Глава 16

Стоило мне лишь на секунду задуматься о том, что может быть дальше, как перед глазами пролетела стремительная смена кадров.

Гибель племянника императора, который уже фактически управляет страной, грозит не только сильными междоусобными распрями внутри Китайской империи, но и войной против тохаров. Всех тех, кто сейчас находится на северных границах империи, просто вырежут. Никто не будет спрашивать, поддерживают ли меня люди или нет. Все тохары для них станут врагами в один единый миг. Этого допустить было нельзя.

Да и вообще, убийство настолько высокопоставленной персоны — это не выход. Нельзя дипломатические вопросы решать подобным образом. Что, собственно, неплохо было бы знать и самому китайскому выскочке.

— Стоять, — проговорил я.

И в одном этом слове заключалось столько силы, что личная гвардия китайского принца, направившаяся ко мне, вдруг замерла на месте в нерешительности и покосилась на своего хозяина.

— Я вижу, что у вас уже давно не было божественных реликвий, — проговорил я, глядя ему прямо в глаза. — Вы очень плохо понимаете, как с ними вообще обращаться.

— В смысле? Не понял, — переспросил меня китайский принц.

Я почувствовал, что добился необходимого результата, и большую часть спеси и самоуверенности с него сбил.

— Вы понятия не имеете, как наследуются подобные вещи, — проговорил я, проверяя собственную устойчивость на базальте под ногами. Если уж драки не избежать и мне придётся драться, я хотел бы делать это достойно. — Реликвия подобного ранга, — продолжил я, — может быть передана лишь добровольно или наследоваться непосредственному преемнику. Это же божественная сущность. Убийство владельца подобной реликвии не сделает вас автоматически её новым хозяином. Божество просто изымет эту реликвию, поэтому вы её не получите.

— Да, но скипетр-то мы получили, — с несколько брезгливой усмешкой ответил мне сын императора. Но в то же время я увидел, как он сделал своим солдатам знак оставаться на местах.

Тем временем трибуны, вмещавшие несколько тысяч человек, буквально замерли. Мне казалось, что я вполне смогу услышать шум толпы, находящейся за стенами амфитеатра, потому как собравшиеся тут ловили каждое наше слово. Никто не ожидал подобного поворота событий.

— Вы не владеете скипетром, — я покачал головой. — Его передал вам Шаумо Адениз, потому что он идиот, променявший божественный дар на яичницу, на сытую, беззаботную жизнь. Поэтому вы, скажем так, могли им владеть, но со мной, и моим артефактом такой вариант не пройдёт.

Я усмехнулся.

— Поэтому вы можете, конечно, попробовать убить меня, но яйца дракона вам это не вернёт. К тому же я буду сопротивляться. А я, поверьте, умею это делать. Так что у вас от столицы останется горстка пепла, и это я вам просто гарантирую. Я же не просто так упоминал, что за моей спиной стоит бог.

Китайский принц совсем уж идиотом не был. Слушая меня, он склонял голову то на один бок, то на другой, видимо, до сих пор решая, что же ему делать — напасть на меня и уповать на свою удачу либо отступить. Вот только наполненные трибуны вокруг не давали ему отступить. Не мог он потерять лицо перед столь огромным стечением народа, да ещё и чуть ли не самых высокопоставленных персон в столице.

И вот, проскрежетав зубами, он тоже расправил плечи и встал напротив меня.

— Ты лжёшь, — проговорил он. — Ты пытаешься обмануть меня для того, чтобы выиграть время. Уж не знаю, для чего. Но твои слова — яд, отравляющий слух императорской семьи и аристократии моей родины.

— Да мне, честно говоря, вообще нет смысла не только врать, даже разговаривать с вами. По сути, я мог бы забрать у вас этот скипетр с силой, так как мне он принадлежит по праву, просто уничтожив вашу столицу. Но топить в крови сотни тысяч безвинных людей и уничтожать города, обращая их в пепел, — это не мой метод. Я, наоборот, знаете ли, восстанавливаю свою империю, а не рушу другие. Вот в этом вся суть моего служения народу.

— Ты не получишь скипетр, — судя по всему, сын императора ещё никак не мог понять, что же мне противопоставить. Но при всём том он по-прежнему, голодным взглядом буквально пожирал яйцо дракона, находившееся в моей руке.

— Я думаю, мы поступим так, — сказал я, стараясь примерно оценить силы противника. — Поскольку ты слишком сильно хочешь это яйцо, — я вытянул руку с артефактом, покрытым мелкими чешуйками. — У меня есть только один вариант, как мы можем закончить наш с тобой спор почти бескровно. Так, чтобы не пострадали другие люди. И заметь, при этом я о твоих людях пекусь даже больше, чем ты сам.

— И что же ты предлагаешь? — скривился китайский принц.

— Я предлагаю спор поединком, — ответил я. — Если его выигрываю я, ты отдаёшь мне скипетр и не препятствуешь уходу тохаров в родные земли, когда придёт время. Если выигрываешь ты, я отдаю тебе яйцо дракона. Всё честно. Клянёмся на крови, и в результате каждый из нас может получить желаемое. Всё будет зависеть только от нас. Поединок, разумеется, магический, один на один, без вмешательства извне. Но все, собравшиеся на этих трибунах, могут стать его свидетелями.

Над стадионом повисло молчание. Наследный принц явно обдумывал мои слова, а затем окинул трибуны встревоженным взглядом. Все эти люди сейчас ждали от него, что он примет этот поединок, потому что всё остальное рассматривалось бы как трусость либо неумение противостоять напору чужака.

— Хорошо, — внезапно согласился китайский принц, достал из одежды ритуальный клинок и порезал кожу на ладони. — Я клянусь: если проиграю, отдать тебе скипетр тохаров и отпустить жалкие остатки твоего народа на их уничтоженную родину. Но, если я выиграю, ты мне отдашь не только яйцо, ты мне отдашь свою жизнь и империю тохаров в придачу.

Я также поклялся, и над моей ладонью заплясали языки пламени, что заставило ахнуть некоторых людей на трибунах.

Впрочем, когда китайский принц воткнул окровавленный кинжал в песок, там тоже занялся огонь — подтверждение его клятвы.

Затем он скинул с себя одежды и оказался с голым торсом. Я последовал его примеру, и в этот момент понял, что тело наследного принца тоже испещряют какие-то татуировки. Поэтому мысленно обратился к Агносу:

«Послушай, — сказал я, — у него что, тоже существует единение с какими-то демонами или богом?»

«Удивительно, но факт, — задумчиво ответил Агнос. — Кажется, он имеет некоторое отношение к Дракону. Он точно не его сын, но то ли жрец, то ли что-то такое. Чувствуется в нём искра божественной благодати. Так что да, он непростой противник».

«И что делать? — уточнил я. — Такого, как он, убивать нельзя».

«Нежелательно, конечно, — ответил Агнос. — Но вот ты поединок-то уже обозначил, так что давай пока дерись, а я слетаю к Дракону поговорить».

«А что, так можно было?» — удивился я.

«Ну… вообще-то нет, — Агнос явно желал поскорее умчаться. — Мама бы, конечно, с ним могла поговорить на равных, но поскольку она, как я понимаю, сильно занята, а у нас вопрос критичный, надо, чтобы ты действительно не грохнул чужого жреца. Это было бы нехорошо. Стихия-то одна, формы разные. Гадить у себя на лужайке перед домом будет нехорошо. Поэтому я отправлюсь и как-нибудь постараюсь достучаться до обители старших. Ты же его пока не убивай. Боритесь, пожгите друг другу что-нибудь, а я постараюсь вопрос решить настолько быстро, насколько смогу».

«Зашибись, перспектива!» — ответил я.

«А как ты хотел? — я буквально слышал задиристые нотки в мысленном голосе Агноса. — Тебе его в любом случае убивать было нельзя. Ты же не хочешь, не закончив войну с демонами, начать войну с китайцами? Так себе идея. Поэтому пока устраивай шоу, чтобы народ развлечь, а я по-быстрому слетаю».

«Ну хорошо», — согласился я и стал наблюдать за действиями наследного принца.

Я снял рубаху, сапоги и остался босиком на песке арены. Точнее, под моими ногами песка уже не было. Там лежало спёкшийся базальт после удара моего дальнего родственника Шаумо Адениза.

Я слегка размялся и поиграл мышцами. И увидел, что китаец тоже внимательно наблюдает за моими татуировками.

— Ты жрец? — спросил он.

— Да, — кивнул я. — Первожрец Саламандры.

— А я первожрец Дракона, — ответил на это китаец. — То есть через нас, получается, это будет поединок богов?

— Ни в коем случае, — ответил я, покачав головой. — Наши боги не воюют. Мы решаем свои вопросы. Боги между собой решают свои. Не стоит смешивать первое и второе. Они обычно этого не любят.

И в этот момент я понял, что мой противник проникся ко мне некоторым уважением. Не из-за слов, нет — из-за татуировок, из-за того, что я тоже принадлежал к божественной природе. То есть не был простым смертным, с которым можно было разговаривать свысока.

Одним словом, он увидел, что по статусу я вполне равен ему, а вот по силе, возможно, он думал, что он сильнее.

Мы сошлись в самом центре, на расстоянии десяти шагов друг от друга. Затем последовал ритуальный поклон, после чего мы разошлись по разным концам площадки. Я успел сделать три глубоких вздоха, после чего по амфитеатру разлетелся громкий звук гонга, обозначавшего начало боя.

* * *

Наверное, самое глупое, что сейчас можно было сделать, — это недооценить противника. Всё-таки передо мной был не абы кто, а наследник трона одной из самых могущественных империй нашего мира.

И я не ошибся. Он ударил в меня валом огня такой силы, что раскрытый мною щит едва сдерживал этот ревущий поток чистого пламени. Меня даже слегка поволокло по арене. Но при всём том я явно чувствовал, что силенок у моего противника, хоть и много, но поменьше, чем у меня. Мои огненные щиты останавливали его пламя, и до меня оно не долетало. Кроме этого, я полагал, что, возможно, смогу и впитать его пламя, и оно не причинит мне вреда. Но рисковать сейчас я не хотел.

Когда поток пламени с его стороны иссяк, я решил прощупать его самым обычным метеоритным дождём. Но тот, подняв руку, загородился полусферой. Мой огонь пока тоже не приносил ему больших проблем. Впрочем, я лишь прощупывал его со всех сторон.

— Ты пришёл за реликвией своего народа, — с некоторой насмешкой в голосе проговорил китаец, — но при этом не представил доказательств родственности Аденизам.

«Чего это он? — подумал я. — Пошёл ан второй круг или это тоже элемент боя?»

Я решил, что второе.

— Где твоё небо, Виктор Адениз? — спросил он и в этот момент взмахнул руками, в которых, полагаю, были зажаты какие-то артефакты или конструкты, причём абсолютно нетривиальные. — Где то небо, под которым ты родился?

В это мгновение у меня создалось впечатление, словно свет померк, будто солнце заслонила луна. А в десяти метрах над головой наследного принца, появился трёхлапый ворон. Откуда-то из памяти я даже вытащил его имя: Сань Цзюй Ниао — птица, которая служила солнцу. Его крылья были, как будто из раскалённого золота, а глаза — два миниатюрных солнца.

Стоило ворону лишь взмахнуть крыльями, и земля подо мной снова вспыхнула, а затем превратилась в озеро белого огня.

— Моё небо — в крови, — ответил я ритуальной фразой, — и требует отмщения. Мои предки — в пламени, и пребудут вовеки.

После этого я крутанулся всем телом, и огонь, вылитый на меня вороном, закрутился смерчем и двинулся в сторону сына императора.

— Мне не сможет повредить твой огонь. Придумай что-то ещё.

Сам же в это время вызвал трёх фениксов, которые обступили солнечного ворона и принялись его уничтожать.

— Ты сильный воин, — проговорил мой противник, обходя меня по кругу, — но этого недостаточно, чтобы противостоять Императорскому Дому Поднебесной. Ты будешь уничтожен.

Я же в это время перебирал все возможные защитные и атакующие заклинания. Всё дело в том, что мне-то его, как раз, убивать было нельзя. Из всего того, что я мог предпринять, было слишком мало не летального. Поэтому мне приходилось продолжать делать шоу, как выразился Агнос, и пытаться случайно не сжечь будущего китайского императора.

Тот же в этот момент вытащил откуда-то довольно длинный артефакт и взмахнул им. В первый момент я даже не поверил своим глазам: по небу, с которого уже отступил сумрак, пронёсся самый настоящий дракон.

Я, конечно, подумал о том, что, возможно, это Агнос вызвал местного бога, и тот явился посмотреть, что тут творится. Но в то же время у меня было ощущение какой-то фальши, чего-то неправильного.

И тут я понял: когда дракон пролетел недалеко от меня, я услышал шелест, который был бы не свойственен чешуйчатым крыльям. Меня хотели просто запугать.

Тогда я устроил небольшой метеоритный дождь, сорвав с неба ровно столько огня, чтобы поймать этого странного дракона в ловушку. И там, где падающие с неба куски огня касались его, дракон вспыхивал. Это была обманка: шёлковая подделка вместо настоящего китайского дракона.

— Это что же, — поинтересовался я, — ты пускаешь пыль в глаза и зажигаешь фейерверки, пока драконы спят?

Китайский принц уже не хотел ничего думать. Он подошёл к трепещущим алым флагам с изображёнными на них драконами, подхватил их и бросил вверх. Десятки горящих птиц стали кружить над моей головой.

Но для меня всё это не имело значения. Моя защита справлялась, и резерв мой ещё был далёк от истощения. Поэтому в ответ я только бросил воронку, которая стала расширяться к небу и поглощать этих странных и довольно слабых огненных птиц, которые действительно были рассчитаны больше на представление, нежели на боевую силу.

— Что же, ты не хочешь показать мне ничего серьёзного? — поинтересовался я, в глубине души жалея, что вынуждаю принца на какие-то отчаянные меры.

Тогда и мне придётся предпринимать нечто похожее. Наверняка же у него есть какой-нибудь артефакт последнего шанса.

Но, с другой стороны, я хотел знать, на что же способен наследный принц. И он, судя по всему, тоже понял, что пока не дотягивается до меня: все предпринятые им атаки ушли впустую. И вот тогда он действительно пошёл ва-банк.

В меня полетело всё, что только можно: огненная шрапнель, куски раскалённой плазмы, светящиеся лучи, пытавшиеся меня подловить. Я же ответил самонаводящимися стрелами, снова метеоритным дождём, запустил парочку огненных штормов, при этом лихо вращая вокруг себя щиты, потому что действительно отбиваться приходилось буквально каждое мгновение.

Одним словом, методично использовал всё то, что почерпнули при обучении в камнях Саламандры.

В какой-то момент наследный принц даже начал меня теснить, но всё по той же причине: я искал выход, как обезвредить его, оставив в живых. В конце концов, я решил совместить это со зрелищностью, чтобы люди на трибунах не заскучали. Поэтому стекло, в которое до этого превратился песок под нашими ногами, треснуло, и из-под него забили целые фонтаны огня, быстро превратившиеся в огненные гейзеры.

Было настолько ярко и красочно, что люди на стадионе начали аплодировать, хотя находились при этом в полном шоке.

Для ещё пущего эффекта, я создал два пылающих клинка.

Именно в этот момент наследный китайский принц допустил самую грубую ошибку. Создав гейзеры, бьющие из-под земли, я использовал энергию разлома, пролегающего под амфитеатром, а не магию тохаров.

Но мой противник этого не знал. И чувствуя, что его резерв подходит к концу, он решил подпитаться от одного из моих гейзеров. Для этого ему пришлось снять защиту в том месте, откуда он надеялся выкачать часть магии и попытаться оперировать ею против меня. Но вместо этого огонь, бьющий из земли, принялся его пожирать. Ему было просто не дано пользоваться тем огнём, которым пользовался я, но он ещё не успел понять этого.

Поэтому мне пришлось даже поторопиться, так как сын императора совершенно не понимал, что происходит. Мне пришлось буквально прыгнуть к нему, распластавшись в воздухе, а затем совершив неплохой кульбит, ударить его ногой в грудь так, чтобы он смог вырваться из круга чужеродного ему огня и вылететь прочь.

После этого я подошёл к нему и скрестил два своих меча возле его шеи, прямо под подбородком.

— Я же тебе говорил, — глядя ему в глаза, но громко, чтобы слышали все, начал я, — во мне сосредоточен истинный огонь. И это не только огонь нашей стихии, это ещё и огонь земли, её внутреннее бьющееся сердце. И да, у меня есть доступ к этой силе. Именно поэтому тебе против меня не выстоять. Ты сейчас сам чуть не убился. Мне даже делать бы ничего не пришлось. Тебя этот гейзер сам бы слизал подчистую и оставил бы только пыль.

Я не собирался щадить его чувства, поэтому говорил только то, что чувствовал.

— Но при этом я признаю, что ты силён. Я признаю, что, скорее всего, ты — первожрец Дракона. А в битве, которая всем нам вскоре предстоит, в битве против демонов, потребуются все дружественные силы. И уничтожать жрецов, скажем так, невраждебно настроенных божеств, было бы очень плохой идеей.

За моей спиной что-то произошло, это я понял по расширенным глазам китайца, который теперь смотрел за моё плечо. Аккуратно развернувшись так, чтобы удерживать шею китайца между клинками и одновременно видеть то, что происходит у меня за спиной, я узрел следующее.

В одном из бьющих из земли гейзеров, которые уже постепенно утихали, но всё ещё не опали полностью, появился Агнос. Причём появился он не один: рядом с ним стоял огромный старый дракон с истёршейся чешуей. Впрочем, он был огненным силуэтом, но кое-какие подробности я всё же мог разглядеть зрением, которое дала мне Саламандра.

И, как ни странно, первым он обратился ко мне:

— Я рад, что у Саламандры столь разумный первожрец.

После чего повернулся к Агносу:

— Да, и тебе спасибо, отрок, что не солгал мне. Достойного человека вы себе выбрали в первожрецы, который при всём негодном поведении не дал сгинуть и моему протеже.

А после этого, под возбуждённый и восторженный шёпот трибун, дракон обратился уже к китайскому принцу:

— Отдай им то, что принадлежит тохарам по праву. Эта реликвия действительно из рода Аденизов, и поверь, она им сейчас нужнее. А спорить о том, чей огонь извечный, — пустая трата времени. Огонь дан для того, чтобы сохранять тепло в очаге, защищать людей и прочих существ, делать вашу жизнь лучше. Он для того, чтобы согревать сердца и помнить о чести, но он не для того, чтобы уничтожать друг друга. Одно пламя не должно враждовать с другим. Вы — служители одной стихии. Вы, наоборот, должны поддерживать друг друга. А из-за тебя вы устроили непонятно что. Вот у тохара-то это в мозгу есть, он вытащил тебя из смертоносного огня, не дал тебе в нём испепелиться. Я надеюсь, что и ты тоже проникнешься этой идеей.

Наследный принц поклонился силуэту дракона, сотканному из пламени.

А тот повернулся к сидевшему на своём троне императору и отправил в его сторону два пламенных луча из глаз. Тот внезапно пошевелился и открыл веки, словно пришёл в сознание, и огляделся.

— Объявляю поединок завершённым, — проскрипел он со своего трона. — Виктор Адениз, наследник Тохарской империи, приди и забери свой скипетр.

Агнос подоспел ко мне. Я забрался на него, и вместе мы подлетели к старому императору. Тот трясущейся рукой протянул мне скипетр императора Тохарской империи и одними губами прошептал:

— Спасибо, что не убил сына.

— Огненный, — поклонился я, — у меня не было такой цели. Я просто хотел вернуть то, что принадлежит нашей империи по праву.

После этого я развернулся к трибунам и поднял скипетр над головой.

— Пламя и месть! — воззвал я.

Но в ответ мне сначала ответила только тишина. Да, не того ожидали все присутствующие в амфитеатре. Совсем не того. С их точки зрения сейчас произошла катастрофа.

Но затем со стороны наших трибун раздалось в ответ:

— Пламя и месть! Пламя и месть!

А я уже чувствовал, что меня зовут. Теперь я знал, что ощущали высшие демоны, когда я обращался к ним с просьбой открыть портал. Это был зов, который поглощал всё моё существо. Даже кровь нагревалась и требовала дать ответ.

Между мной и сыном императора раскрылся портал. Сразу за которым стояла Зара, а за ней, в пылу атаки, бегали другие высшие демоны.

По трибунам амфитеатра пронёсся вздох ужаса. Все поняли, что, судя по всему, начался конец света.

— Да, — проговорила Зара, оглядывая трибуны, — умеете вы развлекаться. А главное, всё без нас. Но я тебе сейчас такое развлечение предложу, — обратилась она ко мне, — от которого ты не сможешь отказаться.

— Началось? — уточнил я.

— Да, селекционеры активизировались. Идут на штурм. Ты же просил тебя позвать? Погнали!

Отправить