Глава 12

Ярослав Болотов сразу взял с собой из резиденции большой отряд охраны. Причём, он особо распорядился, чтобы в него был обязательно включён кто-то из магов льда. У них такие тоже были, хоть и отличались от Морозовых и магов их клана.

На обратном пути Ярослав оказался куда более словоохотливым. У меня сложилось впечатление, что он отходил сейчас от шока, и потому язык его развязался.

— До сих пор поверить не могу, — он покачал головой.

Мы ехали в одном экипаже. Самом роскошном и большом, в обычный я бы уже не поместился.

— Мы тоже до конца не верили, что кто-то мог начать уничтожать капища.

Я смотрел на своего спутника, и мне в чём-то даже было его по-человечески жалко. Он никак не мог предположить, что его поездка в столицу обернётся подобной трагедией. По большому счёту, он также понимал, что за проступки, подобные тому, который совершила его бабка, страдать должен весь клан.

Болотов глянул мне в глаза, и я увидел искреннее прямодушие в его взгляде.

— Для меня удивительней, что мои, казалось бы, враги отнеслись ко мне лучше, чем родня. Мне бабка всю мою жизнь твердила, что Светозаровы — мои враги. Да что там, Иосиф Дмитриевич — мой личный враг. А он ко мне отнёсся с большим уважением, чем родная бабка.

Ярослав покачал головой и уронил её в ладони из-за внутреннего опустошения.

— Подумать только, он дал возможность не запятнать честь рода Болотовых. По сути, мы сейчас с тобой уничтожили все улики. В дополнение к тому, у меня есть возможность отвезти тело бабки, чтобы её похоронили с почестями, не раздувая этот скандал. Эти самые накопители теперь можно по-тихому отнять у аристократов. И тогда всё уже будет закончено окончательно. Но какого чёрта, спрашивается? Почему? Те, кто должен был меня растоптать, поступают со мной лучше, чем родная бабушка? Почему мне дали возможность отмыться?

— Ой, подожди, — я сразу вспомнил мужчину с зелёными кустистыми бровями и посохом. — Мне кажется, ничего ещё не закончено. Не думаю, что у тебя так просто всё пройдёт. Судя по тому, как я познакомился с вашим главой клана, Водомиром Болотовым, там тоже ожидают немалые проблемы.

— Да нет, — Ярослав через силу ухмыльнулся и покачал головой. — Он нормальный, мировой дед.

— Нормальный, ненормальный — этого я точно сказать не могу. Но его явно задело, что в качестве дипломатического посольства, приехали мы вдвоём с Адой. К главе клана прибыли два молокососа, а другой глава. Не по Сеньке шапка. Не потешили его эго.

— Ну это, да, — я увидел во взгляде Ярослава упрямый огонёк, который во многом и характеризовал его, как человека. — Старичьё. Они все спесивые, поэтому вообще не удивительно. В любом случае, я благодарен вам. В первую очередь за то, что вы не оставили её тело там, и нам есть что похоронить. Во-вторых, я благодарен, что вы не стали выносить это на всеобщее обозрение, и что мой клан в итоге не уничтожат.

Тут его голова снова упала на грудь и качалась в такт кочкам, по которым проезжал экипаж. Можно было подумать, что парень уснул, но я знал, что в нём сейчас происходит серьёзная борьба. Он признаётся в этом всём не мне, а себе.

— По сути, конечно, мы не в ответе за то, что творила Ликомора лично. Если уж на то пошло, то простые люди, обычные Болотовы и иже с ними не виноваты. Понятно, что в стаде всегда найдётся паршивая овца, и, к сожалению, ею оказалась моя бабка. При прочих равных, вы спасли клан и не опозорили, за это одной благодарности, конечно мало. Но пока так. А тело бабушки я отвезу сам.

— А что будешь делать с советом кланов?

Я не собирался ему облегчать задачу, поэтому спрашивал в лоб.

— Давай не сейчас, — и в голосе моего спутника слышалась такая усталость, что мне его даже немного стало жалко. — И так дохрена есть о чём подумать.

— Без проблем, — за окнами уже виднелось здание столичного управления Тайного сыска. — Нам пока и так есть чем заняться. Будем готовить операцию по изъятию накопителей и попытке обратно прирастить их к капищам. Вдруг ещё всё можно обернуть вспять.

* * *

Слободан Зорич долго думал и сомневался, но потом всё-таки решился явиться во дворец. Учитывая, что у него там был кабинет в своё время, это было совсем не странно. Даже если он теперь тут были никем, свои вещи он забрать имел право.

Впрочем, никто его не остановил, не выгнал взашей. Поэтому Слободан зашёл в свой кабинет, прошёл к столу, огляделся и содрогнулся от банальности обстановки.

После всего произошедшего обычная кабинетная работа, все эти дворцовые интриги, это было несколько дико. Он чувствовал себя чуждым всему этому после всего пережитого.

Но ему нужно было стараться ради дочери. Ему нужно было либо попытаться вернуть обратно свои позиции, либо вообще понять, куда двигаться дальше. Всё-таки предложение от юного мальчишки, пусть и такого целеустремлённого, как Виктор фон Аден, это, конечно, совсем не та уверенность и не то будущее, которое бы он хотел для своей дочери.

Да, будущее в обжитой богатейшей империи гораздо лучше, чем неясное будущее на территории, захваченной демонами.

Зорич сидел за своим столом и просматривал бумаги. Они казались ему ненужными и нелепыми, но требовалось снова войти в курс всех событий.

Одна из бумаг напомнила ему что он пока он ещё числится организатором и даже смотрителем столичного дендрариума с реликтовыми растениями и животными. Поэтому надо было съездить туда хоть с проверкой. Посмотреть, как он работает без его участия.

При этом Зорич чётко осознавал, что стал тут лишним. И дело было не в том, что на него натурально косились в коридорах. Нет, к нему заглядывали в кабинет, шумно вздыхали и говорили:

— Господин Слободан, а мы не ожидали, что вы вообще вернётесь. Вы пропали так надолго, и от вас не было никаких вестей… Что мы уже решили, что вы, может быть, и не на этом свете.

— У меня были все шансы, — усмехнулся Зорич на подобный пассаж от одного бывшего подручного, который заглянул к нему без стука. — Мы отправились на север с имперской экспедицией. А когда вернулись, попали под прорыв демонов у Вулкановых. Но мне просто по счастливой случайности удалось выжить. И вот я вернулся на рабочее место.

— Понятно, — проговорил бывший подручный с явным сомнением, затем наклонил голову, словно хотел взглянуть за хозяина кабинета под другим углом, а затем всё-таки вышел.

Зоричу, разумеется совсем не нравилось такое отношение. Его как будто заживо уже похоронили, выпили за упокой и забыли. Но он был жив. Поэтому оставался в своём кабинете и разбирался в бумагах, пытаясь вникнуть в текущие дела. Какие-то бумаги всё-таки копились и в то время пока его не было.

Дверь в очередной раз открылась без стука, после чего в неё без спроса и разрешения вошёл Ветран Вихрев. Слободан по одному выражению лица посетителя понял, что разговор будет не из простых. Он убрал бумаги в ящик, встал и поздоровался с главой сильнейшего клана воздушников в империи.

— Полагаю, — сказал он, указывая Ветрану на кресло, — перед разговором нам было бы неплохо смочить горло.

— Вы знаете, — Вихрев буравил взглядом Зорича, но тот глаз не отводил, выдерживая натиск, — говорят, что с врагами не пьют. Но я вас врагом не считаю. Поэтому давайте выпьем с вами.

Зорич решился на небольшое прощупывание посетителя. И практически мгновенно уловил, что пришли делать предложение, от которого не было возможности отказаться. Единственное, что у него оставалось — шанс поторговаться. На крайний случай уже неплохо.

Неспешно Слободан подошёл к бару, взял пузатую бутылку, покрывшуюся слоем пыли, налил себе и гостю. Всё это делал спокойно, не торопясь, с чувством собственного достоинства.

Ветран принял напиток, покатал его по стенкам бокала, затем склонился к нему и принюхался, после чего сделал глоток и обратился к хозяину кабинета.

— Я не буду ходить вокруг да около. Вы были человеком весьма и весьма полезным трону. И не будь между вами и императрицей неких близких взаимоотношений… — он замолчал сделал ещё глоток и продолжил: — примерно в то же время, как и между моим братом и покойной императрицей, я бы с радостью оставил вас во дворце. Люди с такими способностями нужны империи. И, как показала ситуация с демонами, нужны до гробовой доски. Вас сильно недооценили и не поняли, что в этой ситуации на вас очень многое держалось.

Зорич слушал, не перебивая. Он хорошо знал придворный этикет, и понимал, что за дифирамбами, сказанными подобным тоном, обычно следует приговор.

— Но те факторы, что я уже перечислил, сильно пятнают не только репутацию нашего клана и моего покойного брата, но и бросают тень на цесаревича. Мы не будем с вами пытаться выяснять, кто отец ребёнка — вы или Буран. Истина заключается в том, что императрица официально признала отцом своего сына Бурана. А это значит, что вам придётся исчезнуть. Это просто необходимо во избежание кривотолков, слухов и тому подобного. У ребёнка на троне в будущем должна быть незапятнанная репутация и незыблемая позиция. Незыблемая! И у моего клана, находящегося рядом с троном позиция должна быть не хуже.

Тут Вихрев полез во внутренний карман и зашуршал бумагой.

— Из моего чистого уважения к вам я предлагаю следующее.

Ветран вынул и положил на стол документ.

— Дарственная, — прочитал Зорич и с вопросом в глазах посмотрел на посетителя.

— Это дарственная на имение, — поспешил объяснить тот. — Очень даже неплохое. На юге, у Чёрного моря. Фактически, да, я вас отсылаю куда подальше. Но там — горы, море, климат очень похожий на ваш сербский, средиземноморский. По сути, у вас там будет несколько деревень, свои люди, всё чин по чину.

Не прикасаясь к листу, словно боясь, что тот его укусит, Зорич пробегал глазами по строкам. Впрочем, всё это ему было не нужно, так как все данные хорошо сохранились у посетителя в голове.

— Вот, — Ветран размашистым жестом щедрого дарителя подвинул бумагу поближе к Слободану. — Как только вы возьмёте этот документ, ваша дочь разом станет завидной невестой. Но! В столице и особенно возле дворца вам следует появляться как можно реже. И только если вас призовут. Это не опала, не ссылка. Мы не ограничиваем вашего передвижения по стране. Но не хотели бы, чтобы вы напоминали о себе ближайшие, ну, хотя бы пять-десять лет.

Зорич улыбнулся своим мыслям.

«Пока не станет понятно, на кого похож наследник престола», — подумал он.

Но в голове у Вихрева он прочитал, что у Ветрана существовали очень большие подозрения, что ребёнок не будет похож ни на Зорича, ни на Бурана. И вот тогда, в принципе, всем станет на Слободана вообще фиолетово. Но соблюдение приличий в данной ситуации — обязательно.

— Мы одарим вас за верную службу империи крупной суммой, — продолжал Ветран, пристально глядя за реакцией Зорича, — вручим вам дарственную на имение. Мы никоим образом не ограничиваем ваше передвижение по империи. Что же касается вашей дочери, мы препятствуем её дальнейшему обучению в академии. Если она выйдет замуж, то вполне может жить хоть в столице, хоть где. Но именно вас здесь быть не должно.

Вихрев указал на конверт со всеми предложениями.

— Хорошо, я вас понял, — кивнул Зорич.

Ветран поднялся с кресла, но затем опёрся о стол и слегка наклонился над ним. Однако, угрозой от него не веяло. Пока по крайней мере.

— Вы ознакомьтесь спокойно. Я прекрасно понимаю, что с кондачка такие вещи не решаются. Но я хочу, чтобы вы знали: вы мне не враг. Более того, я считаю, что вы послужили империи очень даже плодотворно. Во всех аспектах. Но когда речь идёт о репутации моего клана и репутации цесаревича, необходимо быть крайне осторожным и предпринимать некоторые меры.

Он ровно улыбнулся своим мыслям и кивнул Слободану.

— Поэтому подумайте, — сказал он, специально понизив тон. — У вас есть сорок восемь часов на принятие решения. И в случае принятия положительного решения вам достаточно лишь подать прошение об отставке из дворца. Мы всё поймём.

Зорич кивнул. Они пригубили из бокалов, после чего Вихрев развернулся и ушёл.

Сам же Зорич прикинул, что это ещё не самый плохой вариант из возможных. Ему не просто давали денег, чтобы он заткнулся. Ему ещё давали землю, в конце концов, имение. И дочь никоим образом не была стеснена в перемещениях. И он сам не был стеснён, кроме разве что столицы.

А ведь могли и грохнуть где-нибудь в тёмном переулке.

Но это было неважно, главное, дочь не попадала под эти ограничения. Для него это было, в принципе, приемлемо. По сути, он мог принять это предложение.

Зорич подумал, что ничто теперь не мешало ему отправиться, скажем, и вместе с тем же фон Аденом. Почему нет? Он хотел надёжный тыл для дочери. Он его получил. Но всё равно это необходимо было хорошо обдумать и обсудить с дочкой.

* * *

Ярослав Болотов понимал, что должен сообщить своей свите фактическое положение дел.

— Итак, — он стоял возле упакованного куба с телом. — Мы везём тело Ликоморы Болотовой, моей родной бабушки, обратно в клан. К моему величайшему сожалению она скоропостижно скончалась.

— Как это скончалась? — выкрикнул один из сильных магов.

— Вот именно, — согласился с ним другой. — Просто взяла и скончалась? А не убили ли её?

— Да не могла она, — высказался третий. — Точно убили, а этот не может…

— Цыц! — выдал Ярослав на пределе своих лёгких. — А ну-ка, все заткнулись и выполняем мои команды! По сути, после смерти бабки некому оспорить моё главенство в резиденции, особенно с учетом наличия императорской крови. Всю необходимую информацию по поводу этого инцидента я выдам главе клана, а именно Водомиру Болотову.

После этих слов ропот стал заметно тише, и процессия выдвинулась в сторону телепорта. Но Болотовы были все взбудоражены. Ещё бы, они везли с собой труп женщины, которая практически дошла до трона.

Все были настороже, и частенько между собой позволяли далеко не самые лицеприятные высказывания.

— Видели мы на крыльце этих господ! И фон Адена видели, и Медведева видели, и Светозаров тут был.

— Это всё спланированное убийство!

— Конечно, спланированное. Мы должны отомстить.

Ярослав хорошо понимал, что всем рты не заткнуть. Но сейчас он неподчинения и не ожидал. У свиты был ясный приказ: доставить тело на земли клана. Ослушаться они его не могли.

Приказ о начале военных действий мог отдать только глава клана. Да и вообще, принимать решения о каких-либо действиях по факту смерти представительницы клана они должны были уже на месте.

Сначала они всей скорбной процессией добрались через телепорты в Тверскую губернию. Им позволялся безлимитный проход, учитывая обстоятельства. Обычно сверхсрочные проходы оплачивались втрое дороже. Траурные процессии же и возврат высокопоставленных сановников на родные земли освобождались от платы. Более того, фигур, по статусу подобных Ликоморе, провожали в последний путь с почестями.

Из Тверской губернией траурный кортеж выдвинулся в родовые земли Болотовых. Магам льда приходилось поддерживать температуру глыбы, дабы сохранить тело покойной. Главу клана телеграфом предупредили о прибытии ещё из столицы. Их встречала соответствующая процессия на границе земель Болотовых. Встречали не менее помпезным траурным кортежем. Кортежи слились, и дальше они со скорбными лицами двинулись через древний лес.

Лес тоже прощался с одной из сильнейших ведьм. Её ученицы выли и тянули руки к повозке, на которой возлежала Ликамора с почерневшим телом. Болотные гады выползали на дорогу, склоняли головы, отдавая ей последние почести. В небе вились целые тучи комаров. И всё это создавало картину вселенского прощания.

В какой-то момент Ярославу показалось, что не только все шествующие кланяются и скорбят по его бабке, но и деревья вдоль дороги тоже склоняются к повозке, чтобы отдать последние почести ведьме.

Что ни говори, но бабка его была довольно сильной ведьмой. Другая бы не решилась на всё то, что устроила Ликамора. И всё это она делала ради своего клана.

Затем по процессии стал ходить слух, что вечером устроят официальное сожжение. Ожидать положенного срока не станут.

Не успели они приехать в расположение клана, как Водомир подошёл к Ярославу с искривлённой от ярости физиономией, схватил внука чуть ли не за шиворот и прошипел:

— Пойдём, поговорим.

Он притащил его в свой кабинет, швырнул на стул и сдвинул брови.

— Какого чёрта⁈ — спросил Водомир. — Что происходит? Они убили твою бабку, а ты так спокойно привозишь её домой⁈ Мне уже доложили, что тебя вызывал Светозаров в Тайный сыск. И вообще, мы должны объявить войну Рароговым и фон Аденам! — воскликнул Водомир. — Судя по тому, что там фон Аден отирался рядом…

— Дед, хватит! — перебил Ярослав. — Ты не перед тем ломаешь комедию. Хватит!

— В смысле, хватит? — натурально взревел тот и даже посохом замахнулся.

Ярослав глядел прямо в глаза деду, никак не реагируя на ярость, словно у него выработался к этому иммунитет.

— Во-первых, я был в Очагово, когда на него совершилось нападение. Это были наши силы. И я точно знаю, кто совершил нападение на Рароговых и на моего, троюродного кузена.

— Ты-то там какого чёрта забыл? — спросил Водомир, но голос его всё равно хрипел от едва сдерживаемой ярости.

— Потому что, в отличие от вас, я не готов идти и занимать трон по головам и через смерть младенцев.

— Трон стоит того, чтобы сдвинуть с шахматной доски всего лишь одну маленькую, недоразвитую фигурку! Мы шли к этому десятилетиями!

— Может быть, для вас — да. Для меня — нет.

Ярослав был совершенно спокоен, поэтому Водомир шагнул ближе.

— Ты — Болотов, — он ткнул ему кривым пальцем с позеленевшим ногтем прямо в грудь. — Ты должен был впитать нашу хитрость, ядовитость с молоком матери! Какого хрена ты устраиваешь?

— Я — Болотов, — ответил Ярослав. — Но я предпочитаю выигрывать в честной, конкурентной борьбе. И мы могли бы эту честную борьбу вести. Если бы бабушка в своё время отпустила меня на Ольхон, где я сражался бы бок о бок со всеми остальными. Где зарабатывал бы репутацию, поддерживал людей, боролся за целостность империи… Но меня там не было. Моё отсутствие стало гвоздём в крышку гроба ваших устремлений. Мы проиграли совет кланов ещё до его начала.

— Всё можно изменить, — Водомир явно не собирался сдаваться.

— Да? Как? Как бабушка «изменяла»? Ты в курсе, что она уничтожала капища?

— Она не могла! — возмутился Водомир, буквально задохнувшись от подобного предположения. — Никто не знает подобной технологии! Это невозможно! Что ты рассказываешь? Наши капища — незыблемая основа нашего могущества, незыблемая основа стояния нашего мира!

— А я видел, — тихо сказал Ярослав. — Мне показали воспоминания, где моя бабушка, твоя сестра, перерезает глотки, запитывает конструкты неизвестного содержания… и выпивает капище. Только однажды, вместо обычного человеческого капища, ей досталось очень древнее, которое охраняла реликтовая тварь. И эта тварь превратила бабушку в то, чем она стала. Если начнёте топить лёд, увидите, что она внутри вся раздута от ядов. Можете проверить, кстати. Имейте в виду это яд скорпииды, ценится очень дорого. Даже после смерти из бабушки можно выкачать его для всевозможных зелий.

Водомир долго молчал. Потом медленно сказал:

— Вот теперь узнаю в тебе Болотова…

— Узнаю — не узнаю. Это сейчас вообще не важно. Но, во-первых, никаких обвинений никому предъявлять мы не станем, потому что у нас самих рыльце в пуху. Я в курсе, что это она организовала нападение на Очагово. И, по сути, сейчас между нами и Рароговыми топор войны закопан. Рароговы не причастны к её смерти, она сама нарвалась.

Ярослав встал со стула, по-курсантски заложил руки за спину и начал прохаживаться взад-вперёд, выдавая вполне командным голосом свои соображения.

— Во-вторых, нам даже виру выплачивать не придётся. Потому что в требованиях, предъявленных вам Виктором фон Аденом, нет ни слова о возмещении финансового ущерба, они требовали тело того, кто это всё совершил. Тело бабки у нас есть. Она умерла. Денег с нас никто не возьмёт.

И тут он обернулся к родственнику и сощурился.

— Но если мы сейчас начнём рыпаться, против нас могут ополчиться все кланы. Я видел тот самый конструкт и все документы, благодаря которым бабушка выжимала и уничтожала капища. И тот же Светозаров, которого вы выставляете передо мной как главного врага, тоже часть моей семьи. И он дал мне возможность спасти тебя и весь клан от уничтожения. Нас попросту разорвали бы.

— Никто бы нас не тронул, — с презрением сплюнул Водомир.

— Шутишь, дед? У них есть менталисты. Им достаточно было на совете кланов продемонстрировать то, что показали мне, и нас смели бы вместе с нашими болотами. Нас уничтожат. Мы перестанем существовать. На месте наших болот будет выжженная пустыня, как в той же Тохарской империи. Ты этого хочешь?

Дед замялся. Он смотрел на внука долго и тяжело. Внутри его головы ворочались разные пути развития событий, но вот отступления он не мог допустить.

— Всё-таки… — наконец пробормотал он. — В тебе от Болотова — мизер. Нет в тебе нашей крови. Нет в тебе той ядовитости, которую мы пытались воспитать с твоей бабушкой.

Ярослав резко поднял взгляд.

— Зато во мне чести больше, чем в тебе и в бабке вместе взятых.

Он развернулся и вышел.

* * *

Водомир Болотов понял, что просто так он всё это оставить не может.

Он подошёл к сейфу, открыл его и достал оттуда накопитель энергии. Тот самый, что когда-то дала ему Ликомора. Он хотел отомстить. Сделать так же, как когда-то мстила Ликомора обидчикам.

Но тогда у них был Ярослав, который собственной рукой и остановил её. А сейчас? Сейчас Водомир мог создать то же самое. Он прекрасно знал, каким конструктом пользовалась Ликомора в попытке уничтожить того молокососа. Он мог повторить его, и снова запитать на этот великолепный накопитель. И в этот раз, без Ярослава, им никто не поможет. Они просто все сдохнут. И плевать ему на последствия. Его внук всё равно станет императором. К тому же, Водомир уже знал, на кого спишет нападение.

Глава клана взял накопитель и отправился к своему капищу. Там он вызвал гадов — тех самых, что сползлись почтить память Ликоморы. Они собрались вокруг — готовые услужить ему в любом ритуале.

И Водомир начал творить.

В качестве силового накопителя для исполнения задуманного он использовал не собственное капище, а тот самый артефакт, выданный ему Ликоморой. В конце концов, сестра должна быть отмщена. Ему всё равно, что там рассказывали про скорпиид и прочую чушь. Без фон Адена дело не обошлось, это ясно. С другой стороны, сестра сама обещала решить проблему с фон Аденом. Но, как говорится, нет человека, нет проблемы. В крайнем случае, всегда можно будет оговориться: это посмертное проклятие от Ликоморы. Взятки гладки, по большому счёту.

Пока он творил, со спины к нему подошёл Ярослав. Подходило время прощания с Ликоморой, и внук пришёл, чтобы проститься. Но совершенно внезапно для себя увидел, что дед творит воложбу. И эта воложба по всем контурам была ужасающе похожа на тот самый конструкт, который когда-то делала Ликомора, отправляя тварей на убийство Рароговых.

Ярослав мгновенно понял, чем всё это может закончиться. Если не остановить обозлившегося деда, от клана ничего не останется.

Он остановился за спиной деда и тихо сказал:

— Дед, остановись. Не делай этого.

Водомир даже не обернулся, полностью уйдя в себя. Но всё-таки слышал, что ему сказали.

— Не лезь, щенок. Если не в состоянии сам выгрызть себе место на троне, позволь своей родне сделать всю грязную работу за тебя. На нас всё равно никто ничего не подумает. В крайнем случае, скажем, что это было посмертное проклятие от Ликоморы.

— Дед, остановись, — повторил Ярослав. — Я не хочу трон такой ценой.

— Мало ли чего ты хочешь! — рявкнул Водомир. — Мы всю жизнь были на побегушках. Всю жизнь на вторых ролях! Нас никто не воспринимал всерьёз. А теперь, когда мой внук станет императором, я получу ту власть, которую мы всегда заслуживали!

— Дед, — в глазах у Ярослава промелькнули блики света очень уж похожие на чуждую Болотовым магию, — не заставляй меня делать то, о чём я пожалею.

Но глава клана лишь отмахнулся.

Тогда Ярослав вынул кортик, который всегда носил при себе, ритуальный, подаренный самим Водомиром на шестнадцатилетие. Провёл лезвием по ладони, пуская кровь. И начал замыкать весь конструкт на себя. Перехватывать управление. Он считал, что кровь у него императорская. Сильная. Настоящая. Поэтому он сможет.

— Какого чёрта ты лезешь⁈ — вскричал Водомир. — Ещё хуже сделаешь! Испортишь весь конструкт! В него столько сил вложено!

— Да, сил, — холодно сказал Ярослав. — Я так понимаю, бабушка тоже с тобой поделилась и силами, и накопителями.

Он смотрел на изумрудный-малахитовый накопитель. Хотя точно его цвет было определить было сложно, он переливался всеми оттенками зелёного.

— Откуда он у тебя?

— Тебе, мальчишка, не стоит об этом даже думать.

— А я вот догадываюсь, откуда, дед. Если ты всё знал, какого чёрта ты её не остановил?

— Я ничего не знал! — Водомир надеялся только на то, что у него хватит времени всё доделать, пока это сосунок всё не сорвал. — И что же теперь? Отказываться от дополнительной защиты? После того, как тебе два молокососа пообещали устроить огненную пустыню вместо твоих Болот? Чёрта с два! Когда дело касается выживания клана, я буду стоять до конца. И не побрезгую никакими средствами.

Ярослав понял, что это катастрофа. Что-то прогнило изнутри в Болотном королевстве.

Он шагнул вперёд, благополучно переступив через все контуры конструкта. Подошёл к центру, и просто вырвал накопитель с корнем.

— Это принадлежит не тебе. Мы найдём, чьё это капище, и вернём его на место. Пример Аделаиды фон Аден показывает, что есть вариант спасти капище, попробовать его реанимировать, через связь с кем-то из местных магов. Поэтому — это не твоё. Даже не вздумай.

И тут Водомир Болотов взбесился.

— Какой ты, нахрен, Болотов⁈ — прошипел Водомир и направил на внука свой коронный удар: сонный газ, медленно уплотняющийся и окутывающий противника. От этого газа не было защиты ни у кого, даже у своих, Болотовых. Это была его индивидуальная особенность. И, если бы он только пожелал, то мог бы усыпить всех.

Ярослав быстро сообразил, что у него нет способности противостоять этому. Да, у него тоже был свой газ, но слабее способностей главы клана. Деда он бы не взял. И теперь зелёная дымка подбиралась к нему снизу, по ногам, выше, выше, выше… уже до груди.

Но в тот момент, когда она потянулась к ноздрям, чтобы усыпить его, сверху, с неба, вдруг опустился очищающий луч света.

— Я тебя предупреждал, не делать этого.

Луч полностью рассеял газ. Ярослав резко рванулся вперёд, и со всей силы вмазал деду в челюсть. Водомир потерял сознание, а весь незавершённый конструкт конструкт пошёл вразнос. Без вырванного накопителя, без воли создателя, с вмешательством постороннего всё пошло наперекосяк.

Ярослав попытался вытащить деда, но волна тварей захлестнула его, оттеснила. Их было слишком много. Они с неимоверной силой начали грызть беззащитного Водомира. Ярослав понял, что из-за разбалансировки конструкт обратился против своего создателя.

Дед пришёл в себя, но призванные твари его уже не слушались, как и Ярослава. Конфликт ментальных приказов заклинил их разумы на одной ноте «убивать». Ярослав позвал на помощь, но разрушить конструкт оказалось не под силу даже нескольким магам, ведь оказалось, что он запитан не на накопитель, который теперь был в руках у Ярослава, а на само капище Водомира Болотова. Ничего сделать было нельзя, пока дед не умер. Капище само наказало своего проводника.

Ярослав смотрел на происходящее отстраненно, будто это и не его родня умирала от собственной магии. В голове у него бродили странные мысли.

Теперь пришло понимание, как чувствовали себя фон Аден и Добромыслов, когда видели, что происходило с его бабкой. Вмешаться здесь — всё равно что плыть против течения. Против самого предначертанного.

Второй разумной мыслью стало осознание повторной инициации. Он вообще впервые о подобном узнал. Не переинициировались у них маги. Но судя по световому столбу, что окутал Ярослава, в нём проснулась магия Светозаровых. А если в нём проснулась магия Светозаровых, то либо она будет конфликтовать с магией Болотовых, пока не спечёт ему мозги, либо одна из магий выжжет или вытравит другую.

Чтобы прояснить этот момент, он взял ящера и отправился к своему капищу. Попытался получить отклик, как проводник, но ни черта не услышал.

Криво улыбнулся, принимая, что болотовское капище посчитало его чересчур мягкотелым. Слишком честным, чтобы продолжать считать своим проводником.

— М-да… столько смертей, и всё ради чего? Ради трона. А я ведь потерял на него все права, потеряв покровительство капища. Проблема решилась сама собой.

Он развернулся, проверил седельные сумки, где лежал набор питания на неделю. Затем он ещё прихватил деньги и отправился обратно в Тверь. Ярослав направлялся обратно в столицу. Если один родной клан его отринул, причём, вместе с капищем, а сила Светозаровых проснулась, то он смел надеяться, что Иосиф Дмитриевич не выкинет его на улицу.

На прощание с дедом и с бабкой он не остался. Но в сумку припрятал зелёную друзу, тот самый накопитель, забранный у деда. Хотя бы одно капище он попробует вылечить. А там, чем чёрт не шутит. Если у Аделаиды фон Аден вышло, может быть, и у него получится.

Отправить