Глава 15

— Какой, к чёртовой матери, приказ⁈ — мгновенно вскипел Борис фон Аден, не обращая внимания, что перед ним находится генерал российской армии, который уже начал подниматься из-за стола с яростью, написанной на лице. — Десять легионов, не говоря уже о двенадцати, камня на камне не оставят ни от Горного, ни от близлежащих селений!

— Да кто вам такое сказал-то⁈ — рыком, едва сдерживаясь, спросил Паскевич. — Вы понимаете, что это попахивает дезинформацией и саботажем?

— Я знаю это из надёжных источников, — Борис фон Аден поднял подбородок. — Мой конюх Аркви сам это видел. Своими собственными глазами!

— Знаете что⁈ — Иван Фёдорович уже не скрывал своей ярости и двинул кулаком по крышке стола, из-за которого и вскочил, видя неповиновение. — Наслышан я про вашего конюха! Вы что, хотите, чтобы я верил не донесениям разведки, а какому-то сумасшедшему старику? Не бывать такому! — и он упёр указательный палец в грудь фон Адену. — Сказано же, что у нас тут — легион! Максимум, два.

Все в комнате замерли. Словесная перепалка вот-вот грозила перерасти в потасовку, за которую уже предусмотрена ответственность. Только вот и повод, стоявший на кону, был очень уж весомый. Безопасность целого района, где у большинства присутствующих были семьи и родня.

И вдруг случилось практически невозможное. Паскевич, лицо которого покраснело от гнева, внезапно убрал указательный палец от груди Бориса фон Адена, после чего тяжело вздохнул и выдохнул. Надо сказать, что вместе с ним выдохнули и все остальные.

— Так и быть, — внезапно смягчившимся тоном проговорил Иван Фёдорович. — Исключительно из уважения к вашим боевым заслугам отправим разведчиков.

— Спасибо, — кивнул Борис фон Аден, тоже решив не идти на ненужную конфронтацию.

После совещания он вышел на улицу и некоторое время смотрел на стремительно темнеющее небо. Времени оставалось совсем немного, чтобы решить проблему. Разведка может не успеть. Надо же дойти, увидеть, выжить, вернуться, доложить. И только потом на уровне командования будет приниматься решение. А нынешнее — об их переброске в Урум, никто не отменял.

К нему подошли Кемизов, Краснов и Чермин. У всех этих командиров в жилах текла тохарская кровь, а их предки выходили из Агни, прикрываемые огнём Арена Адена.

— К тебе? — коротко спросил Кемизов у Адена.

Тот лишь утвердительно кивнул.

* * *

Это малое совещание, проходившее в гостиной нашего дома, не походило на большое совещание в штабе, и даже не было его продолжением. Скорее, наоборот. Оно было его полной противоположностью.

Кроме четверых командиров с тохарской кровью, тут собрались Аркви, мой старший брат и, собственно, я. Мне понравилось место в уголке, где я мог всех видеть и слышать, но сам особо не отсвечивать.

Первым делом командиры, в том числе и мой отец, задавали вопросы Аркви. Всё действительно выглядело так, словно тот ходил в горы на охоту и случайно увидел демонов. Старик терпеливо отвечал на все вопросы, подробно описывал всё, что видел, и дал достаточно объёмную картинку расположения противника.

Я слушал и мотал на ус. Потому что сам настолько точно и ярко вряд ли смог бы расписать. Причём, когда он говорил, я вспоминал, что мы это видели, но сам на подобной детали вряд ли заострил бы внимание. Одним словом, учиться мне ещё и учиться.

Но вот когда расспросы Аркви закончились, тохарские командиры, включая моего отца, очень сильно призадумались. Не скажу, что в гостинице повисло уныние, но вот радости рассказ Аркви точно не вызывал. И всё из-за сложившейся обстановки.

— Ну хорошо, — проговорил Кемизов, — давайте прикинем, какие у нас вообще есть шансы отбиться?

Это был приземистый и крупный мужчина с грубыми чертами лица и чёрными, как смоль волосами. Говорил он так, словно отрезал кусок мяса поварским ножом.

— У каждого из нас под началом от пятисот до восьмисот бойцов, — сказал отец. — Причём, далеко не все они высококлассные. Есть прям зелёные только после академии и училищ. Итого плюс-минус три тысячи человек, — резюмировал он. — Против пятидесяти тысяч.

— Соотношение, конечно, так себе, — согласился Чермин. — Хотя бы один к десяти было бы. Тогда хоть какие-то шансы были.

Чермин был высокий и худой с русыми волосами, но в бороде иногда угадывались рыжие волоски.

— Один к десяти — это на Стене хорошо, — возразил ему Борис фон Аден. — А с этого края ущелья её нет. Там свободное пространство.

— Да, — согласился с ним Кемизов. — Я только сегодня карты смотрел. Сто метров — ширина ущелья, по которому можно идти. То есть сто метров ничем не закрытой местности.

— Кстати, почему? — удивился Краснов. — Мы же могли предполагать, что они ударят через это ущелье. Почему не поставили Стену и там?

— Ну, во-первых, её туда предполагали тянуть, — ответил мой отец. — Но между планом и фактом в армии, сам знаешь, сколько времени проходит. Ну и на рельеф сильно понадеялись. Во-вторых, в ущелье всю жизнь, сколько себя помню, лежал ледник. По нему демоны не смогли бы пройти. Но тут он внезапно растаял, обнажив проход.

— Понятно, — голос у Краснова был слегка скрипучий и неприятный.

Сам же командир был слегка пухлый и с рыжеватым бобриком волос.

— В любом случае, — Кемизов дождался, пока мой родитель ответит, и продолжил свою мысль, — Сто метров ущелья нам своими силами не удержать. На ровном участке, без Стены это нереально.

— Нужно делать возвышенность, вал какой-нибудь, — сказал на это мой отец. — Что-нибудь максимально простое и высокое, чтобы задержать их и размазать с возвышенности. Наши площадные конструкты тем эффективней, чем мы выше.

— Ну какой вал? — возразил ему Кемизов. — Я своими силами вал потяну метра три, не больше. Это, если по всей ширине прогонять. Ну найду я ещё пятёрку земляных гридней среди своих. Это метров пять максимум получится. Всё равно ни о чём, — он покачал головой. — И то пупок развязаться может.

— Н-да, — мой родитель потёр виски ладонями. — Это делу не поможет. Пять метров — это не серьёзно. Хотя бы пятьдесят. И ещё так, чтобы сверху стоять можно было.

— Ну извини, — ответил на это Кемизов. — Я не гранд, горы ворочать не умею.

— А жаль, — грустно усмехнулся отец. — Ваши когда-то могли.

В этот момент в дверь постучали, и возникла некоторая суета. Очень скоро выяснилось, что это прибыла моя мать с двоюродным дедом Креславом. В сжатые сроки решалось, можно ли допустить родовича на совещание тохаров. Однако очень быстро выяснилось, что он, собственно, по этому вопросу и прибыл. К тому же это была земля родовичей, а конкретно Рароговых, поэтому кому, как не им её защищать?

— Надеюсь, они дадут ещё людей, — с надеждой бросил Кемизов, особо ни к кому не обращаясь.

— Креслав Рарогов, — проговорил Борис фон Аден, представляя дальнего родича своей жены. — Ну жену мою вы и так знаете, — затем он обратился к Креславу и представил командиров: — Артур Кемизов, Степан Краснов и Владислав Чермин. Все тохарской крови, но разбавленной, в основном, кровью родовичей.

— Тогда не разбавленной, а укреплённой, — хохотнул Креслав, но быстро стал серьёзным и оглядел тохарских командиров. — Могу сказать по опыту, что вы — тохары, самый уважаемый нами народ из всех.

«Да уж, уважаемые», — так и читалось в глазах отца, который, видимо, в этот момент вспоминал, как умудрился подраться с Креславом на сватовстве. Тогда тохару чуть было не дали от ворот поворот.

— Для вас слово честь — до сих пор не пустой звук, — продолжал говорить Креслав, поглаживая окладистую бороду. — Не то, что эти…

Кого он имел под понятием «эти», мы так и не узнали. Но все догадывались.

Потом Креслав пристально посмотрел на каждого из командиров и проговорил:

— Вы уже обсуждали, как будете ущелье перекрывать? — и, видимо, сразу увидел что-то в глазах моего отца, потому что кивнул и проговорил. — Обсуждали, молодцы. Значит, так. Я за всеми своими самыми сильными послал. Там не только огневики, все, кто нужен. Землевики и не только. Короче, мы вас усилим, как сможем. Чтобы не было путаницы, дрязг и выяснения отношений, возьму их всех под себя. Координацией займётся Борис, его наши знают хорошо и уважают.

— Это всё отлично, — сказал Кемизов. — Только мы даже не знаем, сколько у нас времени. И когда демоны решат ударить.

— Понимаю, — ответил Рарогов. — Но тут уж я, к сожалению, ничего поделать не могу. Всем разосланы оповещения с пометкой «явиться срочно». Я уже никуда не уйду, рядом с вами встану на защиту Горного!

Тохарские командиры явно прониклись. Я и сам внутренне ликовал. Это же отлично, что у нас так легко появились достаточно сильные союзники. Теперь у нас появились шансы выстоять!

Теперь вперёд вышла мать. Она терпеливо дожидалась, когда мужчины договорят, и теперь взяла слово.

— Мы посовещались, — сказала она, кивнув на деда Креслава, — и решили ещё вот что. Всех, кто останется на защите города, Рароговы обеспечат алхимией своего производства. То есть это лечебные зелья, артефакты регенерации и восстановления маны и много всего прочего. Но вы должны знать, что всё имеет свою цену.

— У нас есть деньги, — развёл руками Кемизов, и Горислава уставилась на него, хлопая глазами от неожиданности.

Повисло неловкое молчание. Но всё-таки мать, пользуясь тем, что находится у себя дома, достаточно быстро пришла в себя.

— При чём тут деньги? — улыбнулась она. — Я говорю о последствиях. Не более семи использований каждой алхимии в сутки, ясно⁈ Иначе будет такой откат, что вы будете умолять окружающих о смерти и пожалеете, что вообще родились на свет.

— О, удобненько, — сыронизировал на это Чермин, но, поймав на себе взгляд моей матери, закрыл себе рот ладонями. — Извините.

Горислава же обратилась к Кемизову.

— Мы знаем, что основная тяжесть по возведению вала ляжет на вас, поэтому позаботились о восстановлении вашего резерва сразу же. Вот, — она протянула Артуру несколько склянок. — Это — непосредственно восстановитель. Если обычно магу в ранге Ярого нужно десять-двенадцать часов на полное восстановление резерва, то с нашей алхимией время сокращается вдвое. Через шесть часов вы восстановитесь полностью. А одномоментно восполняет сразу четверть от объёма.

— Ого! — у Кемизова брови полезли на лоб от восторга и удивления. — Вот это отлично! Благодарю от всей своей души! — он обернулся к Борису. — Теперь можно и пободаться!

— Вы всё-таки аккуратнее, — улыбнулась ему моя мать. — Вас заменить практически некем. Наши землевики прибудут не быстро, да и сил у них меньше — в этих местах практически нет их капищ.

— Я всё понимаю, — Кемизов кивнул. — Нужно грамотно распределить собственные ресурсы.

— Совершенно верно, — ответил ему мой отец. — Ну что, все готовы?

Командиры приступили к конкретным деталям операции, а я выбрал время и подошёл к матери. Она явно удивилась моему преображению, я стал раза в полтора больше из-за вздувшихся мышц. Но заострять внимание на этом не стала. Хоть и коснулась моей руки и слегка надавила, сказав:

— Ничего себе, — однако сразу же после этого перевела тему. — Всё получилось, как я вижу?

Да, это не было вопросом, но всё же я кивнул в ответ. Но меня волновал другой вопрос. Я всё ещё помнил, что в том моём прошлом, оставшемся в предыдущей жизни, первой погибла сестра.

— Мам, а где Ада? — поинтересовался я. — И подружка её ещё, — тут я не смог сдержать усмешку.

— Они у деда, в родовом гнезде Рароговых, — ответила Горислава. — Ты же знаешь, у нас там последняя линия обороны. Кстати, и тебе туда перебраться не мешает.

— Ты о чём, мам? — я даже скривился против своей воли. — Я — мужчина, мне прятаться не пристало. Тем более, теперь я с магией, да ещё с какой!

— Ой, всё понятно, мужчина ты мой, — она вздохнула и погладила меня по плечу. — Для матери ты всегда останешься ребёнком, так что не обессудь.

— Всё понимаю, мам, — ответил я. — Мне приятна твоя забота. Но, если раньше ты оберегала меня от всех превратностей мира, теперь настала моя очередь оберегать тебя и всех наших.

Она уткнулась лицом мне в грудь и крепко-крепко обняла. Но, когда отстранилась, слёз в глазах не было. Горислава — невероятно сильная женщина. В этом своём воплощении я увидел её не только как мать, но и как стороннего человека. Именно это и позволило мне разглядеть то, чего я раньше в ней попросту не замечал. А именно стальной стержень характера.

Примерно в этот момент мне в голову пришла одна мысль, которая до этого подспудно зрела в моей голове. Точнее, даже не мысль, а воспоминание. События прошлой жизни были уже не столь яркими, как мне хотелось бы. К тому же для меня с того времени прошло пятнадцать лет, и многое перекрылось более яркими и трагическими поздними событиями.

Но сейчас я чётко вспомнил. В моей прошлой жизни нападение на Урум произошло в полночь. Да, оно было масштабным, и много народу погибло, так как демоны буквально закидали телами своих Стену. Но тогда и там люди сумели отбиться. Однако в этот раз выбрана другая точка прорыва.

Вопрос: а что по времени?

Я посмотрел на часы, мерно качающие маятник, и понял, что у нас осталось меньше четырёх с половиной часов. За это время нужно успеть просто невообразимое количество дел переделать!

Но самое главное — поставить вал и укрепить оборону на выходе из ущелья.

Вместе с этими мыслями я понял, что паника постепенно подступает к горлу. Но глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться. В конце концов, магия в источнике бурлит. Выдать приличный конструкт я смогу. Легион? Ну, по поводу легиона не знаю, но пару тысяч зацепить смогу. Останется сущая ерунда, правда?

И тут я понял, что в зале повисла тревожная тишина. Последние слова, которые я уловил, были сказаны моим отцом.

— Конечно, — проговорил он, — нужно дождаться результатов разведки. Но, если угроза действительно есть, мы будем стоять за свой город, за родных и близких до последнего вздоха.

Вот после этих слов-то как раз все и замолчали. Потому что знали о приказе и о том, что последует за его неисполнение. Но вслух осмелился сказать только Креслав:

— Вы же понимаете, что это равносильно государственной измене?

Он не насмехался, не пытался уколоть, не издевался, просто констатировал факт, как хирург, который только что отрезал человеку жизненно важный орган.

Тохарские командиры молчали, склонив голову. Всё они понимали и знали, на что шли.

— Понимаем, — за всех ответил мой отец. — Но мы клятву давали защищать людей. Уйти в Урум и бросить тут всех на произвол судьбы, зная об опасности — ещё более худшее предательство, чем погибнуть, защищая свой дом.

— Слова настоящего воина и мужа, — кивнул Креслав и погладил свою рыжую бороду. — Рад, что моя внучка когда-то выбрала тебя.

Четыре часа двадцать минут до полуночи.

Артур Кемизов отправился вместе с родовичами к капищу «возводить великий вал», как они это назвали. Я же на время остался дома, чтобы быть в курсе текущих событий. Позже я собирался принять участие в обороне вала, который создаст Кемизов.

Опять погибну? Не знаю, но почему-то реальность не очень хочет меня видеть и постоянно пытается от меня избавиться. Мне показалось, что я вот-вот о чём-то догадаюсь, но озарение пропало ещё до того, как я смог за него уцепиться.

Ко мне подошёл брат и с уважением оглядел.

— Нихрена себе ты раздался, — сказал он. — Алхимию употребляешь при тренировках?

— Ни разу, — я покачал головой и на полном серьёзе проговорил: — Это — магия.

Он сначала даже не понял, и захлопал глазами, а потом рассмеялся.

— Магия, блин, Вить, разыграл, молодец! — проговорил он.

Я в ответ лишь слабо улыбнулся. Ну как ему объяснить, что это действительно магия? Тохарская магия. Или даже не очень.

— Ты с нами? — спросил Дмитрий, кивая на тохарских командиров, которые что-то обсуждали с Креславом.

— Да, — ответил я твёрдо. — Мать хотела, чтобы я к Аде поехал, на что пришлось немного напомнить, что у меня на косе бантиков нет.

— Она и мне предлагала, — махнул рукой брат. — Так ненавязчиво, мол, за девчонками присмотришь, чтобы не натворили чего.

Тут уж я рассмеялся от души. Стоило мне только вспомнить лицо Ады, когда она увидела, что привезли Матрону.

— Как они там, кстати? — спросил я. — Сильно дерутся?

— Да кто их знает? — Дмитрий пожал плечами. — Сначала вроде бы цапались, а сейчас вроде и ладят. Но я не особо в курсе, не приглядывался.

— Тебе же Матрона глазки строила, точно! — вспомнил я. — Поэтому у них не показываешься?

— Ну, а на кой-мне это счастье? — хмыкнул Дмитрий. — Интересно, когда разведка придёт? Успеть бы выдвинуться.

Я бросил взгляд на часы. Четыре часа десять минут до полуночи.

— А когда они ушли? — спросил я. — Туда ходу-то часов двенадцать для обычного человека.

— Вроде бы в шесть, в начале седьмого, — брат пожал плечами.

Меня прошило осознанием, что разведчиков ждать не стоит. Двенадцать часов туда, двенадцать обратно. Но это, если демоны не сдвинулись с места. Если же они пошли в наступление, то…

Но тут было слишком много возможностей, просчитать которые в полном объёме не представлялось возможным.

К нам подошёл отец, который, кажется, слышал, что мы разговариваем о разведчиках.

— Там перевёртыши пошли, — сказал он, обращаясь больше ко мне. — С кровью родовичей. Они быстрые, раза в два быстрее человека.

«Это означает — шесть часов туда, шесть обратно, — подумал я про себя. — И всё равно — мало. Нам-то ещё до вала надо добраться. Следовательно, выходить стоит заранее».

— Нам нужны какие-то альтернативные варианты, — проговорил я. — Что-то такое, чтобы раньше иметь доказательства и по количеству демонов, и по их движению.

— Разумеется, — кивнул мне отец. — Горислава как раз этим занимается.

— Мама? — удивился я. — А она каким боком?

— Ты разве не знал, что твоя мать — ведьма? — ответил отец и расхохотался, однако смех его был нервным, а когда успокоился добавил: — У родовичей есть свои секреты.

И как раз в этот момент входная дверь открылась, и на пороге появилась настолько древняя бабка, что было даже страшно смотреть. Вся в морщинах, бородавках, из которых росли пучки жёстких белых волос, в какой-то хламиде, нос крючком. Но самое главное — на её плече сидел огромный чёрный ворон с длиннющим клювом.

— Баба-яга, — прошептал мой брат.

Ну да, чем-то похожа она была на старуху из сказок.

— Ей же лет сто, как минимум, — проговорил я, но тоже тихо, чтобы у двери меня не услышали, однако ворон, кажется, на меня покосился.

— Почти триста, — хмыкнул отец. — Фактурная старуха. Ещё на нашей с Гориславой свадьбе её запомнил.

Тем временем Баба-яга, как мы её начали называть между собой с лёгкой руки брата, достаточно бодро проковыляла к отцу, который уже отошёл обратно к совету, и Креславу в сопровождении моей матери.

— Здоровья тебе, Агафья, — поклонился ей Креслав. — Долгих дней. Какие новости?

— И тебе, добрый молодец Креслав, — скрипучим голосом классической ведьмы проговорила бабка. — Слетали мои глаза к ущелью. Вышла свита демоническая. Топает своими лапищами к нам, глазищами голодными дыры в горах протирает, нас видеть хочет.

— Большая свита-то, бабуль? — уточнил мой отец, и бабка повернулась к нему, да и оскалилась на удивление крепкими, хоть и жёлтыми зубами. — Десять легионов? Меньше? Больше?

— Десять легионов не подтвержу, — покачала головой Агафья. — Не дружу я со счётом на таких порядках. Но то, что там не один десяток тысяч — это абсолютно точно. Тьма тьмущая. Километры покрыты демонскими отродьями, — она скорчила ещё более страшную физиономию и плюнула трижды через левое плечо.

— Ну и чего? — спросила Горислава у моего отца. — Пойдёт, как свидетель?

— А чего не пойдёт-то? — пожал плечами мой родитель. — Отличный свидетель, подтверждающий наши опасения. Мы идём в штаб! Остальные, готовьтесь к выходу в район ущелья со своими бойцами. Ночка предстоит жаркая!

* * *

В штабе сидел уставший Паскевич, который понимал, что его подчинённые в шаге от неподчинения приказу. И ведь все отличные боевые командиры! Как так? Может быть, действительно присутствует опасность? Скорее бы уже разведчики вернулись!

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Иван Фёдорович.

Дверь открылась, и на пороге возникла классическая Баба-яга из сказок. Да ещё и с вороном на плече. Он уже начал вставать из-за стола, чтобы выдворить незнакомку, когда из-за неё показался Борис фон Аден.

— Вот, — сказал он. — Бабушка Агафья управляется с вороном, может смотреть его глазами. Слетала, проверила. Говорит несколько десятков тысяч демонов движутся по ущелью в ударном кулаке. За ними вроде бы ещё подкрепление.

Паскевич наклонил голову и взглянул на подчинённого исподлобья. Всё это становилось слишком серьёзным, чтобы игнорировать. Он открыл рот, чтобы спросить подробности.

И в этот момент сработало оповещение. Пришло важное сообщение по телеграфу.

— Срочно! — прочитал его явившийся через несколько секунд телеграфист. — Урум требует обещанную помощь! Демоны пошли на приступ!

Отправить