Глава 19

Ударной волной меня повалило наземь. Огненный шар полетел в сторону твари, на лету теряя мощность, но, судя по яростному рёву, всё же достал её.

Вокруг слышались стоны, крики боли и хрипы. Осыпались куски камня, пыль, откуда-то взявшиеся осколки льда… Я с трудом встал на ноги и отправился добивать тварь, если та ещё была жива. Взрывом её привалило, а после ещё и приголубило моим огнём.

Но нам несказанно повезло. Нападавшая на нас тварь была мертва, вот только неизвестно откуда под её тушей оказался придавленный Собакин.

— Этот здесь откуда? — невольно вырвалось у меня.

— Ты не заметил, создавая свой шарик, но, когда тварь неслась на нас, в стене коридора открылась расщелина, и Собакин швырнул артефакт, — тихо пояснил мне Костя, став рядом. — Только тварюшка и его с собой прихватила, выковыряв из убежища на лету.

Коридор был завален напрочь, а из-под твари расплывалось алое пятно крови.

За моей спиной раздались быстрые шаги. Я обернулся и увидел Голицына и семенившего за ним Толстого. Они вскользь глянули на тело и поспешили дальше к расщелине, из которой вырвали Собакина. Гнидой я теперь даже мысленно не мог его назвать. Несмотря на свой характер, он всё же не бросил нас на съедение.

— Вы куда? — поинтересовался я, подавив желание схватить Толстого за китель. — Не видите, помощь нужна?

Словно в подтверждение моих слов Собакин застонал.

— Мы валим! — обернулся ко мне Голицын. — Видишь, какие тут твари обитают? Чем быстрее мы окажемся в безопасности, тем лучше. Тем более тебе мы помогать больше не будем! Ты только свою задницу спасешь. Нас ты обманул, хотя мог бы снять браслеты.

Всё это он выпалил на одном дыхании, чуть ли не единой тирадой. У меня от ярости сжались кулаки.

— Стоять! — приказал я, будто снова командовал на Стене. — Раненый нуждается в помощи! Мы обязаны её оказать! Бросить его — предательство! — Голицын хотел что-то возразить, но я перебил его. — Более того, Собакин всех нас спас! И ещё у него, скорее всего, есть отмычки от наших браслетов, — тут я снова повысил голос. — Или хотите котлетами на ножках бегать⁈

Они переглянулись и неохотно вернулись к остальным.

Мне предстояло самое сложное. И это я не про разгребание завалов, а про поднятие боевого духа лекаря, впервые оказавшегося в бою. Я глянул на парня. Эх, ну какой он лекарь? Был бы тут сейчас Пирогов, другое дело. А этот?..

— Как зовут? — спросил я бледного брюнета с курчавыми волосами. — Уровень?

— Иван… Павлов, — с некоторой заминкой ответил тот. — Гридень.

Гридень — это хорошо. У Собакина только что появился реальный шанс выжить.

— Послушай, Иван, — проговорил я, глядя ему прямо в глаза. — Сейчас мы все вместе разгребём завал и попытаемся поднять тушу демона с раненого, — парень кивнул. — Из ран Собакина сразу польётся кровь. Много крови. Твоя задача — остановить её, как можно быстрее, чтобы куратор Собакин имел шанс выжить. От этого зависит и наша выживаемость напрямую. Понимаешь? — тот снова кивнул, но на этот раз не так уверенно. — Готов?

Павлов отрицательно замотал головой, но я не дал ему шанса отступить.

— Вот и отлично, — сказал я, — поехали!

Нельзя было терять время по двум причинам. Первую с остановкой крови Собакину я озвучил, а вот вторую умолчал. Кровь демоны чуяли не хуже акул, чуть ли не за километр. Очень скоро в нашу сторону начнут пробиваться и другие отряды, если таковые были внутри Стены.

Мы начали разгребать завал, чтобы иметь возможность вытащить Собакина. Уж не знаю как, но он умудрился проделать коридор в породе из соседнего тоннеля, в расчёте перехватить тварь. И это ему удалось. Правда, едва ли не ценой собственной жизни.

С трудом растащив в стороны камни с верхней половины туши, мы приготовились предоставлять лекарю доступ к телу больного.

Костя взялся за клыки оскалившейся пасти, нам же с Голицыным и Толстым достались лапы. Тяжеленные, к слову. Было ощущение, будто мы гранитную плиту пытаемся с места сдвинуть.

— Готов, — отчитался Жердев. Я же посмотрел на остальных. Там готовности не было и в помине.

— Приготовились! — взял я на себя командование. — По моей команде поднимаем тушу, а лекарь проводит диагностику Собакину.

Павлов сцепил зубы, несмотря на то, что весь позеленел от ужаса. Я почему-то внезапно вспомнил, что перед последним боевым выходом в своём прошлом будущем слышал про некоего Ивана Павлова. Кажется, он создал какую-то революционную методику лечения в полевых условиях. Хорошо бы, если им оказался именно наш Павлов.

Мы с Костей, Голицыным и Толстым наклонились и ухватились за тушу демона, после чего принялись её поднимать. И тут я понял, что идёт она довольно легко. Мне практически не приходилось прикладывать к этому усилий. Что за?.. Только же сдвинуть не мог, и тут на тебе…

Собакин застонал, но звук этот оборвался на самой тревожной ноте. Иван склонился к куратору и проверил пульс. Затем принялся водить над Собакиным ладонями, прислушиваясь к чему-то, и приступил к лечению.

Всё это время мы придерживали тушу, не давая той грохнуться сверху на лекаря и пациента. Я оглядел всех и пришёл к выводу, что это Костя как-то удачно ухватился за морду, перераспределив на себя большую часть веса. Но всё равно позиция наша была невыгодной. Появись демоны, мы даже сопротивляться не сможем. Руки заняты.

— Иван, его можно вытащить из-под твари без последствий? — задал я вполне логичный вопрос.

Павлов, кажется, за последние две минуты позеленел ещё сильнее, напоминая болотную копию себя же.

— Теперь можно, — кивнул он.

— Вытаскиваем Собакина! — приказал я, и Толстой с Голицыным подхватили находящегося без сознания куратора, но так, что чуть не ударили его головой о булыжник. — Да аккуратнее!

Те только недовольно зыркнули в мою сторону и принялись отвешивать пощёчины и так едва живому Собакину.

— Вы совсем охренели⁈ — взревел Павлов, а следом и мы с Костей. Бросив тушу, мы принялись оттеснять придурков от куратора. — Убьёте же!

— Ты обещал, что он снимет с нас браслеты! — Толстой рычал не хуже убитой твари и брызгал слюной.

Мы с Костей уже приготовились к рукопашной схватке, но тут прозвучал хриплый сип Собакина:

— Раз он обещал, то сниму. Два курсанта с боевой магией ко мне… На больше не хватит.

К Собакину тут же ринулись Толстой и Голицын, остальные члены их пятёрки, не считая лекаря, всё равно были без сознания.

Куратор накрыл ладонями их браслеты и прошептал какую-то белиберду, отчего с его пальцев сорвались искры и впитались в блокираторы. Голова Собакина опала одновременно с прозвучавшим щелчком раскрывшихся браслетов.

Я вопросительно взглянул на Ивана.

— Потерял сознание от перенапряжения, — покачал тот головой. — Пока жив, но с такими помощничками ненадолго.

Я склонился к самому уху лекаря и тихо спросил:

— У него кровь родовичей есть? Хоть малая толика?

— Лекарь не имеет права разглашать личную информацию о пациенте, — отшатнулся от меня Павлов, как от демона.

— Мне плевать на его биографию и родословную, — продолжал я шептать, пока Голицын и Толстой о чем-то переговаривались в углу. — Ты мне только кивни, если есть. Я попробую дотащить его до капища. Я сам из родовичей. Мать говорит, что капище может подлечить своих в критической ситуации. Вот мне и надо знать, есть ли смысл его туда тащить.

Я видел, как Павлов боролся с собой, но всё же кивнул:

— Что-то около одной восьмой или одной шестнадцатой.

— Тогда нужно пробовать. Он нас спас, теперь наша очередь.

Осталось только у капища узнать: согласится или нет.

Взяв Собакина за вялую, но тёплую руку, я закрыл глаза и снова потянулся к капищу, ожидая всего, что угодно, даже того, что оно меня пошлёт куда подальше.

«Можешь ли ты помочь этому человеку? — спросил я, но тут же подумал, что помощь бывает разной, например, помочь безболезненно уйти, поэтому дополнил мысль: — Вылечишь его?»

Я почувствовал, как огромный сонный кот, которым ощущалось капище, заворочался недовольно.

«Наглеешь…»

«Он нас спас. Пытаюсь вернуть долг жизни».

«За мой счёт?»

«Мать говорила, что капища помогают своим в критической ситуации. Сейчас критичней некуда, но если он не свой… Я пойму и буду искать другие варианты».

Несколько секунд капище молчало, но всё же ответило:

«Помощь тебе замедляет наполнение телепортационной площадки. Ты это понимаешь?».

Я молчал, прекрасно сознавая, что из-за моих просьб приход помощи всё более отодвигался от нас. Но совесть моя была чиста. Там людей было кому защищать… А здесь — нет!

Капище тяжело вздохнуло:

«Подлечу, чтоб гарантировано дожил до лекарей», — был его последний вердикт. Видимо, в Собакине всё же была кровь родовичей, раз капище не отказалось помочь.

Выпрямившись, я обернулся к остальным:

— Нужно идти наверх. Там у нас больше шансов выжить.

— Почему наверх-то? — возмутился Голицын, которому явно не нравилось, что я принял командование на себя. — Спустимся вниз, тоннелями попадём на базу.

— В пасть вот такого же демона ты попадёшь, — рявкнул я, расправляя плечи, — а не на базу. Ты думаешь, они тут сами по себе и абсолютно случайно появились? В тоннелях уже небезопасно!

— У нас уже есть магия, резерв полон, — сквозь зубы процедил Голицын. — Отобьёмся!

Толстой переводил взгляд с него на меня и обратно, видимо, решая, чью сторону стоит принять.

— Если не отобьётесь, — обернулся к нам Павлов с трясущимися руками и синяками под глазами, — то я не спасу. Резерв пуст.

— Нам всем безопасней сейчас на вершине стены. Холод и лёд демоны не любят и стараются наверх не соваться, поэтому нам нужно идти наверх, — принялся я объяснять прописные истины. — К тому же Собакина нужно к капищу оттащить, там у него есть шанс выжить. Ваня, конечно, молодец, но он тоже не кудесник, воскрешать не умеет. А Собакина через пару часов уже воскрешать потребуется.

— Почему не в лазарет-то? — снова возмутился Голицын. — Или ты считаешь, что какая-то древняя херня справится лучше, чем один из лучших лекарей?

Я едва сдержался, чтобы не заткнуть Николашу самым простым и действенным способом — ударом в зубы. Но те же Голицын и Толстой мне были сейчас нужны и как боевые единицы, и как дополнительные руки для переноса раненых. Приходилось проявлять чудеса дипломатии и убеждений без рукоприкладства.

— Потому что по тоннелям мы не дойдём до лазарета. В Стене — демоны, — ответил я, и словно в подтверждение моих слов раздался взрыв, и нас основательно тряхнуло. За ним последовал ещё один, да такой силы, что с потолка посыпалась крошка, застревая у нас в волосах и в усах бесчувственного Собакина. — И кажется, они пытаются сравнять её с землёй изнутри.

— Лев, сможешь, расчистить, а после нашего ухода запечатать расщелину, из которой появился Собакин? Нам нужно найти путь на самый верх. Там нас ждут Радмила, Артём и Тихомир.

Толстой колебался недолго.

— Открывать и запечатывать существующие ходы смогу, но с нуля новый ход не проложу, пупок развяжется.

— Надеюсь, не понадобится.

Так Толстой получил у нас статус привратника, правда, Голицын из вредности величал его исключительно дворецким. Правда, после обещания случайно оставить его по другую сторону от каменной пробки даже он заткнулся.

Двигались мы медленно. Всё же каждому из нас, кроме Толстого, досталось по раненому. Что называется, почувствуй себя санитаркой. Путь к башне, где забаррикадировались Тагай, Радмила и Артём, занял почти полчаса. Те, то ли из глупости, то ли из веры в нас не сбежали через десять минут, как я им советовал, а остались нас дожидаться. Увидев количество раненых, побледнели, но ту же предложили сменить нас, чтобы мы смогли отдохнуть во время перехода к следующей башне.

Радмиле досталась наша сокурсница Лиза Тараканова, которую я даже не узнал в одном из пожёванных тел. Коротко пересказав наши приключения, мы отправились по Стене к следующей башне.

Холод Стены с одной стороны играл на руку раненым, замедляя кровотечение, а с другой стороны, все быстро замёрзли, изгваздавшись в крови. Следующая башня оказалась пуста и без следов крови, что внушало сдержанный оптимизм. Но радость наша была недолгой. Стоило нам остановиться там на отдых, как Стену под нами основательно тряхнуло.

Толстой к чему-то прислушался, а после, на свой страх и риск, решил распечатать спуск во внутренний тоннель.

Я осторожно дёрнул его за рукав.

— Ты уверен? — только и спросил.

— Я ни в чём не уверен уже, — устало отмахнулся тот, теряя на ходу столь привычную мудаческую маску. — Но, как ты говоришь, там может быть кто-то из наших… Мне что-то показалось. Я хочу проверить.

— Подстрахую, — кивнул я ему и тут же создал на ладони огненный шар.

Стоило каменной плите уйти в сторону, как мы услышали эхо звуков борьбы: рёв демонов сливался с паническими криками и отборным русским матом.

— Вот нахера я полез проверять, — тихо буркнул себе под нос Толстой и покосился на всех остальных, — так бы совесть была спокойна.

— Потому что не такой уж ты и мудак, как хочешь казаться, — прямолинейный ответ Радмилы чем-то развеселил Толстого, и он без лишних разговоров рванул вниз.

— Стой, дурак! — рявкнул я ему в спину, бросившись следом. — Ход закрой, чтоб к раненым не добрались!

Прежде чем Толстой запечатал выход, в коридор влетел рыбкой Голицын с обещаниями урыть Жердева, когда всё это закончится. За ним шёл Костя, тихо посмеиваясь. Кажется, я знаю, кто пинком замотивировал Голицына на помощь.

Двумя пролётами ниже толпа демонов зажимала в небольшой нише ещё одну учебную пятёрку. Правда, им в каком-то смысле повезло больше. Их прикрывало сразу трое сопровождающих из регулярного дозора.

Мы выскочили все разом в коридор. Сперва я запустил шар пламени, который разбросал демонов, словно кегли в боулинге. Видя свободный проход, Голицын чуть замешкался, но практически сразу поставил ледяные щиты на нас и одним общим отгородил защищавшихся. Толстой же прикусил губу и что-то зашептал. Камень под копытами демонов вдруг стал вязким. Те провалились в него по пояс и барахтались, словно мухи в сиропе, пытаясь выбраться. Но безрезультатно. В какой-то момент я заметил, что у Толстого пошла кровь носом и толкнул его в плечо, сбивая опасную концентрацию. Камень моментально затвердел, удерживая в ловушке демонов.

— Зачем? — зло сверкнул глазами маг земли.

— Затем, что ты нам еще нужен со своим резервом. Рано под ноль решил опустошиться, — строго возразил я. — Схватка, может, и закончилась, но битва ещё нет.

Костя, вставший было в боевую стойку, вдруг распрямился и осуждающе оглядел нас.

— Ну и что это такое? А мне оставить? — он всплеснул руками.

Мы нервно рассмеялись от абсурдности ситуации, что выглядело дико в нынешних условиях. Но отчего-то на душе стало чуточку легче после этого. А вот те наши ребята, которые только что избежали смерти, смотрели на нас, как на идиотов. Мол, как можно ржать в такой ситуации?

Голицын наморозил щит поверх барахтающихся демонов, делая дорогу более-менее безопасной.

— Поднимайтесь наверх! — крикнул я курсантам и их сопровождающим. — Там ещё две пятёрки и куратор Собакин.

При фамилии Собакина воодушевились все спасённые. Курсанты надеялись снять блокираторы, а стража сдать проблемных курсантов с рук на руки и снять с себя излишнюю ответственность.

Вот только наверху всех их постигло одинаковое разочарование. Перемещения не пошли Собакину на пользу, ему стало хуже, не говоря уже об остальных раненых. На Павлова было больно смотреть. Он сам скорее напоминал оживший труп, но всё пытался хоть как-то помочь.

— Какая оперативная обстановка? — поинтересовался я у бойцов, как только Толстой закрыл спуск внутрь стены. — Где остальные курсанты?

Дозорные переглянулись. Они явно не ожидали подобных вопросов от сопливого курсанта. Отвечать они не собирались, то и дело косясь на тела Собакина и ещё двух раненых. Меня их молчание не устраивало.

— Доложить оперативную обстановку! — рявкнул я командным голосом, заставляя тех вздрогнуть. — Какие участки Стены пали? Какие удалось запечатать?

— Ваша благородь, неча так орать, не глухие мы, — рискнул ответить один из них. — Техники мы из прошлой смены. Остались, потому как не сменили нас. Не гренадёры мы. Сказали барских детей с экскурсией по Стене выгулять, а тут эти… Защищали, как могли, уж думали всё… А тут вы!

Остальные, кажется, только сейчас начали осознавать, в какой заднице мы оказались. Среди нас не было ни одного боевого офицера. Себя в расчёт я не брал, мой временный авторитет сейчас зиждился на уверенности в себе и подробных обоснованиях что и почему нужно делать, чтобы повысить наши шансы выжить.

— Неужто ни одного гренадёра на всю Стену не осталось? — тихо спросила себе под нос Радмила, но в тишине её услышали все.

— Были, — отозвался кто-то из спасённой группы, — двое. Они нас с техниками наверх и отправили пробираться. Сказали, там безопасней. А мы подумали, что не хотим задницы морозить, и по минус второму уровню пошли. Доходились…

— Значит так, — тяжело выдохнул я, — все уходим в самую крайнюю башню. Она примыкает к горе. Там всегда должны быть дублирующие тоннели на другую сторону перевала. По дороге сделаем вылазку с Собакиным на капище. Если подлечим его, то есть вероятность снять ещё несколько блокираторов, а то и все.

— Поможете тащить раненых, — обратился я к техникам не с просьбой, а скорее с мягким приказом.

Те кивнули без возражений и принялись мастерить из подручных средств носилки.

— Почему не в лагерь? — спросил кто-то из нашей группы, из тех, кого мы только что спасли.

Я сначала даже отвечать не хотел. Только что ведь всё объяснил. Но потом понял, что они сейчас как дети. Паника напрочь отрезала у них здравое мышление. Поэтому мне придётся выступить в роли дятла и вдолбить им простые истины в мозг ради их же выживания.

— Туда соваться опасно, там прорыв. Минимум два участка Стены пало. Внутри группы демонов. Мы уходим на максимальное доступное безопасное расстояние, чтобы организовать оборону нашей группы. Ясно?

В этот момент шарахнул новый взрыв. На этот раз он был невероятно сильным. Сильнее предыдущих всех вместе взятых. Большую часть курсантов повалило на пол. Некоторые даже прикрыли головы руками.

— На что похоже по мощности? — спросил я у техников. Уж они-то должны были знать нормативы использования взрывчатых веществ и артефактов в случае непредвиденных ситуаций, вроде нашей.

— Скорее всего, принудительные обвалы ходов, — пожал плечами самый разговорчивый из них. — По инструкции в центральных тоннелях, ведущих к штабу и телеграфистам, заложены артефакты подрыва последнего шанса.

Таких тонкостей я не знал. Как говорится, век живи, век учись.

— Отставить панику, — вновь принялся я раздавать указания, — разбились по двое. Курсанты в блокираторах в санитарах, все с доступом к силам — в обороне. Санитары меняются каждые пятнадцать минут. Пошли! Пошли! Пошли!

И мы раненной гусеницей двинулись по вершине Стены. Как оказалось, правильно сделали, потому что через два часа и две пустующие, но чистые от крови башни увидели всех остальных. Там собрались курсанты, остатки гренадёров и даже несколько техников.

Они смотрели на нас, потом на раненных, и глаза их раскрывались всё шире и шире. Кажется, нас уже не ожидали увидеть живыми.

— Что с… — хотел было спросить один из военных, видимо, кто-то из младшего офицерского состава, но понял, что его вопрос будет звучать глупо, и умолк.

— Демон подрал, — ответил я, глядя в незамутнённые глаза человека, который должен был первым всё понимать. — И скоро они доберутся до нас, если мы будем стоять тут и лясы точить.

— Демоны по холоду не ходят, не рассказывайте сказки.

— Демоны и внутри Стены раньше не оказывались, и взрывчаткой не пользовались, — пожал я плечами, — только у меня тут полтора десятка свидетелей обратного.

Во взгляде военного я прочитал такую ненависть, что внутренне расхохотался. Только сейчас было совсем не до этого. Нужно было уводить курсантов. И ещё отнести Собакина к капищу. Насколько я чувствовал, до места силы осталось совсем чуть-чуть.

— Можете, конечно, остаться здесь, но я бы рекомендовал найти каменный карман внутри горы и замуроваться там, устроив по внешнему краю морозильник, — честно высказал я собственные рекомендации. — Если участок Стены ещё можно обрушить, то гору — нет!

— Тут недалеко есть большой каменный карман, — внезапно вперёд вышел техник, видя, что все остальные находятся в прострации. — Заготовка под проход сквозь гору. Мы можем там забаррикадироваться на время, — потом с сомнением посмотрел на Собакина. — Пока он не… сможет… если сможет, конечно, снять браслеты, чтобы все стали боеспособными.

— Восстановлением нашей боеспособности я как раз и хочу заняться, — ответил я. — Мы пойдём к капищу, чтобы подлечить куратора. А остальные решайте сами, где прятаться предпочитаете.

Споры были недолгими, но жаркими. Пусть и не единогласным решением, но курсанты и техники решили идти в карман, тогда как гренадёры попросту не захотели оставаться наверху в одиночестве. Возможно, ещё и потому, что несопровождение курсантов являлось прямым нарушением присяги и приравнивалось к дезертирству.

Техники вели нас по минус второму уровню ещё минут десять, пока за очередной плитой не появилась грубо вырубленная пещера размером пять на семь метров, но высотой метров в пять.

— Воздуховод есть? — уточнил я у техника, так как даже не представлял, сколько времени придётся просидеть здесь людям.

— Обижаете, — улыбнулся тот, — даже ручеёк по одной и стен в расселине стекает. Всё по уставу.

— Отлично!

В пещеру вошли все курсанты, кроме Кости и Тагая, за ними — гренадёры, а вот техники удивили. Они остались стоять рядом с носилками, на которых постанывал Собакин.

— Мне нужны добровольцы: маг земли и маг воды. Задраим вас снаружи и наморозим ледяной щит поверх.

Толстой с Голицыным смотрели на меня хмуро, но взгляд не отводили. Они явно не горели желанием мне помогать, но от всего пережитого как-то смирились что ли со своей участью.

Я для себя вдруг понял, что в данной ситуации отношусь к ним, как к зелёным юнцам, и никак иначе. Тот я, которому было восемнадцать, полностью исчез в критической ситуации. Растворился в моей памяти и рефлексах. Теперь тут был бывалый каторжник. Только тело ещё не полностью приведено в порядок.

— Не вы, — покачал я головой. — Вам ещё отсюда всех выковыривать. Нужны те, кто знает быстрый путь вниз.

— Ваш благородь, — тронул меня на рукав техник, — мы проведём. Мы знаем. Но нам бы мага земли для скорости.

Я обернулся и благодарно кивнул техникам. Почему-то простые работяги, бесхитростные и старательно несущие службу, сейчас мне были ближе хитросделанных гренадёров. Я перевёл взгляд на Костю с Тагаем, но те уже пристроились к носилкам с Собакиным, явно не собираясь внутрь каменного мешка.

— Я пойду, — шагнул к нам один из до этого молчавших гренадёров. Невысокий плотный со смуглой кожей.

— Баррикадируйтесь так, чтобы ни одна тварь к вам не пролезла, — проговорил я, пока каменная плита медленно закрывала проход в пещеру. — Когда придём, я дам условный сигнал, — изобразил филина, как часто делал у себя при приближении к расположению своей группы из разведки.

— Подождите! — один из парней, который стоял ближе к выходу, вдруг передумал и рванул из пещеры. — Я с вами хочу идти.

— Куда? Зачем? — не понял я.

— К капищу ты сказал, — выпалил он, потому что воспринимал меня как сокурсника. — Чтобы этого, — он мотнул головой. — В себя привести. Я там хочу браслет снять! А то вдруг он передумает, сюда не вернётся! Он же та ещё… — и замолчал.

А ведь я знал, что за слово вертелось у него на языке.

— Хорошо, — ответил я. — Поможешь тащить.

— И я пойду! — встал ещё один парень, видимо, товарищ говорившего.

— Я тоже, — и ещё один из той же пятёрки.

— Стоп! — остановил их я. — Что я с вами буду делать, если на нас нападут до того, как мы дойдём?

— Мы всё понимаем, — вперёд вышел тот, кто первым вызывался. Он, видимо, был и старшим у оставшихся двоих. — И при всех берём ответственность на себя.

— Хорошо, — правда, мне внутри было совсем не хорошо. — Какие у вас силы? — спросил я, чтобы знать на что рассчитывать.

— Телекинез, огонь, вода, — ответил он, кивнув на своих друзей.

— Идёмте! — это я уже сказал на ходу.

Стену снова тряхнуло, причём на этот раз взрыв прогремел где-то совсем рядом. Лишнего времени не оставалось вовсе. Плита окончательно заняла своё место, а техники наморозили поверх неё слой льда толщиной в несколько сантиметров.

Благодаря магу земли из гренадёров мы прошибали уровни вниз один за другим. Каждый раз я ожидал встречи с демоном или даже целой толпой, но на этот раз всё обошлось. Я, конечно, понимал, что назад будет подниматься значительно тяжелее, но сейчас лёгкость спуска играла нам на руку.

Техники оказался очень кстати. Они отлично знали расположение всех тоннелей, проходов, перемычек, воздуховодов, поэтому старались проложить путь с учётом сохранения сил мага земли.

У подножия Стены мы оказались меньше чем через пятнадцать минут. Это был самый короткий спуск в моей жизни. Если не считать прыжка, конечно. Но с бессознательным телом такое провернуть можно было только при поддержке хорошего мага воздуха. А с хорошими магами, как я понял, тут была конкретная напряжёнка.

Я сверился с внутренними ощущениями. До капища был примерно километр по пересечённой местности.

— Кто-нибудь чувствует опасность? — спросил я у окружающей меня группы.

Все покачали головами. Вот и я ничего подозрительного не чувствовал.

— Бегом! — скомандовал я и первым двинулся рысью к капищу.

Собакин, конечно, трясся на носилках, но тут уж я ничего не мог поделать. Либо комфорт, либо скорость.

Как ни странно, добежали мы без происшествий. Я даже удивился. Неужели у меня вдруг началась полоса везения? Если так, надо пользоваться на полную.

Чего не скажешь о Собакине. У куратора было что-то от родовичей, но мало. Капище взялось лечить его, но так медленно, так неохотно… Впрочем, это могло зависеть и от состояния самого места силы.

Долгие минуты прошли до того момента, когда Собакин, наконец, глубоко вздохнул и открыл глаза. Непонимающим взглядом он оглядел нас, а потом перевёл взгляд на сжатый кулак, словно он там всё ещё сжимал артефакт.

— Куда ты меня притащил? — спросил он, с трудом ворочая языком.

Я тут же отстегнул фляжку от ремня и дал ему пить.

— Нам нужно срочно расстегнуть все оставшиеся браслеты на курсантах, — отчеканил я. — Сначала на этих троих.

Сергей Семёнович взглянул мне в глаза, но все его движения были так смертельно медлительны, что очень хотелось его ускорить. Осмотревшись по сторонам, до него дошло, где он находится. Осознание спровоцировало резкое прояснение рассудка.

— Ко мне! — приказал он тихо, но отчётливо.

Я показал сокурсникам, чтобы подходили, сам же отошёл к капищу, желая поблагодарить его за помощь. Но мои планы разбились о суровую реальность, когда единственный в нашей компании гренадёр отчеканил:

— Демоны на два часа! Рыл тридцать, не меньше!

Отправить