — Ты хоть поясняй, а то мы тут учим необходимые темы, и с тобой вообще ни разу ни на одной волне.

— Мирослава, — выдохнул Костя таким тоном, словно в этом слове для него сложилась вся важность бытия. — Она такая…

— Кажется, мы влипли, — проговорил я. — Надо бы в лазарет к Аграфене Петровне сходить. Может, есть у неё чего от вот этого.

— Не думаю, что его опоили любовным зельем, — хмыкнул Тагай. — Я так-то тоже на эту Мирославу засмотрелся. Вся она такая ладненькая да складненькая. Вот даже придраться не к чему. Редко такое бывает. Вот мелкий дефект всегда имеется. А тут прям — вау.

— Так, — резко сказал я, уставившись на Добромыслова. — Чтобы я твоей активности в сторону Миры не видел, понял? Причём не видел, если даже она его отошьёт. Это у тебя-то девчонок хватает, а Костика первый раз накрыло. Ему этой заразой ещё переболеть надо.

Тагай кивнул, оценив серьёзность ситуации.

— Да вы поймите, — Костя, казалось, ожил, только вот ощущение это было ложным, — я просто, как посмотрел на неё, так и пропал. Утонул. И вот выбраться никак не могу. Может, и не надо, а?

— Константин, — сказал я так же резко, как и Тагаю до этого. — Давай-ка выбирайся ты из этих чар. Потом похмелье будет куда как хуже, чем сейчас. Если хочешь, налаживай с ней отношения, только в сознании, ты меня слышишь?

Он посмотрел на меня так, что я понял, сегодня с ним разговаривать без толку. И перевёл взгляд на Тагая и погрозил ему, потому что тот совершенно точно хотел сказать какую-то колкость.

Тот сразу же вытянулся в струнку, как будто ничего и не хотел.

— Ну, на самом деле вторая новенькая тоже ничего, — ответил Тагай. — Да и по росту мне больше подходит. Да и схватиться есть за что, так что я, в общем-то, конкурировать не собираюсь.

— А я думал, ты к Радмиле будешь клинья подбивать, — хмыкнул я. — У неё отец вон в ближнем круге императрицы. А ты по родовичам решил пойти?

— Не нравится мне Радмила, — вдруг сказал Тагай, став при этом совершенно серьёзным. — Что-то с ней не так. И с отцом тоже. Я тогда почувствовал, в театре. Думал, что разберусь, пока она в нашей пятёрке будет, но нет. Не разобрался. В любом случае она привлекательная, да всё-таки с каким-то дефектом. Не могу сказать, а вот Снежанка — улыбчивая, румяная, с формами. Мне прям всё нравится.

— Ясно. Одобряю, только смотри, не отморозь себе ничего с этой снегурочкой, — Тагай прыснул в кулак, а я обернулся к Косте. — И как ты будешь завтра дисциплины сдавать? — спросил я у него. — Вот увидит твоя Мирослава, что ты — дуб дубом, и всё. Не поведётся на твои ухаживания.

— Ухаживания! Точно! — Жердев прямо ухватился за это слово. — Ребят, а вы сможете меня научить правильно ухаживать?

Мы с Тагаем переглянулись, после чего я с чувством закатил глаза.

* * *

Не могу сказать, что спать я ложился с лёгким сердцем. Всегда, когда со знакомым человеком вдруг происходят подобные изменения, это немного напрягает. И всё потому что холодная логика заслоняется чувствами.

Впрочем, порассуждать над этим я не смог, потому что очень быстро заснул. И спал без сновидений. Буквально окунулся в темноту и почти мгновенно был вырван из неё сиреной. Я сначала даже подумал, что не спал вовсе, но часы показывали пять утра. Ага, значит, Бутурлин опять развлекается. Что ж, я, можно сказать, даже соскучился.

Мы вскочили все трое одновременно, быстро оделись, и я открыл окно.

— Давай, Тагай, ты же хотел в окно сигать, — хмыкнул я, вспоминая его слова, сказанные вечером. — Мечты сбываются на курсе у Бутурлина!

— Да я ж имел в виду вместо, — попытался оправдаться тот. — А не вместе.

— Ну извиняй, — ответил я, разведя руками. — У нас тут только оптом выдают, что методы, что звиздюля.

И мы прыгнули вниз. На этот раз все более чем удачно. Когда прибыли на плац, то с удивлением обнаружили, что даже не первые. Все остальные уже плотной группой спешили занять свои места.

Когда Иван Васильевич щёлкнул своим секундомером, все до одного стояли на плацу. Тот с уважением покивал нам. Затем прошёл перед строем и поправил форму. У кого-то она была застёгнута криво, у кого-то наперекосяк. С одного из курсантов норовили упасть штаны, потому что он забыл ремень. Но всё-таки это был уже совсем другой уровень, нежели в самом начале.

— Что ж, — громко объявил Бутурлин, — вижу, что поездка в солнечный Коктау большинству из вас пошла на пользу. Я рад, что вы стали гораздо более дисциплинированные и ответственные. Если и дальше будет такой прогресс, то я заберу свои слова про никчёмышей и слабаков.

— А он такое говорил? — спросил у меня Тагай шёпотом.

— Что-то подобное было, — ответил я.

Бутурлин тем временем ещё раз прошёлся мимо строя и продолжил.

— Запомните, способность быстро мобилизоваться сослужит вам добрую службу когда-нибудь. Благодаря этой способности, отработанной именно тут, вы не станете обедом у демонов, ясно?

— Да мы уже, благодаря вам, чуть их завтраком не стали, — ответил на это Толстой, а Голицын, стоявший рядом, усмехнулся. — Так что опыта хоть отбавляй. Один раз было, больше не охота.

— Опыт, — подняв указательный палец вверх, заявил Бутурлин, — самый лучший учитель. Но при этом и самый безжалостный. Поэтому прислушивайтесь ко всему, чему он вас учит. Для вас — это самое лучшее.

— Хорошо, — с некоторым вызовом крикнул Голицын. — Можно мы уже досыпать пойдём? Холодновато тут.

— Досыпать? — с участием спросил Бутурлин.

— Ага, — ответил Голицын, словно не чувствовал в тоне декана подвоха. — Ещё есть часа два, хотелось бы досмотреть сон.

— Валерий Александрович, — обратился Бутурлин к Геркану, — у нас тут ребята что-то на отсутствие бодрости жалуются. Проведите, пожалуйста, с ними зарядку, чтобы пободрее были. Только особо не увлекайтесь, хорошо? Часиков до семи, чтобы успели в душ перед завтраком сходить и не воняли на всю столовую.

Откуда-то из строя раздался стон. Нет, Иван Васильевич точно не собирался отказываться от своей методики обучения. С какой-то стороны, он прав. Если нас ждут тёмные времена, то к ним нужно подходить во всеоружии.

Строем, как были, мы побежали вокруг плаца. Уж не знаю, кто там стонал, но я действительно чувствовал, как организм просыпается. В мыслях образовался порядок, и я был даже благодарен Бутурлину за такое начало дня.

Поравнявшись с Жердевым, я окликнул его.

— Костя, ты как? Сегодня можешь думать о чём-то другом, кроме как о Мирославе? — при этом я уже заметил, что он пытается не смотреть в сторону девушки, которая бежала метрах в ста позади. — Если чем-то надо помочь…

— Если честно, думать пока ни о чём не могу, — он вздохнул. — Я ж не спал почти. Но стараюсь привести себя в порядок.

— Понятно, — улыбнулся я. — Клинический случай. Ты, главное, не затягивай. Подойди, пообщайся, как время будет.

— Да? — он посмотрел мне в глаза прямо на ходу, запнулся и чуть было не растянулся по бетону. — Только я вот понятия не имею, что говорить. Боюсь, что, если подойду, буду шептать какую-нибудь чушь, и Мирослава подумает, что я — идиот.

— Поверь, она и так это подумает, поэтому ничего не бойся, иди на штурм, как только будет время, — хмыкнул я. — Потому что, если долго смотреть на девушку, можно увидеть, как кто-то другой ведёт её в театр.

— Спасибо, — с ещё более тяжёлым вздохом ответил друг. — Уговорил.

Я же тем временем сам решил следить за Мирославой. И тут я понял, что за всеми рефлексиями Кости от меня укрылось главное. Девушка вела себя довольно странно. Она держалась в одиночку. Чураясь одинаково как парней, которые к ней пытались подойти, так и девушек, решивших что-то у неё спросить.

Одна. Бежала одна, вжав голову в плечи и уставившись на покрытие под ногами. Не типичное поведение для Рароговых. Это не огонь, это что-то другое. Да, признаться, стихией огня тут и не пахло. Но, возможно, это была какая-то дикая смесь родов, и у неё проявилось что-то другое? Но я пока не мог сказать, что именно это было.

Лёгкая зарядка на два часа показалась мне не сильно сложной. А вот остальных действительно можно было отжимать. Бег, сама зарядка, потом кое-какие нормативы, затем снова бег. К семи утра строй из пятидесяти с небольшим человек шатался и выглядел так, словно было не утро, а глубокий вечер.

Геркан с удовлетворённой улыбкой замыкал шествие. Выражение на его лице можно было трактовать примерно так: «Я из вас сделаю настоящих бойцов».

* * *

Потом были душ, завтрак и занятие для обеих групп. Как я понял, расписание ещё не утрясли. Или переработали таким образом, чтобы преподавателям не приходилось повторять тему несколько раз подряд.

Наша сегодняшняя пара называлась: «Основы магического мировоззрения».

— Мировоззрения, — повторил Костя зачаровано.

Я еле сдержался, чтобы не отвесить ему подзатыльник.

— Жердев, очнись, — хмыкнул я под взглядом явно ёрничающего Тагая. — Сказал тебе, профукаешь обучение и не будешь нужен Мире, потому что девочкам дурачки не нужны.

— А они точно за объём знаний любят? — спросил он, чем всё-таки заставил Тагая хрюкнуть, хотя и я еле сдержался. — Не, ну просто. Вы же мне поможете, да? Не только ржать надо мной будете.

И вот это уже заставило меня стать серьёзным.

— Конечно, — ответил я. — Извини, что ржём. Просто со стороны это действительно смешно.

И тут дверь открылась. В аудиторию вошла брюнетка в военной форме. Причём, из тех, кому эта форма действительно идёт. Вот только походка у неё была немного странной. Такое ощущение, что она прихрамывала, но тщательно пыталась это скрыть.

— Приветствую вас, господа курсанты, — громко сказала она. — Сегодня мы с вами будем изучать самые азы магического мировоззрения. Меня зовут Алиса Вадимовна Кетелер, и я — военная ведьма. Приятно познакомиться.

— А мы вообще-то преподавателя ждём, — с присущим ему хамством заявил Голицын.

Преподаватель подняла правую руку и сделала выразительный жест, означающий захлопывающийся рот. И тут же со стороны Голицына послышалось паническое мычание. Оказывается, он действительно не мог разлепить губы.

А что, ведьма Алиса мне уже нравилась. Так с наглецами, кажется, ещё никто не разбирался.

— Кто-нибудь ещё хочет высказаться? — с невинной улыбкой спросила военная ведьма. — Нет? Отлично, тогда приступим к теме. Сегодня писать ничего не нужно, если только не хотите законспектировать для себя. По большей части я буду просто рассказывать. А для того, чтобы задать правильный вектор нашей беседе, спрошу: как вы считаете, откуда в мире взялась магия?

Но то ли из-за того, что Голицын до сих пор трогал свои наконец-то разлепившиеся губы, то ли потому что не задумывались на эту тему, никто из курсантов не спешил отвечать.

Тогда я поднял руку.

— Представьтесь и говорите, — максимально дружелюбно проговорила Алиса Вадимовна.

— Виктор фон Аден, — ответил я вставая. — Мне думается, что магию в наш мир принесли боги.

— Отлично, — военная ведьма указала на меня пальцем. — Садитесь. Действительно, теорий о возникновении магии предостаточно. От той, что она была всегда, так как всегда сопровождает жизнь, до той, что это, скорее, какая-то зараза, нежели что-то полезное. Мы сегодня с вами рассмотрим теорию, которую подсказал нам Виктор.

Алиса Вадимовна прошла к столу и села за него, после чего снова окинула нас взглядом. А я видел, что она очень неловко закидывала левую ногу на специальную подставку. Интересный момент, но сейчас меня больше интересовало, что может сказать эта дерзкая и боевая женщина.

— Итак, согласно этой теории, когда-то в нашем мире жили боги, которые и даровали людям силу. К сожалению, никаких доказательств этой теории не осталось. Только мифы и легенды. Но при этом не найдено ни одного храма, ни одного места, где могло бы происходить общение с ними. Но при всём том, у нас до сих пор встречаются люди с большим внутренним источником. Именно их и считают потомками тех людей, которые являлись послушниками богов и несли их волю в мир. Однако что-то случилось, и боги ушли из нашего мира по неизвестной причине. С тех пор постепенно идёт выветривание и исчезновение магии.

Военная ведьма взяла паузу и оглядела нас всех. Видимо, следила за тем, чтобы нам было интересно, и мы не теряли нить её рассказа. Не знаю, как других, но меня прям захватило повествование. Более того, я хотел поспорить, мол, боги до сих пор живы. Хотя бы один — это точно. Но я не стал, так как видел, что преподавательнице важнее настроить курсантов на нужную волну.

— Но вы мне можете возразить, мол, вот же есть внешние источники, которыми служат энергетические разломы для родовичей, где устанавливаются капища, — она развела руками. — Тут общего мнения тоже нет. Но, скорее всего, родовичи научились использовать силу, оставшуюся от богов. Как магия течёт по магическим каналам внутри каждого из вас, так же она течёт по энергетическим разломам в земле. Родовичи, кстати, обожествляют именно её, и зовут как?

Она указала на Снежану Морозову.

— Мать Сыра-Земля, — с долей неловкости ответила та. — Но у нас ещё есть Отец Полярный ледник.

— Это понятно, — кивнула Алиса Вадимовна. — Вот у Рароговых есть рарожики — маленькие огненные птички. Тоже воспринимаются как часть божества. Но главное отличие: родовичи пользуются заёмной магией из внешних источников, а маги, которых у нас принято называть аристократией, имеют свой внутренний источник. Вы наверняка это и так знаете, но я повторяю, потому что потом это будет важно.

Я попутно кидал косые взгляды на Костю. Тот долго старался не смотреть на Мирославу. Но потом не выдержал и снова пропал. Зато я даже не заметил, когда Тагай скатал бумажку с запиской и зашвырнул её в Морозову.

Военная ведьма, не напрягаясь, сделала жест рукой, и вот уже записка, скатанная в комок и перехваченная буквально на лету, словно муха хамелеоном, легла ей на стол.

— Если вам не интересно, вы можете выйти, — спокойно, с улыбкой проговорила она. — Но выйти из академии, — с этими словами она развернула записку и прочитала. — Морозова, ты красивая, — после чего вздохнула, и улыбка Алисы Вадимовны стала шире. — Что ж, соглашусь с не подписавшимся автором, — при этом она буквально прожгла насквозь Тагая взглядом. — Гормоны, понимаю, но всё же прошу вас заниматься этим за пределами занятий. Продолжим.

Мне очень понравилось, как легко и без лишних телодвижений она прекратила безобразия.

— Итак, сейчас большая часть магии в нашем мире проявляется именно там, где есть разрывы и складки тектонических плит. Но нельзя сказать, что её нет там, где нет разломов. Магия есть везде. Например, у тех же бриттов на островах вообще с разломами беда, но их друиды не менее сильны, чем наши родовичи. Они черпают силу из магических растений.

Алиса Вадимовна снова оглядела нас внимательным взглядом и кивнула собственным мыслям. Мне почему-то показалось, что она просто сочла нас всех тупыми.

— Видите, уже были боги, потом мы спустились к Матери Сырой-Земле, а теперь и вовсе к растениям и животным. Да, господа курсанты, они тоже источники магической силы. И это я вам говорю без доли иронии. Вот только люди относятся к ним исключительно утилитарно. Разобрать на части и употребить в какой-нибудь эликсир или настой. А они, между тем, тоже регулируют магический фон всего мира. И, как я уже сказала, к сожалению, фон этот заметно просел за последние годы.

Поднял руку Ярослав Болотов, и преподаватель дала ему слово.

— Но разве животные и растения могут сами генерировать силу? — спросил он, и я вслушался в его глубокий немного гортанный голос, потому что он мне явно кого-то напоминал, но я, хоть убей не мог вспомнить, кого именно. — Я всегда думал, что они такие же потребители, как и мы.

— Даже больше вам скажу, мы и сами в каком-то смысле генерируем, — ответила на это военная ведьма. — Но с каждым поколением всё меньше и меньше. Смотрите, как пример, есть закрытая информация по одному исследованию. Учёные нашли гнездо василисков и производили там замеры. И вот, чем меньше становилось особей, тем ниже падал фон. А после смерти последнего представителя он просто рухнул до нуля.

— Понятно, спасибо, — ответил Ярослав и сел на своё место ещё более задумчивым, чем был, и отмахнулся от брата, который хотел его чем-то развлечь.

— Ещё один пример, за которым вообще далеко ходить не надо, — продолжала Алиса Вадимовна. — Наша столица. И это очень плачевный пример, должна вам доложить. Те, кто исследуют магический фон, бьют тревогу. Сильных магов практически не рождается. Капища впадают в спячку практически поголовно. Магических животных уже несколько десятилетий как нет. А всё почему? Очень большая концентрация людей, суета, технологии, далёкие от магии. Так и выходит, что скоро наш дорогой город может одним из первых полностью лишиться своей магии.

Сам тон, с которым это говорила преподаватель, заставил меня вздрогнуть. Да и не только меня. Достаточно было просто представить себе город и людей, полностью лишённых магии. То есть ни огня, ни воды, ничего. Полностью обезмагиченные люди. Бр-р! Это страшно.

— Но есть и другая сторона, — продолжила Алиса Вадимовна. — Вот те же Болотовы полностью отказались от телепортов. То есть они просто не разрешили ставить у себя стелу, сохраняя заповедные болота. Потому что это их источник силы. Для кого-то странный, а для них — вся жизнь. Так вот у них там полно магических животных. От русалок и водяных до всяких жучков паучков.

— Ага, — поднялся Боян после разрешения. — Порой идёшь, а там русалки прямо на ветвях висят. Поют что-то. Но, как человека услышат, сразу — шасть в воду, только круги по поверхности.

Кто-то хихикнул, посчитав это за шутку, но остальные отнеслись серьёзно. Мало ли, что может быть в том Новгороде.

— Я это всё вам рассказала к тому, — подытожила военная ведьма, — что вы должны понимать: убивая магическое существо, вы понижаете магический фон, который и так постоянно и на всех известных территориях идёт вниз. Но есть и ещё одно немаловажное обстоятельство: рядом с местом обитания магических существ вы можете восстановить резерв быстрее и проще, чем где бы то ни было ещё. Причём, неважно, родович вы или аристократ с внутренним источником. Такие места — ваше подспорье. Цените их, если обнаружите, и оберегайте их обитателей.

Мы с Тагаем переглянулись. А потом на нас глянул и Костя. Ага, кажется, мы все поняли, что к чему.

— На этом сегодняшняя лекция закончена, — сказала Алиса Вадимовна. — Переходим к вашим вопросам. И да, если вам интересно, на более старших курсах у нас будут основы взаимодействия с магическими существами. Вы сами всё поймёте.

* * *

Я ещё раз убедился в том, что Бутурлин никогда не говорил неправду. Сказал, что загрузит по полной, и исполнил своё обещание даже сверх меры.

Когда я ближе к вечеру встретился с сестрой, то сам уже мечтал только о том, чтобы упасть кровать и проспать хотя бы часов восемь, не просыпаясь. Но у меня было ещё несколько важных дел.

Первым делом я двинул к сестре. Она мне обещала удобрение для цветочка библиотекаря, от которой мне нужна была одна книга. На самом деле, библиотека — это такое место, которое всегда может понадобиться, поэтому местными работниками нужно выстраивать отношения в долгую.

Сестра спустилась довольно быстро и принесла небольшую бутылочку с необходимым мне удобрением. Я тут же вспомнил, что обещал за него, и понял, что сегодня у меня отдых будет ещё не скоро.

— Смотри, — Ада указала на бутылёк, — скажешь ей, не больше пяти капель утром и трёх вечером, хорошо? А то, если она всё выльёт, капец будет цветочку.

— Ага, понял, — кивнул я. — А ты собирайся часам к восьми на тренировку, хорошо?

— Отлично! — сестра буквально расплылась в улыбке, обняла меня за шею и убежала к себе.

Я снова проводил её взглядом, а затем по доброй традиции увидел Матрону.

— Ты следишь за мной? — в шутку спросил я.

— Конечно, — ответила та без единой искорки иронии. — Как я ещё пойму, что ты тут. Новости есть. Ада собралась на выходных с Голицыным в голографический театр.

— Твою мать, — не сдержался я и тут же спохватился. — Не твою, в смысле, в общем.

— Да я понимаю, — кивнула девушка, но продолжила стоять, как будто это было ещё не всё.

— Что-то ещё? — не понял я.

— А как же? — ответила она. — Что любит твой брат? Я жду.

Тут уж было не отбрыкаться. Я сам на это согласился, поэтому договор надо было исполнять.

— Есть такие конфеты, их кондитер Никитин производит. Они шоколадные, а внутри джем из острого перца, — ответил я, вспоминая лицо Дмитрия, когда тот ел эти конфеты. — Так вот, есть у меня ощущение, что он за них душу готов отдать.

— Отлично! — Матрона чуть ли не подпрыгнула на месте. — Спасибо огромное, — и чмокнула меня в щёку.

* * *

Следующим пунктом у меня значилась библиотека. Я переживал, что сегодня будет другой работник и я не смогу воплотить в жизнь свой коварный замысел. Но нет, бабулька была на месте, как и иссыхающий цветочек.

Я широко улыбнулся, чтобы хоть как-то расположить к себе пожилую женщину, но та только подозрительно нахмурилась.

— Здравствуйте, — сказал я и кивнул для верности. — У меня сестра на факультете зельеваров учится, — библиотекарь всё также с подозрением смотрела на меня в упор. — Я ей рассказал про ваш цветочек, и вот, — я достал бутылёк, — она сварила. Должно помочь. Только есть ограничения: пять капель утром и не больше трёх вечером, иначе может навредить.

— Послушайте меня, молодой человек, — с чуть ли не змеиным шипением проговорила она. — Вы что, думаете, вы тут самый хитрый? Я же помню, что вам нужно, старческим маразмом не страдаю. Сказала вам: на втором курсе приходите! А зельем меня не купить! Что думаете, я сама не могла сходить, что ли? Так что идите отсюда, пока ваш читательский билет не аннулировала.

Я пожал плечами и развернулся, чтобы идти на выход, но потом передумал и повернулся обратно. И со словами:

— Цветочек жалко, — поставил бутылёк на стойку перед лицом бабульки и вышел из библиотеки прочь.

* * *

В комнате общежития я застал корпевшего над тетрадкой Костю и куда-то собирающегося Тагая.

— Куда намылился? — спросил я. — На твоём месте я сейчас просто бы упал на кровать и заснул сладким сном. Или, вон, бери пример с Кости, он наконец-то решил заняться учёбой.

— Да я в деканат и обратно, — таинственно ответил на это Тагай и проверил, как сидит на нём форма, чуть ли не впервые застегнув все пуговицы как надо.

Я ничего не понял, но пожал плечами. Надо, так надо. У меня свои планы. Сестра уже ждала меня в холле, причём, переодетая в спортивную форму.

— Мы ж не спортом заниматься, — хмыкнул я. — Так, попробуем твою силу, да и ладно.

— Ну, просто не хотела, чтобы что-нибудь мешалось, — ответила она и распушила густые волосы медного оттенка.

А я понял, она надеется, что мы пройдём мимо нашей общаги и её в таком виде увидит Голицын. Ага, щас тебе!

Мы пошли не то что другим путём, а вообще в такое место, где никого встретить не должны были. К капищу. Оно, кстати, с нетерпением потянулось ко мне, мол, где ты пропадал. А я, как будто с женой при любовнице, дал ему по лапам. Мол, не время. Приду ещё.

Не знаю уж, откуда такие ассоциации, но вот — появились.

Мы расположились в таком месте, где можно было развернуться и ничего не сжечь при этом нас никто не должен был увидеть. Ситуация ведь осложнялась тем, что на зельеварении обучались только не одарённые магически люди из знатных семей, поэтому любое проявление магии от Ады привело бы к нежелательным последствиям.

— Вытяни вперёд правую руку, — попросил я, и сестра тут же исполнила. — Теперь зажги огонь на ладони.

— Прям на ладони? — переспросила она.

— Ага, прям на ладони, — ответил я. — Чтобы он у тебя горел, как из подсвечника. И ещё, чтобы регулировать пламя.

Ада прикрыла глаза, напряглась, но ничего не произошло. Она сцепила зубы и ещё сильнее напряглась до того, что у неё задрожали щёки, а на лбу выступила испарина.

— Да не дави ты из себя Адовый сок, — усмехнулся я. — Магия — это просто. Представь, как от источника бежит огонёк и зажигается на ладони.

— Ага, — сказала сестра, снова зажмурилась, и я еле успел отшатнутся, когда мимо моего лица пролетел довольно мощный файер и поджёг ближайшие кусты.

— Тихо-тихо, — крикнул я и поспешил затушить разгорающийся пожар. — Давай попробуем чуть иначе.

Я попросил её также держать ладонь, но с открытыми глазами. Потом на своей ладони зажёг огонёк и аккуратно передал его сестре.

— Вот, храни, — сказал я с излишним пафосом. — Это пламя моей души. Оно не должно погас…

— Ой, — только и смогла сказать Ада, когда огонёк у неё на ладони исчез.

— Ну, вот, доверь девушке самое дорогое, — вздохнул я.

— Вить, ну я же не специально, — начала она с явными нотками нытья, поэтому пришлось её остановить.

— Спокойно, — сказал я. — Это шутка. Давай ещё пробовать.

Мы пробовали ещё и ещё, а потом ещё несколько раз. Проблема была налицо. Её магия намертво связалась с эмоциями, и просто так добыть из неё огонь было не так-то просто. Но у меня получилось, когда уже стемнело.

На ладони у Ады загорелся ровный и достаточно яркий огонь. Он горел, практически не колышась, что мне очень сильно понравилось. Хороший огонь, сильный.

— Попробуй уменьшить, — попросил я.

Пламя начало уменьшаться на глазах, постепенно становясь всё меньше и меньше.

— Достаточно, — сказал я. — Увеличивай, — но огонь продолжал уменьшаться. — Ада, — позвал я. — Увеличивай напор пламени.

— Я не могу, — чуть ли не со слезами ответила она. — Он уменьшается сам, я ничего не могу поделать!

Погасив пламя, я заставил зажечь его снова. На этот раз огонёк был уже меньше, чем в прошлый раз. И снова начал уменьшаться, а сестра так и не смогла заставить его увеличиваться.

На следующий раз огонёк стал ещё меньше. Так повторилось раз семь. На восьмой он просто перестал зажигаться.

— Витя, — всхлипнула сестра. — Я не чувствую в себе пламени!

— А оно в тебе есть, — ответил я. — Но, видимо, нужно подзарядиться. К сожалению, я не могу видеть тебя насквозь, чтобы понять, в чём проблема. Но точно вижу, что ты — полноценный маг. Поэтому не трынди, всё будет!

— Умеешь успокоить, — усмехнулась сестра, хотя пять секунд назад была готова расплакаться.

— Пойдём, провожу тебя, — сказал я.

Всю дорогу до её общежития я размышлял, как помягче ей сказать о том, что с Голицыным никуда ходить не стоит. Но в голову ничего не приходило. Я понимал, что в любом случае будут скандал и истерика, а я так устал, что не хотел ни того, ни другого.

И вот уже у самого входа, я вдруг увидел девичью фигуру, бегущую с улицы.

— Помогите! — закричала она, увидев нас. — Там курсанта нашего убивают! Помогите! Добромыслова бьют!

Отправить