Глава 9

На ужин пришлось идти вместе с Глюком, засунув того внутрь куртки, чтобы не замерз. Голова торчала снаружи, чему щен был очень рад. Можно сказать, что по его мордахе расплывалось блаженство. По моей тоже, потому что в этот раз приготовлением еды занимался не я, а Греков. От посторонних решили отказаться, потому что речь могла зайти о чем-то, не предназначенном для чужих ушей.

Собственно, нужно было только пожарить колбаски в специально оборудованной для этого беседке. Там даже нашлась плитка для емкости с глинтвейном, чтобы тот постоянно был горячим. Жесткой необходимости именно в горячем питье не было: беседка была оборудована не только для готовки, но и для комфортного отдыха, так что замерзнуть было невозможно. Единственный минус — темнота, но и та была исключительно за границей беседки, внутри было собственное освещение, регулируемое от очень яркого до совсем незначительного. Мы выбрали уютный полумрак, который не совсем соответствовал обстановке (Шелагину-старшему о желании Беспаловой разорвать помолвку и отдалиться от нас я сообщил), зато позволял скрывать выражение лиц.

Лакей полностью сервировал стол, после чего удалился. Одними холодными закусками мы не обойдемся: у Грекова на подходе были первые колбаски.

— Боже, какое милое место, — сообщила нам всем Беспалова. — Летом здесь наверняка будет особенно красиво. Мне кажется, это место рассчитано на танцевальную вечеринку. Жаль, что мы этого не увидим.

Она выразительно вздохнула, покрутила в руке бокал с глинтвейном и отпила пару глотков.

— Почему не увидите, Калерия Кирилловна? — с деланным удивлением спросил Шелагин-старший.

— Мне поступила информация из проверенного источника, что Константин Николаевич подписал приказ на устранение всех вас, включая Илью. Разговор неприятный, и не хотела бы его заводить, но и молчать с моей стороны тоже неправильно. Тем более что это напрямую касается меня и моей дочери. Как и в случае с Живетьевой, мы можем стать случайными жертвами при нападении на вас.

— Дражайшая Калерия Кирилловна, у Живетьевой были претензии и к вам.

— Не столь серьезные, как к вам, — парировала Беспалова. — И поскольку Арина Ивановна выжила, вы должны понять, почему я хочу отойти в сторону и расторгнуть помолвку.

Она выговорила всё это торопливо, как будто боясь передумать. Или просто хотела поскорее разделаться с неприятными обязанностями и уйти.

— С чего вы взяли, Калерия Кирилловна, что вам позволят отойти в сторону? Живетьева ничего и никогда не забывает.

— Павел Тимофеевич, я не о себе переживаю. О дочери. Именно ее я хочу вывести из-под удара, чтобы ее имя не связывали с вами.

— Так уже связали. На соревнованиях она была гостьей Ильи.

Сама Таисия сидела тихо, разглядывая пол. Там, конечно, лежала довольно интересная плитка, но она такого внимания не стоила. Я наполнил бокал глинтвейном, на тарелку положил нарезку деликатесов и протянул все это девушке. Показалось, что поначалу она хотела отказаться, но потом все же взяла, коротко поблагодарив.

Глюк проводил тарелку с мясом весьма заинтересованно, но даже в качестве поощрения ему такое давать нельзя — слишком много специй, не полезных собаке. И рано ему еще что-то давать, кроме специальных щенячьих смесей. Так что пусть обижается, но сегодня ему мяса со стола не будет.

— Боже мой, кто там будет помнить про это через год?

— Фадеев? Или вы решили заключить помолвку с ним?

— Господь с вами, Павел Тимофеевич, что вы такое говорите? Разумеется, нет, с приличным молодым человеком из хорошей княжеской семьи.

— То есть у вас уже и запасной жених на подходе? — продолжил допытываться Павел Тимофеевич, как будто он про это не знал.

— Именно так, — бросила Беспалова. — Они согласны внести за нас штраф.

— И вашей дочери нравится такая ситуация, когда ее передают из рук в руки как предмет обстановки?

Спрашивал он не просто так: сначала выяснил у меня, не хочу ли я тоже расторгнуть помолвку, стоит ли вообще за нее держаться. Потому что Беспалова сейчас становилось более токсичной для нас, чем мы для нее.

— Нет, — ответила Таисия, — мне не нравится. Я против разрыва помолвки. Я считаю, что разрыв ничего не изменит. Мы только покажем, что на Беспаловых нельзя полагаться.

— Тася! — рявкнула ее мать. — Я не собираюсь отказывать в помощи Шелагиным. В посильной помощи, поскольку я признаю, что мало чего могу сделать. Но Шелагиных уже дважды пыталась взорвать Живетьева, а теперь за дело возьмется императорский отдел устранения. На нас подобный приказ не выписали, но, если мы будем рядом, можем пострадать за компанию. Плакать по нам император с Живетьевой не будут, уж прости. В первую очередь я должна думать о своем княжестве и о своих детях.

— Тогда вы должны понимать, что только в единстве мы дадим отпор. И я не исключаю, что в отношении приказа вас ввели в заблуждение. Потому что приказ на устранение княжеской семьи — это явное превышение императорских полномочий.

— Когда это Константина Николаевича останавливало? — Беспалова вздохнула и с трагической миной на лице подцепила вилочкой кусочек копченого осетреца. — Нет, информация верная.

— От человека, который хотел бы заполучить в свою семью Таисию? Вы уверены, что не делаете ошибку? Кроме того, я не исключаю, что предложение вам сделано с целью нас рассорить и, приняв его, вы в результате останетесь ни с чем.

Беспалова так и застыла с вилкой в руке, не донеся рыбу до рта. Такой вариант ей в голову не приходил.

— Это наверняка недружественный нам князь, — продолжил добивать ее Шелагин.

— Но мы почти подписали с ним договор о намерениях.

— Вот и останетесь с договором на руках, безо всяких намерений с его стороны. Мы пытаемся создать коалицию, они — ее разрушить.

В конце концов Беспалова выдала фамилию князя, обратившегося к ней с предложением. Это оказался тот самый, кто держал в кабинете два кинжала из изнаночного металла. Знал бы — я бы и сокровищницу его проредил. На войне как на войне.

— И все же я опасаюсь за будущее Таисии, — заявила Беспалова. Возможно, я бы оставила этот вопрос, если бы Илья завещал что-нибудь невесте. Например, этот дом.

— Чтобы у вас тоже появилась причина желать смерти моему сыну? — мрачно сказал Шелагин-младший. — Я против. Отец, мне кажется, мы с этой помолвкой совершили ошибку. Стоит прислушаться к просьбе Калерии Кирилловны и разорвать.

Пришлось вмешаться.

— Никто ничего разрывать не будет. Мы сумеем за себя постоять даже против императорских спецотрядов. Калерии Кирилловне не стоит волноваться.

— Ой, не знаю, Илья, — скептически сказала Беспалова. — Ходят слухи, что конкретно в этом подразделении дают сохранившиеся заклинания Древних в полном объеме. Я вас предупредила. По помолвке подумаю, хотя я собиралась вместе с Тасей выехать этим вечером в гостиницу.

Тон у нее был уже не уверенный, а такой, позволяющий себя уговорить, чем и занялся Шелагин-старший, почти не прилагая усилий для достижения нужного результата. Все же ему удалось заронить сомнение в голову Беспаловой, теперь она будет размышлять над причинами, по которым ей поступило столь щедрое предложение.

— Тухлый она союзник, — вполголоса сказал Греков, когда я к нему подошел. — Да князья все такие: при сомнительных обстоятельствах вильнут в сторону — и поминай как звали.

Я кивнул, соглашаясь с ним, и взял емкость с готовыми колбасками, чтобы отнести на стол.

— Запускать еще одну партию или хватит? — спросил Греков.

— Хватит, — решил я.

Все равно в основном не ели, а болтали. Беспалова так вообще только глинтвейн и пила. По крошечному глоточку, буквально прикладываясь губами к бокалу и сразу отстраняясь. Видно, хотела оставить голову трезвой — пока было заметно, что результатами разговора она недовольна.

Глюк возился за пазухой, привлеченный вкусными мясными запахами. От предложенной смеси он отказался, зато тянулся к колбаске, пробу с которой я снимал. Он столь жалобно при этом поскуливал, что появилось желание поскорее отсюда уйти. Иначе Глюк скоро зарыдает в голос, напрочь испортив впечатление от ужина на свежем воздухе.

Впрочем, ужин не затянулся. Вскоре Беспалова ушла, прихватив с собой дочь. До гитары, которую я предусмотрительно принес с собой, дело даже не дошло.

— Она так и будет у вас за спиной проворачивать свои делишки, Павел Тимофеевич, — заметил Греков.

— У всех нас есть свои интересы, — отмахнулся Шелагин-старший. — Теперь бы выяснить, есть ли этот приказ или это вранье. От этого зависит, как действовать дальше.

— Попробовать можно, — кивнул Греков. — Результат не обещаю. У меня в императорской богадельне слишком слабые контакты. Завтра с утра займусь. Там личная встреча необходима.

Глюку окончательно надоело сидеть без движения и без вкусной еды, и он жалобно заскулил.

— Что, друг, кормят всякой дрянью, а сами жрут вкуснятину? — понимающе покивал Греков. — Но это ненадолго, вечер не задался, скоро разбежимся.

— Алексей Дмитриевич, можете приглядеть за Глюком, но так, чтобы никто не понял, что меня в особняке нет. Мне по делам в город сгонять нужно.

— Вот блин, кем только не был, а сейчас в щенячью няньку переквалифицируюсь — проворчал он, принимая щенка, возмущенного перемещением, вместе с подкладочной пеленкой и бутылочкой, которую Глюк показательно игнорировал.

— Я примерно на час-полтора. Высидите здесь?

— Куда денемся? Если надо создавать эффект твоего присутствия — будем создавать.

Шелагин-младший дернулся, наверняка собираясь спросить, не в опасную ли авантюру я собираюсь ввязаться. Но был остановлен предупреждающим взглядом Грекова, который уже не первый раз при мне говорил, что друг слишком стремится меня опекать.

Я кивнул и легкой пробежкой добрался до ограды, через которую переместился Переносом. Порталами по темноте я не рисковал пользоваться, поэтому до дороги тоже пробежался, а там уже привычно в кузове грузовика добрался до города. В городе освещение работало прекрасно, поэтому перемещение пошло бодрее и вскоре я был уже у военного училища. А потом — и на его территории. Разумеется, под невидимостью и остальными столь необходимыми диверсанту заклинаниями. Что я могу сказать? Если будущее нашей страны зависит от выпускников этого училища, то будущее нас ждет так себе.

Был ли здесь Фадеев? Наверняка. Вот только точек жизни было столько, что в глазах зарябило. И как среди них вычленить фадеевскую?

Повезло, что курсанты проживали в казармах, причем в соответствии с курсом. Осталось найти нужную, что потребовало не так много времени. Но Фадеева там не было. Вообще не было никого, кроме дневального. Причина выяснилась совсем скоро: грязные и мокрые курсанты вернулись с вечерней пробежки. Фадеев среди них обнаружился сразу, и настроение у него было так себе. Ничего, еще немного — и оно ухудшится до невозможности. Фадеев подхватил полотенце и чистое белье и потопал в душ. Душевые там оказались не общими, а отдельными кабинками, что существенно облегчило мою задачу.

Я прошел вместе с Фадеевым. Поставил защиту от прослушивания и использовал замечательное целительское заклинание по обездвиживанию. Пришлось курсанта поддержать, чтобы он не разбил голову о кафельный пол — пока в мои планы не входило прореживание популяции Фадеевых.

Из невидимости я не выходил, но сделал так, чтобы меня стало слышно. Правда, пришлось использовать изменение голоса.

— Тебе говорили держаться подальше от Беспаловой? — прохрипел я пропитым голосом, подходящим разве что запойному пьянице.

— Вы где? И кто вы? — испуганно проблеял Фадеев.

— Здесь вопросы задаю я, если не хочешь захлебнуться в душе.

Я чуть сдвинул Фадеева по полу, и этого оказалось достаточно, чтобы он завопил:

— А-а-а, не надо! Я все сделаю, что вы хотите!

Он орал изо всех сил, потешно вращая глазами. Испугался он сильно. Под ним даже появились дополнительные потеки жидкости сомнительного происхождения.

— Повторяю. Тебе говорили держаться подальше от Беспаловой?

— Говорили. Я к ней не подхожу даже.

— Прекращай шантажировать. И своим приятелям в лицее скажи, чтобы отстали, понял?

— Я на лицей влияния не имею, — заюлил он.

— Когда приду в следующий раз, не буду спрашивать, имеешь ли ты влияние, просто утоплю. Предположительно в унитазе. И в таком виде, что появится много вопросов к твоим пристрастиям. Ты меня понял?

— Понял…

— Если твои приятели не прислушаются к твоей просьбе — значит, ты ее плохо донес и заслуживаешь смерти. Второго предупреждения не будет.

— Все сделаю, — испуганно выдавил Фадеев. Голый, распластавшийся на кафельном полу в луже собственной мочи, он выглядел необычайно жалко. Но такие типчики прекрасно действуют исподтишка и очень мстительные. Глаза у Фадеева были нехорошие, даже появилось желание превентивно его все-таки прибить. — Да мне Беспалова вообще не нравится. Это идея отца: заполучить мне княжну. Мне и кто попроще сгодится.

— Не забудь перед ней извиниться. Это будет основным доказательством, что ты двигаешься в правильном направлении. От твоих приятелей из лицея извинения тоже нужны. Мы договорились?

— Договорились, — торопливо подтвердил он.

Я убрал защиту от прослушивания, снял с Фадеева целительское обездвиживание и переместился из кабинки наружу, чтобы с интересом слушать, как он там бесится, вернув контроль над телом и пытаясь зацепить хоть кого-то.

— Эй, Витек, у тебя все в порядке? — недоуменно поинтересовался один из пришедших с ним курсантов.

Фадеев открыл дверцу душевой и уставился на интересующегося.

— Посторонних не видел?

— Здесь? — удивился тот. — Откуда?

Фадеев принялся ругаться, выплескивая из себя накопившийся страх. Курсант принял ругань на свой счет и в ответ тоже не стал сдерживаться. Слушать, как они орут друг на друга, я не стал. Неинтересно это мне было. Если Фадеев прислушается к голосу разума — узнаю завтра, если нет — придется выполнять угрозу с унитазом. Потренироваться, так сказать, перед охотой на старушек…

Вернулся я тоже без проблем и довольно быстро. За это время компания еще уменьшилась. В беседке остались только Шелагин-младший с Грековым. Глюк ползал по полу, безуспешно ища что-то вкусно пахнущее и съедобное. Мое появление задало новый вектор его движению.

— К приему знаний готовы? — поинтересовался я.

— Это мы всегда готовы, — благодушно ответил Греков. — Прямо здесь передавать будешь?

— Нет. В дом вернемся, где я вас усыплю, чтобы не знали, как происходит передача, — предупредил я. — Утром проснетесь с новыми знаниями.

— О таком обучении я мечтал все детство. Потом понял, что так бывает только в сказках, — заметил Греков.

— Завтра будет возможность проверить.

Я выдал обоим отрезвляющее зелье, потому что неизвестно, как на пьяные мозги ляжет, а так, пока дойдем, оба полностью в себя придут. Гитару я захватил, а больше ничего брать не стал. В конце концов, должны же чем-то заниматься и привезенные Шелагиными слуги. Вот пусть в беседке всё разгребут.

Спальни Грекова и Шелагина-младшего оказались рядом. Первым я предложил осчастливить Грекова. Шелагин отправился к себе, а мы с Алексеем Дмитриевичем прошли в его спальню.

— Нового чего услышал?

— Я с Фадеевым разбирался, чтобы в сторону Таисии не смотрел.

— Успешно?

— Посмотрим. Будет неуспешно — повторю. Никак вы, Алексей Дмитриевич, боитесь?

— Есть немного. Не люблю, когда процесс не контролирую, — признал он.

Пришлось его усыплять без предупреждения, после чего я надел браслет и вставил нужный модуль. Индикатор загорелся и погас только тогда, когда пакет ушел полностью. Браслет-змейку я забрал и снял целительский сон, после чего спальню Грекова покинул и перешел к Шелагину.

— Александр Павлович, — сказал я, — вам я предлагаю выбрать из двух вариантов.

Я вывалил на него свои размышления по поводу регенерации, которая идет с целительством, предупредив, что это может как помочь, так и оказаться пустышкой, а прокачивать придется полностью, потому что только максимальная регенерация восстанавливает всё.

— Регенерация в любом случае лишней не будет, — с сомнением сказал он.

— Тогда первым ставим целительство, — предложил я. — А тот пакет, что у Грекова, получите через неделю.

— Может, наоборот? В моем случае неделя ничего не решит, а мы с Алексеем сможем отрабатывать в паре. То есть я в принципе против целительства ничего не имею, но в приоритете — боевые заклинания, особенно в нынешней ситуации.

Довод был веский, поэтому после усыпления я и Шелагину поставил ДРД. Посмотрим, что получится…

 

 

 

Большой выбор книг и бесплатное скачивание без регистрации

Отправить