Глава 12

Клан Молчащих на протяжении всей своей истории имел постоянные проблемы. Дело в том, что менталистов в принципе никто не любил. Да и они сами не способствовали тому, чтобы к ним хорошо относились.

Клан Полуночника был достаточно замкнутым. Собственно, поэтому резиденция клана располагалась не где-нибудь, а в кратере потухшего стратовулкана.

С одной стороны, стенки кратера немного обвалились, там, где в своё время выходила лава. Зато со всех остальных сторон резиденцию защищали стенки кратера. Удивительно прочная защита. Там, где это было необходимо, стенки были нарощены и укреплены. Поэтому, фактически, резиденцию можно было назвать неприступной. Сделано было всё очень внушительно.

Прямо в этой резиденции, в центре, располагалось капище — основной источник местной магии. И вот возле этого самого капища, совсем недалеко от него, поудобнее уселась Мирослава.

После примерки доспехов она успела ещё сделать множество различных вещей. Она активно носилась по всей резиденции и рисовала повсюду уйму рунных цепочек, указывавших прямо на земле на конкретные места, где должны были быть расставлены менталисты: в связках или поодиночке. Она распределяла также народ по ментальной силе. Кто из магов клана был сильнее, тот шёл на более сложные участки обороны.

И всё это ей доверили. Она, с учётом своей силы, полностью всё расписала и сказала, что может усилить рунную защиту. И сделать это должна для того, чтобы люди не выгорели. Она гарантировала клятвой крови и силы Скородуму Полуночнику, что сможет это сделать. Её послушали. Скородум поверил ей и согласился. Он всегда верил в Мирославу, иначе не отправил бы её на обучение. Правда, редко это афишировал.

И вот девушка села в центре этой странной и мало кому понятной системы. Прежде чем она взяла в свои руки бразды правления и, как паук в паутине, начала управлять нитями, тянущимися к остальным менталистам, к ней подошёл Костя.

Она посмотрела на него взглядом достаточно тёплым, но при этом нетерпеливым:

— Сейчас не самое подходящее время…

А он просто склонился к ней и поцеловал, после чего вынул резную фигурку, выполненную из муаса, изображавшую снежного барса, и вложил ей в руку.

— Это тебе, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты знала: для меня ты символизируешь вот такого зверя. Дикая, необузданная, но при этом местами нежная и ласковая. И в состоянии убрать когти, когда это требуется. Я вижу тебя вот такой. Увидимся мы после этой битвы или не увидимся, выживем — не выживем, я не знаю. Но просто хочу, чтобы ты всегда помнила, что я вижу тебя иногда нежным котёнком, иногда царапающимся и ершистым, иногда шипящим. Для меня — это ты. Если мы выживём после этой битвы, я хотел бы связать с тобой свою судьбу в дальнейшем. Остальное зависит только от тебя.

Костя не стал дожидаться ответа. Он не хотел давить. Да и смысл ответа будет иметься, только если они победят.

Мирослава разжала ладонь. И действительно, увидела самого натурального снежного барса с огромным, распушённым, как только это возможно, хвостом.

А в специальное ушко был продет кожаный шнурок. Она просунула голову в него, и фигурка удобно легла на груди. А затем девушка снова сжала её в ладони и почувствовала то тепло, которое Костя вложил в эту фигурку. Как уж он её сделал? Когда? Ей было неведомо, но она знала, с какими чувствами это было сделано для неё.

Она принялась выстраивать вокруг себя и вокруг отношения Кости к ней, некое чувство безопасности и уверенности в том, что они обязаны пережить сегодняшний день. По любому обязаны.

Потому что в жизни, наконец-то, спустя столько лет, появляется что-то доброе и светлое. Ради чего стоит это всё делать, а не только ради мести.

Мирослава, прикрыв глаза, стала перебирать и соединять в одну общую систему всех выстроенных ею по периметру менталистов. Она стала прикасаться к их разуму, причём делала это точно так же, как в своё время Муратов составлял ей книгу по рунистике.

То есть делала всё по системе. И эту систему она подсмотрела, а теперь комбинировала с рунными цепочками, и создала по своей сути очень страшный конструкт, в который входили все триста человек, включая основных магов, а также стариков и некоторых женщин.

Кого-то усиливали молодёжью, кто-то сам был в состоянии стать элементом конструкции, но она их всех объединяла и сейчас являлась неким командным центром управления. Более того, она могла самостоятельно перекидывать часть ментальных сил с одного направления на другое, чтобы в тех местах, где кто-то случайно выпадет, она всё равно смогла закрыть периметр, чтобы не посыпалась вся её система, чем-то похожая на паутину, где в точках перекрестия нитей стояли менталисты из клана Молчащих.

Сложности ко всему прочему добавляло и то, что защищать было необходимо не только резиденцию, но ещё и отдельный небольшой отросток — то место, где находилась телепортационная площадка. Она располагалась за пределами резиденции, но именно на эту площадку должны были переместиться Креслав с подмогой от Морозовых. А ещё Мирослава очень надеялась, что туда же должны были прибыть ребята из Сербии.

Девушка до последнего верила в то, что они должны успеть. У неё было некоторое предчувствие. Нет, даже не просто предчувствие, а сильная вера в том, что силы, способные победить демонов, уже на подходе. Если уж даже шаманы сказали, что нужно ждать максимально долго, значит, её друзья должны успеть. Должны.

Но из-за этого ей приходилось ещё отдельно контролировать десяток человек, которые удерживали оборону телепорта. Их нужно было также полностью оградить от подавления и попадания под влияние. А располагался он в пяти километрах, что делало его практически отдельной локацией. В любом случае, там, кроме самих менталистов, дежурили ещё и маги-оборотни, которые сами являлись боевой единицей и смогли бы, в случае чего, доставить тех, кто прибудет по телепорту, под защиту резиденции. Идея была именно такая.

И вот сейчас Мирослава перед своим внутренним взором видела две пульсирующие сферы: одну — над резиденцией, и другую, значительно более мелкую, — как маленький купол с отростками, который она контролировала отдельно, над телепортом. Это были те две задачи, которые ей нужно было выполнять. И сети, которые любой ценой нужно было защищать до последнего.

О нападении она пока не думала. Все её мысли были направлены на то, чтобы стать защитой — непробиваемой бронёй на пути демона.

В этот момент она, благодаря своим способностям, почувствовала, как с нескольких сторон, из-за горизонта, к ним приближается вал тумана. Это была чужая сила. Если свою она видела, как искрящийся серебряный купол, то с той стороны на них наступал разреженный туман, наплывающий клубами или клоками.

И лишь отследив его, она поняла, что засекла приближающийся авангард демонов. Нападение началось.

Она мгновенно передала информацию в штаб по ментальной связи: «Они выдвинулись. Идут по льду. Ждём».

* * *

Борис фон Аден вместе с Кемизовым прибыли одними из последних телепортом и попали сразу в гущу событий.

Обстановка в резиденции Молчащих больше всего напоминала хаос. Казалось бы, организовать три тысячи человек — достаточно просто: провести с ними подготовку к военным действиям. Но поскольку все они прибывали с разных сторон империи, их нужно было разделять и перенаправлять.

Каждый должен был находиться в своей сфере обороны и поступать под чьё-то управление, под защиту менталистов. При этом все были примерно равных рангов, и с подчинением иногда возникали некоторые сложности, особенно когда нужно было всех разделить и переподчинить кого-то кому-то.

Впрочем, к моменту их прибытия главы кланов уже по большей части нащупали стратегию и поняли, как именно это сделать.

В самой резиденции в этот момент уже шла раздача дополнительной алхимии. Борис поймал себя на мысли, что у него яркое ощущение дежавю: точно так же Рароговы вручали им алхимию перед защитой Горного. И также рассказывали, что и в каких количествах можно употребить, что восстанавливает резерв, а что только придаёт сил. В каких пропорциях, что можно употреблять, а чего больше определённого количества принимать не стоит.

Обернувшись, он увидел понимающую улыбку Кемизова, который, судя по всему, тоже поймал себя на мысли, что в этом есть что-то схожее.

Но вдруг у Бориса фон Адена слегка сменилось выражение лица.

Перед ним, на раздаче алхимии шла постоянная ротация: кто-то забирал комплекты, уходил, подходили следующие. И вот, когда толпа перед ним немного поредела, он увидел, кто именно раздаёт эту алхимию.

А комплекты выдавала не кто иная, как его дочь — Ада. Он практически растолкал всех, кто стоял перед ним, и, перегнувшись через столы с установленными на них комплектами алхимии, прошипел:

— Что ты здесь делаешь? — он не хотел кричать на всё помещение, но голос его иногда срывался. — Тебе срочно нужно домой! Здесь скоро будет ад!

Но когда дочь подняла на него глаза, он даже не узнал её взгляда. Она слишком сильно повзрослела с тех пор, как он видел её в последний раз.

Спокойно, без скандала, без истерики, она заявила:

— Я никуда не пойду.

— Ты — моя дочь, — возразил ей Борис. — Ты несовершеннолетняя и обязана меня слушаться. Я сейчас тебя свяжу и отправлю телепортом в Горный — к матери.

— Пап, — спокойно ответила Ада, — ничего у тебя не выйдет. Я уже не фон Аден.

— Что? — Борис чуть было не потерял дар речи. — Это вообще как? Ты что, замуж, что ли, выйти успела, пока нас не было?

— Ну, не совсем замуж, — покачала головой Ада, продолжая выдавать подходящим людям комплекты алхимии. — Но можно и так сказать.

— В каком смысле? — не понял её слова отец.

— Дело в том, что, нежданно-негаданно для себя, я стала проводником капища. Это означает, что я перехожу, так сказать, под юрисдикцию Рароговых. Именно поэтому я здесь. И делаю то, что должна. И вообще, отец, если вы с Димой решили идти сюда и воевать, то я не буду отсиживаться в такой момент где-то дома. Более того, если вернётся Витя — а он вернётся, я уверена, — то он явится сюда. Здесь сейчас нужны все основные силы. Я не собираюсь отсиживаться в такой момент где-то на периферии. Тем более — тут я действительно могу помочь. У меня уже совершенно другой уровень сил. Поэтому извини, пап, — закончила она, — но ты ничего не можешь мне сделать.

Сказать, что Борис фон Аден был в шоке, — ничего не сказать. Ребёнку шестнадцать лет. А перед ним — уже совершенно взрослый человек, который сам отвечает за свою жизнь. Но он никак не мог с этим смириться.

— Неужели ты не понимаешь? — сказал он. — Я оставил Диму в Горном, чтобы он присматривал за вами с мамой, чтобы в случае чего он вас эвакуировал к прадеду Даррену.

— Я всё понимаю, — кивнула Ада. — Но ты же знаешь, что я теперь никуда не уйду от своего капища? Точно так же, как и вы в своё время никуда не ушли от границы Тохарской империи. Я буду с капищем до конца. Даже если демоны прорвутся, погибать я буду возле своего капища, защищая его. Или в крайнем случае, просто на своей земле.

Тут Борис фон Аден понял, что это всё не шутки. Не его воображение. Ребёнок действительно повзрослел, и он — отец — ничего не может с этим сделать.

Все остальные, конечно, наблюдали за этим разговором между двумя родственниками, но очень осторожно и по большей части делали вид, что ничего этого не слышат. Дали возможность поговорить.

— А ты с кем? — спросила его Ада, как будто решила немного перевести тему.

— С Кемизовым, — ответил Борис, не совсем ещё понимая, к чему этот вопрос.

Тогда она выдала ему два рюкзака и проговорила:

— Ты знаешь, как пользоваться алхимией. А мне нужно продолжать работать, — добавила она, взяла следующий рюкзак, передала магу, стоящему за Борисом, и начала проводить краткий инструктаж.

Мужчина даже сказать ничего не мог.

В этот момент к нему подошёл генерал Паскевич и похлопал по плечу. А увидев ошарашенный взгляд Бориса, он проговорил:

— Сейчас такое время, когда дети не просто взрослеют невероятно быстро. Но и учатся делать свой выбор. Это её выбор. Ты ничего не можешь с этим сделать. Считай, что через неё говорит сила родной земли. Твоя дочь, если ты не знал, вообще спасла капище от смерти. Здесь уже все об этом говорят. Ты просто ещё не в курсе.

— Конечно, не в курсе, — ответил Борис фон Аден. — А что случилось?

Иван Фёдорович Паскевич коротко пересказал ему информацию, которую знал сам, про попытку убийства капища, про то, что девочка была готова пожертвовать собственными силами, что, видимо, и произошло. Но капище отреагировало иначе: приняло жертву и избрало её своим проводником.

— Поэтому ты ничего не сможешь сделать, — подвёл итог Паскевич. — Как она тебе сказала, она уже не принадлежит к фон Аденам. Она — Рарогова и проводник капища до мозга костей. А это совсем другой уровень ответственности и понимания.

— Вижу, — ответил Борис. — Но пока не принимаю. И мне с этим тяжело смириться.

— Прекрасно тебя понимаю, — ухмыльнулся генерал Паскевич. — Именно поэтому я так и не завёл семьи и детей. Потому что, по крайней мере, буду уверен: когда умру, не оставлю никого за своей спиной.

И тут фон Аден понял, что ему срочно нужно перевести тему разговора.

— А ты как здесь? Уже нашёл своё место?

— Ну конечно, — расплылся в улыбке Иван Фёдорович. — Куда же я дену свои любимые пушечки, дорогие? Я тут, знаешь, посшибал немного по складам. Они у меня, правда, все немагические тут, — Паскевич криво усмехнулся. — Однако я так подумал и склады немного обчистил. Не столичные, а региональные, но вот теперь у нас есть целых две батареи. Ими я и буду командовать. Эх, Димку бы мне с твоего сюда, — вздохнул он. — Но понимаю, что ты его оставил там. Ты теперь вместо Димки, да?

— Теперь я, — кивнул Борис, вспоминая жребий.

— Ну вот теперь крутись, как хочешь, — состроив совершенно демоническую физиономию, сказал генерал, — но будешь мне заменять его.

— Понял, — с улыбкой кивнул Борис.

— Смотри, какая ситуация, — продолжал Паскевич. — Неодарённых тут нет. Если хотите, можете перейти ко мне под начало, и будем все вместе. Ну, понятно, что я по пушкам бегать буду и между батареями. А можем просто взять с вами вместе сектор.

— Хорошо, согласен, — сказал Борис. — Так будет гораздо проще координировать наши действия. Все друг друга знаем, в бою уже слажены. А кто хоть назначен руководителем-то всего?

— Ты не поверишь, — ответил Паскевич.

— Ну, в смысле, я имею в виду, не конкретно по ментальной части, — уточнил Борис.

На что генерал покачал головой и закатил глаза.

— Здесь сидит восемнадцатилетняя девочка, которая соединила всю армию через рунные цепочки и держит в своих руках, или в мозгах, уж не знаю — полностью защиту всей резиденции.

Стоило ему договорить, как они почувствовали мягкое прикосновение к своему разуму и сигнал о том, что демоны выступили со стороны Усть-Баргузина.

«Готовьтесь», — пришёл им мысленный импульс.

— Вот почувствовал? — спросил Иван Фёдорович.

— Почувствовал, — кивнул Борис. — А что это было такое?

— Это система оповещения Мирославы, — ответил Паскевич. — Видишь, она говорит: на дальних подступах их засекла. И именно она будет нас прикрывать. А ещё от телепорта не все ушли под защиту стен. Ждут ещё твоего тестя.

— В смысле? А что с ним? — уточнил фон Аден.

— Так, Креслав Рарогов поехал к Морозову. И должен вот-вот вернуться. Держат телепорт, надеются на подкрепление от ледяных магов.

— Твою мать, — проговорил Борис. — Морозовы, конечно, не вовремя…

— Ну так вот, — генерал снова улыбнулся. — Пошли на эту сторону, будем их ещё пушками прикрывать.

— Понял, — кивнул Борис, затем махнул рукой Кемизову. — Пошли. Как же я Креслава и не прикрою?

Они развернулись. И Борис бросил последний взгляд на дочь Аду. Она улыбнулась ему — совсем по-доброму, так, как никогда раньше не улыбалась.

После этого в воздухе вслед за ним прочертила специальный обережный знак, чтобы отца хранила мать-земля.

У Бориса фон Адена в горле встал комок. Он понимал, что ничего не может с этим поделать.

— Не кори себя, — шепнул ему Иван Фёдорович. — Телепорт всё равно уже не работает на отправку, только на приём. Силы экономят. Так что никуда она уже не сможет деться. А вот мы с тобой, — добавил он, — ещё ой как сможем.

— А по льду? — с умирающей надеждой спросил Борис.

— А по льду последние партии уже давным-давно отправили. Всё, — развёл руками генерал.

* * *

Паскевич действительно был помешан на своих пушках. Вроде бы, казалось, обычные, не магические орудия. Но именно благодаря им он собирался косить ряды захватчиков-демонов.

Первую батарею выставили на берегу острова. Да, так что ни одна мышь не должна была прошмыгнуть. Вторую установили на подступах к резиденции.

Борис фон Аден находился у первой батареи пушек вместе с Кемизовым и Паскевичем. Разумеется, тут был не один он. Все понимали, что необходима оборона со всех сторон. И на пушках стояли другие маги, встречая демонов по кругу, организовав оборону со всех сторон.

Первое, что увидел Борис фон Аден, выйдя на берег Байкала, было то, что вместо гладких льдов вся поверхность озера превратилась в подобие ледяного ежа. Всю площадь покрывали огромные наросты высотой по три и четыре метра, как иглы, торчащие в разные стороны.

— Но это ещё не всё, — сказал ему Паскевич, проследив за взглядом Бориса. — Там ещё полно разных углублений. Куда можно скатиться, а вот выбраться будет достаточно проблематично. Потому что очень скользко.

Борис пригляделся и действительно, увидел несколько впадин: то ли каверн, то ли провалов с очень гладкими краями. Да, наверное, пока подобная яма полностью не заполнится телами демонов, выбраться из неё по скользким стенкам будет очень сложно. И всё поле было испещрено этими иглами и выемками. Часть демонов, попавших сюда, расстанется с жизнью в любом случае.

Но Борис фон Аден, в первую очередь, был военным. И как военный он оглядел раскинувшееся перед ним пространство и спросил:

— Но почему линия обороны у нас так близко? В теории мы могли бы держать их на большем расстоянии.

— Да ты подожди, — сказал Паскевич. — Сейчас орды пойдут, и ты всё поймёшь.

— И что я должен понять?

— Ну как же? — усмехнулся Иван Фёдорович. Ему действительно было весело. — Это же подарочек от твоего тестя, считай.

— А подробнее? — попросил Борис.

— Ты помнишь, при обороне Горного, родовичи швырялись конструктами, которые взрывались наверху и обдавали демонов всевозможными, так сказать, «приятностями»?

— Помню, — кивнул Борис.

— Ну так вот, в этот раз мы вмуровали подобные конструкты прямо в ледяные иглы. Чтобы, когда их попытались сравнять с землёй и открыть проход к нам, всё вокруг начало детонировать. Скажем так, минное поле и дистанционная атака. В этот ледяной лес мы вмонтировали те самые конструкты на протяжении десяти, а может быть, и пятнадцати километров по кругу всего озера.

— Это сколько же понадобилось артефактов-то⁈ — проговорил Борис.

Паскевич посмотрел на него и кивнул:

— Все. Выгребли всё, что было. И вмуровали. Теперь вот ждём: сработает или не сработает. Потому что раздёргивать войско на дальность в семьдесят километров и одновременно защищать от ментального воздействия, очень сложно. И сбежать оттуда будет невероятно проблематично. Поэтому и поступили вот так.

Практически сразу после слов Паскевича они услышали.

Стоял дикий холод. Даже не просто холод — мороз. Ветра не было. Но даже без ветра холод сковывал тело. Сначала тишину нарушал лишь поскрипывающий лёд. А прочие звуки были слышны очень и очень далеко.

И вот они, стоя на берегу втроём — в одной группе, — услышали, как за несколько километров от них раздались взрывы. Сквозь них послышались визги, крики и треск, перекрывавший даже треск льда. Постепенно всё это становилось громче и громче.

Льды трещали и плавились. А кроме всего этого, Борис чувствовал, будто по голове у него бегали мурашки. Он несколько раз почёсывал голову под волосами.

Паскевич заметил это.

— Ментальная защита, — сказал он. — У всех сейчас так. Но нас предупреждали, что нечто подобное будет. Ты не чешись, это не вши.

— Но очень непривычно, — проговорил Борис.

— Конечно, непривычно, — согласился генерал. — Но гораздо хуже будет, если всё это вдруг исчезнет. Поэтому лучше пусть у меня тараканы по мозгу бегают, чем я ничего не почувствовав, вдруг окажусь подвластен нашим врагам, развернусь и начну крошить своих.

— Здесь согласен, — ответил Борис. — Стать собственным врагом — и врагу не пожелаешь.

Паскевич хохотнул, но тут же стал серьёзным.

Они все слышали, как приближаются взрывы. А затем увидели летящие по небу дирижабли. Летели они не очень высоко, но всё же выше возможностей артиллерии. И с них сбрасывали бомбы на те самые наросты, которые были подготовлены против пехоты.

Детонируя, иглы ледяных ежей взрывались, расчищая всё большее пространство. Демоны хотели, чтобы те сдетонировали раньше и не покрошили их армию. Но кроме всего прочего дирижабли ставили себе более серьёзную задачу.

Они летели прямиком на резиденцию и наверняка хотели отбомбиться ещё и по ней, чтобы убить как можно больше.

— А ну-ка, навались! — приказал Паскевич.

Один из расчётов попытался развернуть пушку, чтобы с неё достать дирижабль. Но к сожалению, высота оказалась слишком большой, достать было невозможно.

— Вот сволочи! — крикнул генерал после нескольких залпов. — Держатся достаточно высоко, и ничего ты им не сделаешь.

Но в этот момент вдруг что-то произошло над их головами. Один из дирижаблей вдруг начал гореть и падать. А буквально через несколько секунд взорвался и второй.

— Ого, — сказал Борис, — это что происходит?

— Это наши, — ответил ему Паскевич. — Несколько наших дирижаблей идут на сверхвысоких эшелонах, и там — отдельная оборона. Так сказать, пытаются поиграть в кошки-мышки с дирижаблями противника.

— Два из шести подбили, — заметил Кемизов. — Неплохие показатели.

Но на этом, судя по всему, везение обороняющихся в воздухе закончилось. Оставшиеся дирижабли вдруг ускорились, включили форсаж и начали резко разворачиваться, уходя в обратную сторону.

А затем, через какое-то совсем небольшое время, когда они с берега наблюдали чёрные орды на горизонте, рвущиеся через образовавшиеся пробомбленные проходы, над их головами вдруг появилось облако — низкое, мрачное, словно с него вот-вот должен был посыпаться снег.

Хотя какой может быть снег, если мороз был такой, что носы у всех отмерзали? Температуру опустили настолько, что и самим было очень тяжело. Но все надеялись, что демонам будет ещё хуже.

И вот в этот момент они увидели, как падает ещё один дирижабль.

— Это чей? — поинтересовался Борис.

— А вот это реально наш, — ответил Паскевич, с некоторым разочарованием на лице. — Подбили, суки. Видимо, подловили.

— Ну смотри, — сказал Борис с надеждой в голосе, — он хоть и падает, но воздушники, видимо, скоординировались и удерживают его, чтоб не шмякнулся и не разлетелся на куски.

И точно — дирижабль, медленно оседая, приземлялся на поверхность льда. Медленно. Величественно. Но при этом — безнадёжно.

Борис фон Аден видел, как огонь в горячем отсеке дирижабля вдруг погасили, и тот просто чадил. Это означало, что большая часть людей на борту осталась жива.

— Кемизов! — сказал Борис. — Давай со мной. Паскевич, прикрывай. Мы попробуем их эвакуировать.

— Да ты чё⁈ — сказал на это командир. — Сдурел?

— Пара километров — не больше, — возразил фон Аден. — Там живые! Наши! Ребята, добровольцы есть? — крикнул он тем, кто находился недалеко от них.

Буквально в считанные минуты вокруг них собрались несколько магов, были тут и оборотни, откуда-то нашлись волокуши. Одним словом, команда по спасению набралась практически мгновенно.

— Смотрите, только не дайте разбомбить себя сверху, — проговорил Паскевич, тщательно выцеливая неприятельские войска.

— Да какой смысл из пушки по воробьям стрелять? — хмыкнул Борис. — Тем более мы попытаемся рассредоточиться.

— Ну ты знаешь, — Иван Фёдорович покачал головой, — чадящий, дымящийся дирижабль — очень уж приметная цель.

— Ничего, — ответил Борис, — будем надеяться, что пронесёт.

Они вместе с оборотнями, другими магами и волокушами скатились по намороженным ледяным подступам на лёд озера, надеясь первыми добраться до дирижабля. А орды демонов всё приближались и приближались. Они уже были как тёмная река, текущая по пробитым коридорам сквозь ледяных ежей.

И эти коридоры оказались достаточно безопасными для демонов. Несмотря на холод, несмотря на то, что они отмораживали лапы, они всё равно пёрли вперёд, причём с приличной скоростью.

Но Борис фон Аден, Артур Кемизов и все остальные добрались до дымящегося дирижабля раньше демонов.

Они быстро, по-армейски собранно вытащили раненых. Было несколько тел погибших, но их пришлось оставить внутри, так как места совсем не было.

И в этот самый момент к ним подлетели три сотни летающих тварей, похожих на шерстяных ящеров, вместе с демонами-магами, сидящими на них верхом.

Пришлось отбиваться. Они пытались бить их всеми своими силами, но быстро поняли, что им ничего не оставалось, как только держать оборону. Против трёх сотен летающих тварей с магическими всадниками они практически ничего не могли противопоставить. Их самих было хорошо если дюжина. Да ещё раненые с дирижабля.

И в этот момент со стороны острова появилась древняя бабка с какой-то невероятной колотушкой. Борис даже успел подумать: «Мол, этого ещё не хватало, теперь ещё и эту древнюю бабку спасать».

Тут она как-то очень изящно взмахнула колотушкой, после чего летающие ящеры вдруг взбрыкнули и сбросили своих седоков — демонов-магов — вниз. А на земле, точнее на льду, гораздо легче было мутузить не особо сильных магов.

И вот Борису уже показалось, что они смогли пробить себе выход из окружения. Вроде бы — вот, вот уже коридор, через который они спокойно отойдут к острову.

Но они перебили ещё не всех, а сил уже потратили изрядно. И в этот момент Борис с некоторой обречённостью увидел, что со всех сторон их начали окружать демоны.

— Что у нас с менталистами? — спросил Борис.

— Только трое человек, — ответил ему Артур. — А магов — почти полсотни.

К ним подбежал один из менталистов.

— Ненадолго, но попытаемся их сдержать, — пообещал он. — Вы, главное, прессуйте их, а мы уж постараемся…

И они попытались. Но Борис понимал: даже если это у них получится, то совсем ненадолго. Им просто не хватит времени, чтобы с ранеными выскочить из этого окружения. Да и сами они буквально охреневали от напора противника.

Сцепив зубы, они пытались отступать. Ведь до острова какие-то жалкие пару километров. Нужно пробраться, нужно попытаться уйти. Но они всё равно увязли в бою.

С берега Ольхона за этим наблюдала Ада фон Аден. Поняв, что группа её отца завязла, она сорвалась с места и понеслась спасать родителя.

Костя Жердев выругался и рванул за ней следом.

С другой стороны выдвинулся Земовит Медведев. Он рассуждал так: «Виктор спас мою сестру, а я отдам долг и спасу сестру Виктора».

И они прорывались через линии обороны на льду. Демоны должны были вот-вот их захлестнуть. Но они всё-таки раскидали ту часть демонов и соединились с группой фон Адена.

Костя схватил на себя пару раненых, которых уже отчаялись вытащить с поля боя. Но он понимал, что ему не хватает сил. И тогда он принял своё полуоборотное состояние, а затем, повернувшись к демонам, использовал свою родовую магию.

И вдруг нападающие орды потеряли интерес к группе Бориса фон Адена. Зато сильно заинтересовались друг другом в самом низменном смысле этого слова. Визги и оры от горячки боя сменились стонами и писками дичайшей оргии. Противник был деморализован. Везде, куда хватало взгляда демоны сношались на все лады.

Уже уходя, Борис фон Аден обернулся к чадящему дирижаблю и запустил в него несколько огненных шаров. Пусть лучше тела погибших сгорят, чем станут кормом для демонов.

* * *

Первое, что увидел Креслав, переместившись на Байкал, — это десяток магов, трёх менталистов и несколько оборотней. При всём том телепорт уже постепенно брали в кольцо демоны, которые пробрались на сам остров.

Креслав и маги, прибывшие с ним, а также те, кто стоял на телепорте, просто пришли в ужас от количества демонов.

Недолго думая, Рарогов тут же начал сжигать демонов дальними снарядами. Лёдники начали атаковать сосульками. Маги, которые встречали прибывших, тоже не стояли без дела. Все вместе они начали отступать.

— Слава богам, что нам больше не нужно здесь держаться, — сказал один из менталистов. — Будем теперь все вместе держать оборону.

— Отлично, что вы пришли, — добавил другой. — Тут каких-то пять километров. Давайте прыгаем на животных, — оборотни уже превратились в диких кошек, готовых нести остальных к резиденции. — И уходим.

Они отступили, но недалеко.

— Подождите! — рявкнул Рарогов. — Нам необходимо сжечь телепорт, расплавить его, уничтожить!

И тут у него в голове раздался чёткий голос Мирославы. Она, судя по всему, ловила его мысли, и ответила:

«Нельзя! Нельзя сейчас уничтожать телепорт. Должна прийти ещё помощь».

— Как же не уничтожать? — возмутился Рарогов. — Демоны его захватят, и тогда здесь начнётся полная катастрофа! Они откроют телепорт, и сами будут идти сюда на постоянной основе. Если он будет открыт на приём демонов, мы никогда с ними не справимся. А их и так вокруг — тьма тьмущая!

Не слушая Мирославу, он повернулся к лёдникам и сказал:

— Превратите этот телепорт в ледяную глыбу. Просто закройте его льдом, чтобы они оттуда не пробились. Чтобы, если и захотят сюда прибыть, вмерзли бы в глыбу, чтобы долбили кирками, пока не сдохнут. Хоть чем-то заморозьте!

И тут лёдники из клана Морозовых показали просто невероятную мощь.

Они начали стаскивать куски льда прямо с Байкала, причём огромные плиты по десять-пятнадцать, а то и двадцать метров в длину и такой же толщины. Рарогов понял, что они хотят взять куб и надеть его сверху на стелу.

Но сделать это не получилось. Они расставили плиты вокруг стелы. А тот, кто пытался доставить куб, не смог дотащить его целиком, он раскололся на несколько частей. Но маг взял самую большую и поставил плиту возле стелы.

Теперь оставалось собрать этот огромный ледяной куб. И у Морозовых, вроде бы, даже всё получалось. Площадка уже практически полностью оказалась подо льдом.

И тут в голове у Рарогова вскричала Мира:

«Нет! Нет! Вы отрезаете путь прохода! Не смейте!»

— Если мы не отрежем этот путь, — ответил ей Креслав, — сюда придут не твои друзья. Придут демоны.

В тот момент, когда лёдники уже почти свели друг с другом глыбы, внутри, у стелы, произошла вспышка телепорта. И Креслав увидел трёх человек, которые явно не ожидали, что после перемещения окажутся прямо внутри глыбы льда.

Одной из них была Зара. Она мгновенно начала плавить лёд вокруг себя, потому что стенки по двадцать метров толщиной сжимались. А им ещё нужно было выбежать с территории телепорта, пробить эти многометровые стены.

А всё это время демоны вокруг продолжали давить, окружать, наседать, атаковать сверху.

— Тормозите! — рыкнул Рарогов. — Это наши! Наши пытаются пробраться сквозь стены!

Демоны окружали быстро: и телепорт, и отходящую группу. Они словно цунами заливали всё вокруг собою.

— Спасайте! Спасайте людей! — рявкнул Рарогов. — Любой ценой, они нам нужны!

«Это наши! — проговорила Мирослава сквозь свою ментальную сеть. — Они помогут нам, усилят. Спасайте их!»

Но Креслав и так видел, что это друзья его правнука. Их нельзя было просто расплющить. Но, к счастью, лёдники вняли словам. Они сделали трещину, сквозь которую Зара, Тагай и Радмила смогли выскочить из этой ледяной ловушки.

И только после этого Морозовы стащили обратно льдины, полностью закрыв телепорт и перекрыв любую возможность воспользоваться им.

Зара взглянула на это дело и сверху жахнула огнём так, что лёд спаялся в сплошную, неразделимую глыбу.

— Чтобы хрен пробились, — услышал Рарогов, когда она поравнялась с ним.

Затем их подхватили оборотни и понесли к резиденции.

Тагай передал Радмиле мысль:

«Ты чувствуешь? Она на пределе».

«Да, — ответила ему Радмила, — я даже отсюда слышу, как её трясёт. Я вообще не представляю, как она всё это выдержала? Потому что даже мы чувствуем давление. А как она это выдерживала в одиночку? Я не знаю».

«Давай, быстрее, быстрее, — проговорил Тагай мысленно, хоть и обращался к оборотню под собой. — Иначе можем не успеть. Нужно перехватить управление, чтобы она отдохнула и не свихнулась».

— Быстрее! — крикнул он оборотням, и те, сбиваясь с ног, ускорялись, как только могли. — Пока она ещё держится. Пока она в здравой памяти.

* * *

Иван Фёдорович Паскевич был в некотором раздрае. Часть пушек он направил прикрывать отход эвакуационной команды, второй частью пытался частично прикрывать ребят, защищавших телепорт. Но в итоге, оглядевшись, он понял, что пусть медленно, но верно, к нему самому уже подходит демон.

Да, как это ни прискорбно, ему нужно было бросать пушки.

— Господа, — проговорил он, — последний залп и отходим. Иначе не останется команды, которая будет обслуживать пушки в самой резиденции. Давайте вжарим хорошенечко, и отходим!

Они дали прощальный залп со всех стволов да такой, что наступление даже замедлилось, пусть и совсем ненадолго. Теперь самыми безопасными, пусть не всегда видными тропами, им надлежало возвращаться в резиденцию.

Паскевич сожалел, что не смог отбиться на первом рубеже, но, в конце концов, перед ними стояла задача, с которой они частично справились. По крайней мере, насколько могли, выполнили её.

В какой-то момент он увидел, что те, кто находился у телепорта, выбрались и добрались до территории резиденции. И с облегчением заметил, что эвакуационная группа по льду достигла острова и тоже двигается в сторону резиденции.

— Нормально, ребята справились, — прокричал он радостно. — Отходим. Отходим! Иначе нас тут к чёртовой матери разорвут. У нас есть ещё пушки. Ещё повоюем.

* * *

Настроение у Оега было очень неплохим. Он с весёлым задором, даже с некоторым бахвальством, вывел свою армию в наступление.

Перед ним шли легионы демонов. Над ним летели дирижабли, которые должны были сбрасывать бомбы и практически вынести на раз всех магов в небольшой крепости посреди озера.

Но практически сразу они столкнулись с тем, что на их пути встали ледяные торосы и огромные выросты в виде игл.

Он своим ментальным распоряжением приказал демонам расступиться. А магам — выйти вперёд. Те спустились на лёд и начали взрывать, уничтожать вставшие впереди препятствия. Вот только ни к чему хорошему это не приводило.

Внезапно всё это начало детонировать. И чем дальше они пытались проламывать, тем сильнее осколками льда и всевозможных конструкторов начало сечь всю армию Оега. У заостренных льдин был просто бешеный разлёт.

Он получил первую гору трупов и какое-то невероятное количество раненых ещё до того, как бой перешёл в атакующую фазу. Авангард его армии просто покрошило в мясо.

И тогда он дал команду дирижаблям. Те начали барражировать над озером и последовательно сбрасывали бомбы, прокладывая целые просеки, чтобы по ним спокойно могли пройти демоны. Вместо того чтобы бомбить крепость с магами, им приходилось пробивать проходы.

Внутренние конструкты, замороженные в лёд, тоже детонировали. Но теперь уже не убавляли его армию, не воздействовали на неё напрямую.

— Хорошо, — прошептал Оег.

Но спустя совсем небольшое время он почувствовал, что начинает терять дирижабли. Люди в крепости оказались не так просты и смогли подготовить оборону.

«Хм, ничего, — подумал Оег. — Просто так вы выиграть не сможете».

Хуже всего было то, что озеро объял невероятный мороз. Демоны умирали только от холода, примерзали к поверхности, сворачивались в клубки и замерзали прямо на льду. Демоны не любили холод.

Но всё это нисколько не удручало Оега. Напротив, добавляло ему азарта. Вскоре он почувствовал, что есть подбитый дирижабль противника. И в этот момент азарт только усилился. При всём том он прекрасно отдавал себе отчёт, что чем ближе его армия будет подходить, тем сильнее будет сопротивление людей, особенно этих самых менталистов, которых он чувствовал издалека.

Но он ждал этого с наибольшим нетерпением. Его армия рассредоточилась по шести коридорам, пробитым дирижаблями, и подступала медленно, но уверенно к острову Ольхон.

И чем ближе они подступали, тем больше он видел и чувствовал. И когда заметил, что упал русский дирижабль, одним движением своей воли отправил туда мохнатых ящеров с всадниками, чтобы те до конца разделались с дрянными русскими магами, которые сбили его дирижабли.

Но тут снова вышла осечка. Обратно вернулись только ящеры, уже без своих всадников. Более того, они начали нападать на своих же демонов.

Оказалось, что они подконтрольны некоему иному разуму — анималисту. И вот это уже вызвало настоящее удивление у Оега. Оказывается, есть разные способы воздействия на тварей. И ему воздействие на них давалось гораздо хуже, чем на тех же демонов или человеческих магов.

А вот всадников, руководящих ящерами, сейчас убивали.

Тогда он отправил максимальное количество демонов, чтобы они взяли в кольцо и уничтожили тех, кто пытался выбраться из дирижабля.

И тут произошло вообще непонятно что.

Приблизившись к месту, где чадил упавший дирижабль, он увидел, как буквально три легиона собственноручно отправленных им на уничтожение, — а это огромное количество — пятнадцать тысяч демонов — вместо того чтобы уничтожать горстку магов, вдруг начали неистово сношаться друг с другом.

Это было настолько внезапно, что Оег даже немного опешил.

«Что за нахер? — подумал он. — Ну ладно, если бы это были суккубы. Ну, суккубы — разведчики, они же должны вызнавать информацию. Но так бездарно и непонятно использовать эту силу — просто уму непостижимо. Неужто, верховная суккуба Азарета вернулась и перешла на сторону людей, чтобы противостоять мне? — пронеслось в его голове. — Ну это же просто невозможно. Они, в принципе, не используют силу таким образом».

Но главное, он не мог вернуть этих демонов. Потому что не мог перебороть их природный инстинкт своей ментальной установкой на дальнейшую битву. И Оег просто плюнул на всё это дело, подумав: «Перетрахаются — и пойдут дальше».

При всём том эта битва начала приобретать для него очень и очень интересные масштабы. И он находился в лёгком восторге от всего происходящего.

Вдруг, наконец-то, он упёрся в ментальную защиту. Здесь его ждал особый сюрприз. Как будто мало было всего прочего, к тому, что уже произошло, добавилось ещё кое-что. Он понял, что почерк силы, защищающей крепость, соответствует ментальному почерку рода Максвелла.

Это означало, что защиту против него держит либо высший демон, имеющий кровь их семьи, либо кто-то, обученный их методам, использующий их кровь.

Но при всём том он не понимал, кто бы из их рода мог предать? Каким образом? Тем более ради чего? Чтобы встать на сторону людей? Это просто невозможно. Все члены клана постоянно проходят проверки Максвелла. Неужели кто-то умудрился проскользнуть?

А кого они могли потерять?

И тут Оег понял: возможно, нужно открыться — чтобы понять. Пустить в себя. Чтобы ощутить уникальный почерк внутри этой силы.

Он этого не боялся. Его вряд ли кто мог победить. Да и противостояния с другими братьями у него не было. И Оег полностью открыл своё сознание навстречу тому менталисту, что удерживал купол защиты.

И тут, как молния среди ясного неба, к нему пришло понимание, что это не кто иной, как давным-давно потерянный им результат эксперимента. Однажды он сделал ребёнка с одной из женщин-менталистов. Он изнасиловал её, она понесла от него, а после сбежала.

Так вот, оказывается, где проросли плоды его экспериментов.

— Надо же, — прошептал он. — Ну что ж. Это уже совсем другое дело. Вечер перестаёт быть томным, — он ухмыльнулся, обнажая хищные зубы. — Вопрос приобретает семейные черты.

* * *

В какой-то момент Мирослава снова почувствовала себя так же, как в сознании Артёма Муратова. Не в том смысле, что перед ней были невообразимые нагромождения информации, нет. А в том, что ей снова приходилось держаться за какое-то одно-единственное воспоминание.

Но теперь это происходило по другой причине. Потому что, если бы Мирослава не держалась ни за что, она просто пошла бы в разнос. И, честно говоря, она уже пошла в разнос, но держалась.

Перед её внутренним взором стоял улыбающийся Костя — человек-полудемон. Но всё это было неважно. Главное — это был друг. Её самый настоящий друг.

А рядом с Костей в своём сознании она видела лик матери, просветлённый, ясный, говоривший ей: «Дочь, ты справишься. Держись».

И она держалась. Даже не из последних сил, их уже не осталось. А на каком-то внутреннем стержне, который она всегда чувствовала в себе. Её само уже трясло. Крупная дрожь пробивала всё тело.

Она с трудом продолжала держать все эти нити, все эти цепочки, всю связь со всеми магами. Держала, сцепив зубы, чувствуя, как они скрипят друг об друга. Неизвестно, каким чудом, но она держалась. Даже голову её трясло, будто она была тяжело больной старухой.

И когда Мира уже думала, что больше сил ни на что не хватит, вдруг почувствовала, что где-то рядом появились Тагай и Радмила. Они устремились к ней, почувствовав её крайнюю усталость, измор. Нашли её на краю капища в состоянии, в котором она была почти неузнаваема.

У девушки шла кровь не только из носа, но и из ушей, из глаз, изо рта. Даже с корней волос сочилась кровь, каплями, словно пот.

Они опустились рядом с ней.

— Давай, быстрее! — сказала Радмила.

— Я… Я… — прохрипела Мирослава, которая уже почти забыла как говорить, — я сейчас замкну на вас защиту.

И как только она передала им рунные цепочки и всю паутину защиты, она вдруг открыла глаза.

У Радмилы с Тагаем внутри всё обмерло, потому что в этих глазах стояло нечто такое, что людям вряд ли подвластно.

— Держите защиту, — проговорила она. — А я должна выйти на битву.

— Да на какую тебе битву⁈ — попытался угомонить её Тагай. — Ты должна отдыхать! Сейчас надо восстанавливаться, иначе… мы не можем тебя потерять!

— Нет, — покачала головой девушка, провела тыльной стороной ладони под носом, растирая по лицу густеющую кровь. — Вы просто не понимаете. Это личное, — проговорила она. — Я всё равно буду с ним бодаться. И постараюсь уничтожить.

— Но Мира… — обратилась к ней Радмила.

— Что «Мира»? — злобно переспросила девушка обернувшись к Зорич: — Он изнасиловал мою мать. Я убью его.

И тут Радмила с Тагаем поняли: говорить что-либо в этой ситуации бесполезно. Для Мирославы это было делом чести.

* * *

Демоны затопили всю округу. Несмотря на все усилия, они преодолели ловушки людей и начали окружать уже непосредственно саму резиденцию.

Проникнуть сюда было значительно сложнее. Но их было такое количество, что рано или поздно они должны были этого добиться.

Креслав Рарогов в сражении оказался рядом со Скородумом Полуночником. Полуночник как раз и прикрывал его. Он был очень сильным менталистом, а Креслав швырял огненные заряды, возводил стены из пламени, устраивал огненные бури, чтобы смести наступающих.

Но тот, кто управлял демонами, видимо, смекнул, что действовать надо не только нахрапом, но и стараться зацепить психику обороняющихся. И это у него получилось.

В какой-то момент демоны расступились, и против людей вышли подконтрольные нападающим маги из числа людей.

Понятно, что это было сделано исключительно ради деморализации.

Эти маги кольцом окружили резиденцию и принялись беспрерывно бомбить её, отдавая все свои силы. Они бомбили и бомбили, расходуя себя подчистую — после чего падали замертво от перенапряжения. Их сменяли новые маги из числа людей, и снова бомбили.

— Что, Скородум, — повернулся к нему Рарогов. — Думал ли ты, что вот так придёт наш конец?

— Это ещё не конец, — ответил тот сквозь зубы. — Мы пока держимся.

— Держимся, — согласился Креслав, — Байкал даёт нам достаточно сил. Но тех магов, которых мы надеялись вернуть с противоположной стороны, пожалуй, уже можно хоронить. А это — большое количество людей.

— Может быть то, что я сейчас скажу, будет звучать невероятно цинично, — проговорил Полуночник, — но пусть нас останется половина. Пусть даже треть от всего населения империи. Но, если мы выстоим, мы сможем её возродить. А если нет — нам уже ничего не поможет.

И в этот момент они, не сговариваясь, взглянули на то, как действовала пятёрка Морозовых, прибывшая с Рароговым.

Они действовали словно гиганты из древних легенд. Тянули на себя огромные глыбы льда с Байкала, сминая ряды демонов, словно в ступе. Лёд окрашивался красным и слизывал чуть ли не целые легионы, подминая под себя тела врагов. При этом параллельно они ещё умудрялись поднимать ледяные щиты вокруг резиденции.

— Было бы хоть немножко меньше наступающих, — пробормотал кто-то из младших родов, озвучивая мысли каждого в осаждённой резиденции, — и хоть чуть-чуть больше обороняющихся.

Паскевич с задорными криками лупил из пушек по рядам врагов. И пока люди слышали звук этих пушек, они вдохновлялись, уверяли себя: «Сейчас мы сломим. Пусть этим несметным полчищам и не видно конца и края, мы сломим их!»

Но потом закончились снаряды. И пушки замолкли. Паскевич стал действовать, как обычный воздушник.

Вскоре рядом с Креславом встали Борис фон Аден и Артур Кемизов. Они были ранены, но всё равно сражались с энтузиазмом, подпитывались алхимией.

Оглянувшись через несколько долгих часов противостояния, Креслав понял: они стоят единым фронтом. Защищают резиденцию так, словно этот дом каждого из них. Вышли все. Абсолютно.

Некоторые были так ранены, что не могли встать, но всё равно вносили свой вклад в противостояние демонам. Но тех было слишком много. Какое это просто невероятное количество! Они наступали и наступали, и не было конца, не было края этому наступлению.

Обороняющиеся маги постепенно выдыхались. Даже алхимия уже закончилась. Те, кто мог, тянули энергию от разлома, но этого было очень мало.

Демоны давили. Им было плевать, что на подступах уже образовались целые брустверы из их тел. Они перелезали через них и пёрли дальше. Несмотря на то, что большая часть скатывалась с этих самых валов уже трупами, образовывая новый. Но каждый новый бруствер из тел был всё ближе и ближе к обороняющимся.

А сил уже не осталось.

Креслав прикидывал, что вполне возможно, ему придётся сражаться в рукопашную, когда магия закончится. Ну что ж, пасть в бою было не стыдно. В душе он давно был к этому готов. Конечно, он хотел бы под конец выдать нечто фееричное, сверкающее, мощное, великое.

И он стал, постепенно начал собирать на пальцах конструкт Последнего дня.

Но в этот момент всех глав кланов вызвали на совещание. Все, кто пришёл, были обессилены и окровавлены. Даже шаман, стоявший рядом со Светозаровым, явно только что сам вышел из битвы.

— У нас, кажется, остался только один выход, — проговорил Светозаров, устало. Правый уголок его губы безвольно обвис, судя по всему, старика разбил инсульт. Но тот, оттягивал время его воздействия, сколько мог.

— Что вы хотите предложить? — спросила Рарогов.

Слово взял глава шаманов.

— У нас есть предложение, от которого вы вправе отказаться. Но оно может решить нашу проблему.

— Да говори уже! — рыкнул на него Светозаров.

— Ритуал кровавого жертвоприношения, — ответил на это шаман. — Мы принесём дар местному духу. Все — добровольно — под нож. Результат — безжизненная пустыня в радиусе ста километров. Мы все уйдём с лица земли, но заберём с собой всех наших врагов. Империя выстоит. Империя останется жива.

«Неужели нет никакого другого выхода? — подумал вслух Рарогов. — Неужели… это конец?»

Полуночник обернулся на него и криво усмехнулся.

— Действительно, неожиданно это всё. Но ты знаешь, я ни капли не жалею о случившемся.

— Да, — сказал Креслав, — и я не жалею. В прямом бою вряд ли мы их победим. Здесь, хотя бы появляется шанс.

— Шанс, — тихим эхом повторил за ним Скородум. — Да, наверное, это действительно наш последний шанс. А ты точно не припрятал козырь в рукаве? — усмехнулся он, глядя на Креслава. — Ты же всегда славился тем, что имел запасной вариант.

— На этот раз, к сожалению, вариантов нет, — покачал головой Рарогов. — Как не прискорбно.

— Давайте быстро. Кидаем жребий, — сказал Светозаров. — Да — да, нет — нет. Решаем простым большинством голосов

— Да чего уж там, — взял слово Рарогов. — Судя по всему, нет никакого выбора. Нужно бить врага.

Снаружи послышались крики. Судя по всему, демоны уже добрались вплотную до круга защиты и начали постепенно его выкашивать.

— Сейчас или никогда! — проговорил Скородум Полуночник.

— Сейчас! Сейчас!

— Подождите! — крикнул кто-то. — Смотрите!

Все обернулись в сторону указательного пальца одного из глав кланов. А тот указывал на небо, с которого — в это было трудно поверить — обрушивался яркий, горящий метеорит.

В мгновение ока, с невероятной скоростью, тот врезался в поверхность, разметав сначала демонов, стоявших на этом месте, а затем ещё несколько легионов смело ударной волной.

Отправить