Глава 9

Ада подготовилась на славу. Она надела платье, которое я даже не предполагал, что у неё вообще есть. Это было сугубо представительское, расшитое орнаментом Рароговых закрытое платье. Подобные использовали либо исключительно на дипломатических приемах, но надетый поверх пояс с ножнами и коротким мечом внутри явно указывал, что отправлялись мы к Болотовым не с мирными намерениями. Зачем магам оружие? Не спрашивайте. Традиция.

Я особо с одеждой не мудрил, хотя пояс с Рароговскими огненными орнаментами и рубашку с вышитой саламандрой на груди и меня заставили надеть.

Оценив наряды друг друга и признав их достойными случая, мы отправились к телепорту и переместились на ближайшую площадку к Новгородской области в Твери. Далековато, конечно. Но зато теперь я понимал, почему Болотовы не приветствуют у себя телепорты. Если так себя вести, то люди начнут ходить к тебе за выяснением отношений, а кому это нужно?

С телепорта на европейской части империи мы с Адой, верхом на Агносе, устремились к главной резиденции Болотовых.

— А как она называется? — спросила меня Ада.

— Не то Хвойное, не то Хвойнинское, — ответил я, глядя сверху вниз на сестру. — Что-то в этом духе.

— Что-то мне даже странно, — удивилась Ада, разглядывая непривычный ландшафт внизу. — Они же Болотовы. Я думала, там какая-нибудь Трясинка будет или что-то с кочками связано. Ну, не знаю, с комарами, с гнилушками. Мухоморина какая-нибудь, в конце концов.

Меня рассмешила непосредственность сестры.

— Нет, — ответил я. — Должны же они как-то красиво представляться. А то Болотовы из Мухоморска, как-то прям совсем не по-императорски звучит.

— Ой, да какие там императоры, — отмахнулась Ада.

Мы сидели на спине Агноса и летели достаточно неспешно, потому и могли общаться между собой.

— А вообще ты прав, конечно: если услышишь, что к тебе пожаловал некто из Гнилушек, уважать ты его не будешь. А вот Хвойницкая вроде бы и звучит поблагородней.

Я чётко отследил, когда мы пересекли границу клана Болотовых. За нами тут же увязались хищные птицы. Причём они не просто летели за нами. Они, можно сказать, взяли нас в коробочку, следя, чтобы мы ничего противоправного не сделали.

«Ну, пусть следят, — думал я. — Это их проблемы. Если полезут — сожгу».

— Ада, ты заметила, что нас сопровождают? — решил проверить я наблюдательность сестры.

— Ого, откуда ты это знаешь? — удивилась она и начала озираться.

— А ты думаешь, просто так вокруг нас все эти птички летают? — я указал на несколько хищных фигур. — Ничего подобного. Это их глазами нас сопровождают клановы.

Но с другой стороны, было даже удобно, потому что птички ещё и дорогу указывали, куда нам следовало лететь.

Вообще, если честно, я, конечно, засмотрелся. Мне привычные были другие ландшафты. Тохарская империя, которая вызывала приятное тепло в крови, была больше похожа на степь, Горный — типичное предгорье с соответствующим климатом и растительностью, Екатеринбург — Сибирь, тоже предгорье, есть остатки реликтовых лесов, но ничего такого эпического.

Здесь же, насколько хватало глаз, возвышались многовековые дубы и сосны. Земли сверху не было видно. Более того, не было ощущения, что тут вовсю властвует зима. Нет, многие деревья были зелёными.

Но что самое интересное, никаких зданий в резиденции не было. Нет, все помещения были вырезаны внутри деревьев. Внизу ходить практически было невозможно, там кругом находилась трясина.

Как-то не укладывалось в моей голове соседство вековых лесов и болота, но, в конце концов, есть вероятность, что болота были магического происхождения для затрудненя продвижений врага, а не естественными.

И когда мы опустились ниже, то увидели, что между древних ветвей деревьев всюду натянуты подвесные дорожки. А ещё выше, просто по вьющимся растениям, больше напоминающим лианы, — хотя откуда в таком климате лианы? — скакали дети, ничуть не боясь упасть. И над этим поселением, среди величественных деревьев и болотной топи, мерцал некий защитный купол.

Но больше всего меня поразило именно то, что тут была зелень. Несмотря на разгар зимы, всё вокруг было зелёным. Мне казалось, что в Екатеринбурге зима, наверное, больше заметна, чем здесь, в Хвойнинском.

Заложив круг, мы разглядели, что в центре всего этого поселения расположилось зеленоватое озеро. И птицы, сопровождавшие нас, указали, что нам нужно приземляться как раз на берегу этого озера.

Агнос, со злобной усмешкой пошёл на посадку,

— Хо-хо-хо, — проговорил он, оскалив свою зубастую пасть. — Не спалить бы всё здесь случайно. А то у меня чего-то несварение желудка с самого утра. Очень хочется выпустить из себя что-нибудь этакое. Вот только после этого не будет же у них Хвойнинского, правда?

— Ты можешь водички из озера попить, — ответил я, едва сдерживая улыбку. — Нечего просто так такую красоту сжигать. Природа не виновата.

Агнос приземлился в указанное место. Мы сошли с него и наблюдали за тем, как к нам спускается делегация местных жителей.

Больше всего мне эти обитающие внутри деревьев люди напоминали британских друидов из сказок, которые я читал в детстве. У самого главного была длинная зелёная одежда, кустистые брови того же оттенка, посох, причём не из засохшей палки, а вполне себе ветвящийся и зеленеющий молодыми листиками.

«Да, — подумал я, — ничего так выглядит старичок-боровичок. Не то леший, не то водяной, так сразу и не поймёшь».

— С чем пожаловали? — невероятно зычным и в то же время раскатистым голосом поинтересовался мужчина с посохом. И при этом я услышал акцент. Я уже привык к нашему сибирскому говору, здесь же люди говорили иначе.

Ада взяла меня под руку, сделала полшага вперёд. Получалось, что говорить будет она, но при этом под моей полной охраной и защитой.

— Я обращаюсь к вам от всего клана Рароговых, — проговорила моя младшая сестра, и я понял, что голос её по силе ни капли не уступает голосу мужчины, который нас встретил. — Мы прибыли к вам для предъявления обвинений в адрес вашего клана.

— Каких ещё обвинений? — кустистые зелёные брови мужичка с посохом поползли вверх. — Мы ни в чём не замешаны. Ни против Рароговых, ни против кого бы то ни было ещё.

Ада глянула на меня не потому, что искала поддержки, а для того, чтобы я сделал следующий ход.

— Ах, не замешаны! — прорычал я и повернулся к Агносу. — Давай, выгружай.

На самом деле мы долго думали, как отвезти побольше сожжённых трупов сюда, к Болотовым. Даже хотели Агносу какой-то мешок подвесить. Но тот попросил не заниматься ерундой. Так как он бог, и у него вообще-то был собственный пространственный карман, в который он мог забрать достаточно обугленных трупов.

Рароговы дотошно собрали всю дохлую живность на своих землях. Агнос принял её в свой пространственный карман, а сейчас он вывернул всё из него.

Выгружал он «подарки» прямо в воздухе. С неба летели обугленные змеи, тритоны, жабы, пиявки, россыпь хитина от выгоревшего полностью гнуса. Между нами и Болотовыми вмиг появился огромный вал из всех этих вонючих тварей, которые ещё неплохо сохранились в разной степени запечёности и зажарки.

Глава клана Болотовых нахмурился, оценивая размах доставки, затем поднял поверх вала взгляд на меня.

— Что это?

— Это вы нам скажите, — ответил я ему, указывая на очевидное. — Меньше суток назад огромная волна из этих и подобных им тварей напала на основную резиденцию Рароговых — Очагово. Да, их там было гораздо больше, всех мы просто не смогли вам доставить. Остальные остались золой удобрений в наших землях. В совпадения мы не верим. А с учётом того, что мы находимся в разных фракциях на предстоящем Совете глав кланов, то ответ на вопрос: кто мог стоять за атакой болотных тварей для нас не стоит.

— Мы не имеем к этому никакого отношения, — ответил зелёный с посохом. Боги, хоть бы представился! Да и мы тоже хороши… Дипломаты.

— Знаете что? — я ещё не терял надежды на мирный исход переговоров в отличие от Ады, которая уже вся извелась, потому что хотела шваркнуть по собравшимся каким-нибудь хорошим огненным зарядом. — Если бы мы были продолжением нашего огненного характера, то вам бы, сейчас очень сильно не поздоровилось.

— Да что ты говоришь⁈ Угрожаешь мне, Водомиру Болотову в сердце моих же земель?

Казалось, у человека наконец-то проснулись эмоции, которым раньше он не давал волю. Хм, а заодно с эмоциями проснулся и этикет.

— Я не угрожаю, я предупреждаю, — я кивнул, внимательно наблюдая за ним, чтобы в случае любой опасности прикрыть собой Аду. — Есть ли ваши фамильные черты — коварство и изворотливость, то наша фамильная черта — это ярость. Огонь и всё пожирающая на своём пути ярость. Кажется, вы забыли как она выглядит. Привыкли в мирному пламени домашнего очага? Решили, что вам ничего не грозит в своих болотах⁈ Если бы мы не усмиряли свой огонь внутри, то не прибыли к вам разбираться. Сожгли бы всё в радиусе ста километров к демоновой матери.

— У вас кишка тонка! — рыкнул глава клана. — Рароговы отправили ко мне с угрозами мальчишку, сопляка! Неужто сам Креслав стал прятаться за детскими спинами?

— Сопляк? — уточнил я, распрямив плечи и шагнув вперёд, к главе клана. Отчего тот невольно сделал шаг назад, опасаясь меня. — Сопляк по вашим меркам, но с рангом Ярила. Мне сейчас одного плевка хватит, чтобы уничтожить всю вашу резиденцию. А вместе с тем ещё испарить половину всех болот вашего клана. И ничего вы мне не сделаете.

— Ты кто вообще такой будешь-то? — в голосе спустившегося к нам мужчины явно слышалась тревога.

— Я — правнук Креслава Рарогова, — ответил я. — Виктор фон Аден. И да — сын Гориславы фон Аден, в девичестве Рароговой, и Бориса фон Адена, недавно получившего титул барона. А Горислава фон Аден является ныне названной матерью цесаревича Светозара. А это, — я кивнул на сестру, — Ада фон Аден. Моя сестра и самый юный проводник капища в клане Рароговых. Вопросы?

Болотовы, кажется, немного обалдели от сказанного мной. В задних рядах кто-то начал шушукаться.

— У вас нет никаких доказательств, — внезапно проговорил зелёный с посохом. — У вас нет никаких доказательств нашей причастности к этому инциденту. Где мы, а где эти ваши твари… Это же немыслимые расстояния!

— Конечно, у нас нет никаких доказательств, — я пожал плечами и прошёлся вдоль вала воняющей живности. — А эта свалка дохлых тварей по-вашему, что, не доказательство? Нам лично этого достаточно. Мы знаем, кто мог натравить такой вал тварей. И заметьте очень специфических тварей. Посмотрите внимательно. Волков, рысей, медведей, лис, зайцев здесь нет. Здесь только ползучие гады и прочие твари из вашей вотчины.

Я говорил громко, но просто и доходчиво.

— Так вот, если вы хорошенько подумаете и в течение сорока восьми часов предъявите нам того, кто на нас наслал эту дрянь, то войны у нас с вами не будет. Если же вы проигнорируете наше предложение, то помните, древние законы гласят: око за око, зуб за зуб. Только в отличие от вас, мы в спину не бьём. Мы вас предупредили. Если через сорок восемь часов вы не выдадите нам виновного в нападении, то мы пойдём на вас. Будет война. Девиз нашего рода: «Пламя и месть!» Помните об этом, когда будете принимать решение.

— Мальчишка, — прошипел глава клана. — Ты что, гражданскую войну собрался развязать?

— Если бы не этот мальчишка, — хмыкнула рядом со мной Ада, — вы бы вместо переговоров уже получили бы огненную стену лично от меня. И горстки пепла, которые остались бы от всех ваших болот и резиденций. И никто бы не считался с жертвами, потому что вы-то как-то с этим не считались. Учитывая, что у нас почти тысяча человек была на грани смерти. Поэтому думайте, что и кому вы говорите.

Она демонстративно коснулась рукояти меча на поясе, демонстрируя намерения, после чего продолжила:

— А если вы надумаете выдать нам какого-нибудь полоумного, свалив на него всю свою вину, мы будем считать это личным оскорблением. Мы прибыли дать вам шанс избежать войны. Используйте его с умом.

Агнос уже стоял за нашими спинами и ожидал нас. Я помог Аде забраться на него и сам взгромоздился сзади.

— Мы даже не будем переступать границу вашей земли, — проговорил я на прощание. — Ибо в случае конфронтации Рароговы и фон Адены ступят на землю врага только тогда, когда эта земля превратится в пепелище. За сим мы откланиваемся.

Агнос кивнул на эти мои слова. Он понял, что беседа закончена и взмыл в небо. Но я успел увидеть, как Болотов со своим зелёным посохом стоял, словно оплёванный. В его взгляде плескалась незамутнённая ненависть, густо замешанная на страхе. Вот и хорошо, что старика проняло. Глядишь, не станет творить глупости.

* * *

Ликоморе не терпелось получить ещё больше личной власти и силы. Она отправилась посмотреть на капище, которое находилось в пещерах близ Уральских гор.

Она всё-таки взяла с собой несколько человек для жертвоприношений, из тех, кто её больше всех раздражал.

Также с ней отправились несколько невероятно ядовитых и смертельно опасных ползучих гадов. Эти притаились у неё на теле, под одеждой. Они как раз и нужны были для того, чтобы отравить жертву в нужный момент и лишить её подвижности. Это было лишь маленьким приготовлением перед этапом, где Ликомора должна была спокойно перерезать им глотки.

Всей небольшой процессией они благополучно пробирались по пещерам.

При этом Ликомора чувствовала, что в туннелях, по которым они проходили, есть дух некой твари, достаточно близкой ей по роду: ползучей, подземной. Что-то такое… магическое и сильное. Но Болотова никак не понимала, что именно это за тварь.

С одной стороны, у неё были некоторые опасения, что она может вдруг встретиться с каким-то древним, дожившей до нынешних времён магическим реликтом. Но ведьма успокаивала себя тем, что, возможно, эти эманации — лишь эхо прошлого. Если в недрах Уральских гор когда жила подобная тварь и издохла, то где-то должен храниться её хладный труп, до сих пор фонящий магией на всю округу.

Но поскольку она везде видела вокруг рукотворные вещи: красивые, отполированные своды, вырезанные картины на стенах и прочую красоту, она спускалась всё дальше, углубляясь внутрь горных проходов.

В какой-то момент она поняла, что где-то здесь, неподалёку, находится само капище. Ещё несколько поворотов, и она увидела странную, ни на что не похожую вогнутую чашу, которая больше походила на приплюснутую пиалу. Однако, её стенки не были гладкими, словно это было гнездо некоего подземного существа.

Впрочем, ей было плевать на само капище. Ей нужна была сила. Она начала расчерчивать необходимый конструкт, чтобы провести ритуал. Пришедшие с ней не задавались лишними вопросами и старались даже не смотреть на происходящее. Себе дороже. Этим и воспользовалась болотная ведьма.

Из-под её одежд выползли ядовитые змеи и выполнили своё предназначение, обездвижив жертв. Ликоморе пришлось повозиться, растаскивая тела на узловые точки конструкта и перерезая глотки. Но затем всё пошло, как нужно. Она камлала и призывала духов этого места, чтобы пленить их.

Спустя несколько минут пришло ощущение неправильности происходящего, все её инстинкты кричали об опасности, но прерывать ритуал было уже поздно.

Вот-вот должен был настать пиковый момент, когда она должна была вытянуть силу из капища и превратить её в светящуюся друзу, которая затем станет основой накопителя.

Но до этого не дошло. Потому что стоило Ликоморе приступить к последней части операции, как женщина почувствовала эмпатический удар ужаса и ненависти такой силы, что ведьма не удержалась на ногах и рухнула на колени, нарушив структуру конструкта.

А после этого она получила ещё один удар невероятной силы в спину, и, кувыркаясь, полетела прочь из пещеры. Приземлившись в паре десятков метров, она поняла, что у неё сломано несколько рёбер, изо рта густыми сгустками выходила кровь.

Боль затапливала всё тело, но куда больше её беспокоил прерванный риуал.

«Твари, — думала она. — Кто-то меня подкараулил. И ударил в самый, в самый неподходящий момент, когда нельзя было прерывать ритуал».

«Кто это может быть? — думала она, выползая прочь из пещеры. — Скорее всего, это тот самый владелец пещеры, от которого исходили магические эманации. Что ж, получается, он всё-таки не умер. Зря я представила его холодный труп в глубинах гор. Он, оказывается, очень даже живой. Что ж, если так, то очень даже хорошо, что меня не прикончили на месте».

И вот с этими мыслями она ползком выбиралась постепенно из пещеры. Козырем в рукаве стали змеи с ядом, подстёгивающим регенерацию. Если бы не они. Ликоморе пришлось бы очень туго.

«Ну ладно, хрен с ним, — думала она. — Если эта дрянь может только эмпатией бить, я подготовлюсь. С физической силой справиться легко, я просто возьму больше охраны. Но против эмпатии нужны соответствующие амулеты».

Потому что ещё раз чувствовать, как внутренности превращаются в натуральную отбивную, а мозги — в коктейль, ей не хотелось. Кому такое понравится.

Ликомора ползком выбиралась из пещеры. И чем ближе была к выходу, тем злее становились её мысли.

«Ничего, я подготовлюсь и вернусь. К тому же, мне очень хочется заиметь подобную зверушку в собственное подчинение. Но для этого надо ещё будет подготовиться».

* * *

После возвращения из Очагова Ярослав Болотов заметил, что за ним теперь неотступно следуют не только телохранители, которые в буквальном смысле этого слова караулили его у дверей аудитории. Но кроме них он то тут, то там замечал различных насекомых: то гнуса, то каких-то непонятных мокриц, то ещё кого-то. Одним словом, его отлучка не прошла незамеченной. Теперь бабушка следила за ним изо всех щелей в прямом и в переносном смысле. А иначе какой может быть гнус зимой?

И это в академии, где стоит максимальная защита. Разумеется, всех следящих за ним насекомых, он нет-нет, да и опускал с небес на землю, чтобы за ним не следили. Для этого достаточно было отдать специальные приказы. Но вот людей послать куда подальше он не мог.

А поэтому на одной из перемен он подошёл к Снежане Морозовой, приобнял её за талию и буквально утянул за собой в один из женских туалетов, где закрыл дверь на щеколду.

— Ничего себе, — проговорила девушка глядя на молодого человека с вызовом, — неожиданный поворот событий. Что это вы, цесаревич, себе такого надумали?

— Ну как же, — ответил он, — ты же меня прикрыла, сказав, что я находился у тебя?

— Конечно, прикрыла, — ответила та. — Потому что мой род находится в одной фракции с вашим. Соответственно, нам всем сказано оказывать тебе всевозможное содействие по любому поводу. Я же не слепая, видела, что у тебя есть затруднения, которые самому тебе преодолеть сложно. Поэтому я прикрыла подобным образом. Но…

Она скинула его руку и отстранилась.

— Это не значит, что я буду делать это постоянно и абсолютно безвозмездно. Отношения между нашими родами — это одно, а отношения между нами с тобой — это совершенно другое. Поскольку ты и так поставил пятно на моей репутации, то будь добр обеспечить соответствующее вознаграждение.

— И что ты за это хочешь? — поинтересовался Болотов.

— Я хочу услугу — в любой момент, когда я тебе её озвучу. И ты предоставишь её в том объёме, в котором она мне будет необходима.

— Ну да, ну да, — Ярослав холодным, чем-то похожим на змеиный, взглядом оглядел Снежану. Её даже немного передёрнуло от этого. — А спустя неделю ты ко мне придёшь и скажешь: «Возьми меня замуж»?

— Нет, — Снежана только усмехнулась. — К сожалению, я не могу этого сделать, потому что такие вопросы всё-таки решает мой дед. Но если Ледобор придёт вместе со мной и скажет: «Возьми её замуж», вот тогда уже будет совсем другое дело.

— Знаешь что, — ответил ей Болотов, — вопрос с замужеством исключим сразу. Мы себе не принадлежим, сама знаешь, и давать подобные обещания не имеем права. К тому же я не сделаю ничего, что навредит моему роду. Поэтому такого не проси.

— Мне твой род и даром не нужен, мне своя выгода интересна, — пожала плечами Снежана.

Тогда Ярослав ещё раз пристально окинул её взглядом.

— Если ты попытаешься подставить или угробить кого-то из моих друзей, то, понятное дело, этого я тоже не сделаю.

— Эх, — вздохнула Снежана и улыбнулась. — Как бы мне ещё узнать список твоих друзей?

— Если сейчас выделываться не будешь, — тихо проговорил Ярослав, — то вполне можешь оказаться в нём.

— Какие приятные перспективы, — оскалилась на это Морозова, и в её глазах в свою очередь заблестели льдинки, — оказаться подругой наследника престола. Ну да это всё лирика. Говори давай, зачем меня сюда привёл. Не обжиматься ведь в кабинке. Выкладывай.

Болотов оглянулся на дверь, затем максимально приблизил свои губы к уху Снежаны.

— Я хочу получить постоянное прикрытие в твоём лице, — проговорил он так тихо, чтобы ни один комар не услышал того, что было предназначено для слуха Морозовой.

— В смысле? — не поняла девушка, но на этот раз не отшатнулась.

— Мне нужно отлучаться из академии, но при этом необходимо сделать так, чтобы все думали, что я провожу время у тебя. Тебе придётся точно так же безвылазно сидеть у себя в комнате. Может быть, учиться начнёшь, может быть, ещё какое-то занятие найдёшь.

— Нет! — зашипела на него Снежана, словно разъярённая кошка. — Я на такое подписываться не хочу! Ты себе там нашёл какую-нибудь актрисульку и бегаешь под юбки к ней лазить, а я за это должна расплачиваться своей репутацией?

— Нет, я, разумеется, могу все свои естественные потребности справлять и с тобой, — Ярослав придвинулся вплотную к Морозовой, запуская руки ей сперва под жилетку и коварно распуская тесемки на горле рубашки, чтобы забраться под неё, — но тебе же это не понравится, ты же примерная девочка. Можешь долго заигрывать, но при этом, по факту, зная Морозовых, да и ваши отношения к чести, хранить её ты будешь минимум до брака. Поэтому полагаю, у нас с тобой ничего не выйдет.

Снежану явно задели слова Ярослава Болотова. Она крепко задумалась, а затем подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

— Смотря с кем и для кого хранить.

— Я запомню это, — усмехнулся Ярослав, на этот раз без тени усмешки.

— Ладно, — внезапно решилась Снежана. — Так и быть, прикрою тебя. Но цену постоянного прикрытия назову позже. И предлог нужно будет минимально благовидный выдумать, вроде дополнительных занятий каких-то или вроде того.

— Морозова, я говорил, что ты — гений махинаций? — хохотнул Болотов.

— Нет, — покачала головой девушка, — я не гений. Я лишь унаследовала семейную черту Морозовых — изворотливость. Когда ты хрен знает какая по счету внучка у Ледобора Морозова, приходится быть очень скользкой и влезать без мыла в любое игольное ушко.

— Хорошее качество, — сказал Болотов и протянул руку для рукопожатия, — очень пригодится во взрослой жизни. Как и умение договариваться.

Отправить