Глава 17

Мире уже приходилось участвовать в весьма грандиозной битве, и поэтому ей казалось, что сама по себе первая атака должна начинаться с выкриков, со звуков боя, тревожных сигналов и всего того прочего, что в целом и связывают с настоящей великой битвой.

Но эта атака селекционеров оказалась гораздо более страшной.

Это было основное и, возможно, последнее в истории этого мира нападение, и началось оно совершенно иначе. С неясного гула, вздохов ужаса и надежды, невероятного трепета, раскинувшегося по всей крепости.

И если бы всё это не перемешалось в необычный и совершенно непонятный коктейль, возможно, Мира бы никогда и не ощутила того, что почувствовал весь замок Азарета.

Но именно столь противоречивый коктейль накануне нападения заставил её действовать. Да, все были наготове и ожидали, что вот-вот начнётся атака.

И вдруг все опешили, впали в ступор.

Именно это сподвигло Мирославу к действию, потому что она явно ощутила все эти несвойственные высшим демонам чувства.

И, плюнув на всё, в том числе и на собственную безопасность, чуть ли не за шиворот схватив Костю, она рванула вместе с ним из храма, чтобы божественные эманации вокруг не мешали ей ощущать всё ясно.

Она рванула через площадь в сторону замковых ворот и крепостной стены. А там уже собралось достаточно много демонов. Кто-то из них бросался к краю стены, что-то кричал, испытывая невероятные эмоции, показывал пальцем:

— Не может быть! — разобрала Мирослава даже на таком расстоянии. — Он же пропал без вести десять, а может, пятнадцать лет назад! Неужто выжил в плену⁈ Неужели они пустили авангардные легионы из наших же пленных? Сволочи! Твари!

И тогда Мирослава поняла, что ей нужно наверх — на парапет.

Вот только никто из окружающих практически не воспринимал её всерьёз, потому что она примелькалась в человеческой форме. И для того, чтобы подняться на замковую стену, ей пришлось изменить форму на полудемоническую и уже в этом виде, огромными прыжками, она взбежала наверх. Костя не отставал ни на шаг, и тоже принял свой естественный для демонов вид.

Когда же Мирослава забралась-таки на парапет крепости и, тяжело дыша, глянула через замковую стену вниз, она наконец поняла, что же не так.

Там, где она ожидала увидеть легионы низших или даже просто их разрозненную толпу, она увидела закованных в латы, наступающих боевыми порядками высших демонов, идущих на приступ крепости. Причём под самыми разными знамёнами.

Единственных знамён, которых она не увидела, это Азаретовской саламандры и знамён Кема со сколотурой. Также не было знамён с арахной.

А вот некоторые другие знакомые ей здесь были, и было их много. Они шли и шли, и шли, и этим боевым порядкам не было конца. Создавалось такое ощущение, что против одного-единственного замка Азарета ополчились все демонические роды некогда существовавшего мира.

Но Мирослава всё-таки была довольно сильным менталистом. К тому же она сейчас была усилена муасом, поэтому контролировала всю систему ментальной защиты замка, и благодаря этому смогла понять, что не так.

А именно: лица в этих чётких боевых порядках повторялись. Нет, не так явно, как при обычном, непродуманном мороке: не было здесь целых шеренг с одинаковыми лицами, это слишком бы бросилось в глаза.

А здесь всё было сделано по уму. Иногда одно и то же лицо могло встретиться через три ряда. Иногда два одинаковых лица на протяжении трёх рядов.

Но Мира точно видела, что они повторялись. А это означало, что перед ними не что иное, как морок.

И, недолго думая, даже не обернувшись на Костю, Мирослава рванула к Азарету.

Найдя обалдевшего высшего демона совсем недалеко от того места, где она наблюдала за боевыми порядками, Мирослава чуть ли не командным тоном заговорила с ним:

— Азарет, откомандируй кого-то, кто имеет право бить в этот ваш колокол, — потому что на вас движется буквально цунами из низших.

— Нет, — покачал головой Азарет. — То есть, да, против нас идут легионы, но это легионы высших демонов всех павших доминионов.

— Нет, нет, нет, — быстро покачала головой Мирослава. — Против вас идут все те же низшие, но вы видите не то, что есть на самом деле, а то, что хочет Максвелл. А я вижу сквозь морок, и это ментальная атака. Но сквозь эту пелену я вижу совсем другое. Вы видите каждый своё, потому что вы теряли год за годом, десятилетие за десятилетиями своих друзей и соратников. Селекционеры выкашивали целые роды высших демонов. Вот и получается, что вы сейчас видите своих друзей, врагов и прочих. Но это всего лишь эмоциональный накал, для того чтобы деморализовать вас. Бейте в колокол. А я попытаюсь сейчас сделать хоть что-то, чтобы противостоять этому.

Но стоило Мирославе проговорить это, как откуда-то из-за молчаливо идущих легионов пришла волна подчинения. Причём по силе она была примерно такой же, как и в прошлый раз. Однако теперь Мирославе противостояние давалось гораздо легче. И этому способствовало не только то, что она знала, к чему именно нужно готовиться, но ещё и то, что теперь у неё был муас.

Если в прошлый раз против неё была совокупная сила менталистов плюс муаса, то теперь она усовершенствовала собственный конструкт, сама напитала его муасом, и ей вполне удавалось как минимум статично его держать.

Да, купол оказался очень громоздким, и держать его было тяжело, это получалось буквально на пределе сил. Ей срочно были нужны Радмила и Тагай.

Поэтому, лишь только почувствовав пришедшую к замку волну подчинения, она обернулась к Косте и сказала:

— Мне нужна Радмила. И мне нужен Тагай. В одиночку длительное время это выдержать нереально. У него целый клан менталистов. И он идёт сюда со своими сыновьями, дочерьми, внуками и прочими. Я чувствую одинаковую силу, родственную. И источников этой силы там очень много. Чтобы ты понимал: они словно полноводная река, а я — небольшой ручеёк, который должен в одиночку противостоять этой самой реке. Мне нужны ребята.

— Я понял, — ответил Мире Костя и огляделся по сторонам.

Азарет уже вовсю командовал гарнизоном, но в то же время не забыл отправить к Мире и Косте Зару. Та услышала последние слова Мирославы и спросила у Кости:

— Нужна помощь?

— Да, — ответил тот, поглядывая на свою девушку. — Пусть твой отец открывает портал в Горячий Ключ. Мы сейчас заберём Витю, всех наших ребят, а потом заберём Радмилу Зорич. Она в столице, но необходима для того, чтобы удерживать купол.

— Ты здесь справишься? — спросил Костя у Мирославы.

— Я буду держаться столько, сколько надо, — сцепив зубы, ответила девушка.

Тогда он подошёл к ней и поцеловал в уголок губ. После чего вместе с Зарой они отправились в человеческий мир.

План был такой: в Горячем Ключе забрать Виктора, а затем быстро телепортами добраться до столицы. Но всё, как всегда, пошло наперекосяк.

Когда Зара с Костей появились в Горячем Ключе, первым делом они там встретили Аду фон Аден и Гориславу фон Аден, а ещё целую толпу неизвестно откуда взявшихся тохарок. Всё буквально алело от красных волос.

Зара и Костя оказались не готовы к подобному.

— Что здесь происходит? — спросил Костя у подвернувшейся ему Ады. — Где Витя?

— Происходит заселение Тохарской империи, — Ада пожала плечами. — Тут был Агнос, он притащил кучу тохарок из Тарима. А Витя и вся его пятёрка сейчас в Китае: занимаются розыском фамильных реликвий.

— Ясно, — кивнул Костя и обернулся к Заре. — Тогда первым делом нам нужно найти Радмилу. Она должна быть в столице.

Активировав амулет, который делал из неё обычную девицу, Зара в сопровождении Кости прыгнула сначала в Горный, а затем уже в Екатеринбург. Сперва проверить решили академию.

Менталистка оказалась там, дисциплинированно слушая лекцию по теории магии. Вёл её куратор курса Вяземский, который встретил Костю далеко неласковым взглядом.

— Неужто сам Константин Жердев решил пожаловать к нам на обучение? Ещё не в курсе, что тебя подали на отчисление?

Костя только криво ухмыльнулся.

— Знаете, сейчас это самая малая из моих проблем. Если переживу сегодняшнюю ночь, тогда начну переживать по этому поводу. Радмила, пойдём. Пришла пора отдавать долги Арахне. Мире нужна твоя помощь.

— Зорич, соблюдайте дисциплину, — строго попытался возразить Вяземский, но Радмила уже одним движением сгребла вещи в сумку и сбегала по ступеням аудитории к выходу.

— Выбирая между вашим гневом и гневом богини, я предпочитаю отделаться двойкой, — ответила Зорич и выбежала вслед за Костей.

Но территорию академии они не покинули. Зара остановила спутников во внутреннем дворе, сказав:

— Плевать на конспирацию. Сейчас мы доставляем Радмилу к нам в замок, и сразу же идём напрямую за Витей. Прыгать телепортами нам уже некогда.

И под взглядами прильнувших к окнам курсантов академии она быстро расчертила конструкт портала с привязкой на кровь отца.

Вся троица шагнула через разрыв ткани миров. Костя повёл Радмилу на помощь Мирославе, а Заре пришлось расчерчивать новый конструкт, но теперь уже с привязкой на свою собственную кровь. Портал дался сложнее, но всё открылся за спиной у Виктора фон Адена.

Вокруг били огненные гейзеры, под ногами застывал базальт. Чуть в стороне маячила пара явно божественных сущностей. И все это происходило в чаше огромной арены, заполненной людьми.

А Виктор как раз беседовал с какой-то мумией, сидящей на троне.

— Да, — проговорила Зара, оглядев трибуны, а затем с усмешкой уставилась на Виктора. — Умеете вы развлекаться. Главное, всё без нас. Ну, я тебе сейчас такое развлечение предложу, от которого ты не сможешь отказаться.

— Началось? — кивнул ей Виктор, а затем тоже глянул на трибуны.

— Да, селекционеры активизировались, идут на штурм. Ты же просил тебя позвать. Погнали!

* * *

У Максвелла наконец-то всё получилось, и он смог вывести идеальную для себя структуру и прекрасное соотношение во всём. Количество низших демонов на грибницах к этому моменту достигло требуемого числа.

С другой стороны, Максвелл понимал, что на самом деле никакие это не низшие.

И даже не потому, что они уже чуть ли не начали пожирать друг друга, так как собрать в одном месте такое количество низших было подобно набегу миллионов особей саранчи, у которых не будет кормовой базы, а кормить их было нечем. Приходилось учитывать, что с момента создания они начнут пожирать сами себя.

Но в целом Максвеллу на это было плевать, потому что конкретно эти твари, из так называемых грибниц, которые научил его в своё время сооружать сам Бельзияр, уже не требовали ни разума, ни души.

Это были исключительно оболочки, не имевшие никаких социальных навыков. Они удовлетворяли лишь примитивные потребности: спать, жрать, срать, а ещё размножаться. Это были создания в самом нижнем, амёбном своём состоянии. Никаких угрызений совести, никаких ментальных проблем и стопоров. Ничего.

Они не ведали страха. Они вообще ничего не ведали.

По сути, это был демонический планктон, который жрал, размножался и спал, но при этом даже мог сожрать собственных детей, которые у них родились, и не почувствовать ничего.

И, наблюдая за всем этим, Максвелл понимал, что это невероятно жестоко, но считал это необходимым злом, ведь иначе требуемый объём тел просто не достичь.

Однако отдельная грибница у него работала, воссоздавая представителей всех демонических кланов из захваченных селекционерами образцов.

Это была самая сложная часть плана, потому что вопрос был даже не столько в разрушении цитадели Азарета, совсем нет. Это Азарет должен был думать, будто основная цель — это он со своей крепостью и храмом Саламандры.

Пусть думает, что Максвелл помешался и должен обязательно стереть его вместе с Кемом с лица земли.

Но ничего подобного.

У Максвелла изначально была совсем другая цель, к которой он планомерно шёл все эти сотни, а можно сказать, и тысячи лет.

Основная цель заключалась в том, чтобы вскрыть темницу Бельзияра.

А для этого как раз и требовались как воссозданные тела представителей всех демонических кланов, так и миллионная армия низших, которая должна была подразделяться на две отдельные группы. У первой группы целью было отвлечение внимания, то есть, по сути, боевые манёвры у стен замка Азарета; а вот цель второй группы заключалась как раз во вскрытии темницы.

Соответственно, сейчас, перед началом нападения, Максвелл едва ли не лично расставлял всех по местам. Ведь он, как создатель идеального конструкта, жаждал проверить всё на практике с минимальными потерями.

А потерь быть не могло: сила должна была легко циркулировать и сливаться в единый конструкт. Это значит, что пришла пора воевать.

Часть сильнейших менталистов клана он поставил вместе с собой в конструкт для того чтобы они создавали прикрытие для отвлекающего манёвра. Максвеллу самому пришлось поделить ещё и собственную ментальную активность на две неравные части.

Одну четверть он выделил на контроль над собственными детьми, чтобы они выполнили задачу по отвлечению внимания Азарета, Кема и их войск. А три четверти он отдал на контроль созданного им лично конструкта по вызволению безумного бога.

И сейчас, в параллель, ему приходилось контролировать обе задачи сразу.

Вместе с тем Максвелл понимал, что, скорее всего, ему не удастся полностью сломить сопротивление домена Азарета из-за наличия действующего храма Саламандры.

Но лица давным-давно утраченных боевых товарищей должны были сработать. Таким образом, он рассчитывал снизить боевой дух защитников домена Азарета. В этом случае их готовность к сопротивлению значительно упадёт. Он подточит её словно жуки древесину.

Поэтому выращенные на грибницах тела представителей других кланов, в том числе и из клана Азарета, множились стараниями его детей. Те создавали ментальную иллюзию, чтобы всё выглядело натуралистично. Но по сути это была лишь армия ментальных клонов.

Однако слитный удар проецировал бы в мозг защитников крепости Азарета вместо тысячной армии низших аналогичную армию высших демонов и демонов-воинов, идущих на приступ замка.

Максвелл считал, что хотя бы эту часть атаки он может доверить своим сыновьям. Те формировали единый посыл, заставляя демонов на стенах крепости видеть потерянных в боях и ранних стычках товарищей и других представителей кланов.

Сам же Максвелл в этот момент запустил страшную машину смерти, уничтожая низших в грандиозных количествах. И всё это лишь для того, чтобы запитать конструкт.

Как только его сыновья сняли ментальный оттиск с представителей других демонических кланов, он тут же пустил их под нож.

Да-да, кровь была необходима от всех, буквально от всех демонических кланов этого мира.

Всё потому, что только так можно было запитать конструкт, идентичный тому, которым в своё время пленили, запечатали и упекли Бельзияра в темницу на долгие сотни тысяч лет.

Так как это совершали божественные покровители всех демонических кланов, Максвеллу и понадобилась кровь от них всех, даже тех, которые уже давным-давно погибли и были истреблены. Иначе темницу Бельзияра вскрыть было невозможно.

И сейчас, пуская их под нож, он цепочкой замыкал на себе конструкт-отмычку. По сути, он дублировал тот самый конструкт, который в своё время создали боги, запечатывая Бельзияра.

При этом Максвелл с сожалением понимал, что силы в телах без души, без разума, без осознанного магического средоточия будет значительно меньше.

И как раз по этой причине требовались огромные жертвы со стороны низших, чтобы заставить этот конструкт работать.

Получалось, что сперва ему необходимо было зациклить конструкт, зафиналить его, сделать так, чтобы тот заработал в единой системе, а после этого влить в него огромное количество грубой силы, которая и должна была сработать отмычкой. Которая должна была заполнить всё вокруг и попросту снести запор на темнице.

Если бы что-то подобное попытался провернуть кто-то из других кланов или из приверженцев Бельзияра непосредственно после его пленения, у них бы ничего не вышло. И это Максвелл тоже прекрасно понимал.

Но в связи с тем, что безумный кровавый бог томился в темнице уже очень давно: десятки, а возможно, и сотни тысяч лет, силы, влитые богами и сдерживавшие божественный конструкт, постепенно рассеивались. Ведь Бельзияр не сидел спокойно всё это время: он постоянно пытался вырваться и, соответственно, из-за этого конструкт терял свою силу.

А ослабевший конструкт теперь уже можно было взломать. Чем, собственно, и занимался Максвелл. По сути, вся его основная деятельность заключалась в том, чтобы он представил себя мясорубкой.

Он должен был уничтожить за краткий период времени как можно больше низших и как можно больше высших с кровью различных кланов, чтобы напитать силой конструкт Бельзияра извне.

Таким образом, они бы начали действовать сообща: Бельзияр бил бы по конструкту изнутри собственной силой, а снаружи точно такое же давление оказывалось бы через конструкт, созданный Максвеллом. И в конце концов этот конструкт должен был поддаться и выпустить безумного Бога наружу.

* * *

Когда я вместе со своими друзьями оказался внутри замка Азарета, пройдя через портал, то с удивлением почувствовал, что в домене высшего демона царит состояние тихой подавленности. При этом наверху храма Саламандры постоянно бил колокол.

— Что у вас тут происходит? — поинтересовался я, обратившись к Заре.

— Я могу сказать только о том, что вижу, — ответила демоница. — На нас наступают легионы всех демонических доменов. Мне неизвестно, как селекционеры вообще подобное смогли провернуть, но даже колокол в храме Саламандры не даёт нам возможности увидеть идущие на нас войска такими, какие они есть на самом деле.

Тут она спохватилась.

— Нет, колокол нам, конечно, помогает: благодаря ему мы хотя бы удерживаемся от того, чтобы пойти и открыть ворота для Максвелловских орд. Но почему-то стереть из памяти лица наступающих на нас демонов из других доменов мы не можем. Мы не в состоянии увидеть правду.

Я прикинул, что уже знал о техниках менталистов, и ответил:

— Это, скорее всего, потому, что тут ментальное воздействие оказывается на вас не только Максвелловской техникой, но с огромной поддержкой Бельзияра. Именно поэтому вы и видите то, что видите: он же безумный и кровавый бог. Возможно, кого-то там принесли в жертву, и сейчас, используя виденное и пережитое вами, на вас нагоняют жуть и ужас, стараются посеять страх. Надежда и боль — это такие чувства, которым значительно труднее сопротивляться, чем прямому натиску и давлению.

Зара внимательно выслушала и пожала плечами.

— Ну знаешь… это ты такой рациональный, пока не вышел на парапет крепостной стены и не увидел кого-то очень знакомого тебе, знакомого до боли.

— Да ладно, — усмехнулся я и махнул рукой. — Кого я могу там увидеть?

— Ну что ж, пойдём. Сам напросился.

Зара взяла меня за руку и подтолкнула к лестнице наверх.

Я поднялся на крепостную стену и заодно наткнулся на остальных своих. Здесь были Костя с Мирой и даже Радмила Зорич. Я поздоровался с ними, а потом повернулся в сторону войск.

И моё внимание сразу же привлекла когорта войск, идущая со знаменем Саламандры, являвшимся флагом Азарета.

И на какой-то момент я даже не смог осознать, что именно вижу.

Мозг отказывался верить, что глаза наблюдают Азу. Шикарную, с прямой спиной, со сложенными за ней крыльями, с рогами, в сверкающих доспехах и с искажённым яростью лицом.

Я оцепенел. Не думал я, что меня можно так просто зацепить.

Но Аза шла, и я это видел. И она была живой. О чём я не преминул сказать Заре.

— Ну ты же знал только душу, — ответила мне младшая дочь Азарета. — А здесь, скорее всего, они знали, как выглядело тело. Они же всех погибших подняли, как будто поставили их в строй.

Я лишь покачал головой, не зная, что на это ответить.

— Видишь, даже ты опешил, — проговорила Зара, мрачно ухмыляясь. — А что говорить про нас? Мы здесь видим легионы тех, с кем долгое время сражались бок о бок. Это очень трудно. Это такой психологический удар, который достаточно тяжело выдержать. Знаешь, будто тебе тем же храмовым колоколом в лоб прилетело, только целым железнодорожным составом, и мозги из черепа выбило напрочь.

Я всё всматривался в этот самый азаретовский легион, всматривался до рези в глазах — и вдруг понял, что вижу ещё одну Азу уже в третьем ряду, а затем ещё дальше, и ещё.

И в этот момент, как будто пелена спала с моих глаз.

— Слушай, — сказал я Заре, — а ведь это такая ментальная техника. По сути, они размножили ваши потери и ударяют по самому больному, по утраченным близким и соратникам. Но у них было не так много образцов, поэтому они размножили тех, что есть, и из них уже создали подобные легионы. Поэтому выходит, не всё так плохо. По сути, они повторяются. Это всё не уникальные личности, а лишь ментальные иллюзии, наложенные поверх реальности. А не восставшие из ада ваши близкие. Они с того света не вернулись даже стараниями Максвелла.

В этот момент моё внимание привлёк Артём Муратов, находившийся рядом.

— Я бы не сказал, что всё так просто, — проговорил он.

— В смысле? — не понял я, обратившись к нему.

— Подожди, — покачал головой Муратов. — Я ещё разбираюсь, но одно могу сказать точно: здесь всё гораздо сложнее. То, что вы видите, лишь вершина айсберга.

Я уставился на него, ожидая разъяснений, но их пока не последовало.

При этом пальцы Артёма порхали перед ним по воздуху, и вокруг него выстраивался огромный трёхмерный конструкт, внутри которого мелькали различные всполохи. Я буквально видел, как в некоторых точках, узлах переплетались различные нити магии, и всё это пересекалось. В разные стороны летали какие-то стрелки. Это была невероятно сильная визуализация.

Вместе с тем, пока я рассматривал этот конструкт, Тагай включился в конструкт Мирославы. Теперь они вместе с Радмилой, как когда-то на Байкале, поддерживали его, а самой Мирославе дали передышку.

— Ты как? — спросил я девушку, с трудом оторвавшись взглядом от конструкта, создающегося Муратовым.

— Тяжело, но держусь, — ответила она. — Вот создала защитный конструкт, который пока сдерживает атаки. Ребята вовремя прибыли. Одна бы я, может быть, и не додержала.

Тагай тем временем выяснил, какой именно сектор держать ему. Мирослава объяснила в двух словах, после чего вкратце рассказала мне всю систему.

Я понял, что какое-то время мы ещё продержимся. И это самое главное, потому что в битве с таким количеством противников нужно действовать умом, а не грубой силой. Сил на такое количество у нас всё равно не хватит.

Мы спустились со стены. Мира, Тагай и Радмила отправились ближе к храму, чтобы лучше работать над ментальной защитой. Оставшиеся же со мной встали недалеко от башни самого Азарета. На стене остался только Артём, всё ещё погружённый в глубины собственного разума и дара.

— Зара, ты с нами? — спросил я.

— А куда я денусь? — пожала она плечами. — Я буду прикреплена к вам: если вдруг потребуется помощь отца, связь и прочее. Одним словом, я ваш связной в этом мире. Координировать ваши планы с отцовскими тоже придётся через меня.

— Тогда мне нужна краткая сводка на этот момент, — обратился я больше к Косте и Заре, которые здесь находились дольше нас.

— Да какая сводка? — вспыхнула демоница. — Видел что творится за стенами? Там идёт самый примитивный штурм в лоб. Без всякой стратегии и тактики. Без хитростей или ловушек. Они идут и закидывают нас трупами. Час, другой, третий такого штурма и они создадут банальный мост из тел, насыпав их горой и просто перешагнув через стены. Это какая-то мясорубка. Они как саранча, как муравьи. Такое ощущение, будто их не изничтожить. Мы их считать не успеваем! Там счёт уже идёт даже не на десятки тысяч. Вопрос в количестве легионов, их никак не меньше сотни.

— Это сколько же было брошено на убой… — покачал головой Земовит Медведев. — Бесконечный поток мяса.

— У них — да, у нас таких резервов нет. Сложно предположить, сколько мы сможем сопротивляться без потери в качестве и силе. У нас павшего воина или мага заменить некому. Высшие демоны конечный ресурс. Поэтому дело принимает абсолютно херовый оборот.

Тут наконец отмер Артём Муратов.

«Вить, вы где?» — обратился он по мыслесвязи, не обнаружив нас на стене.

«У замка Азарета. Спускайся к нам».

Артём спускался медленно. Его слегка пошатывало, как пьяного. Так что даже Зара посмотрев на Муратова плюнула и подхватила его под руки, спустив со стены свои ходом.

— А то ещё шею свернёт ваш умник. А нам сейчас любая боевая единица важна.

Муратов слегка смутился от такой помощи, но всё же поблагодарил демоницу.

— Вы даже не представляете, насколько скверный оборот вся эта хрень приобретает, — проговорил он, выдавливая из себя сухую улыбку. — Я сам не верю, что говорю это, но Максвелл — чёртов гений.

— Не пугай нас, — я приложил руку ко лбу друга, — ты там перегрел мозги на стене или он приказ с подчинения на восхищение поменял?

— Если бы, — тяжело вздохнул Артём и указал за крепостные стены, — лавинообразный штурм в лоб с использованием ментальных двойников, тройников и так далее — полная ерунда. По сути, это просто ширма, отвлекающая ваше внимание и связывающая вас боем.

— Только ширма? — усмехнулась Зара. — Да нам уже ширмы с головой хватает. Что он ещё придумал?

— Самое страшное в это же время происходит на втором плане, но вы этого не можете видеть. Там создаётся конструкт такой силы, в котором используется кровь всех представителей демонических доменов. И конструкт этот очень похож на некий деактиватор.

— Деактиватор чего? — поинтересовался я.

— Нечто такое, что имеет обратное действие. То есть, если предположить, что когда-то здесь был некий магический конструкт божественной силы, то сейчас он полностью повторяется. Он похож, но силы-то на него, вроде как, не хватает, ведь богов с той стороны нет, кроме самого Бельзияра. Но это с лихвой компенсируется огромными вливаниями крови. Кровь — это ведь тоже энергия. Энергия свежайшая. Эти убийства, эта боль, ужас и прочее, всё это энергия. И каждая крохотная доля этой самой энергии запитывает сейчас неизвестный конструкт.

— А предположение есть? — поинтересовалась у него Зара.

— Если честно, у меня такое ощущение, что после того, как он сработает, в ближайшем пространстве от него не будет ничего существовать.

— В смысле? — не понял Белоснежка.

— Материка не будет существовать, — попытался объяснить Артём. — Должен быть такой бабах, что мне сравнить не с чем. Здесь такие расходы силы, как будто можно из земли вытащить огромный хребет гор или осушить океан, а пустыню, наоборот, заводнить. Это огромные ресурсы, огромные силы, которые ни с чем не сравнимы. У людей нет таких ресурсов, и у демонов тоже. То, что сейчас происходит, просто не имеет аналогов в своей истории.

И тут до меня дошло, что по сути происходит.

— Конечно, не имеет аналогов, — согласился я. — Потому что сейчас они пытаются пробудить и вытащить из заточения своего падшего бога Бельзияра. То, что ты говоришь про представителей доменов всех демонических кланов, скорее всего, когда-то Бельзияра упекли в темницу свои же боги, то есть покровители всех этих демонических кланов. Когда он пошёл по наклонной, они его и упекли. Сейчас, судя по всему, Максвелл взял кровь представителей всех кланов и создал похожий конструкт. И теперь они просто пытаются взломать через эту кровь темницу падшего бога. Возможно, сразу с двух сторон.

Ступая быстро и уверенно к нам присоединился Азарет.

— И что мы можем со всем этим сделать? — поинтересовался он. — То есть, где мы — а где боги?

— Самое адекватное решение в этом случае, — ответил я, — это дестабилизировать этот самый конструкт. Если повезёт, он просто рванёт и разнесёт всё к чёртовой матери. В том числе и легионы наступающих, поскольку рванёт он у них в тылу. Более того, он может уничтожить не только низших, но и самого Максвелла. И это значительно лучше, чем пробуждённый бог, который снесёт всё в нескольких мирах кряду.

— Но ты же понимаешь, — сказал мне Азарет, — что это просто билет в один конец? Да, можно пройти через многотысячные орды демонов, попытаться уничтожить конструкт, но если это получится, то отдача накроет вас такой волной, что вы никуда не успеете сбежать. Даже если с вами пойдёт кто-то из представителей моей крови, — он покосился на Зару, — они буквально не успеют открыть портал, чтобы вы смогли эвакуироваться.

— Ну что ж, — ответил я, — мне-то, в общем-то, не впервой. Значит, это билет в один конец. В крайнем случае наша основная задача: не дать вырваться безумному богу из своей темницы. И Саламандра нам об этом и говорила изначально. Если мы погибнем, тогда вашей задачей будет добить Максвелла. Менталисты для этого у вас имеются. Но никак нельзя дать возможность безумному богу оказаться на свободе.

Я пожал плечами.

— В идеале, конечно, хорошо бы, чтобы конструкт сам уничтожился и уничтожил всех вокруг, включая Максвелла, потому что тот будет находиться в эпицентре. Если у нас всё получится, то проблема ваша решится сама собой. Вот и всё.

— И что ты намерен предпринять? — уставился на меня Азарет, не мигая.

— Пойду и попытаюсь уничтожить один из жертвенников, чтобы дестабилизировать весь конструкт.

Отправить