Глава 8

Больше всего меня напрягал тот факт, что тряска не прекращалась. Я примерно помнил, как должны были чувствоваться землетрясения: десять-двадцать секунд максимум, а сейчас горы колошматило уже добрых несколько минут.

Я видел, что на лицах Кемизовых, да и всех остальных, явно читалась паника. Но нам было некогда ей поддаваться.

— Резвый, — сказал я, но мой скакун был рядом, тогда я повернулся дальше. — Рыжий.

И ко мне обернулся конь Аркви.

— Перетаскивайте людей на себе через верх, над трещиной, чтобы мы все вновь собрались вместе

— Ну вот, — проговорил Резвый. — Чуть что, сразу давай на коне выезжать!

— Давай, давай! — сказал я. — Нечего. Меньше слов, больше дела.

Но это Резвый и Рыжий были демоническими тохарскими скакунами. Обычные лошади преодолеть такую трещину были не способны. Поэтому кое-кто из наездников просто отказался покидать их, заявив, что не посмеют оставить испуганных лошадей в одиночестве.

Всё это происходило очень быстро. Я старался ориентироваться по ходу развития ситуации.

Нужно было ещё не забывать о девицах, которых мы отбили в самом начале боя.

Артур Кемизов тоже был не промах. Когда он понял, что не сможет совладать с горами своей обычной магией, он буквально ногой расчистил площадку под собой, как совсем недавно я на выходе из проклятой пещеры. Затем сел на расчищенном месте, закрыл глаза и сосредоточился.

Я был склонен с ним согласиться. Медитация в данном случае была лучшим способом обратиться к корням своей магии и попытаться договориться с природой.

Затем я увидел, как камни вокруг него начинают подниматься в воздух, после чего выстраиваются в каком-то только ему ведомом порядке. Со стороны всё это было очень похоже на некую кристаллическую решётку. И вдруг я понял, что между этими камнями появилась магия, причём вполне себе видимая и осязаемая.

Она сначала неторопливо перетекала от одного камня к другому, затем начала делать это всё быстрее и быстрее. После этого стала буквально метаться между камней.

Кемизов продолжал медитировать. И тут я понял, что он пытается заполучить некий конструкт. С одной стороны, он строил его сам, с другой — черпал для него энергию из самой местности.

И вот как только камни в этом конструкте замерли, то есть оказались в устойчивом положении, а именно — все до единого застыли на своём месте, Кемизов опустил голову вниз, прижал ладони к земле, а губами прижался к камню тракта.

И мне показалось, что он начал общаться напрямую со стихией земли, которая господствовала здесь. Горы вдруг начали успокаиваться. Их всё ещё сотрясало, но всё медленнее и медленнее.

Толчки где-то там, глубоко внизу, которые разрушали всё вокруг нас, напоминали замирающий ритм сердца. Они случались всё реже, становились всё тише и вскоре сошли на нет.

При этом я заметил, что замершие до того в определённом порядке камни в конструкте начали преобразовываться. Они складывались не во что-нибудь, а в руну, которую я показывал Кемизову раньше. Ту самую руну, которую я почерпнул из арсенала демона Кема.

И вот камни, сплетённые в эту руну, вдруг плавно отправились к трещине в скале, после чего гранит, из которого они и были сделаны, внезапно стал мягким, податливым, словно воск или смола дерева.

Все эти камни принялись опускаться прямо в трещину, в эту рассекшую тракт щель. В этот момент до меня стало доноситься бормотание Кемизова.

И чем громче он что-то бормотал, тем более упругой становилась линия связки между краями скалы в трещине, превращаясь постепенно не просто в что-то скрепляющее две стороны разрыва, а в материал, стягивающий их друг к другу, словно резина или клей.

И вот в тот момент, когда, казалось бы, Артур уже стянул края скалы в единое целое, не давая трещине расползаться дальше, и полностью успокоил тряску гор, я заметил, что из носа, из ушей и даже из глаз Артура течёт ручейками кровь.

То, что он сделал, было невероятным и великим, но при этом сам Кемизов уже давно шагнул за предел своих сил. Естественно, я сразу же рванулся, чтобы помочь, чтобы расплавить этот камень, скрепить работу Артура и уничтожить трещину.

Но тут меня как будто электрическим разрядом ударило в бок.

— Что? — не понял я.

И прислушавшись, я смог уловить не то голос, не то, скорее, поток образов:

«Ты сейчас на пределе собственных сил, — передал мне Агнос. — Ты пуст. Свою битву ты выиграл. То, что ты собираешься сделать, будет стоить тебе не просто жизненных сил, а, возможно, и жизни. Но при этом рядом с тобой стоит отец, у которого есть резерв. Он способен это выдержать. Учись делегировать, а не просто всё тащить на своём горбу. Твоя смерть сейчас никоим образом не поможет. Наоборот, она для многих всё усложнит».

Возможно, он говорил как-то иначе, но я понял это именно так. После чего повернулся к отцу и сказал:

— Отец, помоги Артуру, запеки камень.

К тому моменту Артур, потеряв последние силы, уже рухнул на землю, но он практически стянул края трещины. Нужно было их только зашлифовать, заполировать и сплавить этот шрам, чтобы он не расползся в будущем.

Кемизов его, конечно, стянул, но удерживать в таком состоянии долго не сможет. Более того, он скоро вообще потеряет сознание.

— Да конечно, — ответил отец.

Мне показалось, что ему пришлось стряхнуть с себя какое-то наваждение. Так он засмотрелся на работу Кемизова.

— Только делай это через руну, — попросил я.

— Через руну, которую ты показывал? — уточнил отец, поглядев на меня, и затем кивнул. — Хорошо, сейчас сделаю.

И после этого отец начертал руну, которую я подсмотрел у высшего демона, и через неё направил поток пламени, который буквально спаял камень в единый монолит.

Трещины, как таковой, уже не существовало. И как только мой отец это сделал, горы перестало трясти окончательно. Кемизов же в этот момент вырубился, потеряв сознание.

В это время его сын Руслан наращивал вылетевший из дороги кусок тракта. Тот обвалился во время всей этой тряски, и сейчас перед ним был просто склон, но на него необходимо было уложить плиту. Для Руслана это оказалось вполне подъёмно, и он достаточно быстро нарастил недостающий кусок, чтобы мы смогли потом вернуться назад.

Я подошёл к Артуру, чтобы понять, что с ним делать дальше. Чуть раньше меня к нему подоспел лекарь, осмотрел его и сказал, собственно, то, что мы и так знали:

— Магическое истощение.

Я же предполагал, что результатом станет, скорее всего, ещё и поднятие ранга владения.

В Артура влили две порции лечебного эликсира, но больше вливать было опасно. Сейчас самым лучшим помощником для него был нормальный здоровый отдых.

Затем Кемизова-старшего положили на повозку, а вот его сына попросили разобрать ту самую каменную коробку, в которую запаковали женщин, чтобы они не пострадали.

Руслан снял каменную защиту, и мы увидели, что девицы все до одной потеряли сознание.

Оказалось, что коробку сделали слишком плотной, и там было очень мало кислорода. Его не хватило на всё то время, пока женщины находились внутри. То есть пока шла битва, а затем сражение с горами, воздух внутри неблагополучно закончился.

Лекарь подошёл к ним, осмотрел каждую и выдал резюме:

— Кислородное голодание. Они просто потеряли сознание. При всём при этом явно, что все до единой находятся в каком-то то ли наркотическом, то ли ещё каком-то непонятном опьянении.

Он сделал ещё несколько движений руками и добавил:

— Они накачаны какие-то дрянью, причём внутри них её просто полным-полно. И эта дрянь будет выходить ещё долго.

Мы, недолго думая, замотали женщин в наши одеяла и погрузили на разные повозки, чтобы везти дальше.

Примерно в этот момент мы поняли, что без потерь всё-таки не обошлось. Во время нападения освободился сумасшедший разведчик по имени Гордей.

Судя по всему, он попытался прорваться сквозь демонов и погиб именно от их лап. Возможно, просто понёсся куда-то как угорелый и тут его подловили. Выяснили это мы весьма прозаичным образом: когда грузили Кемизова, Гордея в повозке не нашли и принялись обыскивать тела демонов, где его и обнаружили.

Демонов мы свалили в одну большую кучу, и отец с Аркви их сожгли. Гордея сожгли отдельно, собрали его прах и с помощью Руслана Кемизова упокоили его под гранитной плитой с именем воина, датой смерти и эпитафией: «Погиб во имя жизни людей в борьбе с демонами».

Когда-нибудь потом, впоследствии, мы обязательно облагородим его могилу. Но сейчас этим заниматься было некогда, да и не было у нас таких возможностей в полевых условиях.

И только после этого мы двинулись дальше по тракту. Я ехал на Резвом и понимал, что меня буквально валит с него от усталости. Адреналин боя испарился. Я держался из последних сил и, наверное, на деле был в состоянии немногим лучшем, чем Артур Кемизов, который сейчас вообще находился на грани магического истощения.

Тут со мной поравнялся отец.

— Тяжко? — спросил он.

— Вообще никак, — ответил я. — Даже алхимия не помогает.

— Остановимся в ближайшей таверне, — сказал он.

— Отлично, — ответил я, — но только в том случае, если она не будет похожа на предыдущую.

— Нет-нет, — устало усмехнулся он, — храмы разных кровавых богов мы отныне будем обходить стороной.

В принципе, всё получилось, как надо. Следующая же таверна была хоть в куда более плачевном состоянии, чем самая первая, но зато не вызывала у нас ужаса. Тут достаточно неплохо сохранился очаг, да и можно было кое-как обустроить стоянку.

Тем более, как-то совершенно внезапно оказалось, что близится ночь, а в горах она наступает достаточно быстро, тем более поздней осенью. И вот мы с удовольствием разожгли огонь и расположились вокруг него внутри.

Тут, по идее, ничего не должно было нарушить нашего спокойствия. Лекарь по очереди колдовал то над девицами, то над Кемизовым, а отец с Аркви, в свою очередь, прогревали всё помещение.

Назначили дежурных, поели, и я понял, что больше не могу сопротивляться сну, но при этом всё ещё пытался держаться, сонно щурясь на остальных.

— Эй, кстати, — проговорил кто-то из воинов, — а вы вообще видели этих девчонок-то, которых мы освободили?

И тут я про себя подумал, что даже как-то не пришлось особо их разглядывать. Ну то есть женщины и женщины. Чумазые, грязные после всего, что с ними случилось, какая разница? Примерно это самое я и высказал вслух.

— Главное, что это женщины, — сказал я. — А что?

— Ой, да там такие девахи! Это вообще… там такая фигура! Я бы вот, если бы что-то… то, конечно… м-м-м!

Я закатил глаза:

— Только об одном и думаешь⁈

Хотя сам прекрасно понимал чувства бойцов. После завершения боя и адреналинового отката как никогда хотелось почувствовать вкус жизни. А его чаще всего возвращали именно женщины.

— Ну, а что ты хотел? — проговорил воин мысли, созвучные моим. — Я на Стене, знаешь, сколько был? Никого там из женского пола не видел, кроме старых маркитанток. А они уж, знаешь ли, совсем на худой конец.

Я понял, что постепенно проваливаюсь в дрёму.

— Так вот, — продолжал воин. — А после Стены поехали вообще в горы, где на сотню вёрст ни одной крали. Конечно, соскучился по теплу и ласке.

— Что ж, — сказал ему другой, — начинай ухаживать, коль жениться собрался.

— Не-не-не, — запротестовал воин, — про женитьбу я ничего такого не говорю.

Я про себя посмеялся, вынырнул из дрёмы и обернулся к Резвому, который стоял рядом со мной.

— Видишь, не ты один такой. То женщину ему подавай, а как женщину вроде как подадут, так не знает, куда бежать. Обратно на Стену побежит, наверное.

Ну вот, собственно, за такими шутками-прибаутками и проходил вечер. А затем я всё-таки окончательно задремал.

Вообще, как я понял, расслабились все, потому что караул был на месте, и время как раз подходило к его смене. И вот в тот момент, когда многие спали, а все остальные успокоились и расслабились с отварами, сидя возле костра, дежурный услышал вдруг тихий «ой» со стороны входа в таверну.

И только я успел открыть глаза, как заметил, что караульные буквально вылетели на улицу, причём даже не успели поднять тревогу. И в следующий же момент в сторону всех остальных участников похода, находящихся вокруг костра и отдыхающих, полетели ледяные сосульки.

Я успел только создать конструкт с самонаводящимися стрелами, чтобы отстреливать эти самые сосульки и защитить остальных, чтобы их не посекло. Но на самом деле, кроме сосулек, там было ещё много чего: ледяные иглы, какие-то лезвия и чего там только не было.

Если бы не мои стрелы и защитная стена, которой я прикрыл всех наших, то отряд вполне мог бы стать похож на игольную подушечку.

При этом я, уже полностью стряхнув с себя сон, сквозь огонь видел, как у входа создаются морозные сани. Сначала я даже не понял, что это, просто увидел полозья с перемычкой между ними и заметил, как в них запрыгивают тени, завернутые в шкуры. И только тут до меня дошло, что случилось.

Я быстро кинул взгляд на то место, где должны были находиться женщины, спасённые нами, и понял, что они отсутствуют. Оказывается, это те самые девушки, которых мы отбили у демонов, пытаются слинять.

— Держите их! — крикнул я. — Заваливайте вход!

Действовать надо было быстро, пока они не успели далеко убежать. В мою сторону что-то выкрикнули, но не на русском языке. И тут рядом со мной оказался Аркви. Он прочистил горло и рявкнул что-то на том же языке. И вдруг я понял: и женщины, спасённые нами, и Аркви переругиваются на тохарском.

Именно после его фразы вдруг установилась чуть ли не звенящая тишина. Девушки, собравшиеся от нас сбежать, вдруг застыли на месте. Причём вместе с этим застыли и сосульки. В воздухе застыли сани, которые вот-вот должны были сорваться и унестись прочь. Я же задержал самонаводящиеся стрелы, чтобы ни в коем случае никого не поранить.

Со стороны могло показаться, что атака с обеих сторон просто замерла, остановилась, словно в замороженном времени. Между тем Аркви на повышенных тонах начал что-то объяснять девушкам.

Тут я понял, что тохарский знаю из рук вон плохо, точнее, вообще не знаю. Я подошёл к отцу и спросил его:

— Отец, что им Аркви-то говорит?

Тот посмотрел на меня и тяжело вздохнул, после чего ответил:

— Слушай, я тохарский знаю ненамного лучше тебя. А точнее, практически совсем никак. Я только считанные слова узнаю.

— Ну, хорошо, — кивнул я. — И какие слова ты узнал в этом монологе?

— Как минимум два: «дуры» и «свои». Ещё половину нецензурной лексики узнаю, а из тех, что нормальные, только «дуры» и «свои».

— Ладно, — сказал я, — сейчас дождёмся, пока договорятся, потом нам расскажут, а мы пока ни на кого не нападаем, но держим конструкты наготове.

— Ага, и защитные, и атакующие, — согласился отец.

— Как мне кажется, барышни просто приняли нас не за тех, кто мы есть на самом деле.

Затем уже один из дозорных рассказывал, что они заметили, как девушки пошли на выход, но тащили с собой тело Кемизова с приставленным к его горлу ледяным клинком и кричали что-то на неизвестном языке. Но действия их были явно недвусмысленны. То ли в заложники взяли его, то ли пытались шантажировать, чтобы дали им уйти. А дозорные вообще ничего не понимали, пока Аркви, наконец, не вмешался и не смог с ними поговорить.

Я посмотрел на своего родственника. Вот уж никогда не думал, что старик Аркви окажется ещё и лингвистом для полного счастья.

Но, с другой стороны, если бы не он, мы бы все вообще сели в конкретную лужу. Тохары называется, а языка собственного не знаем. А вот Аркви за столько лет его не забыл.

* * *

Можно сказать, что с горем пополам Аркви удалось успокоить девушек. Он смог им объяснить, кто мы такие, куда идём и как вообще женщины попали к нам в отряд. Те отпустили Кемизова.

— Забирайте Артура, — повернувшись к нам, проговорил Аркви. — Девушки сейчас к нам тоже присоединятся.

И вот тот самый воин, который расписывал прелести отбитых нами девушек, вдруг во всеуслышание заявил:

— Нет, ну, вот же, блин, бабы! Одним словом, бабы и есть. Да нас демоны не так сильно поцарапали, как эти разъярённые фурии.

— Ну да, — рассмеялся на это мой отец, — ты ещё с огневичкой не жил. Вот где задницу регулярно припекает, если вдруг что не так. Так что не переживай. Женщина всегда страшнее любого демона, особенно если она обиженная и разъярённая.

Я не смог сдержать улыбку.

— Ты просто не женат, ещё не знаешь, что это такое, — продолжил отец, — а мы уже привычные.

Дальше все разговоры пошли примерно в таком же ключе, и мы с шуточками и прибаутками о семейной жизни с магичками уселись вокруг костра. Спасённым девицам дали горячего настоя и поделились едой. Аркви сел рядом со мной, но так, что главная из женского отряда оказалась с другой стороны от него.

Сегодняшним вечером он работал для нас переводчиком. Ему задавали вопросы: отец, я и даже Руслан, видимо, отдуваясь за отца, находящегося без сознания. Аркви внимательно слушал наши вопросы и передавал их девушкам, а они уже отвечали.

— Откуда вы? — спросил мой отец.

— Из-под Горного, — был ответ.

— Из Горного, что ли? — не понял Руслан. — Так мы сами тоже из Горного.

На некоторое время снова повисла тишина, причём тишина непонимания.

— Они говорят «из-под Горного», — нахмурившись, проговорил Аркви.

— А, ну Горный, Горный, — повторил Руслан. — Но мы же тоже оттуда! Однако вас-то мы там не видели. Вы же про Горный говорите? Около него живёте?

— Нет, — девушка покачала головой. — Мы говорим про Подгорный.

— А где ваш Подгорный находится? — спросил я.

— Карта есть? — вопросом на вопрос ответила девушка.

— Да, сейчас, — мой отец поднялся, достал карту и расстелил её перед ней. — Мы идём вот отсюда, из Урума, вот сюда — в Горячий Ключ. Сейчас ориентировочно находимся где-то здесь, — я следил за пальцем отца, движущимся по карте, и прикинул, что нам осталось примерно пятнадцать километров до конца нашего путешествия, может быть, двадцать.

— А вы где живёте? — продолжал мой отец. — Где ваш Подгорный?

Но девица не спешила отвечать и тыкать пальцем в карту. Она смотрела внимательно на бумагу, затем перевела взгляд на моего отца.

— А откуда вы пришли? — спросила она.

— По тракту, — повторил отец. — Мы пришли из Урума. Это Российская империя.

— А, русы, северяне, — ткнув в нас пальцем, произнесла девушка, но тут же нахмурилась.

— Ну да, можно и так сказать. А вы-то кто?

— Как же вы? Но как же тогда? — в глазах красноволосой девицы явно разливалось непонимание. — Как же вы можете быть своими, если — вы русы? Вы же тохары! — она показала на меня и на отца. — Красные! Тохары!

— Всё так, — кивнул я, стараясь устранить её недоумение. — Просто давным-давно наши предки жили в Агни.

— Агни, — покивала девушка с важным видом.

— Потом во время большого прорыва был исход тохаров на север, — продолжил я. — Теперь вот пытаемся как-то обратно пробраться, заселить свои земли.

— Агни, — повторила девушка и посмотрела на меня уже с большим пониманием. — Но какие же вы — тохары, если даже язык свой забыли?

— Язык — это дело наживное, — ответил я. — Главное, что и духом, и помыслами мы верны своим корням. Но вы так и не ответили: вы-то откуда?

— Мы вышли из Подгорного, — ответила девушка. — И у нас было задание на разведку. Мы — пятёрка.

Она сжала кулак и показала.

— Ударная сила. У нас было своё задание, но мы встретили демонов. Хотели их обойти, чтобы не встречаться, а дальше… ничего не помню.

Аркви старался тщательно переводить каждое слово, даже если девушки запинались. Я же сопоставлял факты из их речи.

— А может такое быть? — проговорил я вслух, но не для кого-то конкретно, но Аркви всё равно перевёл мои слова. — Что, скорее всего, их заметил менталист и взял под свой контроль. Затем их напоили какой-то дрянью, чтобы не тратить на них лишние силы, после чего должны были принести в жертву.

Глаза у девчонок округлились после того, как Аркви закончил перевод. И они чуть ли не наперебой начали что-то тарахтеть.

Как оказалось, у одной сопротивляемость к менталу была получше, и она какими-то отрывками что-то помнила. Что действительно какой-то огромный рогатый демон смотрел на них, ухмыляясь. Потом они куда-то шли, потом она хотела пить, потом замёрзла.

Как я понял, эта девушка была у них капитаном и воздушницей по магии.

Она рассказала всё, что помнила, но закончила фразой:

— Я не хотела верить в реальность всего происходящего, потому что больше всего это было похоже на кошмар, самый настоящий кошмар.

— Ну, кошмар не кошмар, — ответил на это я, — а колонну демонов, которые вас вели в храм кровавого бога, мы ушатали. Если хотите, можем вернуться на несколько километров и показать вам, где мы их сожгли. И вот что характерно, — я ухмыльнулся. — Там мы практически не понесли потерь, а вы нас тут чуть не порешили.

Но теперь я видел, что девчонкам действительно неудобно и они просто не разобрались в ситуации. Полагали, что мы — те самые, которые их захватили или, по крайней мере, как-то с ними связаны.

Разумеется, они все извинились и попросили нас не держать на них зла.

— Хорошо, — я глянул на отца, но понял, что тот полностью отдал мне бразды правления в переговорах.

— Смотрите, в целом и общем мы вас можем провести куда хотите. Одним словом, мы можем помочь вам добраться до вашего поселения. Если же нет, если вы сами справитесь, то мы продолжим дальше держать путь в сторону Горячего Ключа. Вот это озеро.

Я ткнул пальцем в карту.

— Можем сопроводить вас до этого места.

Девушки переглянулись, судя по всему, подмигнули друг другу, а затем их главная, хорошенькая молодая тохарка, сказала:

— Мы с вами до Горячего Ключа.

Я сразу подумал, что это, судя по всему, неспроста, но не стал сейчас лишний раз гадать.

— Тогда давайте условимся так. Если вы идёте с нами, то вы подчиняетесь нашим решениям. У вас есть, разумеется, совещательное право, то есть вы можете указать, где лучше пройти. Естественно, если вы знаете местность, то ориентируетесь лучше, чем мы. Но приказ есть приказ, и его необходимо выполнить. Тактика и стратегия действий будет определяться, разумеется, совместно.

Тохарки ещё раз переглянулись, и затем их предводительница ответила:

— Хорошо, мы согласны, — а после некоторой заминки спросила: — А если не секрет, из каких вы родов? То есть, если вы тохары, то какие рода?

— Ну, вон тот человек, которого пытались утащить с собой с сосулькой у горла, — я указал на Кемизова, — это Кемизов, а вот его сын, — я указал на Руслана, — тоже Кемизов.

— А мы с отцом и Аркви, — я указал на них, — Аденизы.

Девушки снова переглянулись между собой. Сейчас мне уже было совершенно ясно, что они — пятёрка. Им даже не обязательно было общаться друг с другом, чтобы всё понимать.

А вот нам они ничего не говорили. То есть даже на тохарском ничего не ответили, но сразу после этого взгляды всех этих тохарок стали внимательно скользить по нашей одежде, по рунам.

Я видел, как взгляд их главной зацепился за краешек амулета, выглядывающего у меня из-под рубахи.

И так происходило несколько минут практически в полном молчании. Затем девушки снова переглянулись и ответили:

— Хорошо, тохары, мы идём с вами до Горячего Ключа.

Отправить