Глава 3

В самом Горном погода была гораздо лучше, чем в Екатеринбурге. Несмотря на то, что над достаточно близкими хребтами уже висели не то низкие тучи, не то плотный туман. Мы вместе с бесчувственными телами Артема и Миры прибыли на телепортационную площадку. С нами же были и дед, и мой отец. А на месте, у телепорта, нас уже ждали родовичи. Причем кого-то из них я даже узнал по обороне Горного.

Я пожелал удачи Артёму и Мире, ещё раз посмотрел на них и вернулся к телепорту. Дед махнул нам рукой, желая успехов экспедиции, и сел в свой местный экипаж.

Моих друзей забрали. Дед Креслав отправился с ними.

— Ну что же, — сказал мне отец, — в Урум.

— В Урум, — кивнул я. — Как только вернёмся, сразу двинем сюда, чтобы узнать, как дела, — проговорил я больше для себя, заранее программируя на конкретные действия.

В Уруме погода была пасмурной, несмотря на то что находился он в двадцати километрах от Горного. Более того, тут я даже ёжился от пронизывающих ветров, и иногда мне приходилось подключать внутренний обогрев, чтобы не замерзнуть. Тут мы провели два часа для того, чтобы полностью собрать весь наш отряд: десять человек с фон Аденами, десять человек с Кемизовым. Кроме меня, отца и Аркви, а также наших лошадей, тут были еще солдаты из отряда отца.

Я полагал, что Дмитрий отправится с нами, но нет, он так и остался на Стене.

Когда мы все собрались и заняли места на своих лошадях, то вышли из Урума и двинулись верхом в сторону бывшего заброшенного имперского тракта, ведущего к озеру Горячий Ключ, а от него и дальше, в земли бывшей Тохарской империи, где сейчас, по слухам, была безлюдная пустыня. До приграничных столбов нас ещё провожали местные вояки. Затем простились с нами, пожелали успехов, и мы отправились в путь, уже исключительно своими силами.

— Да, — проговорил Резвый в моём сознании, — и пообщаться-то не с кем, сплошные обычные кони, неразговаривающие.

— А Рыжий что? — спросил я.

— А Рыжего я уже достал, — хмыкнул Резвый. — Он мне всё простить не может Искру. Говорит, что я должен ему её уступить, раз она мне не нравится.

— А ты почему не уступаешь? — спросил я. — Она же тебе не нравится.

— Послушай, — Резвый говорил так, как будто хотел призвать к моей совести, — давай этот вопрос мы с тобой решим позже, когда вернёмся. Ладно?

— Ладно, — сказал я, — без проблем.

Первая часть пути, примерно сорок километров, обошлась без каких-либо осложнений. Дорога тут всё еще часто была ровной, без каких-либо серьёзных завалов и тому подобного. Но зато уже чувствовался холод горной зимы. Я надел на себя специальный тёплый бушлат и прогревал себя изнутри уже в постоянном режиме. То же самое в основном делал и Резвый, поэтому мне было в общем-то тепло, а вот другие наши спутники мёрзли.

Впереди нас ждали родовые земли. В какой-то момент я нагнал отца, и мы двинулись рядом, благо, ширина тропы пока ещё позволяла это делать.

— Отец, — сказал я, — у меня есть вопрос, ответ на который я никак не могу принять сам. Мне хотелось бы поговорить с тобой.

— Да конечно, — ответил он. — Спрашивай.

— Я хотел бы узнать, как так вышло, — начал я. — Если это имперский тракт, вот эта широкая тропа, по которой мы движемся, то в теории это же получается уже не территория Российской Империи. Как нам выдают землю за пределами страны-то?

Отец хохотнул.

— Ты тоже дошёл до этого? Ну, видишь ли, давай начнём вот с чего. Земля эта исконно наша, тохарская, и находилась она соответственно на территории Тохарской империи. Если по этому тракту идти довольно-таки далеко, мы как раз попадём в Таримскую впадину. Но дело-то в том, что как таковой Тохарской империи уже не существует четыреста лет. И вот тут Екатерина Алексеевна поступает довольно-таки хитро.

Он огляделся при словах об императрице, словно переживал, что нас могут подслушать, но мотнул головой и продолжил:

— Учитывая того, что наследников у Тохарской империи нет уже четыре сотни лет, некому предъявить права ни на землю бывшей империи, ни на престол. Поэтому наша императрица основывает из тохаров новые дворянские рода и дарит нам нашу же землю. И тут, видишь, как оно выходит? Получается, что с одной стороны тохары даже рады: они получают собственную землю, в которой они сильнее, чем в землях Российской Империи. Но загвоздка вся в том, что подчиняться они уже будут не Тохарской, ведь её не существует, а Российской Империи.

Некоторое время он сидел на своём коне молча, глядя в даль, где скрывался извилистый тракт. Но затем всё-таки закончил свою мысль.

— И вот таким незамысловатым образом те, кто сможет продержаться на своих исконных землях, станут дворянами в Российской Империи. А государство получит дополнительную военную силу и ещё прирастёт новыми землями. Вот такая хитрая барышня — наша императрица. И тут я соглашусь: мозгов ей не занимать.

— Да уж, — сказал я, — как-то это всё не очень с моей точки зрения.

— Ну а что? — ответил на это отец. — Посмотри, мы же радостно идём на свои же земли, возвращаемся, пусть на окраину, но собственной империи. И понятно, что мы будем защищать их до потери пульса, эти земли. Но тут, — он посмотрел на меня, — всё-таки надо отдать должное нашей императрице. Дело в том, что мы снабжены ресурсами. Нас готовы поддержать и военной силой, и артефактами, и практически всем, чем угодно. Потому что Империи выгодно, чтобы форт-посты начинали постепенно отодвигать границу и расширять Империю. Поэтому и ситуация примерно такая.

— Почему мы не могли прийти на эту землю раньше сами, без благоволения императрицы? — спросил я.

Нет, я понимал, мы состояли на военной службе, но всё-таки какая-то часть меня отказывалась принимать всё сказанное.

— Ну а что ты хотел? — сказал мне отец. — Ты же понимаешь, что империя не будет ждать, пока её окраины захватят демоны. И, по сути, она нам отдаёт наши земли, но захваченные враждебными существами. Поэтому я могу сказать, что она больше всё-таки права, чем неправа.

— Спасибо, отец. Я понял тебя, — ответил я.

Пару раз нам встречались обвалы, но не сильные. Тракт был ещё достаточно широким, и мы справлялись с этими завалами на раз-два, хотя, конечно, не мы, а Кемизов практически в одиночку. Только раз ему помогал его совсем молоденький сын Руслан Кемизов. Он был даже младше меня на четыре года. Зато силы в нём были немалые. Как минимум, уровень Гридня.

Ещё моё внимание привлекли таверны, разбросанные по тракту тут и там. Конечно, все они были заброшены; в них уже многие десятки, а то сотни лет не ступала нога человека. Но нам нужно было найти какое-нибудь хорошее место для привала, и мы искали что-то подходящее. Я думаю, что раньше всяких гостиниц, трактиров и таверн тут было гораздо больше, но всё, что было создано из дерева, давным-давно развалилось, превратившись в пыль, которую унёс безжалостный ветер, за некоторым исключением. Зато каменные строения всё ещё оставались. Зайдя в несколько из них, я понял, что опасаюсь обвалов, потому что, хоть строения были каменными, многие стены внутри покрылись трещинами и не выглядели надёжными.

И тогда где-то на середине пути до озера Горячий Ключ мы нашли то, что искали. Эта таверна была не просто каменной. Она была как будто выточена в скале. Я думаю, что сначала здесь была просто пещера, которую специально расширили изнутри. Сделали переборки и прочее. Вот она выглядела надёжно. Кемизов, увидев её, тоже сказал: «Вот это дело, эта подойдёт».

— А те, что мы прошли мимо, — спросил я, — ты бы мог починить?

— Мог бы, — кивнул тот, — но на это ушло бы много времени. А я знал, что мы сможем найти что-то подходящее. — Он быстро укрепил пару колонн, которые с течением времени покрылись трещинами, и у нас получилось отличное место для привала.

Тут было всё, что нужно: очаг, дымоход, даже родник, сочившийся из стены, а потом убегающий куда-то вглубь по специальному желобку. Теперь нам нужно было только разжечь огонь.

Ну, у нас с отцом и с Аркви это, конечно, не вызывало ни малейших трудностей, но всё-таки дрова надо было отыскать. Я вышел из таверны и подошёл к Резвому. Тот реально дрожал и скакал с одного копыта на другое на свежевыпавшем снегу.

— Это что, блин, такое? Что происходит? Что это за белое такое, а? Зачем оно мне нужно? Надо тут сделать как-то потеплее.

— Ты сам можешь сделать потеплее, — хмыкнул я.

— Да, но тогда все что-нибудь увидят. А мне нельзя, чтобы меня замечали. Давай лучше пойдём по пустыне погоняем. Там было так прекрасно, тепло.

— Ну и где я тебе сейчас пустыню-то найду? — усмехнулся я.

— Вот вечно меня в этот холод везут, — ворчал конь.

— Резвый, — сказал я, повернув его морду к себе, — если ты хочешь, могу вернуть тебя обратно Искре.

— А, нет-нет-нет, мне всё нравится, — сразу же ответил на это конь. — Курорт практически… Мне прям так тепло сразу стало. Отлично. Ну, подумаешь, белая ерунда какая-то валяется. Всё, ничего страшного.

— Давай, — сказал я. — Нам нужно найти дрова.

На самом деле они не были таким уж необходимым элементом, но всё-таки на них огонь держался дольше и лучше. Буквально в километре мы увидели несколько брёвен. Видимо, тут было что-то вроде придорожной лавки, брёвна которой ещё не превратились в прах. И то она находилась под скальным навесом, именно поэтому, по всей видимости, стихия не так сильно отыгралась на ней.

Когда мы вернулись, в пещерной таверне весело потрескивал огонь в камине. Но он пока поддерживался лишь силами Аркви. Старик сделал это для того, чтобы все остальные смогли отогреться после дороги под пронизывающим ветром.

Мы с отцом развесили огоньки по стенам для того, чтобы внутри стало достаточно светло, чтобы видеть, куда наступаешь, и уютно. Лошадей тоже завели внутрь и поставили у входа. Сами же расположились на спальных мешках и прочем, положив под голову куртки, так как температура внутри быстро поднималась до терпимой. Перекусывать тоже решили все вместе, достав из запасов то, что взяли в дорогу. Но прежде надо было сделать кое-что ещё.

Вообще-то прогреть всю эту таверну для нас с отцом не представляло никакой проблемы. Мы бы могли и собственным теплом нагреть каменное строение. Но всё-таки человек — такое существо, которого танцующее пламя в камине успокаивает, даёт ему чувство уюта. Именно поэтому мы сходили за дровами. А потом нам необходимо было положить запас дров в камин так, чтобы он не загорался сразу, а прогорал равномерно, чтобы можно было не поддерживать огонь, а всю ночь прожить на одном запасе дров. При этом тепло в помещении сохранялось бы всё это время.

И у нас был такой армейский фокус на Стене: когда мы складывали дрова особым образом, нижние поленья, постепенно прогорая, давали возможность верхним поленьям скатиться ниже, но всё сразу огнём это не охватывалось, а прогорало именно постепенно. Главное в этом фокусе было положить дрова одинаково с двух сторон, чтобы не было перекосов в какую-либо сторону.

И вот мы встали с отцом по разные стороны камина и начали укладывать брёвна определённой величины накатом с двух сторон. Теперь огню, резвящемуся в камине, нужна будет минимальная подпитка, не затрачивающая даже нашего внимания.

Но для самой укладки требовался определённый навык.

И вот, когда с двух сторон горки из поленьев были сложены, мы посмотрели друг на друга. И я даже удивился тому, что каждый из нас делал одно и то же. То есть идентичность и выполнение задач были просто нереальные. И справились мы в один и тот же момент, то есть полностью синхронизировались. Кемизов, внимательно наблюдавший за нашими действиями, вдруг не выдержал и похлопал в ладоши.

— Слушай, — сказал он, — Боря, я не знаю, как ты так вымуштровал сына, но я, когда на вас смотрел, мне казалось, что один — это отражение другого. Вы как единый организм, разделённый на две части. Симметрия просто идеальная. У меня сложилось ощущение, что не только ты, но уже и твой младший сын на Стене лет пятьдесят точно служит.

Мой отец покосился сначала на Кемизова, а потом на меня.

— Нет, — он покачал головой, — это не моя заслуга, точно. Это просто у меня мальчик способный.

— Ну-ну, — кивнул Кемизов, — способный. Всем бы эту способность так в голову вкладывать, — и он посмотрел на своего сына.

Впрочем, я считал, что его сын тоже способный и он сейчас зря меня так нахваливает.

— Мы — молодые, вообще способные, — хмыкнул я.

— Да, это понятно, — ответил Кемизов. — Просто хорошо бы всем знание не на ошибках нарабатывать, потому что многие ошибки смертельны. А вот так в процессе обучения все бы уже подготовленными шли на Стену. Это было бы отлично.

Тем временем огонь в камине совсем разгорелся, дымоход оказался рабочим и отлично отводил дым. Брёвна прогорали ровно с той скоростью, с которой нам было нужно, и требовалась совсем небольшая струйка магии на то, чтобы огонь не сожрал их полностью.

Тем временем остальные уже навели уют, и мы оказались в очень приятном месте, где не чувствовалось опасности, а отблески огня плясали по стенам пещеры, создавая иллюзию древней жизни. Можно было даже расслабиться. Я знал, что и перед пещерой стоят дозорные и разведчики ушли в разные стороны, чтобы наш покой никто не потревожил. Мне и самому надо было идти в дозор, но потом, уже ближе к утру.

А сейчас мы грелись у очага. Наши полные животы переваривали пищу, а мы попивали взятый из дома имбирный эль. Уж не знаю почему, но именно его отец предпочитал в походах. Мы сидели вчетвером: я, отец, Артур Кемизов и Аркви.

И тут я понял, о чём хочу поговорить с Кемизовым. В конце концов, он был тохаром. И даже не просто тохаром — его предки стояли рядом с моими предками плечом к плечу. И снова, перед моим внутренним взором, появилась та монументальная картина, когда двое остановили мощный портальный прорыв демонов, запечатав этот портал. Да, они полностью истощили ресурсы, став статуями самим себе, но это было неважно — они спасли невероятное количество людей.

И вот теперь один из потомков того Кемиза сидел сейчас рядом.

— Артур, — сказал я, — если ты не устал, я хотел бы с тобой поговорить.

— Всегда к твоим услугам, Виктор, — усмехнулся Кемизов. — Слушаю тебя.

— Не так давно, где-то в самом начале осени, — сказал я, — мы с Аркви выбрались на территорию Тохарской империи.

— Ого! — хмыкнул Кемизов. — Ничего себе!

— Да, мы с ним дошли до Агни. Это бывший региональный центр северной части империи.

— Так, — явно заинтересовавшись, проговорил Кемизов, — и что вы там увидели?

Я ему рассказал в общих чертах всё, что мы увидели с Аркви по пути в Агни, в самом городе и дальше. Отдельно я остановился на тех самых статуях перегоревшего Арена Адена и окаменевшего Кемиза. И я расписал это так, что перед всеми нами предстала невероятная, грандиозная картина. Даже у Артура глаза округлились, потому что он пропустил всё это через себя. Смог увидеть, смог почувствовать силу предков. Да и отец тоже смотрел на меня, не отрываясь.

— На самом деле, я даже не представляю, как они смогли упаковать весь этот открытый портал с легионами демонов в расплавленную магму. То есть они не просто закрыли проход из портала, — говорил я, — они разорвали плоть земли, вырвали оттуда поток лавы и залили им этот самый выход из портала. Они добрались до разлома, находящегося глубоко-глубоко внизу. Но, к сожалению, река ушла неизвестно куда. Я полагаю, что именно из-за этого большая часть Тохарской империи стала пустыней. Там жара стоит просто неимоверная. И тектонический разлом всё ещё здесь, совсем на поверхности. Магма залегает не глубже, чем в полукилометре.

— О-о-о, — сказал Кемизов, — я бы хотел на это посмотреть.

— Я надеюсь, что твоё желание сбудется, — сказал я. — Но самое главное, о чём я хотел рассказать, заключается в другом. На твоём предке, на груди окаменевшей статуи Кемиза, висел амулет, очень похожий на вот этот.

Я достал собственный амулет и протянул его Артуру.

— Этот я снял со своего предка, с Арена Адена, но мне амулет упал прямо в руку. Затем я попытался снять амулет с Кемиза для вашей семьи, но он мне не дался.

— Да он бы и мне не дался, — хмыкнул Артур.

— Это ещё почему? — приподнял я бровь.

— Ну, тут как раз всё просто, — ухмыльнулся Кемизов. — Мы-то боковая ветвь, в отличие от вас.

Я переглянулся с отцом. Артур, увидев это, от души хохотнул.

— Ой, да хватит вам переглядываться, — сказал он. — Вы что думаете, все, кто выходил тогда из Тохарской империи, не помнят, какую жертву отдали Аденизы при спасении людей? Благодаря кому все сейчас живы? Все всё помнят. Именно поэтому никто ничего не сказал, когда вы сменили фамилию с Аденизов на Аденов, чтобы вас не убили, и никто вас не сдал за эти четыреста лет. Но при этом все мы помним, что вы — всё-таки основная кровь, вы — потомки монаршей семьи, а мы всё же из боковой линии. А чистота крови всё-таки очень многое значит. Так что амулет не дался бы не только тебе, но и мне тоже по той простой причине, что крови от Кемизовых во мне очень-очень немного.

— Послушай, Артур, — сказал я, — но кое-что произошло после этого. Мы там встретили питомцев, которые были чем-то сродни нашим скакунам. Это такие странные создания, похожие на сороконожек.

— Сколотуры, да, — кивнул Кемизов.

— Вот-вот, верно: сколотура. И она была с нами. И вот ей амулет упал в пасть, после чего она сбежала. Я-то думал, что она прибежит к вам.

— Да нет, — покачал головой Кемизов. — Скорее всего, где-то проснулась кровь прямой ветви, и сколотура, верная клятве и служению, отдаст его лишь представителю основной крови, то есть главной ветви.

— А вы не знаете, кто это? — удивился я. — Вы разве не все вместе уходили?

— Нет, — покачал головой Кемизов. — Мы-то с вами не знаем, но нам передавали из поколения в поколение, что там была ужасная паника. Спасались, кто как мог. И куда и когда пропала внучка Кемиза, который закрывал вместе с вашим предком портал и спасал Агни, из тех людей, кто дошёл сюда, никто не знает. То есть её либо настолько хорошо спрятали, что невозможно было отыскать, либо куда-то увезли в неизвестном направлении. Но если кровь проснулась, то я без претензий. Это значит, что где-то возродилась наша прямая кровная линия. И, наоборот, для меня это очень добрая весть.

Мы — тохары. И некогда у нас была своя империя. Я сейчас смотрел на Артура Кемизова, на своего отца, на Аркви и понимал, что именно сейчас, сидя в этой самой выдолбленной в пещере таверне, мы не просто устроили привал на пути к нашим родовым землям. Нет. Мы начали какой-то новый отсчёт, новую страницу не только нашей судьбы, но всей нашей Тохарской империи.

— Артур, — сказал я, — вот императрица отдаёт нам наши же земли, при этом организовывая новые дворянские роды Российской империи.

— Так, — кивнул Кемизов, мгновенно став серьёзным. — И что ты хочешь по этому поводу спросить?

— А вот если бы была возможность вернуться в Тохарскую империю полноправным представителем рода, тохаром, вы бы вернулись?

Кемизов некоторое время смотрел на меня молча. Затем достал трубочку, кисет, забил в него табак. Отец потянулся к нему и дал огоньку, чтобы Артур раскурил трубку. Затем тот сделал пару затяжек, посмотрел на меня и вдруг рассмеялся.

— То есть должно было пройти четыреста лет, — сказал он сквозь смех, — чтобы кто-то из Аденизов вновь пробудил в себе амбиции правителя.

— Да ничего я не пробудил, — ответил я. — Я просто интересуюсь.

— Нет-нет, напротив, — Кемизов снова стал серьёзным. — Я говорю это не с сарказмом. Просто ты пойми: далеко не каждый человек может править. Многие не способны на это. Тут нужно иметь особый склад ума. Далеко не каждый человек может и способен объединять вокруг себя людей. И далеко не каждый правитель, да и просто человек во власти, способен находить и правильно расставлять те ключевые фигуры, которые ему помогут и будут его опорой.

Он снова затянулся, посмотрел в камин, на пламя, и затем обернулся к нам.

— Твой отец, — сказал Артур, перевёл взгляд с меня на отца, хохотнул, — да простит он меня на откровенность, он — хороший воин, хороший боевой товарищ, но как политик он у тебя никакой. Вот в морду дать — это всегда пожалуйста. А вот как разбираться с чем-то, думать, соображать хотя бы полчаса перед тем, как в морду дать. Это не его профиль. И брат у тебя старший такой же. Вот он весь в отца. А в тебе…

Артур задумался, выпуская дым колечками.

— В тебе я вижу не только боевые качества. Ты ценишь не только боевых товарищей и возможность дать в морду. Ты ценишь всех и пытаешься вокруг себя выстроить сеть из доверенных людей. А для политика и для будущего правителя это очень многое значит. И я тебе так скажу, Виктор…

Он снова затянулся, с удовольствием смакуя дым, после чего продолжил:

— Если Аденизы решат вернуться в империю или хотя бы просто понемногу начнут отвоёвывать собственные земли, Кемизовы пойдут за ними. Это я обещаю. И вот эта наша первая вылазка, именно на Горячий Ключ, она тоже не случайна. Это станет нашим первым форпостом для возврата в империю.

— Артур, — сказал я, — я обещаю, что сделаю всё для того, чтобы тохары вновь обрели свою империю.

— Я обещаю поддерживать тебя во всём, сын, — сказал мне отец.

— Я обещаю быть с вами в этом праведном деле, — сказал Артур Кемизов.

— Я обещаю хранить вас, покуда жив, — негромко сказал Аркви и улыбнулся.

Мы обменялись обещаниями. Без клятв, без крови. Но это тут сейчас и не было нужно. Затем мы посидели ещё немного, но серьёзных разговоров уже не было, и мы разошлись ночевать. А я некоторое время ещё лежал без сна: мне было о чём подумать.

В том числе и насчёт чистоты крови. Насчёт того, что тохары на самом деле хотят вернуться на родную землю. Мы там, в конце концов, сильнее, и мы скучаем по родным местам. И хоть все родились здесь, мы так же прекрасно понимали, что просто так сорвать целый род с насиженных мест и вернуться обратно в ничто, в занятый демонами мир, просто нереально.

Это нужно было делать постепенно, понемногу отодвигать демонов от границы, продавливать их. И пусть сделать это сложно, потому что мы привыкли, что есть Стена, которая защищает, а всё, что перед ней, принадлежит демонам. Однако же попытаться продавить их и выдавить с тохарской земли всё-таки стоит.

Я почувствовал, как возле моего бока разлилось тепло. Судя по всему, Агнос был со мной полностью солидарен.

Отправить