Глава 16

Они ошиблись.

«Голос» сжал челюсти так, что даже заныли скулы. Воздушная разведка доложила о «разрозненных группах» — врали. Или сами попались в ловушку. Теперь его отряд из четырёх перевёртышей сидел на крохотном выступе посреди ущелья, а внизу кипела тьма.

Демоны.

Не десятки, не сотни — волны. Они заползали в расщелины, карабкались по скалам, перепрыгивали через трупы сородичей. Их рёв сливался в гул, от которого дрожал лёд под ногами.

— Это не разведка… — «Серый» прижался к камню, будто пытался в него вжаться. Его голос срывался на шёпот. — Это проклятое наступление.

— Воздушники облажались, — «Клык» перепроверял заряды к сигнальному артефакту. В его тоне не было страха — только холодная злость. — Десятки тысяч. И они явно нацелились не на Урум… Поумнели твари…

— Дорога домой нам уже отрезана, — «Хвост» перебинтовывал окровавленное после встречи с дозорными демонов бедро, заодно выпивая слабенькое зелье регенерации. — Но предупредить можем.

«Голос» окинул взглядом склон. Пути назад нет — дно ущелья уже кишело рогатыми тенями. Вперёд — только вверх, по отвесной стене, к поблёскивающему под луной леднику.

— Поднимаемся. Чем выше — тем лучше будет видно нашим сигнал.

— Ты совсем *нулся? — «Клык» резко обернулся. — Лёд трещит, как рёбра под когтями этих тварей. Один выстрел — и нас завалит лавиной.

— Нет, ну внизу-то всяко безопаснее, — хмыкнул «Голос», уже цепляясь когтями за намёрзшие камни. Его голос звучал спокойно. Слишком спокойно.

Молчание стало ему ответом. Разведгруппа перепроверила экипировку и приготовилась к подъёму.

Лёд резал ладони.

Каждый метр давался со скрежетом зубов. «Голос» полз первым, выбирая путь, где плиты не трещали под весом. За ним — «Клык», его дыхание хрипело в разреженном воздухе. «Хвост» отставал всё заметнее, оставляя на льду алые пятна. «Серый» тащился рядом — ему ранили плечо в последней стычке.

— Не могу… — «Серый» вдруг остановился, одна рука у него повисла плетью. — Выше не заберусь. Прикрою вас отсюда.

«Голос» оглянулся. Внизу, между скал, уже шевелились тени. Демоны учуяли кровь и быстро сокращали разрыв.

— Забейся в какую-нибудь дыру, попробуем спустить лавину.

«Серый» кивнул и принялся окидывать цепким взглядом склон в поисках подходящего места.

Следующим сорвался «Хвост».

Его нога соскользнула, тело рухнуло вниз, но в последний момент он вцепился в выступ. Лёд под пальцами треснул. Ещё мгновение, и пласт льда и снега начал сползать, провоцируя обещанную «Серому» лавину. Только это случилось слишком рано.

— Держись! — «Клык» потянулся к товарищу и лишь в последний момент чудом успел ухватить того за перевязь.

— Не надо! — «Хвост» оскалился. — Тащил бы свою задницу выше!

— Вместе и потащим, — захрипел от натуги «Клык», вытаскивая друга из пропасти.

А внизу уже слышался грохот схода лавины, заглушая визги демонов и хруст их костей.

«Надеюсь, „Серый“, мы выиграли тебе хоть немного времени».

«Клык» с «Хвостом» продолжили восхождение, взирая на мелькающую выше фигуру командира.

С вершины открывался ад.

Ущелье ожило. По его дну текла чёрная река — не вода, а бесконечные тела. Они катились друг по другу, взбирались по стенам, падали и снова лезли вперёд.

— Сигнал… — «Голос» достал артефакт. Его пальцы онемели от холода.

Красная вспышка взметнулась в небо. Вторая и третья — от «Клыка» и «Хвоста». Четвёртая — слабая, с нижнего яруса: «Серый» ещё держался.

«Клык» обернулся.

Внизу, на выступе, копошились тени, обступая одинокую фигуру. «Серый» отчаянно отбивался, сбрасывая демонов в пропасть. Когда-то белый снег алел от пролитой крови.

Щелчок. «Голос» активировал убойный артефакт, отбросив его чуть в сторону и вызывая ещё одну лавину. Эта была уже не чета предыдущей. От грохота и треска заложило уши, а сама гора будто дрогнула и ожила под ногами. Одинокая фигура исчезла в белом мареве.

— Откопаем… — «Клык» прищурился. — Если выживем.

* * *

Артур Кемизов чувствовал, что он в ударе. То ли древняя кровь проснулась, почуяв извечного врага, то ли алхимия родовичей и правда помогала настолько, что потомок тохаров чувствовал себя невероятно сильным.

Первая складка рельефа, из которой потом должен был вырасти огромный вал, далась ему достаточно легко. Она перерезала ущелье, словно ножницами, а затем стала подниматься. И выросла до трёх метров буквально за считанные минуты.

У Артура даже глаза раскрылись от удивления при этом. Но один из родовичей, приставленных к нему в качестве разбирающихся в алхимии, кажется, Весемир, сказал:

— Артур, вам срочно нужно принять зелье, иначе ваш источник лопнет, — и протянул склянку с противной зеленоватой жидкостью.

Кемизову не хотелось отвлекаться, чтобы не потерять связь с магией, но при этом он понимал, что Весемир прав.

Резко выдохнув, Артур взял склянку, вылил её в себя, поморщился и отдал обратно. Но при этом он тут же почувствовал, как новые силы заструились внутри него. Что-то было в магии родовичей такое — исконное, что использовало природные силы.

— Хорошо идёт, — признался он Весемиру. — Даже непривычно. Это так алхимия ваша действует?

— Не только, — покачал головой родович. — Наши тут, — он кивнул в сторону небольшой группы в рубищах, которые стояли на коленях и периодически отбивали поклоны, — просят матушку-землю защитить свой народ, и говорят, что ты нам помогаешь. Поэтому она и смягчается для тебя, выполняя их волю.

— Ого, — Кемизов был шокирован откровением Весемира, но отвлекаться не стал, необходимо было поднять вал, как можно выше. — Она так долго будет поддаваться?

— Нам это неизвестно, — пожал плечами родович, — но мы будем стараться до последнего. Выпейте ещё вот это, — он протянул другую склянку. — Для укрепления.

Артур уже ничему не прекословил, а принимал, как есть. Взял предложенный настой и осушил одним махом. Жидкость оказалась на удивление вкусной, и после неё он почувствовал себя крепким, словно скала. А вал тем временем поднялся уже до четырёх метров.

До полуночи оставалась пара часов.

В редкие минуты отдыха Кемизов оглядывался. Он замечал, что с каждым разом вокруг него становилось всё больше и больше народу. Родовичи стягивались к тому месту, где он воздвигал вал земли. Они размещались по бокам, вдоль невысоких скал, бывших продолжением сходящих на нет хребтов.

За спиной у Артура перешёптывались военные, которые тоже прибывали сюда группами для обороны. Причём, они подчинялись приказам непосредственных командиров, игнорируя приказы вышестоящих офицеров. Те пока остались в штабе, ожидая результатов разведки.

Солдаты тоже глядели на родовичей и перешёптывались.

— А чего они сюда как на праздник идут? — интересовался один воин, провожая мужичонку с самым натуральным бубном. — Мы вроде бы биться собрались.

— Да хрен его знает, — отвечал второй и указывал на старушку со спицами и пряжей. — Во, смотри, смотри!

— Ты вообще её видел, она же древнее, чем г… хобот мамонта! — отвечал воин. — Что тут вообще происходит?

Кемизов отмечал всё это лишь краем уха. Он-то понимал, что все эти странные для простых военных приспособления: бубны, пряжа, трещотки, другие ритуальные инструменты предназначены прежде всего для того, чтобы остановить армию демонов. Когда шансов практически нет, в ход идут практически любые артефакты.

И вдруг кто-то из родовичей крикнул, да так громко, что голос долетел до Кемизова.

— А в горах кто-то пикник устроил? Смотрите, какие фейерверки!

— Где⁈ — рявкнул Артур, отвлекаясь от своего вала, после чего, наконец, забрался на него.

А когда увидел «фейерверки», то внутри у него всё похолодело.

— Один… два… три… — считал он, бледнея всё больше и больше. — Четыре! Твою ж за ногу! Он осмотрел вал и понял, что тот никуда не годится, слишком низкий. Нет ещё и пяти метров, а надо выше, выше! Армию, которая на них мчится, не остановят жалкие пять метров.

Зелёный сигнал означал бы, что замеченные разведчиками группировки малоопасны. Жёлтый — силы равны, надо подготовиться. Красный — атака противника, который кратно превышает гарнизон, вышедший на защиту. Четыре красных сигнала, распределённых по леднику — это конец.

— Это сигнал тревоги! — крикнул Кемизов Весемиру. — У вас есть тут сигнал тревоги, оповещения?

— Нет… — тот только покачал головой и развёл руками.

— Тогда срочно пошлите кого-нибудь в город! — Артур рычал от собственного бессилия в данной ситуации. — Пусть передадут в штаб: разведка подтвердила кратное превосходство демонов и то, что они уже пошли в атаку. Их дохрена! Быстрее!

Сам же сгрёб сразу несколько склянок, влил их в себя и принялся поднимать вал, чувствуя, как трещат от напряжения его жилы, и как вздуваются магические каналы.

«Сдохну? — думал он. — Да похрен, зато людей укрою!»

* * *

В штабе было непривычно людно, несмотря на позднее время. Люди суетились, готовились к переброске. Важно было ничего не забыть.

А вот в кабинете генерала Паскевича было, наоборот, невероятно тихо, хотя люди были и тут. Кроме генерала, в кабинете находился ещё и Борис фон Аден.

Ивану Фёдоровичу только что доставили телеграмму, где сообщалось, что демоны атаковали Урум, и от него требуют срочной переброски людей туда. Генерал прочитал телеграмму ещё раз, вырвав её из рук телеграфиста, скомкал лист, изменившись в лице, но справился с эмоциями и не швырнул бумажный шарик, а положил на край стола.

— У нас приказ! — процедил он сквозь зубы, неизвестно к кому обращаясь. — Мы должны двигать в Урум!

Телеграфист после таких слов задрожал и поспешил удалиться.

Борис фон Аден бросил взгляд на часы. Половина одиннадцатого. Пора выдвигаться с остатками людей к валу, созданному Кемизовым.

— У них Стена и всего лишь пять легионов, — спокойно заметил он, глядя в глаза Паскевичу. — А у нас ущелье, свободный доступ к городу и десять-двенадцать легионов, — фон Аден сверкнул глазами и добавил: — И у нас тоже люди. А гражданских — даже больше будет, чем там. И присягу мы давали, что будем защищать людей. Тут мы нужнее.

Генерал молча встал из-за стола, подошёл к окну и вгляделся в сгустившуюся за окном мглу. Но смотрел он явно не туда, а куда-то вглубь себя, видимо, пытаясь найти ответ. Борис фон Аден смотрел на его спину и прекрасно понимал, что внутри Паскевича сейчас борются долг и здравый смысл. Приказ и жизни людей. Такое бывает в жизни военных. Иногда приказы противоречат требованиям реальности.

Так прошло две или три минуты. Затем генерал отвернулся от окна и опёрся о подоконник.

— Ты понимаешь, что это трибунал? — спросил он, глядя Борису прямо в глаза.

— Я подумаю об этом, если доживу до рассвета, — сказал потомок тохаров.

Они смотрели друг другу в глаза, но это были не просто взгляды. Это была дуэль. Самая настоящая, только без оружия, если не считать таковым взгляд соперника.

Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы в кабинет без стука не влетел посыльный, запыхавшийся с дороги.

— Донесение от Ярого Кемизова! — выкрикнул он. — Разведчики подали сигнал. Четыре красных!

— Твою мать, — выдал генерал, за чем последовало ещё несколько забористых выражения, а после: — Всех Ярых ко мне!

— Трое из семи, полагаю, уже на выходе из ущелья, — заметил Борис фон Аден. — И их солдаты тоже.

— Это мы обсудим потом, — рыкнул Паскевич, а затем буквально рявкнул в коридор: — Телеграфиста ко мне!

Явился парень, которого сильно выдавали дрожащие руки. Он, видимо, решил, что что-то не так сделал. Но генерал продолжал распоряжаться:

— Пиши! В Урум. В Горном прорыв. Десять-двенадцать легионов. Помочь не сможем. Как отобьётесь, милости просим к нам на помощь! Записал? — спросил Иван Фёдорович.

— Д-да, — ответил телеграфист.

— Теперь в Штаб. Горный, прорыв вне Стены. Десять-двенадцать легионов. Нужна помощь! — дождавшись кивка от телеграфиста, генерал продолжил: — И продублируешь штабную в ВАМ ХЕР…

— Куда? — не понял телеграфист.

— Столичная Академия магии имени Харитонова. Декану боевого факультета Бутурлину.

— Есть продублировать! — наконец, собрался с силами и мыслями телеграфист.

— Отправляй, — приказал генерал. — А после дуй на Стену к местным коллегам и дублируй две последние, пока не получишь ответ хоть откуда-то.

Сам же Паскевич подошёл к шкафу, вынул оттуда генеральский китель и накинул на плечи.

— А вы куда? — поинтересовался Борис, не совсем понимая, что задумал его командир, и находясь в удивлении от его последних решений.

— Вы думали, я отпущу вас одних? — криво усмехнулся тот. — Под трибунал вместе отправимся. Так сказать, в едином порыве!

* * *

Перед отъездом к ущелью я решил как следует подготовиться. В ситуации, когда любая мелочь может стать критичной, нужно пользоваться всем, что есть под рукой.

Закрывшись в своей комнате, я разделся догола. Затем взял трусы, которые передала мать. Эти были особые, с заговором от родовичей. Если саламандра и теперь примется возмущаться, то я её не пойму.

Кстати, перевязку с яйцом я снял и положил на стол.

Надел трусы, расшитую рубаху. Потом надел форму академии. Она же тоже являлась защитным артефактом. И ещё обладала одним немаловажным плюсом — садилась по фигуре. Сначала я даже отчаялся её надеть, памятуя, что стал больше в размерах. Но материал с трудом, но обтянул мои вздувшиеся мышцы.

Тут я вспомнил о браслете, который мама мне надевала в лазарете, когда первый пришёл в негодность. Вот только от браслета не осталось даже воспоминаний. Возможно, он приказал долго жить в тот самый момент, когда я горел изнутри в комнате с озерцом. Скорее всего, именно тогда его и не стало.

Надо бы зайти к матери и попросить ещё один. Всё-таки пользы от них больше, чем вреда. Затем я взял медальон прадеда. На последнем привале мы наполнили небольшое пространство внутри него кровью демоницы и запечатали. Его я нацепил на шею, но убрал внутрь, под форму.

И вот тут я бросил беглый взгляд на стол. Яйцо изменилось. Оно практически погасло, перестав светить красным. Я поспешил взять его в руку, и оно снова принялось изливать красноватый свет.

Уже ради эксперимента, я положил его на стол, и оно снова стало гаснуть. Поднёс к телу — разгорелось.

— Ну и что с тобой делать? — вслух, но едва слышно, пробормотал себе под нос. — На войну же идём!

С этим я снова примотал к себе яйцо, но сделал это максимально аккуратно, чтобы не было видно со стороны, и так, чтобы случайно не задеть в пылу битвы. И всё равно мне казались недостаточными эти меры безопасности. Думалось, что любой удар когтем сможет его повредить.

Спустившись вниз, я удостоверился, что мать ещё не пришла из штаба, и пошёл к Аркви просить его оседлать Резвого. В конце концов, через несколько минут уже надо выдвигаться к ущелью.

И тут я к своему удивлению увидел, что тот сам уже оседлал коней, причём обоих. Да и сам явно готовится ехать к ущелью.

— Аркви, — позвал я его по имени, подошёл и положил руку на плечо. — Ты ещё слишком слаб для подобных боёв. Подумай, может быть, тебе стоит остаться?

— Ха, — ответил тот. — Ещё чего, — но сразу же улыбнулся. — Ты забыл, зачем я нужен нашему роду? И вообще ты-то сам почему не пошёл у родовичей отсиживаться? Вот и от меня подобного не жди.

Но по его внешнему виду я мог сказать, что он уже неплохо восстановился. Да, процесс шёл далеко не так хорошо, как у меня, но всё-таки шёл. Аркви походил на древнего, но крепкого ещё старика. По таким никогда не скажешь наверняка, сколько им лет. Правда, о возрасте моего родственника трудно было догадаться, не зная истории.

— Хорошо, — проговорил я, пожимая ему руку. — Принимается, только попробуй подставиться! Если погибнешь от лапы демона, я тебя из-под земли достану и сам убью!

Аркви задрал голову к потолку и от души расхохотался. Я тоже улыбался, так как шутка пришлась очень даже к месту. А потом старик посмотрел на меня и сказал:

— Наше место на передовой, мы должны защищать своих людей, и ты это прекрасно знаешь, — он усмехнулся немного печальной улыбкой. — И погибнуть, отстаивая жизнь своих родных — это лучшая смерть, о которой только может мечтать воин. Особенно воин моих лет.

— Я хочу, чтобы ты увидел, как я хотя бы начну восстанавливать нашу империю! — твёрдо ответил ему я. — Ты должен быть рядом. А вот потом можешь погибать, хоть десять раз.

— Благодарю покорно, но, боюсь, до этого момента я всё-таки не доживу, — со смехом откликнулся старик. — Но в тебя я верю! Ты добьёшься всего, что задумал.

— Ой, да ладно, — продолжал я иронизировать. — Столько прожил и ещё немного потерпишь. Пойду сейчас к матери да алхимии на нас наберу.

— Давай, — кивнул мне Аркви. — Кони готовы, если что. Сел и поехал, — я уже пошёл на выход из конюшни, когда он меня остановил. — А что у тебя за уплотнение под поясом? То, о чём я думаю?

— Оно самое, — вздохнул я и прикоснулся к ткани, под которой скрывалось яйцо. — Никак не хочет оставаться вдали от меня. Сразу гаснет.

Старик рассмеялся и от души хлопнул своего Рыжего по крупу.

— Сразу видно, наш характер!

Вернувшись в дом, я зашёл к Гориславе. Та хлопотала над различными зельями, то ли пересчитывая, то ли правильно переставляя.

— Мам, я пришёл за своей порцией, — сказал я.

Она посмотрела на меня, склонила голову набок и улыбнулась одними уголками губ. И было в её глазах нечто такое, что я не хотел бы больше видеть. Грусть, скорбь, словно прощалась навсегда. Но сказала она совсем другое:

— Какой ты у меня большой вымахал! Всем на зависть! Да, конечно, сейчас дам, — она стала спешно собирать мне необходимые зелья.

— И ещё Аркви, — добавил я. — Он тоже едет. Ну и ещё браслет хотел попросить, если есть.

— Конечно, есть, — сразу вскинулась мать. — Я тебе сразу запасной делаю, как только отдаю предыдущий.

Она поставила склянки на стол, пошла к комоду, вытащила оттуда новый браслет и повязала на протянутую мной руку. А затем всё-таки поддалась чувству и крепко-крепко обняла.

— Осторожнее там! Битва будет тяжёлой!

Это я и так знал. Конечно, просто не будет, когда на тебя прёт несколько десятков тысяч демонов. Ну ничего, мы не одни. С нами родовичи. С нами некоторые военные. Мы должны выстоять. От этого зависит несколько десятков тысяч жизней простого гражданского населения, оставшегося за нашей спиной.

— Мы справимся, — ответил я и поцеловал мать в макушку. — До встречи, мам!

Прихватил её зелья и помчался в конюшню. Время уже поджимало.

* * *

Все, кто мог что-то противопоставить приближавшейся угрозе, собирались к ущелью. Телепортационная площадка опустела, никто не спешил покидать Горный. Люди приняли решение встретить противника во всеоружии.

Телеграфист, оставшийся на дежурстве, принял ответ из Урума:

«Предатели вскл Мы подали рапорт вскл».

* * *

Мы стояли на валу. Время неумолимо приближалось к полуночи. Вот-вот должны были показаться передовые части.

Артур Кемизов отказался отходить в тыл, а пил алхимию родовичей, хоть и был практически бесполезен в данной ситуации. Он выжал себя полностью. Но и вал получился внушительным. Не пятьдесят метров, конечно, но что-то около пятнадцати было.

Я всматривался в ночь. Сегодня на небе не было ни облачка, и оттуда сияла полная луна, давая света ненамного меньше солнечного. И свет этот падал прямо в ущелье.

И именно эта картинка врезалась мне в память: лунный свет, ущелье и волна, накрывающая землю и скалы. Живая волна демонов.

Отправить