Глава 13

Отправив тохарок вместе с Агносом, я остался со своей пятёркой и Росси. Конечно, мне было совершенно очевидно, что просто так ничего не пройдёт и какие-то трения между людьми возникнут, но поступить как-то иначе я сейчас не мог.

Тем временем Росси снова исследовал телепортационную площадку.

— Ну что там? — спросил я. — Какие у нас шансы на успех?

— Ну, в теории, — ответил мне телепортер, — я чувствую отклик со стороны Китайской империи и надеюсь, что сигнал отсюда сможет добить туда до какой-либо из их площадок, но я вообще ничего не могу гарантировать, потому что, как ты знаешь, площадки там очень долго не обслуживались. Поэтому я вынужден опять попросить у тебя муас для того, чтобы усилить сигнал и попытаться дотянуться до приёмника. А там уж будет лотерея. На какую площадку нас замкнёт, туда и перенесёмся. Единственное, что я могу пообещать, это будет Китай.

Росси подозрительно косился в сторону лагеря, где по-прежнему стояли демоны. Но те пока не делали попыток напасть на нас.

— То есть я перенастроил все настройки не на Российскую, а на Китайскую империю. Поэтому прыгать будем в любом случае туда. Но именно по площадке будет абсолютная случайность. Я, в связи с таким временем бездействия, вообще не знаю, по какому принципу он подключится. Где останутся хоть какие-то обрывки силы для энергетической запитки телепорта, туда и закинет, — продолжал Росси. — Впрочем, нас мало, поэтому много энергии на приёмку и не потребуется. Но другого варианта, без случайной запитки, у меня нет. Не зная и не видя, в каком состоянии находится приёмное оборудование, я ничего предположить не смогу. По сути, я буду сейчас соединять всё это наобум.

— Да, без проблем, — ответил я. — Главное, чтобы куда-нибудь на территорию Китайской империи закинуло. Не в Индию какую-нибудь.

— До Индии, я думаю, просто не добьёт, — покачал головой Росси. — Знаешь, какого размера должен быть кусок муаса, чтобы отсюда добило до Индии?

— У нас в Горячем Ключе разные есть. Там целые залежи этого самого минерала.

— Да всё равно вряд ли сработает, — покачал головой Росси. — Ты же знаешь: разломы и всё прочее находится в постоянном изменении, и на такое расстояние чисто на дальность не пробьёшь. Слишком далеко. Слишком большое количество переменных придётся рассчитать, а сделать это практически невозможно. Поэтому будем думать, что делать.

Росси поковырялся в «мозгах» площадки, добавил туда муас, затем мы встали на камень телепорта, и после лёгкой вспышки нас перенесло куда-то в горы.

По крайней мере, первое, что я увидел, когда открыл глаза, — бесконечные горные вершины, уходящие куда-то в синеющую даль. Сразу почувствовался хороший морозец. Мы поняли, что куда-то действительно попали, причём, достаточно далеко от зноя пустыни. Но больше всего меня поразило то, что вдалеке, почти у горизонта, я увидел самую настоящую стену. Я даже слегка обалдел: получалось, будто вход в долину перегораживает Стена между пиками гор.

Я повернулся к Росси и сказал:

— Отлично, осталось только понять, куда нас занесло.

Оглядевшись, я практически сразу понял, что мы действительно за пределами как Российской, так и Тохарской империи. Дело всё в том, что телепортационная площадка выглядела совершенно не так, как выглядели наши площадки. С одной стороны, все плиты были чем-то изрисованы, засыпаны на данный момент снегом и даже кусками льда. Но больше всего меня поразило то, что мы оказались под огромной каменной аркой — даже скорее кольцом со множеством значков, изображённых на его поверхности.

Вокруг нас расстилалась абсолютно безлюдная территория. Не было видно вообще никакой деятельности человека, кроме вот этой самой арки. Задрав голову, я простоял с минуту, рассматривая её, затем снова обратился к Росси:

— Это вы интересно придумали: для каждой империи свою конструкцию. Помню размышлял ещё, кому принадлежали эти ворота, когда мы их деактивировали у вас в пещере под родовым замком.

Мы спустились с площадки и снова осмотрелись. Всё вокруг было в запустении. Да, когда-то здесь были люди, но, в конце концов, как минимум наличие Стены свидетельствовало о том, что мы всё-таки находились под её защитой. Но вид площадки не вызывал мыслей, что ею пользуются. Но зато на ней не было и дряни селекционеров для постоянного поддержания площадки в готовности. Я, честно говоря, опасался увидеть нечто подобное.

Тем временем Росси с явным облегчением выдохнул.

— Обалдеть, — обрадовался он. — Это ж надо! Всё ещё работает. Честно говоря, неожиданно. Но сейчас она разрядилась чуть ли не полностью. Поэтому для того, чтобы прыгнуть обратно нам снова понадобится муас, и желательно побольше, потому что сейчас тут заряда ноль целых ноль десятых. Мы использовали последний резерв этой площадки.

Тем временем ребята расположились на удобном уступе, достали из вещмешков тёплые вещи и приоделись. Хорошо ещё, что выезжали мы из столицы, где зима царила сибирская, поэтому тёплые вещи у нас имелись. Но даже несмотря на это, я видел, что ребятам некомфортно, потому что здесь было холоднее, чем в Екатеринбурге, уж тем более холоднее, чем в Горячем Ключе.

Я поставил тепловые щиты, чтобы слегка подогревать друзей, и с такой вот защитой мы пошли к небольшому ущелью. Практически сразу удостоверились в том, что выбрали правильное направление, потому что увидели рукотворные ступени, вырезанные прямо в скале, и начали спускаться вниз.

Фактически получалось что телепортационная площадка в здесь располагалась на возвышении, как и в Горячем Ключе. Но идти пришлось значительно дольше: несколько километров по узкой расщелине, буквально в скальном массиве. Медведев то и дело косился на стены этой самой расщелины.

— Эх, — с сожалением вздыхал он, — было бы времени побольше, я бы здесь задержался.

— А что тут такого? — спросил я его.

— Да тут буквально история. Эти стены могут рассказать о том, какой земля была раньше — миллионы лет назад.

— Ну, как обоснуемся в Тохарской империи, может быть, наладим контакт с Китайской — вернёшься сюда, — сказал я ему.

Он лишь ухмыльнулся, но я увидел, что эта мысль ему понравилась.

А затем, через несколько километров, мы вышли из расщелины и оказались над достаточно просторной долиной, которая мне тоже чем-то напомнила Горячий Ключ. И здесь, в этой долине, мы увидели деревню. Причём даже отсюда было видно, что люди, которые в этой деревне обитают, практически сплошь рыжеволосые.

Нас увидели загодя. Сначала любопытная малышня собралась на дороге, чтобы встретить нас, а затем они чего-то испугались, может быть, даже меня, и разбежались буквально в рассыпную, пытаясь спрятаться за заборами своих домишек. Нас действительно боялись.

Женщины прятали лица и уходили. А вот взрослых мужчин мы практически не видели. Те же, что попадались нам на глаза, были либо старыми, либо калеками. У кого-то не хватало руки, у кого-то — ноги. Встречались и другие увечья. Но все до одного, казалось, были очень сильно побиты жизнью.

И тут к нам навстречу вышел старик: седой-седой, старый, согбенный, но даже в его седине ещё проглядывали алые волоски. Его лицо было испещрено шрамами и хранило отпечаток тяжёлой и не очень сытой жизни. Причём он сразу же, сходу, бухнулся передо мной на колени, а затем и упал в ноги.

— Господин, — проговорил он дребезжащим, словно надтреснутым голосом, — вы пришли слишком рано. Мы всё отдадим вам, я клянусь, но не нужно забирать опять на Стену молодёжь! Мы всё выплатим, я клянусь вам! Мы перезаймём и всё, что угодно, сделаем. В крайнем случае, я готов пойти на Стену сам. Огонь во мне ещё горит, я смогу выкупить разницу по налогам для деревни. А дети же вообще ни черта не понимают… они не выживут там!

— Поднимись, — сказал я на тохарском.

Старик, который до этого пытался говорить со мной на ломаном китайском, вдруг поднял на меня глаза, в которых было и недоумение, и страх, и, кажется, даже надежда.

— Не нужно падать передо мной на колени, — продолжил я говорить на родном языке, который, несмотря на это, был мне непривычен. — Мы, тохары, народ гордый. Что вообще происходит?

Старик лишь шевелил губами и качал головой, но ничего сказать не мог.

— Мы не китайцы, — я показал на себя и своих друзей. — Мы ничего от вас требовать не будем. Объясни мне, что тут происходит?

— А вы кто? — наконец смог выдавить из себя старик.

— Я Виктор Адениз, — прелставился я, — потомок последнего императора Тохарской империи. Я прибыл сюда прямиком из Тарима и совершенно не понимаю, что у вас здесь творится.

Я не ожидал реакции, которая за этим последовала. Старик, вроде бы, и в лице не изменился, но по его щеке покатилась одинокая слеза. Вместо того чтобы встать с колен, он просто закрыл лицо руками и принялся раскачиваться.

Мне пришлось наклониться, подхватить его под руки и поднять.

— Прекращай, — сказал я. — Сейчас не время для коленопреклонения. Сейчас мы с тобой поговорим, и ты мне расскажешь, что у вас тут творится. И чтобы здесь ни происходило, как бы хреново с вами ни обращались, я попытаюсь улучшить ваше состояние. Верь мне.

Старик сглотнул ком, кивнул и махнул нам рукой, приглашая зайти в дом.

Первое же, что бросилось мне в глаза в этом доме, всё было не просто очень скромно, а скорее очень бедно. Изба, несмотря на то что здесь стояли такие холода, была накрыта наполовину соломой, наполовину какой-то рогожей, обмазана глиной. Кроме старика тут ютилась ещё старушка и несколько женщин разного возраста, вплоть до совсем маленькой девочки. Женщины, увидев такое количество мужчин, просто забились куда-то за печку в дальнюю комнату, скорее всего, кладовку, и даже не выглядывали оттуда.

Вышла лишь старуха. Причём она смотрела на старика таким взглядом, от которого ничего хорошего ждать не приходилось.

В этот же момент Тагай по мысленному каналу сообщил мне:

«Я прочитал её мысли и думает она примерно следующее: „Зачем ты привёл их сюда? Они же изнасилуют наших дочерей. Просто надругаются над всеми, и мы ничего не сможем им противопоставить“».

«Да понятно, — ответил я другу. — Тут не надо быть даже менталистом, всё и так по глазам читается».

Затем я повернулся к этой пожилой женщине и поклонился ей, признавая её хозяйкой дома. Мой жест уважения явно привёл её в ступор.

— Я вас очень прошу, — сказал я, — не думайте о нас плохо. Мы — не разбойники, мы — воины. Для нас честь быть гостями в вашем доме.

При этом слове старушка поджала губы.

— Мы давали клятву защищать людей от демонов. К тому же я — один из Аденизов. Моя святая обязанность — защищать тохаров. Не нужно думать обо мне как об уроде, который собирается насиловать девочек и детей. Это не просто оскорбляет, а делает мне искренне больно. Больно от того, что я понимаю, с чем вам пришлось столкнуться, если вы настолько ожесточились и на каждого гостя думаете подобным образом.

Старуха опустила глаза. Нельзя было сказать, что ей стыдно. Просто она привыкла так жить: с опущенными в пол глазами. Поставила на стол какие-то деревянные чашки, разлила в них травяной отвар и проворчала:

— Чем богаты, тем и рады.

После чего тоже удалилась прочь.

Мы присели к столу и отпили. Отвар на вкус напоминал что-то не очень аппетитное.

— Вы уж извините нас, — проговорил старик. — Меня зовут Сухри. Я сын одного из генералов армии вашего предка. Когда произошёл прорыв демонов, мой отец сражался, но едва стало понятно, что мы проигрываем, старый император приказал выводить людей в сторону Китая. Да, армии стояли, легионы боролись, но нас просто перемалывали в кровавый фарш. И моему отцу было дано задание: вывести как можно больше подданных в сторону Китая. Они все телепортами перешли — в ближайшую точку с Китаем.

Тут Сухри умолк, тяжело вздохнул и покачал головой. Он явно раз за разом переживал те мгновения своей жизни.

— Вот только было одно непредвиденное обстоятельство. Нас никто не пускал в империю. Китайцы, как будто бы насмехались над нами, над нашей бедой, и сказали, что у них своих ртов хватает. Гораздо проще дождаться, пока всех нас просто перемелют, а потом они выбьют демонов и подомнут под себя территорию. Мы им были не нужны. Мы понимали, что оказались в ловушке. Но в какой-то момент появился племянник старого императора, и он нес в руках скипетр, родовую реликвию Аденизов. В обмен на скипетр он получил разрешение попасть на территорию Китая. Вместе с ним пропустили и нас. Но мы не смогли уйти дальше, чем на несколько десятков километров от границы, потому что чувствовали, как по капле теряем собственную силу. Нам пришлось расселиться здесь, в горах.

Я чувствовал в его голосе горечь и обиду, но между тем понимал, что передо мной всё ещё гордый тохар.

— А чуть позже здесь возвели Стену. Перекрыли долины между высокими пиками гор. Тохары остались здесь едва ли не на правах людей второго сорта. Мы служили на Стене, с нас брали непомерные налоги, которые тут можно отдавать либо магами, служащими и воюющими против демонов, либо деньгами. Только вот какие тут деньги? На налоги едва-едва хватает. Земледелие здесь скудное: горы и скалы, и вообще ни черта не растёт. Мы отдавали овчиной, мехами, иногда мясом. Но всё равно этого не хватало. Поэтому, разумеется, служили и шли воевать.

Он развёл руками, словно показывал на всю деревню, расположившуюся за стенами этой жалкой лачуги.

— Таким образом, мужчин в наших деревнях почти не видели. Но чем дальше, тем сильнее росли аппетиты местных чиновников. Многие наши возвращались со Стены калеками. Воспроизводиться на население не успевало. Сейчас мы имеем то, что имеем. Взрослых сильных магов-мужчин вообще практически нет. Налоги нам только поднимают и заставляют обеспечивать снаряжение армии и обустройство крепостей вдоль границы с Тохарской империей.

Сухри усмехнулся, но ничего радостного в этой усмешке не было.

— И вот сейчас, когда нам снова подняли налог, мы ничего не можем сделать, — продолжал старик. — Не отправлять же женщин служить на Стену. Пойду я, да, продамся чуть ли не в рабство, на контракт. Для того чтобы хотя бы деньгами компенсировать часть налогов. Иначе нам останется только женщин в рабство продавать. Как община будет жить дальше, я не знаю.

— Что, у всех такие высокие налоги? — спросил я.

— Нет-нет, конечно, — покачал головой старик. — Для китайцев и для тохаров размер налогов разный. И срок обязанности служить в армии тоже разный. И, конечно, нам достаются самые сложные участки Стены.

— То есть конкретно из вас выжимают все соки? — констатировал я.

— Да, так и есть, — согласился со мной старик. И тут уже он посмотрел на меня каким-то новым взглядом. — Скажите, вы говорите, что вы Адениз, но откуда вы вообще взялись?

— Я из той ветви Аденизов, которые удерживали Агни, — ответил я. — Это провинция на севере империи. Я уж точно не скажу, кем именно приходился Арен Адениз императору, но я из ветви Арена Адениза. Там, в Агни, он умудрился вместе с Кемизовым расколоть русло Тарима и запечатать проход демонов, прикрывая отход людей. Люди, достаточно большое количество их, ушли в итоге в Российскую империю и осели точно так же, как и вы, вдоль границы.

Да-да, я видел, как в глазах старика действительно загоралось какое-то искреннее чувство. Не надежда, скорее радость от того, что где-то тохарам лучше, чем им.

— Но в отличие от вашей ситуации, Российская империя не стала притеснять переселенцев. Нас приняли всех. Нам позволили остаться, обосноваться. Были основаны целые города из тохаров. И да, мы добровольно шли служить на Стену, чтобы отомстить тем, кто изгнал нас с родной земли. У нас, по сути, тоже была воинская обязанность, но она ничем не отличалась от той, что была у аристократии Российской империи. У нас всегда был выбор. Кроме того, нам повезло ещё и в том, что на юге Российской империи проживает очень сильный клан родовичей Рароговых. Это клан магов огня. Моя мать из этого клана. Благодаря этому наша сила не размылась.

— Это я понимаю, — ответил старик, выдавая собственное беспокойство, — но вы же знаете, что спустя столетия всё равно сила изначального огня Аденизов у вас должна была ослабнуть. Я боюсь, что вам придётся очень сложно.

Я потянулся за чашкой. Рукав в этот момент у меня несколько задрался, и старик увидел у меня на запястье татуировки. Глаза его расширились. Он, кажется, был шокирован ещё раз за сегодняшний день.

— Так вы обладаете изначальным огнём Аденизов? — чуть ли не одними губами проговорил он.

— Да, так и есть, — кивнул я. — И я не просто обладаю изначальным огнём. Саламандра благоволит мне.

Старик снова решил упасть передо мной ниц.

— Прекращай! — с лёгкой усталостью сказал ему я. — Я такой же воин, как и ты. Я тоже защищаю своих людей, и ты защищаешь. Мы с тобой в этом равны. Лишь то, что Саламандра избрала меня для того, чтобы попытаться вернуть нашу землю, отвоевать её у демонов, не делает тебя хуже, чем я.

— А что же вы тогда делаете здесь? — спросил меня старик.

— Изначально… — я допил неаппетитный отвар до конца, — богиня сказала мне, что для грядущей битвы с демонами мне понадобятся родовые реликвии Аденизов. За ними я и пришёл сюда. В разгромленном Тариме я отыскал яйцо дракона — это одна из реликвий. Теперь иду искать скипетр. Но видя ваше положение, не могу оставить всё, как есть.

Старик лишь покачал головой, но взгляд его был ясным. В нём снова искрилась сила тохаров.

— Боюсь, что просто так они вам скипетр не отдадут, — покачал головой Сухри, грея по-стариковски узловатые пальцы о чашку. — Сейчас местная императорская династия кичится тем, что они «сыны дракона». Они никогда в жизни не расстанутся с тохарской реликвией.

— У меня есть на этот случай свои собственные методы, — ответил я.

Старик не нашёлся, что мне на это ответить, поэтому на некоторое время над столом повисло молчание. А затем хозяин дома ожил.

— Раз уж вы собираете реликвии Аденизов, то, думаю, что эта реликвия тоже должна принадлежать вам по праву.

С этими словами он ушёл за печку, подволакивая ногу, слегка заваливаясь на правую сторону и сильно шаркая ступнями. Вернулся он не очень быстро, зато с ящиком таким старым и потемневшим, что, казалось он был старше самой местных гор.

Старик сдул с него пыль, затем осторожно, словно невероятную ценность, снял крышку и убрал сено. На дне я увидел кусок запылённого шёлка. Причём настолько, что я даже не сразу понял, что это за материал. Но затем он, вынул рулон из ящика, развернул его и я увидел, что это такое.

На развёрнутом куске ткани, на алом бархатном фоне с золотыми тиснениями по краям, напоминавшими языки пламени, была вышита золотая саламандра, кусающая себя за хвост, при этом пылающая именно так, как это было на самом деле.

Передо мной было древнее знамя Тохарской империи.

— Это штандарт императора Тохарской империи, — проговорил старик и протянул его мне. — Я думаю, кто-кто, а вы вправе вновь водрузить его на древко и поднять над миром, возвещая о том, что Аденизы живы и пришли вернуть принадлежащее им по праву.

Я взял флаг в свои руки и поцеловал его нижний угол.

— Пламя и месть, — прошептал я губами, на которых осела пыль веков. — Пламя и месть!

Отправить