Глава 10

Радмила не очень уютно себя чувствовала в компании Тагая и Зары. Но именно им троим предстояло совершить одно из самых важных действий в контексте идущей войны. Им необходимо было отправиться в Сербию — за частью короны Первожреца Арахны.

В этом плане им даже повезло: они договорились с вернувшимся из Горячего Ключа Джузеппе Росси, который помог им с местом на воздушном судне, идущем в Австро-Венгрию.

Затем они добрались до ближайшего к границе населённого пункта. По совместительству это был теперь самый дальний форпост людей. Путешествие шло без особых приключений, но всё равно все участники постоянно чувствовали, будто над ними нависла некоторая опасность.

Там они купили лошадей, привычных к холодным и плохо проходимым тропам, и на этих лошадях отправились в сторону родового гнезда Зорич.

Погода уже окончательно испортилась. С хмурого, серого неба то валил дождь, то сыпал снег. Под ногами периодически оказывалась грязь, превратившаяся в месиво.

Радмила то и дело дрожала, несмотря на множество слоёв одежды. Тагай тоже чувствовал себя не очень уютно. А вот Зара, казалось, подогревала себя изнутри.

С другой стороны, Радмила заметила, что чем ближе они пробирались к родовым землям Зоричей, тем хуже становилась именно Заре. Сначала она перестала улыбаться. Затем начала хмуриться и пригибаться к холке коня, на котором ехала. А потом в её глазах появилось какое-то болезненное выражение.

Но самое жуткое во всей этой ситуации было то, что никто не понимал — из-за чего это происходит.

Очередной день, заставший их в дороге, был немногим светлее ночи. Ничего практически нельзя было разобрать. Зара держалась на последних морально-волевых усилиях. Всё указывало на то, что она заболела. Если бы не одно «но». Демоны не болеют никогда и ничем. И это не прибавляло спокойствия.

И в какой-то момент, после очередного поворота, у Радмилы замерло сердце. Она увидела замок Зоричей — внизу, вдалеке.

Совсем не так она представляла себе эту встречу. Да и замок был совсем не тем, каким она его видела на оставшихся у отцах картинах. Он был практически полностью разрушен. Камни от стен валялись повсюду. Лишь одна-единственная башня возвышалась над развалинами, и от неё во все стороны расходилось пылающее алое марево.

Всё это стояло над обрывом, под которым где-то там внизу протекала река Зоркая.

Обратив внимание на башню, Радмила поняла: та уже давно построена не из камня. Она, как будто, состоит из различных частей тел.

— Ну, теперь понятно, почему мне так хреново, — прорычала Зара, глядя на башню. — Это жертвенник. Другого бога. Жертвенник Бельзияра.

Несмотря на то, что они поняли причину, из-за которой их спутнице было не по себе, атмосфера от этого не стала менее гнетущей. Наоборот, Радмила чувствовала, как внутри неё зарождается страх, и появляется даже какой-то лёд. Отец бы её понял.

Тем не менее, сама Радмила, да и Тагай в целом чувствовали себя нормально, ведь они находились под защитой Арахны.

— Что-то мне как-то жутковато. Давайте, наверное, забираем корону — и валим отсюда. Где она может быть? — Тагай покосился на Радмилу. — Где у вас мавзолей или крипта? Где-нибудь высоко в горах?

— Если бы, — омертвевшим голосом ответила ему Зорич. — Он был как раз на том месте, где сейчас стоит эта башня. Он как раз и скрыт под нею, — девушка скривилась. — Или превращен во всю эту мерзость.

— Что же, — негромко проговорила Зара. — Делать нечего. Надо идти туда.

— Тебе туда идти нельзя, — покачала головой Радмила. — Тебе и так совсем нехорошо, а там будет вообще край.

— Ладно, — ответила демоница, — постараюсь подобраться поближе, чтобы прикрыть вас огнём в случае необходимости. Вы хоть знак по своем менталу дайте.

И опустилась на гриву лошади.

А Радмила с Тагаем принялись спускаться к замку. Оставили лошадей и кое-как, по развалинам, пробрались к самой башне, над которой всполохами билось алое марево.

Демоны на этих развалинах были, но они, казалось, не обращали особого внимания ни на Зорич, ни на Тагая. Готовясь ко всему, чему угодно, Радмила наблюдала за шевелением стен. Башня была, как будто живая, потому что у тел, из которых она была сложена, ещё дергались конечности. Это было ужасно. Это было невозможно. И всё же это была её реальность.

Как ни странно, основание мавзолея всё ещё оставалось на месте. И Радмила даже отыскала вход, точнее то самое место, где должен был быть вход.

И вдруг сердце её упало в пятки. В немом шоке она узнала людей, которые до сих пор были в одеждах её родовых цветов, но буквально срослись с камнем и подпитывали собственной жизненной силой всю эту безумную, отвратительную кровавую конструкцию.

Радмила даже смогла почувствовать боль своих родных и близких. И вдруг — в одном из искажённых лиц, расположенном прямо на том месте, где должна была быть входная дверь, она узнала обезображенное агонией лицо собственного деда.

Подчиняясь внезапному порыву, она попыталась позвать его:

— Ратемир… Дедушка? — прошептала она, потянувшись к нему сознанием.

Некоторое время ей никто не отвечал. Но вдруг глаза деда открылись и уставились на неё.

— Радмила… — произнёс он, не веря самому себе, в полном шоке. — Ты пришла? Невероятно!

— Да, я пришла, дед, — ответила Радмила, едва сдерживая слёзы. — Я пришла, потому что мне нужна часть ментальной короны Первожреца Арахны. Мне очень нужно попасть внутрь и забрать этот кусок короны, чтобы воссоединить артефакт.

Дед смотрел на неё и внимательно слушал. Она говорила и говорила, как будто не могла остановиться.

— Грядёт Великая битва людей с демонами. Я буду на острие этой битвы. Для этого мне нужна корона. Но я должна воссоединить её. И тогда, во время финальной битвы, она поможет мне. Я встретилась с богиней Арахной, она вновь обратила на нас своё внимание. В решающей битве, дед, я буду вместе с другими Первожрецами богов. Мы все будем участвовать в одном сражении.

Деду было явно очень тяжело. Но какими-то немыслимыми силами он собрал в кулак остатки своего разума, который не утратил за годы пыток.

— Ну, значит, не зря я держался. Не зря я удерживал наш мавзолей все эти годы. Не пустил демонов. Уберёг мавзолей от проникновения, — прошептал он и улыбнулся. — Не зря я столько лет мучился и берёг нашу семейную реликвию! Нет. Теперь я могу умереть спокойно.

— Ты будешь жить, дед, — сказала на это Радмила. — Ты нужен мне живой. Я не могу потерять тебя сразу после того, как только обрела.

— Я уже не человек, — ответил ей дед. — Я не смогу жить вне этих стен. Мои жилы соединены с жилами тысяч людей, впечатанных в эту башню.

— Как мне попасть внутрь? — переспросила деда Радмила.

— Убей меня, — сказал он. — Просто пронзи мне сердце, чтобы я закончил свои мучения в этом мире.

— Я не могу, — покачала головой она. — Ты же мой родственник. Я не могу… не должна убивать тебя!

— Это не будет смертью, — ответил ей дед. — Это будет искупление. К тому же я наконец-то буду спокоен, потому что знаю: корона действительно спасена.

Радмилу бил крупный озноб. Она понимала, что ей невероятно сложно переступить через себя и собственноручно убить близкого человека. Но какой ещё можно было найти выход?

И в этот момент на её плечо легла крепкая рука Тагая.

— Давай, это сделаю я, — предложил он. — Чтобы тебе было проще.

— Нет, — отрезала она. — Я не смогу пойти на это. Дедушка просил это сделать меня, — тихо сказала Радмила. — И я это сделаю.

Она вытащила из-под одежды кинжал, посмотрела на деда, уронила слезу и тихо запела песню на сербском, нечто среднее между военным маршем и грохотом снежной лавины. На пике песни дед присоединился к ней, и кажется, вся башня запела многоголосый воинственный марш. И в этот момент Радмила прервала мучения собственного деда, всхлипнув в этот момент и зажав рот себе рукой, чтобы не закричать. Но он не умирал, как обычный человек. Нет, вместо этого он усох, словно бутон вырванного из земли цветка, и практически сразу рассыпался прахом.

А за ним обнаружилась дверь, ведущая в их семейный мавзолей. Двери очевидно признали её и пустили внутрь по праву крови.

Внизу Радмила с Тагаем нашли самую старейшую могилу, представляющую собой каменный саркофаг. С трудом отодвинули крышку. И внутри обнаружили небольшой, но сверкающий кусок муаса — ту самую недостающую часть короны.

— Теперь надо уходить, — сказал Тагай. — Причём быстро.

Покидая мавзолей, они заметили, что демоны лавиной принялись скатываться отовсюду к развалинам замка. А из самой башни тем временем во все стороны сверкали протуберанцы невероятной энергии. И от этой силы демонов буквально прошивало дрожью.

Естественно, разрушив общий контур, Радмила и Тагай привели здешнюю систему в дисбаланс. При этом они оба понимали, что в принципе не могут ничего сделать против столь огромной толпы демонов. Но сбежать им не удалось.

Все остальные из жертв башни, до сих пор живые, составлявшие её стены, вдруг очнулись, пришли в чувство и забормотали на разные голоса:

— Убей нас… Убей… Прекрати наши муки… Убей нас… Мы хотим смерти… Подари нам забытьё… Подари упокоение… Прекрати наши муки так же, как ты прекратила его… Убей нас…

— Что же мне делать? — проговорила Радмила. — Вырезать всю башню? Но это же не в моих силах. Я не смогу этого сделать.

Она посмотрела на Тагая.

— Да, мы даже вдвоём не успеем, — покачал головой Тагай.

И в этот момент они увидели, что к ним спускается Зара. Она была ещё далеко, но, судя по всему, ей полегчало после прорыва контура.

Радмила не вслух, а ментально послала Заре одно-единственное слово:

— Жги!

И Зара поняла, что от неё требуется. Она направила демонический огонь прямо в эту чёртову башню.

Останки людей пылали, как пропитанная бензином бумага. Башня оплывала. Даже камень, который был в её основании, расплавился, стал текучим, словно лава, и полностью запечатал вход в семейное захоронение Зоричей.

Это был прощальный дар Зары, последний подарок этому месту.

И как только Зара закончила с башней, она тут же рухнула без сил.

— Что с тобой? — снова ментально поинтересовалась Радмила.

В ответ пришли не слова, а скорее образ — один-единственный, но интерпретировать его можно было так:

«Разрушение алтаря чужого бога не может пройти бесследно».

Не раздумывая, ребята подхватили Зару под руки, чтобы утащить её прочь. Но в этот момент поняли, что не смогут пройти обратно через ущелье так, как они пришли сюда. По сути у них есть только один путь, остальные — отрезаны.

Да, у них оставался только один выход.

Они подошли к самому обрыву, глянули вниз, затем переглянулись — и затем все вместе прыгнули в горную речку, стремясь держаться как можно ближе друг к другу.

Русло оказалось достаточно глубоким, чтобы они не разбились. А течение — весьма стремительным, чтобы унести их прочь от этого проклятого места, как можно быстрее.

Вот только куда их принесёт? Это уже был большой вопрос.

* * *

Можно было констатировать, что свершилось практически немыслимое. Никто и не мог предположить ещё совсем недавно, буквально летом, что главы основных кланов сойдутся на земле Молчащих.

Да, сам Светозаров, если бы ему кто-нибудь о подобном даже просто заикнулся, он бы поднял человека на смех, посчитав сумасшедшим.

Но сейчас ставка, где собрались все основные силы для того, чтобы оборонять Империю, находилась на острове Ольхоне, расположенном посреди вод Байкала.

Совет длился уже довольно продолжительное время, и постепенно сюда стекалась всё новая и новая информация о том, что в целом происходит вокруг.

Одним из самых важных докладов в этот день зачитал Ветран Вихрев.

— Итак, мы можем констатировать, — проговорил он, — что демоны благополучно выбрали базой для сбора своих сил в кулак крепость Усть-Баргузин, расположенную с обратной стороны от Ольхона. Чтобы все понимали: это примерно шестьдесят – семьдесят километров по льду от нас. Имейте в виду, это не так уж и далеко. И туда постоянно прибывают новые силы демонов. Разведка продолжает фиксировать вспышки телепорта.

— Остальную экспансию прекратили? — поинтересовался Светозаров Иосиф Дмитриевич.

— Совершенно верно, — кивнул Вихрев. — Они собирают все силы в Усть-Баргузине, стягивают демонические войска в единый кулак.

— И когда нам ждать нападения? — поинтересовался Лан Вулканов, который последнее время был немного потерян.

— Пока неизвестно, — покачал головой Вихрев. — Ясно только одно: против нас будут стоять примерно пять тысяч наших собственных магов, подверженных ментальному контролю. А вместе с ними против нас пойдут демонические легионы.

— Сколько? Ну хоть примерно? — поинтересовался Светозаров.

— Да чёрт его знает, — ответил Вихрев. Он явно не знал, что сказать. — Вычислить их точное количество пока не представляется возможным. Разведка зафиксировала шесть вспышек за три дня. Телепорт работает на пределе загрузки. Будем надеяться, что это будет легионов десять-двенадцать.

— Почему так? — поинтересовался Рарогов.

— А потому что больше такого количества единовременно со стороны демонов в битве не участвовало. Расчёт именно на то, что должен же быть у них какой-то предел! Это был максимум, когда демоны пытались прорваться через оборону возле Горного. Там, как раз участвовало что-то около двенадцати легионов. В конце-концов, это войско. Его нужно кормить! А где и чем его кормить среди зимы в наших широтах? Таким количеством они баргузинские запасы за день должны были сожрать, а на второй — начать жрать друг друга. Но настораживает частота вспышек. Если она сохранится, то на одном из советов я могу заявить и о тридцати легионах, но… — Вихрев покачал головой и даже не стал договаривать то, что хотел.

* * *

Скородум Полуночник всё это время только слушал и переводил взгляд с одного докладчика на другого, потом на третьего. Столько лет прожив на отшибе империи, он не понимал, когда его дом успел превратиться в будущее поле битвы. Оказывается, опала была не самым худшим вариантом.

Для Креслава Рарогова, например, оставалось загадкой, когда же он вообще спит, потому что казалось, что тот находится на совещании всегда.

Сам он чувствовал огромную усталость, но не спешил идти на отдых, несмотря на то, что ему выделили несколько комнат. Хотя перед решающей битвой, конечно, надо было бы отдохнуть. Но, возможно, времени на отдых уже и не осталось. Со стороны Усть-Баргузина стягивались силы такого объема, что оборона Горного теперь казалась детским лепетом.

— Скородум, — обратился Креслав к Полуночнику, выводя того из состояния прострации, — на что мы можем рассчитывать в плане ментальной защиты? Скольких воинов вы сможете защитить?

— Как я уже говорил, — ответил Скородум, — у меня есть двести человек, которых я планировал направить в крепости на Стену. Но кроме них у меня есть ещё старики, дети, женщины. Однако, детям на войне делать нечего. Они нестабильны. И себе навредить могут, и другим. Уверен, что останутся старики и женщины из тех, кто не в положении. Остальных мы должны будем эвакуировать. Итого, оказывать ментальное сопротивление сможет порядка трёхсот менталистов.

— Так, — спросил Креслав, — а скольких магов может прикрыть один менталист?

— Ну, это от опыта зависит, — ответил Скородум.

Он не то чтобы растерялся от вопроса, но, судя по всему, просто не задавался им.

«А зря, — подумал Рарогов. — Потому что это основной вопрос».

— Так, — произнёс Креслав, — нам нужно сюда от двадцати до тридцати магов в ранге от воина до ярого для эксперимента, — он покосился на Светозарова.

— Понял, — кивнул тот. — Сейчас всё будет.

Через полчаса опытным путём определили и огласили на Совете, что менталист уровня гридня может прикрыть от чужого ментального влияния порядка десяти магов.

И арифметика эта была неутешительной, так как оказалось, что на войну против полчищ демонов и пяти тысяч подконтрольных демонам магов оборона сможет выставить всего лишь три тысячи магически одарённых воинов.

— В таком случае, — Светозаров посмотрел на всех присутствующих, — как бы мне не было трудно это говорить, но на эту битву нам нужно отбирать только магов рангом не ниже Ярого. Чтобы наши три тысячи хотя бы могли показать зубы. КПД у нашей обороны должно быть максимально возможным.

По залу прокатились тяжёлые вздохи.

— Да, я всё прекрасно понимаю, — продолжил он, — что чем выше ранг, тем сложнее решиться на то, чтобы потерять подобного мага. Но у нас с вами нет выбора. Я думаю, что другой битвы не будет. Будет только эта, и всё зависит от того, выстоим мы, как под Горным, или нет.

— И каков будет отбор? — поинтересовался Вулкан.

— А какой отбор? — посмотрел на него Светозаров. — Оголить Стену мы не можем. Нельзя исключать, что пользуясь этим сражением, демоны не попробуют нас продавить в других местах. Перекинуть оттуда можно не больше одной пятой. Кто это будет, решат либо командиры, либо если будут добровольцы, то потянут жребий. Остальное — представители родовых дружин, пропрционально живым капищам кланов. Вот и всё.

И тут в разговор вмешался Вулканов, в голосе его проскальзывали истерические нотки:

— Откуда мы возьмём свои три сотни в ранге от Ярого и выше? Вы думаете, что это так просто? У нас демоны уже гребёнкой прошли!

— Я понимаю, что это может быть непросто, — ответил Светозаров, — но клич мы кинули уже во все концы империи. Мы должны это сделать. Потому что, если мы не наберём людей, то проиграем. Проиграем мы не битву, как вам сейчас кажется. Проиграем мы империю. А вы знаете, что будет, если это произойдёт?

Все безмолвно обратили свои глаза к нему — к измождённому, уставшему старику. Да, Иосиф Дмитриевич за последние несколько недель постарел лет на двадцать, а то и на тридцать.

— Все слышали про Тохарскую империю? — спросил он. — Вот и от нашей тоже останется только пыль.

Светозаров покосился на Бутурлина, которого спешно вызвали сюда. Ну, действительно, а кого ещё? Не Чернышова же тащить? Скоро ещё должен был прибыть Паскевич. Эти двое командиров добровольцами вызвались сразу, не желая пропустить битву за Байкал. Когда предложили кандидатуры этих двоих, все главы кланов единогласно согласились с тем, что их присутствие на совете необходимо.

Бутурлин нахмурился, когда вошёл, метая неприязненные взгляды на Полуночника и Вулканова. Он так и не сказал ни слова, только слушал доклады. С другой стороны, его пока и не спрашивали.

— В таком случае мы можем предположить, что наши боевые маги могут выбывать в большей степени, чем прикрывающие их менталисты, — продолжил Иосиф Дмитриевич свою мысль. — Менталистам надо дать приказ, чтобы берегли себя, насколько это возможно. И тогда нам нужно будет собрать ещё резерв.

С этим все были согласны.

— Иван Васильевич, — Светозаров обратился к Бутурлину, — а вы что скажете?

— Нахер ваш резерв, — коротко отрезал тот. — Вы формируете ударный кулак на Ольхоне и должны понимать, что его будут пытаться взять в кольцо со всех сторон и штурмовать нахрапом, не прерываясь на сон и еду. Это будет именно штурм, а не осада. Мы знаем, как действует демоны. Так вот если резерв будет на Ольхоне, то его могут подчинить и заставить ударить нам в спину в силу того, что защиты менталистов не хватит на всех. А если их оставить где-то не берегу, то не факт, что они не станут резервом тех же демонов.

— Можем держать их в воздухе на дирижабле на сверхвысоте, — неуверенно предложил Ветран, — а по команде спустить. Заодно оттуда и отбомбиться можем, если нужно.

Бутурлин задумался над предложением.

— Идея не лишена недостатков, но с отбомбиться — это вы хорошо придумали. Нужно проломить лёд у них под ногами! — пробасил Бутурлин. — Чтобы эти твари шли на дно! Умоем Байкал кровью, но ничего. Вода обновится. Зато империя останется жива. Но это когда они подберутся к нам близко, а пока можно наделать ловушек. Как вы понимаете, магия льда и воды нам сейчас нужны в первую очередь.

— Отлично, — сказал Светозаров и обратился к помощнику: — Соберите магов льда и воды, они нам потребуется. Затем передайте их в распоряжение Ивана Васильевича Бутурлина.

— Слушаюсь, — ответил помощник и исчез.

— М-да… Как не хватает Морозова, — проговорил на это Креслав. — В этих вопросах им равных нет. Как же не вовремя это всё…

* * *

Прошло несколько часов. Креслав, успевший на телеграфе отдать распоряжения в клан, вернулся в заполненный людьми штаб. Воздух был густым от дыма чадящих трав и напряженного молчания. Кроме глав кланов и военных, он сразу отметил новоприбывших: генерала Паскевича, скупого на слова, рядом с Бутурлиным, и — что куда интереснее — пару необычных делегаций.

У стола, в стороне от прочих, сидели маги-погодники в сине-серебряных мантиях с вышитыми символами вьюг и северного сияния. Их лица были суровы и сосредоточенны; они уже направляли свою волю на озеро, и от них веяло леденящей душу стужей. А напротив, словно в противовес их упорядоченной мощи, расположились шаманы. Одетые в потрёпанные, выцветшие от времени одежды из шкур и кожи, украшенные костяными подвесками, они казались частью дикой, древней силы. Их лица, испещрённые глубокими морщинами, не имели возраста.

Совет открыл Светозаров, отложив в сторону свежее донесение.

— Погодники начали работу. Мороз сковывает Байкал. Это наш союзник, — его голос был жёсток и деловит. — Демоны презирают холод. Мы превратим лёд перед нашими позициями в подобие ада для них.

— Верно, — кивнул Бутурлин. — Холод снизит их ярость и подвижность. Тактическое преимущество на нашей стороне.

— Также к нам прибыли те, кто говорит с самой землёй, — Светозаров повернулся к шаманам. — Что говорят духи?

Поднялся старейший из них. Его движения были плавными, словно у подводного течения.

— Ждать, — голос шамана был глух, похож на скрежет льдин.

— Сколько? — резко спросил Бутурлин, всем видом показывая нетерпение.

— Столько, сколько нужно.

Бутурлин встал, его лицо исказила гримаса раздражения.

— Прекрасные советы! Пока духи размышляют, враг копит силы. У нас есть чёткий план: ударить по Усть-Баргузину, когда мороз достигнет пика, и раздавить их логово! Ждать — значит упустить инициативу!

— Нельзя, — покачал головой шаман, и с ним, словно по незримому приказу, поднялись остальные. — Не иди на их землю. Жди. Максимально долго жди.

— Объясните! — потребовал Светозаров, и в его голосе впервые прорвалось напряжение.

— Вы должны принять бой на своей земле. Морозьте их, жгите, но не идите к ним, — стоял на своём старик.

Бутурлин ударил кулаком по столу.

— Почему⁈

Ответ пришёл хором, голоса шаманов слились в единое, неумолимое предупреждение:

— Не все силы ещё здесь. Ждите.

— Какие силы? — не понял Светозаров. — Основная армия уже здесь или на подступах!

— Вы не понимаете, — просто повторил главный шаман.

Поднялся такой гвалт, будто заговорили все и разом. Военные доказывали тактическое преимущество удара, родовичи уверяли, что шаманы не из прихоти просят ждать, менталисты разнимали тех и других.

А вдруг посреди этого крика послышался тихий гул. Звук был вибрирующий, опасный и напомнил Креславу огонь, набирающий температуру… Все здесь собравшиеся имели боевой опыт, а потому на подобные звуки отреагировали мгновенно установившейся тишиной. Озираясь по сторонам, они уставились на совсем юную магичку, едва сдерживающую ревущие внутри неё пламя. Протуберанцы силы выплёскивались из неё, но усилиями её же воли исчезали, не успев никому причинить вреда.

— Пока вы пытаетесь решить как биться с демонами, у нас скоро капищ не останется. Их уничтожают.

Слова, сказанные тихим голосом, возымели эффект бомбы.

Креслав спешно поднялся и подошёл к внучке. Та была бледна, словно мел, и еле держалась на ногах — её всю трясло. Крупная дрожь пробивала её тело с ног до шеи.

И только после того, как он попытался обнять её, чтобы успокоить, до него дошёл смысл слов, которые она сказала.

— Адочка, внучка, успокойся. У тебя инициация прошла повторно?

— У меня? — девушка обернулась к нему, и он понял, что после того, как она пришла и добилась своей цели, на какое-то время просто отключилась, не зная, что делать дальше. — Нет у меня никакой инициации, — произнесла она, и голос её окреп. — Я установила связь с капищем. Проводником стала.

— Ада, но ты же не можешь быть проводником, — непонимающе проговорил Рарогов. — У тебя же огонь тохарский в жилах…

— А ты это капищу скажи, которое умерло, а потом едва ожило за счёт крупиц моей силы по матери.

Только тут Креслав понял, что руки у его внучки обмотаны каким-то тряпьём, сквозь которое проступает кровь.

— Да что случилось-то? — проговорил он, стараясь добавить в голос, как можно больше участия. — Ты можешь толком объяснить?

В этот момент Ада нашла глазами Мирославу и помахала ей.

— Пусть Мирослава посмотрит и покажет всем вам, — прошептала она.

Мирослава приложила ладони к вискам Ады, закрыла глаза и считала воспоминания Ады о последних событиях. Демонстрация не заставила себя ждать.

Понятно, что данная информация вызвала в зале оторопь. От Бутурлина и вовсе слышалась цветастая солдатская брань. Сам Креслав был в курсе, что существует технология по уничтожению капищ, и что знание об этом имела императрица, но вот о том, что эта технология вышла куда-то за пределы её кабинета, он, конечно, не догадывался. И не знал, кто мог добраться до неё.

По сути, вариантов было только два: либо Болотовы на пару с Морозовыми, либо какая-то третья сила — вообще неизвестно кто. Всё это он тут же выдал во всеуслышание. После чего добавил:

— Я лично поговорю с Морозовым.

— И что это даст? — взглянул на него Бутурлин. — Так он тебе и признался во всём!

Тут же кивнул Светозаров.

— Если он предатель, то…

Креслав покачал головой.

— Я так скажу: мало ли, чью он сторону принимает, но Морозов — в первую очередь родович, и родович он стопроцентный. Сам себе и своей родной земле он гадить не будет. Да, он ведёт свои политические игры. Но в принципиальном вопросе он — родович. Он никогда своих не предаст. Он не будет уничтожать основу своего могущества.

Креслав видел, что с ним согласны далеко не все, но имел своё мнение насчёт нутра Ледобора.

— Хорошо, — кивнул Светозаров. — Поговори с ним, но сам понимаешь… Времени почти не осталось.

Креслав отвёл внучку в сторону, намереваясь отправить ту домой первым же телепортом, когда к нему подошёл один из шаманов:

— Иди… И возвращайся с помощью.

Вот и всё, что Креслав получил в напутствие. Но в этот миг его осенило. А ведь ждать можно было не только резервы и основные войска…

«Надеюсь, они говорят о Вите. Он должен вернуться».

Рядом Мирослава, поймав его взгляд, чуть кивнула — её надежды были шире: Витя, Тагай, Радмила, Зара…

* * *

Когда я пришёл в себя в храме, то понял, что само по себе выражение «пришёл в себя» не очень-то ко мне подходит. Я как будто был вне себя, вне своего тела. Я не чувствовал ни рук, ни ног. Точнее, нет, чувствовал, но не так, как привычно. Я даже не знал, как это объяснить.

Я встал и сделал несколько шагов. Ноги не слушались, хотя я и пытался заставить их это делать. Нет, они ходили, но мне было непривычно ими управлять. Как будто меня одели в костюм космонавта.

Я осмотрел своё тело. Да, вроде бы всё было на месте. Татуировки, конечно, изменились, теперь это было что-то иное. А так мышцы подросли. Кажется, ладони стали массивнее. То есть, по идее, я должен был стать ещё сильнее, а чувствовал пока только что-то непонятное. Как будто мою душу упаковали в новое тело. Или как будто костюм был не по размеру. Всё неудобно. Всё не так. Всё непривычно. Всё — не на своих местах.

Я вдруг подумал, что, наверное, очень долго находился без движения — и поэтому такие ощущения. Но всё же я понимал, что и смотреть, и лежать, и ходить, и дышать — мне теперь не так.

Тут я на автомате прикоснулся рукой к поясу и понял, что яйца там больше нет. И сразу же принялся озираться.

Вдруг над моей головой раздались хлопки крыльев, и из-под купола храма спустился в огненном вихре очень необычный, переливающийся различными оттенками пламени, симпатичный — я бы даже сказал, красивый — дракон примерно с меня размером.

— Ты меня что ли ищешь? — спросил он. — А я думаю, когда заметишь, что друга потерял? Может, вообще никогда? Стоит ли к тебе слетать? Ну вот, посмотри, теперь я вот такой. Как тебе? — он махал крыльями и вертелся, чтобы я увидел его со всех сторон. Ну прям модница перед зеркалом, честное слово.

— Классно, — ответил я. — Ничего себе, ты вымахал. Только саламандры-то вроде бы без крыльев были.

— Ну, — Агнос немного замялся, — это, скажем так, временная опция. Потому что тебе в ближайшее время без авиации вообще труба. И на место мы тебя будем доставлять долго и нудно, а у нас, извини, времени нет. Поэтому давай-ка быстренько приходи в себя. И нам с тобой пора лететь.

Затем он оглядел себя, поднял крылья и проворчал:

— Крылья ему мои не нравятся. Я, в конце концов, бог. Что хочу, то себе и отращиваю. И такого размера, какого хочу.

Я рассмеялся, и смех мой тоже прозвучал непривычно под куполом башни.

— Да уж, — сказал я, — очень удобная опция. Особенно, наверное, с дамами.

— Вот ты охальник, — посмотрел на меня Агнос.

— От охальника слышу, — хмыкнул я. — Но на самом деле я рад тебя видеть, дружище. Да ещё в таком прекрасном облике.

— Ну что ж, добрые слова, — он расплылся улыбке, чем-то похожей на оскал, — они, знаешь ли, и богу приятны. Ты как, можешь идти? Потому что нам действительно надо спешить. Я не шучу сейчас.

— Да, вроде как, но всё равно всё как будто чужое, — ответил я.

Агнос хохотнул в крыло, думая, что я не замечу.

— Ты прямо говори, — сказал я ему, — если что-то вдруг не так.

— Ну а что? А как ты думал? — спросил он. — Если тебя сначала разобрали составные части, а потом собрали заново? Естественно, ты будешь себя так чувствовать. Но не переживай. Буквально несколько часов — и ты освоишься.

— Ну хорошо, если так, — кивнул я.

А когда я вышел из храма под расцвеченное красным небо, в густую атмосферу демонического мира, то сразу понял, что что-то изменилось. Во-первых, я стал видеть иначе. Мне этот мир уже не казался погрузившимся в марево. Я ощущал его вполне привычным, как в том видении, где Кем сращивал скалы.

При том, что повсюду я чувствовал бурление силы, причём силы родственной мне. И её было очень много. Вот прям — действительно очень и очень много. И она была везде.

Она, как звуковая волна, в стенах ущелья откатывалась и возвращалась ко мне снова и снова. Затем откатывалась дальше, но возвращалась уже сильнее. Я почувствовал постоянную подпитку. Это было невероятное ощущение.

Я уже не просто прикасался к магии, я сам был магией. И она была вокруг меня. Я мог зачерпнуть её сколько угодно. Но я не сразу понял, что происходит. Лишь потом начал акцентировать на этом внимание.

Пока я шёл к замку Азарета, то заметил, что у многих встреченных демонов в одежде, оружии и доспехах появились вкрапления прозрачного минерала. Муас тут был повсюду.

Он был у демонов-воинов, а также у всех высших.

«Ого, — подумал я. — Оказывается, муас-то уже доставили».

— Агнос, — спросил я спутника, — сколько я пробыл в храме, если муас уже доставили?

Нет, я помнил, как Зара говорила, что с помощью Кема это будет достаточно быстро. Но ведь не настолько быстро, чтобы его уже успели приладить в оружие и доспехи, причём повсеместно.

Я понял, что мне нужен Азарет.

Я попытался обратиться к одному из проходящих демонов, но тот лишь покачал головой. Через минуту я понял, что демон-то этот ощутимо меньше, чем те, к каким я привык. Да и все демоны, находящиеся внутри замка, как-то сильно измельчали.

Они же были здоровые, высокие, смотрели на меня сверху вниз, как на низшего, практически. А теперь они на меня смотрели с опаской.

Затем, кажется, кто-то из них понял, что мне нужно, и молча указал в сторону замка. Я пошёл туда, совершенно не понимая, что вообще происходит. Какого хрена, простите?

Когда я подходил к замку, мне встретился ещё один демон. Увидев меня, тот вдруг развернулся и опрометью ринулся прочь, будто призрака увидел. Как оказалось, он отправился за Азаретом. Тот спикировал с парапета одной из башен прямо и встретил меня на пороге.

И вот тут я вообще перестал понимать что-либо. Просто потому что передо мной, совершенно точно, стоял Азарет. Только вот он тоже стал меньше.

Раньше он был чуть ли не на метр выше меня. Или чуть меньше. А сейчас он был совсем немного повыше, и мы смотрели друг другу в глаза нормально. Мне даже особо поднимать голову не требовалось.

Всё это время Агнос, судя по всему, нагло хихикал в крыло. Ну что ж — он, конечно, бог. Ему можно. Но я ему это ещё припомню.

Я поздоровался с Азаретом. И первый вопрос, который я ему задал, был самым животрепещущим:

— Сколько меня не было? Сколько времени я провёл в храме?

— Чуть больше месяца, — ответил Азарет.

«Больше месяца? — подумал я про себя. — Ничего себе».

Теперь понятно, почему Агнос говорит, что время поджимает. Ещё бы оно не поджимало.

— А то я и смотрю, — сказал я вслух, — что уже и муас пошёл в ход.

— Так и есть, — кивнул Азарет. — За это огромное спасибо. Усиливаем, как можем, свою армию. И вашим, естественно, помогаем по мере сил.

— В смысле, помогаем? — переспросил я.

Я вообще перестал что-либо понимать.

— Это разговор долгий, — ответил Азарет, — но сейчас на него времени нет абсолютно. Тебе срочно нужно к своим.

— А что случилось?

— У вас Стена пала, — ответил Азарет. — Низшие с селекционерами внутри империи.

Отправить