Глава 12

— Дай угадаю. Куб? — прищурился я. Мысль о таинственной тюрьме мятежных Инков давно не давала покоя. Оттуда во время хаоса в Городе вырвалась Алиса и множество других заключенных. Она что-то говорила о Печати Омега, но вся информация в Архиве Стеллара по этому поводу была засекречена.

Инки посмотрели на меня… странно. Как на безумца, высказавшего невероятно крамольную мысль. Как будто я коснулся того, что усердно стараются забыть.

— Куб скрыт. Его охраняет Мора, — резко бросила Ракша. — Об этом не стоит и говорить!

Значит, Мора. У каждого из архонтов Города своя сфера деятельности, и Заклинательница Теней, выходит, отвечала за правосудие и надзор за Кубом. Возможно, ее влияние в Совете объяснялось именно этим. Я сделал себе зарубку — подробнее выяснить биографию и способности таинственной Моры.

— Да уж! — я с удивлением наблюдал, как при упоминании о Кубе бледнеет Гелиос. — Трогать Куб опасно. Большинство тех, кто там сидит, вообще не стоит выпускать. Никогда.

— Ну почему же… — протянул Корвин, хищно улыбнувшись. — Что-то в этом есть. Если туда засунули Мерка или Кастора, они многое могут рассказать о подлости наших архонтов.

— Мы не знаем точно, там они или вообще мертвы. Если там, то под какой Печатью. И кого мы выпустим еще, кроме них!

— Одержимые ведь вскрыли Куб во время удара по Городу? — спросил я. — Разве после этого внутри остался кто-нибудь из старых заключенных?

— Одержимые сняли только Омегу, — ответил Корвин. — Даже они не решились трогать Бету или Альфу. Я уже немолодой, Грэй, но встречаться с Мягким, Сантой или Швеей не хочу!

Я потребовал объяснений. Куб — он же Инкарцерум, Карцер, известная под множеством имен тюрьма для А-сущностей, построенная Прометеем давным-давно — была неким табу для Инков Города. Неприятная, болезненная тема. Говорили о ней крайне неохотно, упоминали вскользь — примерно так же жители Энджело реагировали на расспросы об Одержимых.

Куб построил Прометей. Из Осколка Черной Луны, задолго до того, как Город превратился в столицу людей, а Первый Легион набрал силу. Он был расположен в месте, координаты которого тщательно скрывались. Это была экстрамерная тюрьма, состоящая из нескольких уровней-Печатей. Туда с самых ранних времен Города заключались бесплотные души Инков-преступников, о которых до сих пор ходили страшноватые легенды. Узурпаторы, убийцы и главы кровавых культов, сами ставшие олицетворением зла. Я догадывался, что многие из них научились обманывать систему Стеллара, догадывался, как сложно было зачистить сверхлюдей, посчитавших себя новыми лордами Земли. Однако — Первый Легион когда-то справился с этой задачей.

Самая древняя и страшная Печать Альфа — под нее навсегда помещались «неисправимые», чьи злодеяния унесли тысячи жизней. Опаснейшие твари, не подлежащие освобождению в принципе. Инки мельком упомянули неких «Варлордов», уже известного Учителя «Вечной Стаи» и иные имена, ничего не говорящие мне. Печать Бета — «пожизненное, до особых обстоятельств» — статья, которая в перспективе подразумевала помилование, и последняя Печать, Омега — временное заключение на некий срок. Именно под Омегой «сидела» Алиса, и именно эту Печать сломали Одержимые, выпустив ее при крахе Города. То, что они, при всем своем отчаянии, не тронули другие Печати Куба, говорило о многом.

— Сколько там вообще заключенных Инков? — спросил я.

— Никто точно не знает, — неохотно ответила Ракша. — Сотни, наверное. Очень надеюсь, они никогда не выберутся. Они понесли заслуженное наказание.

— Как Ворон?

— Ворон — солдат и воин Легиона, хоть его и сделали чудовищем! — отрезала Ракша. — Он был одним из достойнейших Инков Города. Те же, кто сидят под Альфой — просто кровавые твари. Под Бетой — немногим лучше, но им тоже не место среди живых. Единственное исключение — Печать Омега…

— Почему же их не уничтожили сразу? — спросил я.

— А об этом нужно спрашивать тебя, — криво усмехнулась Ракша. — Именно Прометей создал Куб, и именно он настаивал на заключении, а не уничтожении Инков. Поэтому Легион старался брать врагов живьем, и из-за этого правила, между прочим, погибло немало наших…

Я знал ответ. Прометей не хотел окончательно убивать, потому что ресурс Инков невосполним. Потому что предвидел ситуацию, когда все резервы Стеллара будут исчерпаны. Возможно, он собирал души отступников, чтобы в решающий момент провести массовое обнуление и пополнить ряды Инков.

— Я согласен, Куб трогать нельзя, — произнес Часовой. — Это нас дискредитирует еще больше. Вообще-то я говорил не о Кубе. Есть куда более реальная цель. Центр биотехнических разработок Легиона.

— Живодерни Орфея? — усмехнулась Ракша.

Я слышал об этом месте. Зловещие слухи проникали в Тимус и циркулировали между трибутами, передаваемые тревожным шепотом. Некоторые одаренные, получившие сильные или необычные азур-мутации, навсегда исчезали. И больше никто и никогда их не видел. Поговаривали, что их отправляли в секретные лаборатории Легиона. Об этом что-то слышала Ириан, и это знание пугало ее. «Код Немезида», генетическое секвестирование, направленные азур-мутации людей, создание «детей Фурия» и иные программы опытов над людьми — все эти тайные разработки производились в биотехническом центре, которым заведовал Орфей.

Из последующего разговора я понял, что Инки Легиона тоже знают немногое. Об Орфее ходили нехорошие, душные слухи. Секретные лаборатории, где навсегда исчезали одаренные, были его любимой игрушкой. Что там происходило да и само расположение базы главы Техномантов оставалось тайной для большинства Инкарнаторов. Но никто не сомневался, что там проводились нехорошие опыты над людьми, схваченными Немезидой. Слишком много намеков просачивалось наружу, некоторые вещи не получалось скрыть — впрочем, ощутившие свою безнаказанность архонты особо и не старались.

— Отличная мысль, — после короткого раздумья кивнула Ракша. — Это укромное местечко, где не может быть много охраны — иначе мы бы о нем уже знали. И они вряд ли ожидают удара… да даже если так, не сумеют быстро замести следы.

— И это как раз то, о чем говорит Грэй. Куча компромата. Ведь наверняка там гнездилась и Немезида. К сожалению, при обыске в Тимусе мы не нашли в ее кабинете ничего важного — скорее всего, Шепот уже успел почистить улики, но…

— Есть один момент — мы не знаем точно, где находится это место! — нахмурилась Ракша.

— Во втором кольце, где-то в районе Фабрики, — сказал Часовой, — Орфей часто наведывался туда, скорее всего — лаборатории замаскированы под один из цехов, подземный или наземный.

— Фабрика тянется на сотни миль! Искать можно бесконечно!

— Да. Но есть кое-кто, кто точно знает.

— И кто же это?

— Ворон! — сказал Часовой. — Его же там… модифицировали.

Инки замолчали. Наверное, вспоминали хищный носитель Ворона, больше похожий на крылатое насекомое, чем на человека.

— Да, возможно, финальные модификации Ворон проходил именно там, — наконец произнесла Гелиос. — Его развитием занималась группа Орфея, он должен знать. Но захочет ли Ворон рассказать? Мы все видели, во что он превратился. И мы… лишили его носителя.

— Дадим ему временное тело и попробуем допросить, — сказала Ракша. — Грэй, что думаешь?

— Его сознание сильно изменено, — сказал я. — Он был безумен и одержим жаждой мести. Как изменяется сознание, попав в новое тело? Способно ли оно излечиться?

— Когда как. Многие психические изменения нельзя повернуть вспять, — ответил Часовой. — Поэтому неисправимых и сажали в Куб под Печать Альфа. Некоторые лечатся свежим носителем, некоторые нет. Нельзя предсказать.

Я ощутил безумие Ворона в Башне Пустоты, почувствовал его маниакальную жажду крови. Тогда показалось, что это неизлечимо, сознание убийцы Одержимых навсегда утратило адекватность. Но потом я вспомнил Алису — и нечто подобное в ее психике, связанное со Зверем. С моей помощью спутнице почти удалось вернуться в нормальное состояние, хотя в начале нашего пути оборотень казалась больше животным, чем человеком. Может, и Ворон сможет? По крайней мере, мы должны попробовать…

— Хотите его выпустить? — фыркнул Корвин. — Он же абсолютно неуправляем. А с его боевым опытом в любом состоянии может наделать дел.

— Подстрахуемся. Что мы теряем? У Ворона будет нулевой носитель. Ноль Азур. Он неопасен, — прищурилась Ракша. — Поговорим с ним — если что, развоплотим и засунем обратно в анимариум. У вас тут есть карцеры?

Карцеры на базе «Солнцеруких» нашлись. Целый отсек, больше похожий на шлюз космического корабля. Идеальная тюрьма для Инкарнатора — сплошные, полностью изолированные камеры под прицелом датчиков L-поля. Ни единой щели, куда может ускользнуть бесплотная анима, прочнейшие металлические стены из бериллиевой бронзы, высший уровень защиты. В одной из соседних сейчас под круглосуточным надзором сидела пленная Аразу — с ней, как выразился Корвин, уже начали работать. Но пока безрезультатно.

К стене был прикован сидящий труп. Обе руки — в проушинах наручников, составляющих одно целое со стеной, голова свесилась на грудь. Я не знал, кому он принадлежит: судя по возрасту и одежде, видимо — мертвому легионеру с Источником. Будущий «нулевой» носитель для Ворона.

Мы вошли. Я, Ракша и Корвин. С шипением закрылась круглая автодверь. Я активировал криптор и извлек два предмета.

Два анимариума, тяжелых цилиндра, покрытых идеограммами загадочных Ши. Одинаковых, как два птичьих яйца. Раньше я бы спутал их, но после апгрейда таламуса замечал мельчайшие детали, и с ходу определил: чуть более темный, с едва заметными потертостями вокруг «крышки», принадлежал Оскалу, а второй, с характерной царапинкой ближе к основанию, я нашел на теле Герды. Значит, анима Ворона в нем…

— А что во втором? — будто невзначай спросила Ракша, когда я убрал анимариум Одержимого в криптор. Вопрос интересный — я и сам не знал, что там внутри. Бешеный цейтнот не дал времени на изучение — проверять содержимое азур-артефакта Ши в Тимусе было глупо и опасно, а позже просто не выдалось возможности. К тому же требовались определенные меры предосторожности.

— Наследство Оскала. Хочешь посмотреть? — взглянул я в единственный пронзительно-синий глаз, и легат неожиданно стушевалась. Я четко ощутил ее секундное замешательство — ведь там могло оказаться что угодно. Например, заключенная азур-сущность неизвестного ранга.

— Оскала? Ого. Пожалуй, что обойдусь, — ответила она. — Выпускай Ворона!

Из раскрывшихся лепестков диафрагмы мгновенно вылетела анима — теперь, благодаря «Азур-Зрению», я прекрасно видел ее, белесый сгусток А-энергии, похожий на вытянутую каплю. Он закружил по карцеру около нас, изучая обстановку, несколько раз облетел вокруг и, наконец, остановился, завис перед нашими лицами. Если присмотреться, внутри полупрозрачной оболочки угадывалась невероятно сложная движущаяся структура.

— Ворон! — ровно произнесла Ракша. — Не глупи. Воплощайся!

Я осторожно коснулся чужой анимы «Повелителем Стаи». Да, это был Ворон, узнавался слепок его обожженного сознания. Он не сопротивлялся вторжению — я вновь почувствовал темное, гневное безумие. Однако помимо него внутри мерцало любопытство и нечто вроде пробуждающейся надежды. Подобное чувство испытывала Гелиос, когда впервые узнала меня. Я послал настойчивый сигнал, образ мертвеца, давая команду к инкарнации — и дух Ворона, крутанувшись вокруг руки с Десницей, послушно нырнул в тело.

Труп ожил. Раны неуловимо затянулись, по коже пробежала дрожь обновления. Человек заскреб ногами, со стоном поднял голову, разлепил веки. Сплюнул. Неразборчиво выругался.

— Неужели, срань небесная… — пробормотал он. — Неужели…

— Идентификация, Ворон, — приказала Ракша. — Немедленно!

Новорожденный Ворон хрипло рассмеялся, глядя на нас. Носитель ему попался брутальный — крупный небритый мужик с лицом, изуродованным тремя страшными шрамами.

— А это зачем? — он подергал руками, зажатыми скобами настенных оков. — Боитесь меня, что ли? Даже такого?

— Никто тебя не боится, — ровно произнесла Ракша.

— Ага, я вижу, — насмешливо кивнул Ворон в сторону напряженного Корвина, держащего руку на рукояти Нотунга. — Прямо расслаблены, как булки моего дедушки.

— Послушай, Ворон. Когда-то ты был мне другом, — сказала Ракша. — Мы дрались вместе, помнишь? Я…

— Дружба? В жопу дружбу! — перебил ее Ворон. Я ощутил нарастающую волну ярости. — Где были друзья, когда меня заперли на Полигоне? Ни одна сука не пришла на помощь. Восемьдесят, сука, гребаных лет! И после этого ты говоришь мне о дружбе? Да пошла ты!

Корвин шумно выдохнул. Его глаза превратились в злые щелки, а меч на палец выскользнул из ножен.

— Заткнись! — зарычал он. — Ты не в том положении, чтобы…

— Сам заткнись! Сучка из выводка Фенрира, прихвостень предателя-Феникса и… — он перевел бешеный взгляд на меня, — недоносок с Десницей, который ни хрена не Прометей! Какого хрена вам надо?

Жестом остановив шагнувшую вперед Ракшу и дрожащего от ярости Корвина, я присел перед ним на корточки — так, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Глаза Ворона превратились в дыры, через которые хлестала черная ненависть. Но это была вполне человеческая эмоция, которую можно понять. Он был очень крутым парнем и делал всех на Полигоне. Исполняя свой долг, стал лучшим воином Города и не побоялся замарать руки, а в ответ его подло предали и заперли на Полигоне, побоявшись даже объясниться в открытую.

— Помнишь, в Башне Пустоты ты хотел разрезать меня на куски? — спросил я, глядя ему в глаза и удерживая ментальный контакт. — А я сказал, что ты выйдешь оттуда только в моем анимариуме? Так и случилось.

— Хочешь тоже порезать? — понимающе усмехнулся Ворон. — Валяй, мальчик. Я не боюсь боли.

— Нет, зачем? — ответил я. — Пытать Инка — глупо. Я просто предоставлю тебе выбор. Как тогда, в Башне.

— Когда ты вошел туда, на тебе не было Десницы, — вдруг хрипло сказал Ворон. — Выходит, она была спрятана где-то в Башне?

— В нескольких шагах от того места, где ты резал меня на куски, — процедил я. — Обидно, да?

— Нет. Я много раз обыскивал там все, — оскалился Ворон. — Значит, Прометей спрятал ее так, что найти мог только тот, кто знает.

— Значит, — подтвердил я его догадку.

Ворон молчал, не отводя глаз. Мы пребывали в ментальном контакте — и он не мог не ощущать мою холодную решимость. Сломать его волю можно было только одним способом — доказать, что я сильнее. Он должен был понять, что мои слова не блеф, а неотвратимая реальность.

— Выбор простой, Ворон! Ты ответишь на наши вопросы. Не захочешь — отправишься обратно в анимариум, — сказал я, ощущая, как злая гримаса сводит лицо. — Будешь жить там, пока я не найду Куб. Если ответишь — я подумаю, как оставить тебя в мире живых.

— То есть выбор между вечным пленом и твоим словом? — хрипло рассмеялся Ворон.

— Именно так, — подтвердил я. — Решай быстрее. Корвин!

Крестоносец неуловимо выхватил клинок, его острие застыло в дюйме над головой пленника.

— Давай, Ворон. Давай! — усмехнулся он. — Подсласти мне день!

— Не дождешься, ублюдок, — снова сплюнул Ворон. — Сначала я хочу услышать вопросы.

— Где находится тайная лаборатория Орфея? — спросила Ракша. — Та самая, ты знаешь, о чем я.

— Ого! Вижу, вы решили покопаться в грязном белье? — оскалился Ворон. — Это воняет изменой, Ракша! Перчатка Прометея… вы что, решили копнуть под архонтов? Бунт? Мятеж?

— Не твое дело. Где лаборатория?

— Орфей в моем списке, — произнес Ворон. — Отдадите мне его — скажу.

Его ментальный фон сменился, от внезапного удивления к пробуждающейся надежде. При звуке имени «Орфей» сознание Ворона окрасилось багровыми всполохами гнева. Он ненавидел его намного сильнее, чем прочих, это было невозможно скрыть. Его заинтересовали мои слова, очень заинтересовали, хоть он и пытался не подать виду. Я усилил давление «Повелителя», обхватывая его сознание чуткими мысленными пальцами. Без апгрейдов, без Геномов — нулевой носитель очень легкая жертва. Почему-то он вообще не защищался, и это казалось странным. Я сосредоточился, пытаясь отыскать причину — Ворон не принадлежал к тем людям, которые что-то делают просто так.

— Ты не понял, Ворон, — произнес я. — Торговаться будешь с Кошками. Ты отвечаешь на вопросы. Безо всяких условий. Я думаю, как поступить с тобой. Не отвечаешь, идешь жить в анимариум.

— Других вариантов для вас не будет. Кончайте меня! — осклабился Ворон. — Дар внушения, неплохая попытка, парень, но ты никакой не Прометей.

А теперь он играл, просто проверяя нас на прочность. Хитрый тип — мгновенно ощутил нашу слабость, заинтересованность в нем, как в ключе к лабораториям, и сейчас пытался продать себя как можно дороже.

— Тогда зачем ты отдал салют там, в Башне? — медленно спросил я, не отводя глаз. — Зачем?

— Мне показалось, что, — запнулся Ворон, пытаясь вырваться из тисков моей воли, но было уже поздно, он даже не сумел отвести взгляд, хотя очень хотел это сделать. — Да пошел ты! Вместе со всей вашей дерьмовой компанией — идите нахрен!

Я вдруг понял, почему он не блокирует пси-влияние, хотя осведомлен о моем даре и наверняка умеет защищаться. Я изучал его — а он меня, пытаясь отыскать знакомые созвучия. Подсознательно Ворон верил и надеялся на возвращение Прометея, ему просто требовалась точка опоры. Мгновенным прожигающим импульсом я переслал ему видео с Аурелией-Немезидой, тот самый козырь, убедивший многих в моей подлинности. Теперь он знал все. Разорвав наш контакт, я поднялся на ноги и разочарованно бросил:

— Да что с тобой, Ворон? Ты же был воином Первого Легиона, приносил Клятву! Я хочу тебя вытащить, а ты… Жалко смотреть на то, во что ты превратился. Корвин…

Глаза Ворона на мгновение закатились. Я знал, что сейчас он ускоренно просматривает присланный мной ролик — и ощутил, что надежда ослепила его, как вспышка сверхновой. Я жестом приказал Корвину убрать меч и отойти на пару шагов, внимательно наблюдая за пленником. Внутри него происходила борьба. Я непроизвольно вздрогнул, когда Ворон одним резким движением протащил свои кисти сквозь проушины наручей. Металл выдержал — кости и плоть нет, со страшным хрустом превращаясь в кровавое месиво. Выглядело это ужасно, по полу и стенам поползли алые потеки брызнувшей крови.

На лице освобожденного Ворона не дрогнул ни один мускул. Он согнул правую ногу, становясь на одно колено — и вскинул окровавленную культю в воинском салюте Легиона, одновременно склоняя голову.

— Айве! — хрипло каркнул он. — Хорошо, что вернулся. Я — с вами.

Перед моим внутренним взором вспыхнул присланный информационный пакет. Файл-карта с алой координатной отметкой. Как и предсказывал Часовой, лаборатории Орфея находились в районе Фабрики.

Удар было решено нанести немедленно. Я уже осознал, что Ракша предпочитала молниеносные и неожиданные броски — вряд ли архонты ожидали, что буквально через час после их грозного предупреждения, всполохи которого еще не угасли в небе, все четыре мятежных Когорты откажутся от развертывания и пойдут ва-банк, глубокой ночью ударив в разные места инфраструктуры Города. Мы должны ошеломить противника, вырвать у него инициативу первого хода.

«Волчьи Головы» — десантируются в район гидросооружений, чтобы захватить станции, снабжающие Город чистой водой. «Солнцерукие» и вспомогательная Когорта Уайта — попытаются взять под контроль Фабрику. А наши основные силы, «Железные Пауки» и «Буреносцы», ударят по Вратам Зигфрида, ключевому проходу между второй и третьей Стеной. Если взять Врата под контроль, Город будет полностью отрезан от внешнего снабжения. Все эти направления атаки были стратегически важными и одновременно ложными, призванными отвлечь внимание от захвата лабораторий Орфея. Я четко понимал то, что ускользало от Ракши — мы могли выиграть несколько сражений, но в перспективе неизбежно проиграем, если не найдем то, что ударит по Совету Архонта изнутри самого Города.

Планировать было легко — гораздо сложнее пожинать плоды.

Наш флаинг медленно снижался, серебристой стрелой мелькнув над бесконечными серыми ангарами Фабрики. Здесь, между Стеной Прометея и Стеной Зигфрида, находились сотни цехов, работающих на инфраструктуру Города, тут разворачивались сложные производственные цепочки, обеспечивающие бесперебойную репликацию тысяч предметов. Частично освещенные территории тонули во мраке, но кое-где уже были заметны огни начинающихся пожаров. Воздух сотрясала беспрерывная пальба вперемешку с рычанием боевой техники Легиона, а вдалеке грозно рокотал калибр покрупнее. В ночном небе бешено метались лучи прожекторов, на горизонте медленно поднималось пульсирующее зарево, окрашенное инверсионными следами. Там действовали Когорты Бурана и Техниона, там начиналось первое крупное сражение за Врата — и было очень похоже, что малой кровью мы не обойдемся.

Я не хотел этой войны. Но избежать ее было невозможно — слишком много противоречий накопил Город за время моего отсутствия.

Флаинг мягко коснулся посадочной площадки. Прибыли. Неприметный серый ангар с модульным комплексом фабрики репликации, один из сотен подобных. Координаты Ворона указывали именно на это место. Теперь нам предстояло проникнуть внутрь и взять его штурмом.

— Мы на месте, — сказал Ворон, взятый с собой в качестве проводника. — Вроде бы ничего не изменилось… Предупреждаю — это местечко не для слабонервных. Готовы?

Отправить