Глава 7

За всеми этими делами Грабина напрочь вылетела у меня из головы, вспомнил я о ней, только когда позвонил Грабин-старший и осторожно поинтересовался, сколько она у нас еще будет гостить и принято ли решение по их поводу. Я ответил, что сообщит об этом сама Дарина, и отправился проверять, что там с ее Меткой. Первым делом, правда, я дошел до Грекова, чтобы забрать у него Даринин телефон и предупредить, как я хочу решить с ней вопрос. Он покривился, но правоту мою признал, правда на прощание брякнул:

— Допрыгаешься, что девицы из тебя веревки вить будут. Давай, я тебя к девочкам свожу? Знаю один элитный бордель — там на любой вкус найдется. А то как у тебя дело до свадьбы дойдет — еще очень и очень нескоро с твоей запредельной занятостью, знать не будешь, что с женой в постели делать.

— У меня глубокие теоретические знания, — усмехнулся я, вспомнив впитанное из модуля Соблазнения. — Проблем точно не должно возникнуть.

— Пора их в практические переводить. Теоретические знания — не всегда гарантия успеха.

— Я подумаю, — ответил я и направился к Дарине, на самом деле размышляя, не воспользоваться ли предложением Грекова. Секс без эмоциональной привязки — возможно, как раз то, что мне нужно. В последнее время я в постоянном напряжении, которое нужно как-то сбрасывать. Невеста под боком его лишь усиливает.

— Илюша, — расплылась Грабина в улыбке, стоило двери открыться. — Я так тебя ждала, и ты наконец-то пришел.

Выглядела она намного лучше, чем когда я ее в последний раз видел: ни бледности, ни затравленного выражения на лице, ни текущей из носа крови.

Первым делом я проверил отпечаток клятвы на ауре. Что ж, он действительно изменился, подтверждая сразу две вещи: окончательную смерть Живетьевой и влияние этого на Метку.

— Не передумала давать клятву?

Она поморщилась.

— Клятва, опять клятва. А если откажусь?

— Выпну отсюда с концами, — честно ответил я.

— Какой ты грубый… — надула она губы явно прикидывая, как ко мне лучше подкатить.

— А что, нужно будет убить со всей вежливостью? — хмыкнул я. — Ну прости, смысла в этом уже нет. Даже если начнешь что болтать, это пойдет только на укрепление нашей репутации. И вообще, у вашего рода есть все шансы стать целительским родом под патронажем императора, а ты недовольные рожи корчишь.

— И здание дадут, на которое я укажу? — оживилась она, враз забыв о попытках меня охмурить.

— С некоторой вероятностью. В пределах разумного и возможного. Может, ты захочешь здание министерства внутренних дел.

— Зачем нам такое огромное? Ты еще дворец предложи, — усмехнулась она.

— Его ты при всем желании попросить не сможешь. Стаминские его взорвали.

— В каком смысле?

— В прямом. С помощью бомбы, привезенной Арсением Ромуальдовичем Живетьевым лично.

Разумеется, предположения Грекова я высказывать не стал, Грабиной достаточно той версии, что транслируется во всех новостях. Девушке действительно хватило и этого, она ошарашенно покрутила головой.

— Похоже, я многое пропустила из-за этого вашего недоареста. Арина Ивановна часто говаривала, что он туповат, но это даже для него слишком. Тупее было бы, только если бы он лично приехал и взорвал. Вовремя мы оттуда вышли, и хорошо, что я клятву не роду Живетьевых давала, а лично Арине Ивановне.

— Может, тогда не стоит связываться с другой клятвой? Отправитесь в свободное плавание, так сказать.

— Нас сожрут, — уверенно ответила Грабина. — У нас из своего только дом был. Мы — талантливые целители, но открыть лечебницу для нас неподъемно. Так что да, клятва. А с твоей стороны — помощь. В том числе и со зданием, и с оборудованием.

«Это она про тот позорный артефакт, на котором тебя обследовали? Он вообще бесполезен для диагностики. На нем ничего не видно».

— У меня сложилось впечатление, что существующие артефакты практически бесполезны для целителей. Я имею в виду нормальных, сильных, практикующих целителей.

— Это так, но они придают вес лечебнице, — пояснила Грабина. — Ни одна приличная лечебница без своего сканирующего артефакта не обходится. Пациентам внушает уважение эта бандура, делающая толстенную распечатку после солидного дорогого обследования. А так да, почти любой целитель сделает сканирование и быстрее, и точнее. Но здесь не про точность, здесь про престиж.

— Определенные вложения сделаем, — согласился я. Все же это будет лицом уже моего клана. — Клятва и договор?

— А что получу я после клятвы?

— Доступ к знаниям Древних по целительству. Это раз.

«Но не ко всем», — всполошился Песец.

«Разумеется. Первых пяти уровней ей за глаза хватит».

«Это правильно, — он успокоенно кивнул. — Иначе эта ушлая особа найдет, как все клятвы сбросить к своей выгоде. Ты ей интересен только как приправа к основному блюду, которое и само по себе хорошо, если ты понимаешь, о чем я. Ей нужны сила, знания и власть».

— Доступ к лучшим целительским зельям. Необязательно моего производства, но по моим рецептам. Это два. Защита и помощь императорского рода. Это три. Клятва и договор?

— Клятва и договор, — согласилась с тяжелым вздохом Дарина. — Договор будет подписывать мой дед, как глава Рода.

— Тогда вызванивай его, чтобы приезжал, иначе меня сложно будет потом отловить.

Дарина согласилась, позвонила с возвращенного телефона своим родным, после чего дала-таки ту самую клятву, из-за которой и был весь сыр-бор, не отступив ни на шаг от варианта, предложенного Грековым.

Текст договора же был составлен по моей просьбе Степаном Шишкиным, который внезапно оказался в юрисконсультах почти у императорского рода. Феде я доверял больше, но у него пока нет прав вести подобные дела, да и опыта поменьше. Конечно, были еще юристы Шелагиных, но Грабины шли под мою руку, поэтому я считал правильным использовать своего. Можно сказать, проверенного в деле.

— Ну? — требовательно сказала Грабина.

— Что ну? — удивился я.

— Ты обещал передать знания после клятвы. Клятву я дала. Знания где?

— Знания будут передаваться не привычным для тебя способом, а несколько необычным. Сразу блоками, разделенными по уровням, — пояснил я. — После получения первого же блока тебе захочется спать, а ты мне нужна при разговоре с главой твоего рода. И блоки сразу все получить нельзя, только с перерывом в один-два года. В первом блоке для тебя, подозреваю, не будет ничего нового, но иначе их не передать, только последовательно один за одним. И с большими перерывами.

— И второй через год? — возмутилась Дарина. — Я чувствую себя обманутой и использованной.

— Второй можно будет через полгода, при условии, что ты активно станешь использовать все из первого. Вообще, активное использование заклинаний — залог того, что впитывание новых знаний пройдет без эксцессов. От меня это никак не зависит.

Я принял вид честного человека, которого пытаются обвинить в обмане, но кажется, Дарина не слишком мне поверила. Выглядела она не особо довольной, несмотря на то, что остальные договоренности будут выполнены в ближайшее время. Вспомнила про них и она.

— Кому теперь отойдет императорская собственность?

— Не знаю, а что?

— Есть несколько интересных вариантов. Подозреваю, что здание можно отжать, пока не определились наследники.

«Вот это я и имел в виду… — скромно поскреб перед собой правой лапой Песец. — У нее аппетиты будут только расти».

— Это к Грекову, — сразу открестился я от криминальных идей одной из представительниц почти вассального рода. — И только после того, как договор с родом Грабиных подпишем.

Патриарх Грабиных приехал очень быстро. Как будто ожидал где-то в районе выезда на шоссе. Он казался эталонным целителем — улыбчивый, добродушный и располагающий к себе с первого же слова — поэтому я сразу заподозрил в нем опасного человека, который думает отнюдь не только о пациентах. Договор он сразу попытался переработать: внести несколько своих пунктов, а несколько моих убрать. Степан меня предупреждал о возможной торговле и даже пояснил, от каких пунктов можно будет безболезненно отказаться, потому что вставил он их как раз на такой случай. Поэтому я сделал вид, что пошел на поводу у Грабина-старшего и убрал два своих пункта, а вот его наотрез отказался вставлять. В конце концов, они куда заинтересованней во мне, чем я — в них.

Грабин сообразил, что больше меня не подвинет, и неохотно согласился на отредактированный вариант. Бумажные копии подписывать никто не стал, сошлись на электронном варианте, который был электронно же подписан в реестре обеими сторонами: старшим Грабиным и Олегом, как моим опекуном. После чего Грабины отправились к Грекову узнавать вероятность отжатия почти бесхозного имущества.

Не знаю, до чего они договорились, но вернулась Дарина одна, и довольная, как стадо слонов. Значит, пообещал Алексей Дмитриевич удовлетворить их немаленькие запросы. Оставалось только передать ей первый блок целительства — и на ближайшие полгода мои обязательства конкретно перед Дариной закрываются, остаются только перед ее родом.

Я отправил девушку в целительский сон, надел браслет-змейку и вставил нужный модуль. Подождал, пока знания скопируются Грабиной в мозги, снял змейку и убрал в свой пространственный карман. Теперь, главное, не встречаться с ней, пока она не успокоится, поняв, что ничего интересного не получила. Ничего, в следующем блоке уже наверняка найдется ей неизвестное. А до этого времени пусть побесится, с этим я ничего не сделаю.

Конечно, я ее предупредил, что это всего лишь стартовый пак, но с точки зрения целителя он наверняка слишком незначительный. Узнает она об этом только завтра утром, а мы с Шелагиным-младшим уже этим вечером отбываем в Верейск. Его зовут дела княжества, которое теперь полностью в его подчинении, хотя пока и без переданной реликвии, меня — тоже зовут дела. Здесь же всё налажено (разве что повара я бы усыпил и добавил ему в голову знаний по кулинарии — очень уж отличались от моих в худшую сторону блюда, им приготовленные) и может прекрасно обойтись без моего вмешательства. Если же последнее срочно понадобится, то у меня есть дорога через Изнанку и Портал в собственную башню, которую я закрыл и на которую навесил кучу охранных заклинаний перед тем, как ехать в аэропорт.

Бо́льшая часть вещей, которые я держал в руках, были вещами Глюка и он сам. Артефакт, изменяющий собачью внешность, я доделал весьма приблизительно, и нынче щенок напоминал непонятную помесь овчарки с кем-то очень предприимчивым, но трудно устанавливаемым. Артефакт требовал доработки, чем я займусь в Верейске. На время перелета хватит и этого.

С Беспаловыми лично попрощаться не получилось, потому что они обе не вернулись ко времени нашего отъезда. К Шелагину-старшему мы заглянули, но он был настолько занят, что еле смог выделить пять минут, чтобы сказать до свидания. Так что провожать нас пошел только Греков, и то — только до машины.

— Илья, мое предложение в силе и на следующий твой приезд, — все же не удержался он от намека. — Лишним не будет.

— Хотите сказать, что в Верейске этого нет?

— В Верейске всё на виду, а здесь — полная конфиденциальность.

— Это вы о чем? — спросил Шелагин-младший.

— Да так, неважно, — ответил Греков, хотя мог бы ляпнуть, что выполняет работу за друга по подготовке сына к взрослой жизни. С него сталось бы.

До аэропорта мы доехали нормально. Проблемы начались уже там. Даже не в самом аэропорту, а в княжеском самолете, где оказалась бомба, как сразу сообщил мне Песец.

— Это даже не смешно! — возмутился я. — Сколько можно? Если мы под охраной императорских служб, почему они до сих пор не убрали свое устройство из нашего самолета.

— Оно точно есть?

— Точно. — Я показал место, где находилась бомба. — Звоните, Александр Павлович, пусть забирают. В нынешней обстановке никакая бомба не лишняя.

Наш вылет задержался почти на час, потому что все отделы министерства внутренних дел не хотели признавать эту бомбу своей, каждый тыкал на соседа. В конце концов Шелагин-младший разозлился и заявил, что если в течение пятнадцати минут устройство не заберут, то он вернет его лично, специально пролетев над министерством внутренних дел и отправив обсуждаемый предмет в свободный полет вниз. Это заставило службы задвигаться, устройство демонтировали и даже принесли нам извинения.

— Думаю, нас не собирались убивать, — решил успокоившийся Шелагин. — Заминировали давно, еще по приказу последнего императора, а потом в суматохе забыли. Приказ никто не отменил, вот и…

— Нужно узнать, кто не отменил. Такой человек точно не на своем посту. Потому что он либо некомпетентен, либо сделал это намеренно. В последнем случае с той стороны еще будут покушения.

— Грекова натравлю, — пообещал Шелагин. — Да он и сам не успокоится, пока не узнает.

Я на всякий случай проверил еще раз на взрывные устройства — вполне могли одно снять, другое поставить, если случившееся было не халатностью, а диверсией. Но больше ничего криминального не нашел, поэтому мы наконец загрузились в самолет, а тот через несколько минут пошел на взлет. Глюк устроился у меня на коленях и с интересом таращился в окно.

— Илья, могу я тебя попросить? — внезапно сказал Шелагин.

— О чем?

— Не мог бы ты не обращаться ко мне Александр Павлович? Лучше папа или отец и на ты. К чему эта официальность? Она при посторонних еще как-то объяснима, но когда мы наедине…

Я мог бы ответить, что он сам виноват, что я считал своим отцом совсем другого человека. Но виноват ли? Кто знает, как поступил бы я на его месте: поверил бы любимой или целителям, которые в один голос утверждали, что у него не может быть детей. А после моего рождения Зимин вполне авторитетно заявил, что я — не Шелагин. История оказалась куда запутанней, чем виделась со стороны.

— Не обещаю так сразу, но попробую… отец.

— Спасибо. Тебе комнату у нас подготовили.

— Спасибо, но нет. У меня целый дом на двоих с дядей в Философском камне, а там лаборатории и мастерские. Лучше вы… ты к нам. Комнату подберем не хуже. Защита однозначно лучше.

Он рассмеялся.

— Я бы рад. Но мне слишком далеко добираться по утрам, а дел много.

— У меня примерно такая же ситуация. Долги по учебе придется закрывать. Мне их, конечно, могут закрыть по твоей просьбе, — я сделал над собой усилие и перешел на ты, — но это будет неправильно. Я могу сам сдать и сдам. Не нужно, чтобы говорили, что я учусь только благодаря фамилии.

— Тебе есть что на это ответить, — заметил Шелагин. — А разговоры такие пойдут в любом случае. Некоторым просто нравится говорить про других гадости.

— Зато я буду уверен, что под ними нет оснований. И те, кто учатся со мной, это подтвердят.

Кроме Бизунова, разве что. Подозреваю, что мой стремительный взлет вызвал в нем еще большее чувство вселенской несправедливости. Он теперь будет ревновать еще сильнее. И ведь не объяснишь ему, что Фурсова мне на фиг не сдалась. Разве что успокоится, если она переведется в Дальград? Ей же Верейск не нравился, мечтала отсюда уехать. Живетьевой нет, можно забыть про ее поручение и жить как хочется.

«Это она когда мечтала? Когда не подозревала, с кем учится в одной группе. А теперь она отсюда не уедет, помяни мое слово, — насмешливо хмыкнул Песец. — Более того, ваша группа в ближайшие годы начнет разбухать и разбухать. И вообще, Верейская академия алхимии станет самым популярным учебным заведением на то время, что ты там учишься».

Мне даже возразить было нечего, потому что слишком много людей из тех, с кем я был когда-либо знаком, внезапно вспомнили о моем существовании. А некоторые так вообще оказались навязчивыми до неприличия. Мой черный список в последнее время стремительно рос, потому что общаться с такими людьми не хотелось. Свой круг общения я подбираю сам. И из тех, кому все равно на мое происхождение. В эти выходные я планировал пригласить к себе Федю и Дашку. В конце концов, я им обещал. И сидр собственного приготовления у меня пока остался.

Отправить