Глава 20

— Готовимся отражать атаку! — рявкнул я и приготовился.

В моём случае приготовиться означало активизировать все свои ресурсы. Только вот их не было. Совсем.

Параллельно с этим готовились и все остальные. Пришедший в себя Собакин снял браслеты троим отправившимся с нами курсантам. Но сам он при этом был ещё очень слаб.

Маг воды сразу же принялся намораживать сосульки. Интересный ход, но в нашем случае бесполезный.

Причём всё это за секунды, в которые демоны отчаянно неслись к нам.

— Маги земли, поднять вал! — распорядился я так, словно уже давным-давно командовал этим подразделением. — Водники, намораживайте ледяные щиты, сколько успеете!

Но я видел, что мы всё равно не уложимся вовремя. Слишком мало утекающих сквозь пальцы мгновений у нас осталось. Давно я уже так остро не ощущал нехватку времени.

И в этот момент я потянулся к капищу.

«Дай мне ещё сил! Я должен защитить людей!»

Мне требовалось достаточно сил, чтобы расправиться с тремя десятками демонов. А своих у меня уже не оставалось совсем. Ровно настолько, что в источнике и вовсе не осталось собственной энергии. Только заёмная от капища.

Да ещё и чувствовал я себя довольно скверно. Причём настолько, что перед глазами уже плавали чёрные точки. Но сейчас было не время для слабости, я должен был дать бой. Пусть он даже окажется последним!

И тут я понял, что мне отказано. Не потянулась ниточка силы от капища, меня не стал переполнять огонь родовичей, которым я бы мог шандарахнуть по нападающим.

«В чём дело⁈ Мне нужен огонь! Люди в опасности!»

«Нет, — это не был ответ в прямом смысле слова, просто отрицание моей просьбы, без слов. — Хватит».

«Ты что делаешь⁈ — я реально разъярился на местную силу. — Нас же всех убьют нахрен! А ты хочешь предать в такой момент⁈»

И вот на этот раз мне пришёл ответ. Внятный, полный и от этого не менее взбесивший меня.

«Если я поделюсь с тобой хоть малой толикой, ты умрёшь на сто процентов, — ни фига себе, капища ещё и в процентовке разбираются! — А так у тебя ещё есть шансы выжить и защитить своих людей».

Ах ты чёртов котяра!

Я шагнул к ближайшему гренадёру и без слов вытащил у него саблю.

— Ты чего? — спохватился он и впился в меня испуганными глазами, но назад оружие не попросил.

— Всё равно я пустой, — ответил я, понимая, что не могу полыхнуть, не могу вызвать шквал огня, как бы мне этого ни хотелось. — А помирать, так с музыкой!

Демоны уже врезались в стену, которую воздвигли наши маги, и откатились, ища возможность напасть на нас иначе.

— Может, сделать узкий проход, да и рубить их по одному? — предложил Собакин, глядя на меня с носилок.

— Пусть соберутся, — ответил я, примериваясь к непривычному оружию. — Я их на салат покром…

Окончание моей фразы потонуло во взрывах. Я задрал голову и увидел боевой дирижабль, который скидывал бомбы прямиком на демонов метрах в тридцати от нашей стены.

— Пригнись! — заорал я во всю мощь лёгких.

И хоть перекричать пронзительные звуки не смог, меня поняли без слов и распластались на брусчатке возле капища.

* * *

Спустя несколько часов.

— Боги, как ты? Ты цела, доченька? — для Слободана Зорича подобное обращение к дочери было несвойственно, извиняло его лишь то, что он действительно перенервничал за ту, узнав о прорыве ровно в том месте, где она находилась.

И, как только появилась первая возможность, он отправился к ней. Сейчас они находились в специальной комнате для свиданий недалеко от казарм.

— Вполне, — ответила Радмила и обняла отца. — Даже без царапин обошлось.

— Это здорово! Я очень рад! — ответил Слободан, оглядывая дочь, словно не доверяя ей. — А то я уже этого Бутурлина был готов…

— Ни к чему, — покачала головой девушка. — Он делал то, что считал правильным для подготовки настоящих солдат. Если честно, я с ним где-то даже согласна. Хотя, конечно, методы оставляют желать лучшего.

— Ну смотри, — Зорич нахмурился, потому что услышал в словах дочери попытку оправдать опростоволосившегося командира. — Если передумаешь, я всё-таки подам докладную императрице.

— Да ему плевать, — хохотнула Радмила. — Ты ему только услугу окажешь.

— Это ещё почему? — Слободан поднял бровь.

— Бутурлин спит и видит, как вернётся обратно на Стену из академии, — девушка развела руками. — Не любит мажоров, богатых слюнтяев и прочих парней, которые не то что за империю, за себя-то постоять не могут.

— Тогда даже странно, как ты осталась в целости и сохранности, раз там все такие, — отец прищурился, намекая, что дочь не договаривает. — Нет, я понимаю, что ты троих стоишь, но…

— Мне, можно сказать, повезло, — Радмила улыбнулась при воспоминании о распределении. — Я попала в пятёрку к фон Адену.

— И как он? — Слободан собрался, готовый запоминать, что скажет дочь. — Есть потенциал?

— О, да, — Радмила кивнула. — Он вообще очень похож на нас. Тоже чужак для всех, но держится очень хорошо. И вообще не паниковал, когда случился прорыв. А он как будто сразу себе сказал, что паника — худший помощник, и начал командовать с холодной головой, спасая в том числе и мою жизнь. Но у него родственники на Стене, так что есть какой-то опыт. А я ведь сначала не хотела к нему идти, потому что там ещё Артём Муратов предатель был.

— Как Добромыслов себя проявил? — могло показаться, что Зорич перевёл тему, но Радмила знала, что это не так, просто у него такой образ мышления. — Было что-то интересное?

— Вообще никак, — девушка покачала головой. — Я, если честно, даже удивлена. Если брать кого-то, кроме фон Адена, то себя проявил Жердев Константин, — она закрыла глаза, припоминая подробности, которая записала себе на подкорку. — У него очень высокий болевой порог. То есть он, скорее всего, вытащил большой палец из сустава, чтобы снять браслет. Ну или вообще сломал его.

— Ого! — Слободан явно был впечатлён. — Ничего себе. А фон Аден что?

— А Виктор вообще свой браслет расплавил, — Радмила всплеснула руками. — Я увидела и глазам не поверила.

— Расплавил? — с недоверием проговорил отец. — У него же резерв низкий. Новик, если не ошибаюсь.

— Тем не менее, это произошло на моих глазах, — девушка могла поклясться, что именно так всё и было. — Уж не знаю, может, на адреналине⁈

— Ты-то не обнаружила свои способности, надеюсь? — перейдя на полушёпот, спросил Слободан. — Ты же знаешь, нам нельзя.

— Нет, — покачала головой Радмила и поспешила добавить: — Не переживай. В этом даже не было надобности. Тем более, фон Аден взял выживаемость группы на себя.

— А почему с тебя не сняли браслет? — он снова прищурился, выражая сомнение.

Его можно было понять, потому что Слободан Зорич во всех видел врагов и всегда подозревал в том, что ему и его семье хотят навредить.

— Снимали с тех, кто может увеличить шансы на выживаемость, — пожала плечами девушка. — Что, как по мне, вполне логично. В первую очередь шли те, у кого больше резерв и магия боевая.

— Что ж, согласен, — Зорич задумался, глядя на дочь. — Будем считать, что на этот раз обошлось. Но на будущее надо продумать, чтобы больше таких ситуаций не происходило.

— Отец, — Радмила посмотрела ему в глаза, — как ты собираешься избежать опасности, если теле…

Но её прервал стук в дверь.

— Войдите, — сказал Слободан.

На пороге показался командир десантной группы, которая прикрывала отход от капища.

— Здравия желаю, — сказал он и отдал честь аристократу. — Вы просили доложить, если будут новости о фон Адене.

— Говори, — сказал Зорич и увидел тревогу в глазах дочери.

— Фон Аден при смерти, ваше сиятельство.

* * *

Чуть раньше

Больше всего сейчас я хотел отдохнуть. Лечь на что-нибудь горизонтальное и проспать часов двенадцать-пятнадцать. Но, к сожалению, этой возможности я был лишён. Толком не дав отдохнуть, нас потащили на допрос.

Происходило это мероприятие в потоковом режиме. В комнате, которая раньше предназначалась для командирского состава, стояли три стола. И за каждым сидел дознаватель из Тайного сыска.

Как я понял, вопросы ко всем были практически одинаковые, хотя, когда я сел напротив дознавателя, тот поинтересовался:

— Виктор фон Аден?

— Да, — ответил я, чувствуя, как слабость всё сильнее разливается по телу.

— Скажите, вы видели, как появились демоны? — спросил он и приготовился записывать.

За соседними столами сидели Костя и Тагай. И им задали тот же вопрос.

Видели? Конечно, мы видели. Вспышка телепорта и легион демонов на площадке. Юлить я не собирался, потому что незачем. Единственный момент, который мне хотелось бы обойти стороной, я не хотел подставлять Бутурлина. Понятно, что сейчас все шишки посыплются именно на него. Но это будет не из-за моих показаний.

— Видели, — ответил я коротко.

А в груди в этот момент всё сильнее и сильнее разгоралось пламя, которое я почему-то не мог потушить. Резерв не восстанавливался.

— Что вы видели? — уточнил дознаватель.

— Видели, как легион демонов появился на телепортационной площадке, а потом они разбежались по окрестности, — проговорил я, понимая, что с каждым словом отвечать мне всё сложнее и сложнее.

И что это такое? Я приложил руку к груди и потёр её. Показалось, что стало легче. Я оглядел закопчённые стены, безликую обстановку возле них, незапоминающиеся лица следователей… И мне показалось, что реальность немного поплыла куда-то вбок.

— То есть вы видели, как демоны телепортировались? — спросил тот, что сидел передо мной.

— Да, — сказал я, не вдаваясь в подробности. Сил на них просто не было.

Мне казалось, что и голос уже не мой. Как-то странно всё это было.

— Почему решили взять командование на себя? — видимо, дознаватель решил перейти к следующей группе вопросов. — Были к этому какие-то предпосылки?

— У меня отец и брат отправляются на Стену из Горного при каждом прорыве, — я пытался говорить чётко и коротко, но мне казалось, что слова расплываются, вместе с тем всё горячее становилось в груди. — Я себе отчётливо представляю, какие действия и в каком порядке нужно предпринимать во время прорыва. Больше в нашей группе подобными знаниями никто не обладал.

— Хорошо, — кивнул следователь и что-то записал. — Продолжим.

Мне стало не хватать воздуха, а перед глазами поплыли тёмные круги. Паршиво дело! Я так и до конца допроса не досижу. Позорно грохнусь прям тут. Может, попробовать поторопить его?

— Да, давайте, — кивнул я, и от этого движения закружилась голова.

— Сколько раз встречались с демонами? — спросил человек напротив меня, а у меня сложилось впечатление, что он говорит с эффектом эха.

Я посмотрел в сторону и увидел, что Костя тоже косится на меня. Так видно, что мне не очень хорошо?

— Три? — уж не знаю, почему, но у меня получилась вопросительная интонация.

— Это я вас спрашиваю, — усмехнулся дознаватель, а потом, кажется, увидел, что мне не очень хорошо. — Воды?

— Да, пожалуйста, — ответил я, понимая, что свет в комнате стал тусклее.

Вода оказалась прохладной и очень вкусной. Я выпил весь стакан залпом, и мне немного полегчало. Только боль в груди усилилась.

— Почему с вами не было сопровождения из гренадёров? — спросил следователь.

Ага, вот они те самые вопросы, которые предназначены, чтобы подкопаться под Бутурлина.

— Данные причины мне не известны, — ответил я и почувствовал странную горечь во рту. — Но могу предположить, что гренадёры не были готовы.

— И ваш начальник пустил вас одних, — дознаватель приподнял бровь.

— Наша задача не предполагала встречи с демонами, — отчеканил я, хотя слова снова начали растягиваться в моём восприятии, словно я специально замедлялся. — Более того, это был просто пример патрулирования, о котором лично я имел понимание. Ничего опасного в том, чтобы отправить курсантов в патруль на тыловом участке, не вижу.

— Ну это уж вы нам позвольте решать, — улыбнулся дознаватель и всмотрелся в меня. — Вам плохо? Задело в битве? Вызвать лекаря?

Я покачал головой.

— Нормально, — ответил я, — продолжаем.

И тут моё упрямство меня всё-таки подвело. Боль в груди внезапно разлилась по всему туловищу, словно снесла дамбу на своём пути. В ушах появился и мгновенно усилился шум. Да так мощно, что я уже едва мог расслышать, что мне говорят. В глазах потемнело.

Последнее, что я увидел, как на меня с тревогой косится Костя.

— Как вы сняли браслет? — спросил меня дознаватель, и вот этот вопрос я каким-то чудом услышал.

Но ответить уже не успел, потому что потерял сознание и, кажется, упал со стула.

Я знал, где нахожусь. Уже был тут однажды. Когда умер.

Место вне времени и вне пространства. Либо так мне просто привиделось в бреду. А вот голос я слышал явственно.

— Я в тебе разочарована, — проговорила Саламандра, и голос полностью соответствовал её эмоциям. — Я воскресила тебя, дала новый шанс для того, чтобы ты развивался в стезе нашей магии. А ты что? Как припекло, переметнулся к конкурентам? Печально.

— У меня не было выбора, — ответил я или подумал, что ответил.

— Вот пусть они тебя теперь и воскрешают, — отрезала Саламандра и исчезла.

Чёрт, действительно, некрасиво получилось. Но, с другой стороны, а чего она такая нежная?

В себя я приходил тяжело. Какими-то рывками, словно пытался вынырнуть из-под толстого слоя воды, но при этом постоянно бился в льдину и тонул обратно. В какой-то момент я стал слышать голоса. Но звучали они в кромешной тьме, словно пространства до сих пор не существовало.

— Как он? Жить будет? — этот голос явно принадлежал Бутурлину.

— Если вдруг и будет, что вряд ли, — ответил ему голос Пирогова, и по интонации мне тут же захотелось добавить: «то хреново», и я почти угадал. — То… как курсант, он для вас потерян наверняка.

— Это ещё почему? — третий голос принадлежал коменданту Мартынову.

— Источник, — ответил на это Пирогов, словно одно слово всё объясняло, но, с другой стороны, я мог просто не все слова слышать, они доносились откуда-то издалека. — Во время прорыва выгорел целиком и полностью. Плюс к этому каким-то образом схлопотал отравление магических каналов.

— Это ещё как? — новый голос принадлежал Вяземскому. — Точнее, почему?

То есть надо мной сейчас чуть ли не консилиум собрался, но с высшими представителями академии.

— Выгорел, потому что слишком сильный отпор дал противнику. А вот по поводу отравления, — Пирогов явно задумался. — Возможно, попытался взять энергию у капища, как это делают родовичи, но, если судить по результату, договориться у него не вышло. Там живого места не осталось. И источник рассыпается в пыль или в песок в его случае.

— Ничего нельзя сделать? — снова Бутурлин.

— Сам не понимаю, — ответил на это Пирогов. — По крайней мере всё, что могу, сделаю и даже в столичный медицинский центр сопроводительную бумагу напишу, у меня там есть пара знакомых. Но боюсь, что медицина, как и магия, тут бессильны.

— Может быть, что-то нетрадиционное попробовать? — поинтересовался Вяземский.

— Да вы поймите, пробовать можно с тем, что есть, — с полной обречённостью в голосе заявил Пирогов. — А в нашем случае — работать просто не с чем. Обычно в таких передрягах источник капсулируется или каменеет. А у него… источник просто рассыпается в песок. Я не понимаю. То есть, если он и выживет, а шанс на это крайне мал, будет неодарённым инвалидом.

— Что ж, — с тяжёлым вздохом проговорил Бутурлин, — придётся похлопотать о медали за проявленное мужество и спасение гражданских при исполнении и о пенсии. Но как же жаль! Такой молодой, перспективный! А от всех этих социальных льгот ему не жарко, не холодно!

— Да, молодец, — согласился с ним Вяземский. — Но ценой всего своего благополучия.

Я посмеялся над ними, уплывая на тёмных волнах куда-то в место, где сознание отсутствует, как таковое. Я уже мёртв! Это был мой второй шанс, и я потратил его на спасение.

Но тут что-то внутри меня дёрнулось. Вот только спасать мне надо было семью. Сестру, отца, брата, мать… А я… Нет, дорогая моя судьба, умирать мне ещё рановато.

Надо просто немного отдохнуть перед новыми битвами.

Вокруг меня зашелестел океан безвременья, качая на своих упругих волнах.

«Отдохни, мы посторожим».

Кто это сказал, я так и не понял.

Отправить