Глава десятая
Дорога к южной границе

— Так это не меня, а тебя должны были назвать везучим! — поразился бывалый командир утром, когда я честно рассказал ему о вчерашней встрече с призванной героиней и снятом с меня взыскании. — Помешать тренировке святой! Да за меньшее призванная героиня, поговаривают, приказывала запороть провинившихся до смерти. Да и мальчишку вчера за попытку кражи она наказала излишне сурово. Не было там никакой попытки побега из лагеря, а перепуганный пацан лишь попробовал удрать от появившихся в штабной палатке караульных. Но раз уж удача на твоей стороне, долговязый, быть тебе пятым десятником под моим началом! Сегодня на утреннем построении объявлю это. Только не забудь наплечники десятника, да нормальный шлем перед этим получить у интенданта. А то дальше такой возможности не будет — сразу после построения выступаем в поход, а в дороге госпожа Стелла может придраться из-за неподобающей формы, оно тебе надо?

Меня уже на второй день армейской службы делают десятником⁈ Несколько неожиданно, хотя вариант отказаться от такого, на первый взгляд, весьма сомнительного повышения я даже не рассматривал. Да, командир в этом мире головой отвечает за все провинности подчинённых, что конечно серьёзный минус. Но у десятника и броня чуть покрепче, что улучшит мой шанс выживания, и положенная после окончания военной кампании выплата солиднее. Но главным в моём решении было всё же не это. Под моим командованием появятся бойцы, и в этом я, считающий себя экспертом всевозможных компьютерных стратегий, видел шанс проявить себя и пойти на дальнейшее повышение: до полусотника или сотника. А там уже и возможности развернуться с моим талантом будут куда больше, да и сотников в армии уже уважают и ценят, и стараются сохранить живыми.

Четвёртым десятником для своей полусотни Альвар Везучий ещё вчера вечером назначил стоявшего в противоположном от меня конце шеренги мускулистого и невысокого крепыша Гамара Кузнеца, своими квадратными пропорциями больше напоминавшего горного дварфа, нежели человека. Гамар ещё перед ночным отбоем отобрал для своего десятка людей из тех оставшихся, кто не приглянулись трём бывалым десятникам — старинным армейским знакомым нашего командира. Так что мне достались самые остатки. Полубольные доходяги, один хромоногий парень с неровно сросшейся после перелома костью на лодыжке, два седеющих бородатых мужика возрастом близком к старости, да тринадцатилетний юнец, невесть каким боком вообще попавший в армию королевства.

Тем не менее, к своей работе десятника я подошёл максимально ответственно и сразу же после объявления о моём назначении отвёл «своих» бойцов в сторону от остальных. Прежде всего, представился сам и познакомился с другими. Хромого парня-увальня звали Тимуром, и я едва не «спалился», неосторожно пошутив насчёт легендарного завоевателя Тамерлана, тоже отличавшегося хромотой, что не помешало ему захватить в моём мире треть Азии. Даже потомки великого Чингисхана вынуждены были считаться с новым властителем и в виде единственного за всю многовековую историю исключения разрешили Тимуру и его потомкам править, признав их власть над Центральной Азией.

Малолетнего обритого наголо паренька звали Витор Подхват, и он жил беспризорником на улицах столицы королевства — крупном и богатом городе Иль-Брена. Работал где попало, если выпадала такая возможность, если же нет, то подворовывал. Когда в первый раз попал в тюрьму за кражу, познакомился там с профессиональными ворами и даже сделал себе на плечо татуировку Гильдии Воров: два сцепленных меж собой кольца. Паренёк с нескрываемой гордостью продемонстрировал мне этот знак. Я лишь усмехнулся, поскольку в моём мире два кольца означали всего лишь свадьбу, а не что-то криминальное, но я не стал комментировать и прерывать рассказ словоохотливого парнишки. Витор же поведал, что когда столичные стражники в очередной раз поймали его на мелкой краже, то посчитали уже достаточно взрослым и вместо третьей отсидки в городской тюрьме направили в армию. И пацану тут… понравилось! Кормили как на убой, выдали приличную одежду, было где жить и спать, так что Витор даже подумывал над тем, чтобы бросить своё криминальное ремесло и после окончания службы стать стражником или податься в солдаты-наёмники.

Невысокого щуплого мужичонку с хитрыми бегающими глазками звали Арон, был он городским разнорабочим из столицы королевства, и загребли его в армию за долги. За эти два дня я уже наслышался подобных историй и знал, что попавших в рекруты за долги в военном лагере немало. Да, в Восточной Империи такое являлось обычным делом. На территориях Урси должников продавали в рабство вместе со всей семьёй, так же поступали с должниками и в Западной Империи. Но вот в королевствах Восточной Империи, где волею судьбы я и оказался, рабство людей находилось под запретом, по крайней мере официально, и должников отправляли в армию. Хотя я уже слышал, что в южных королевствах на границах с дикими племенами орков этот закон не особо-то соблюдался. Да и на эльфов и прочих чужеродцев запрет не распространялся, так что невольников в Восточной Империи также хватало.

Остальные семеро моих бойцов были совсем невыразительными — взглянешь и тут же забудешь. Хилые, старые, апатичные, полубольные и побритые наглого из-за вшей. Единственным их желанием было, чтобы тяготы армейской службы поскорее закончились. Признаться, это настроение мне не понравилось сразу, в том числе из-за услышанных вчера от некоторых рассуждений на тему «можно ведь сбежать по дороге на войну». Тем не менее, я постарался не выдать своих негативных чувств к подчинённым и всячески подбадривал их. И сразу же предупредил хитрого Арона и всех остальных, пересказав им то, что сам ранее услышал от нашего командира.

Что предстоит нам трёхдневный переход к южной границе королевства к расположенной в горной местности небольшой крепости Алтын-Кала, где и будет проходить наша дальнейшая служба. Идти мы будем сперва по дикому опасному лесу, а затем по холмистой голой местности, причём шагать все эти дни придётся быстро и долго. Оружие нам сейчас выдадут, и мы действительно покинем пределы хорошо охраняемого лагеря, но вот во время марша стеречь нас будут особо рьяно, особенно в первый день при движении по лесу. Каждый раз на этом участке пути какие-нибудь новобранцы пытаются убежать, но их неизменно ловят и вешают. К тому же с нами поедет святая Стелла, обладающая магией обнаружения и способная перемещаться очень быстро, так что шансов сбежать нет абсолютно никаких. У призванной героини просто руки чешутся провести показательную казнь кого-нибудь из беглецов, и я очень рассчитываю, что этими беглецами окажетесь не вы. Потому как мне как десятнику вовсе не хочется лишаться глаза из-за безрассудных действий подчинённых, и я тоже буду за всеми вами приглядывать.

Надеюсь, моя речь подействовала. По крайней мере, мужики задумались над моими словами и откровенных глупостей совершать были не должны.

Копьё как копьё, ничего необычного. Заострённый листообразный металлический наконечник на ошкуренной и обожжённой над костром деревянной палке двухметровой длины. Вместе с копьём мне выдали пять тонких лёгких метательных дротиков, пустой бурдюк для воды, запасную более плотную рубаху «на холодное время года», чистые тряпки «перевязать рану, если чего», а также котомку с сухарями и полосками сушёного мяса.

Имелись у меня вопросы насчёт «холодного времени года» — хватит ли обычной плотной рубахи для защиты от морозов, и вообще насколько сурова зима в этих краях? Но я вовремя прикусил язык, поскольку таким интересом мог выдать себя как пришельца из иного мира. Поэтому уступил место следующему бойцу, и пока остальные новобранцы получали оружие и всё необходимое, пошёл на расположенную совсем рядом тренировочную площадку. Там покрутил полученное копьё, определил центр тяжести и баланс, сделал им несколько пробных уколов в ростовую мишень и остался более-менее доволен. Сражаться и убивать им было возможно. Укрепить бы конечно дополнительно древко возле наконечника, чтобы его не могли перерубить мечом или топором, но такие изыски тут в дешёвой легкой пехоте были не приняты. Ничего, этим я и сам мог заняться на привалах или уже в конечной точке маршрута.

А вот дротики меня заинтересовали. Тоненькие примерно метровой длины палки с тяжёлым весьма острым наконечником, летели они при броске всегда остриём вперёд и даже более-менее туда, куда я хотел. Кольчужный, а тем более пластинчатый, металлический доспех такой дротик не пробьёт, но вот стёганую безрукавку при достаточно сильном броске прошьёт однозначно. При попадании же в плоть войдёт очень глубоко, и извлечь его потом будет крайне проблематично из-за стреловидной формы наконечника.

Ко мне подошла Варья, хотя дочь кузнеца было и не узнать в её новом наряде. Металлический остроконечный шлем, длинная кожаная куртка до колен, спереди и сзади обшитая металлическими чешуйками. Крепкий пояс, высокие кожаные сапоги, но главное тяжеленный двуручный молот через плечо — таким если уж суметь как следует размахнуться и ударить, то противника не спасут ни щит, ни полные рыцарские латы!

— Ты уже стал десятником, Альвар Длинный! — восхитилась моя знакомая, сразу определив моё новое звание по характерной форме. — Ничего, я тоже однажды обязательно стану десятником. И даже выше поднимусь! И хорошо, что мы идём вместе, так как ты станешь свидетелем моих ратных подвигов!

Ого! Вот это настрой у дочери кузнеца! Мне бы таких в мой десяток вместо апатичной унылой серой массы.

— Не обижают тебя? — поинтересовался я у Варьи, на что девушка лишь весело рассмеялась. — Ты же знаешь, меня только тронь, получишь в ответ! К тому же со мной во втором отряде два брата-близнеца Арен и Орен из деревни Рыжее Заболотье. Помнишь их, с нами вместе ехали в повозке? Так вот, они всегда рядом и охраняют меня словно родные братья, никому не дают ко мне подойти.

Мне хотелось подольше поболтать со знакомой, но нам пришлось прервать общение, поскольку прокатившийся по лагерю звук сигнального рожка оповестил о том, что отряды должны уже строиться и готовиться к выступлению. Варья пожелала мне удачи и поспешила в свой второй отряд. Я же подобрал дротики, побежал и занял своё место в шестом отряде лёгкой пехоты. Из всех бойцов в колонне мы шли замыкающими — и сотня тяжёлой пехоты шла впереди, и лучники, да и телеги обоза тоже катились перед нами.

— Эх, придётся нам в пыли по такой жарище тащиться… — прокомментировал такое построение колонны наш командир. — Но нет худа без добра. Святая Стелла не захочет плестись сзади в пыли, а поскачет впереди вместе со своим слугами, так что нам тут позади будет гораздо спокойнее!

Снова сигнальный рожок, и наша колонна двинулась в путь. Три одинаковых по сути бесконечно долгих дня, во время которых мы шагали от рассвета и до заката лишь с небольшим перерывом на обед и отдых в середине дня. Сперва топали в жару и пыль, и благо дорога почти всё время шла через густой тенистый лес, иначе мы бы просто сгорели на солнце. За весь этот день мы встретили лишь пару небольших посёлков, обитатели которых при появлении королевских солдат почему-то разбегались и прятались в лесу. Совсем не такую реакцию я ожидал увидеть от местного населения при виде отправляющейся на войну собственной армии. Пусть и не хлеб-соль, но хотя бы пожелания удачи и возвращения с победой, ну и махание платочками вслед уходящим в боевой поход солдатам. Не любили тут армию, эх не любили. И видимо имелись на то причины…

На второй день лес стал редеть, а вскоре и вовсе закончился. Начались луга и возделанные поля, да и количество поселений заметно увеличилось. Впрочем, реакция населения на появление солдат была по-прежнему настороженная — матери звали находящихся на улице детей, спешили в дома и закрывали окна ставнями. Небо же, столько дней изнурявшее меня солнцем, начало хмуриться и затянулось тучами. Однако не успел я порадоваться передышке после жары, как пошёл дождь. И этот дождь с вечера второго дня не прекращался ни на минуту, быстро превратив дорогу в жидкое месиво, в котором вязли лошади, и застревали телеги. Нам же, солдатам, приходилось их постоянно вытаскивать, так что вскоре я уже с ностальгией вспоминал солнечную погоду.

Беглецы действительно были, и даже четверо. Трое попробовали скрыться в первый день при движении армейской колонны по лесу, ещё один попытался уйти из походного лагеря на вторую ночь. Всех их ловили в течение часа сопровождавшие нашу колонну верховые охранники и тут же, не церемонясь, вешали на ближайших деревьях. К счастью, все мои бойцы остались в строю, так что телесное наказание десятнику за побег подчинённого меня миновало. А вот Гамар Кузнец — четвёртый наш десятник, получил двойную норму плетей за два побега подчинённых, и теперь лежал в телеге без сознания с разодранной до рёбер спиной, а сопровождающий колонну армейский лекарь пытался сохранить крепышу жизнь.

Да, меня такая незавидная участь миновала. Но проблема возникла совершенно иного плана — хромоногий Тимур не мог поддерживать высокий темп армейской колонны и отставал, что вызывало нарекания верховых охранников. Сперва я разгрузил бойца, переложив его сумки и оружие на других, но это несильно-то помогло, так что пришлось мне идти на поклон к сопровождавшим обоз «тыловикам» и просить их везти одного отстающего копейщика на телеге. Взамен с меня потребовали троих солдат каждый вечер для уборки в лагере и в помощь готовящим обед для всего нашего воинства поварам. Я согласился, хоть это решение и было воспринято крайне негативно сразу девятью из десяти моих солдат, и так сильно уставших после долгого дневного перехода.

Тимур был согласен быть одним из дежурных, но вот для определения двух других мы кидали жребий, вытаскивая короткие соломинки среди длинных, и я участвовал наравне с остальными. И даже отдежурил в первый вечер вместе с простыми бойцами, что несколько уменьшило негатив солдат моего десятка и восстановило мой авторитет.

Пустые разговоры во время марша наш командир не очень-то приветствовал, особенно если поблизости находились верховые охранники или слуги «святой». Но зато перед ночным отбоем наевшиеся до отвала и отдыхающие бойцы вволю болтали у костра, рассказывая истории из своей жизни или просто пересказывая байки. Я больше молчал и, словно губка, впитывал новую для себя информацию. И к концу трёхдневного похода уже более-менее понимал, что представляет из себя королевство Брена и его соседи, какие в нашем королевстве имеются города, и каково разделение на баронства, какие аристократические рода там правят, и какие в них приняты порядки.

Сам я тоже рассказывал о себе, когда солдаты этого требовали, но старался всё же обойтись без упоминания приморского города Кирея, русалок, кикимор и прочих небылиц, которые не вязались с информацией из моей бирки. Просто одинокий небогатый рыбак, поселившийся в домике дяди у реки и продающий улов ближайшим соседям. Обычная жизнь, неинтересная и скучная, и «давайте послушаем кого-нибудь другого с более интересной историей». И то ли я стал лучше ориентироваться в этом мире, то ли просто слушатели мне достались совсем простые и необразованные, но за все эти дни я ни разу не прокололся даже на самой мелочи и не заставил усомниться в своей легенде.

Тем более удивительным и тревожным для меня стал вызов в походный шатёр святой. Произошло это во время обеденного привала на третий день. Мы с бойцами только-только соорудили укрытие из натянутого на колья полотнища ткани от непрекращающегося вот уже сутки дождя, и расселись под этим хлипким навесом, чтобы пообедать, как вдруг ко мне подошёл командир Альвар Везучий. Обычно бравый полусотник был необычно бледным и растерянным. Срывающимся от волнения голосом бывалый ветеран объявил, что мной зачем-то интересуется призванная героиня и вызывает к себе.

Тысячи мыслей в этот момент замельтешили в моей голове, одна другой тревожнее. Я не мог понять, где прокололся, да и прокололся ли вообще, но вариант срочно бежать куда глаза глядят тоже рассматривал. Хотя всё же отказался от него и решил идти в палатку девушки-паладина. Отдал свои копьё и нож на хранение хромому Тимуру и, тяжело вздохнув, побежал под дождём к виднеющемуся вдали сквозь пелену водных брызг большому шатру. Меня остановили при входе уже знакомые мордовороты в тёмных глухих доспехах, наскоро обыскали и только после этого разрешили пройти к их хозяйке.

Девушка с влажными после дождя золотыми волосами сейчас вместо доспехов была одета в тёмно-синее платье и, заложив ногу за ногу, сидела в раскладном кресле с пиалой горячего вина в руке. Перед Стеллой на небольшом круглом столике находилась целая россыпь кожаных бирок с выжженными на них письменами, но одна из них лежала отдельно. Моя бирка, я сразу узнал её. Похоже, что-то в моей биографии «святую» насторожило, и призванная героиня решила сама во всём разобраться. Волнение у меня просто зашкаливало, но я всё же прошёл вперёд и почтительно опустился перед могучей командиршей на одно колено.

Леди Стелла смерила меня удивлённым взглядом и прокомментировала мою оплошность.

— Знак почтения, принятый у древних династий обеих Империй. Разве ты принадлежишь к аристократическому роду, Альвар Длинный?

— Вовсе нет, госпожа, — ответил я, не поднимая головы. — Я простой рыбак, жил в деревне и этикету не обучен. Поэтому понятия не имею, как положено выражать должное почтение благородной леди. Но совершенно точно нельзя стоять в присутствии сидящей госпожи, я в этом абсолютно уверен.

— Это точно, — согласилась девушка, отпивая вино маленькими глоточками и похоже нисколько не обидевшись на моё неправильное повеление, — стоять простолюдину действительно не полагается. И я тебя вспомнила. Это ведь ты три дня назад наблюдал за моей вечерней тренировкой!

— Да, госпожа, — я постарался склониться ещё ниже. — Вы тогда были снисходительны, сняли с меня взыскание и отправили спать.

Девушка усмехнулась, поставила пиалу на стол и вместо неё взяла в руки мою бирку.

— К твоему десятку, Альвар Длинный, у охранников колонны меньше всего претензий. Ты сумел привить неотёсанным мужланам должную дисциплину, несмотря на свой молодой возраст и отсутствие боевого опыта. Как у тебя это получилось?

Вот те раз… В моём десятке действительно не было ни одного серьёзного «косяка» за весь путь. Ни попыток побега, ни крамольных бесед, ни воровства, мы даже никогда не заставляли себя ждать излишне долгими сборами, чем постоянно грешили другие отряды. Но слишком хорошо — это тоже, оказывается, плохо, поскольку вызывает подозрение у командиров. В ответ на трудный вопрос я лишь пожал плечами.

— Не могу знать, госпожа. Разве что я ни разу не избивал подчинённых и всегда делил с ними тяготы службы, не требуя для себя особых привилегий и исключений. Бойцы приняли меня и считают своим.

— Любопытный подход к воспитанию дисциплины. Да и ты сам тоже необычный. Такая правильная речь у простого селянина, такой высокий интеллект… Скажи, ты грамотен, Альвар?

— Никак нет, госпожа. Возможности не было научиться читать и писать. Но считать я умею.

— Понятно… — похоже, мой честный ответ призванную героиню всё же разочаровал. — Впрочем, я позвала тебя по другому поводу. Как ты наверняка уже знаешь, этим вечером мы прибываем в крепость Алатырь-Кала, стоящую на границе с вражеским Королевством Трёх Братьев.

Я молча кивнул, не понимая пока, к чему клонит призванная героиня. Впрочем, девушка вскоре объяснила.

— Противник пока не знает, что к небольшому гарнизону нашей крепости вскоре прибудет подкрепление. По данным разведки, враг держит со своей стороны в граничном бастионе весьма скромные силы: пятнадцать-двадцать бойцов, среди которых один маг. Если внезапно атаковать, можно захватить вражеский бастион, и выбить нас оттуда противник уже потом не сможет. Контроль над единственным проходом в горах перейдёт к нам, и тем самым мы обезопасим королевство Брена от вторжения с юга. Вот только сведения разведки могли устареть, а я не хочу ошибиться. И именно тебе, умный десятник и опытный охотник, я хочу доверить важное дело: под покровом ночи подобраться как можно ближе к вражеским укреплениям и сосчитать силы противника. А ещё лучше захватить живьём кого-нибудь из патрульных вражеской армии и притащить к нам в крепость, чтобы я могла его допросить.

Подозреваю, что спрашивать «а почему именно я?», а тем более поправлять девушку-паладина, сообщая что я рыбак, а вовсе не охотник, в данной ситуации было бессмысленно. «Святая» так решила, перебрав личные карточки имеющихся в её распоряжении бойцов, и этого было достаточно. Но всё же, прекрасно при этом помня о непростом нраве собеседницы, я рискнул высказать определённые сомнения.

— Госпожа, я вас понял и готов рискнуть. Но не всполошится ли враг, если один из его солдат не вернётся с патрулирования? Тогда все усилия будут напрасны, и враг будет находиться наготове. А то и успеет послать за подмогой.

— Не успеет, — с ходу отмела мои опасения девушка-паладин. — От граничного Тёмного Бастиона до ближайшего города Королевства Трёх Братьев путь весьма неблизкий, так что подкрепление в любом случае опоздает. К тому же мы знаем, что с дисциплиной во вражеском форте не всё гладко, и солдаты оттуда иногда бегут. Один такой перебежчик недавно пересёк границу и сдался нашим солдатам, оттуда и большая часть сведений о враге. Так что пропажа ещё одного бойца никого не удивит, и беглеца просто объявят в розыск.

На мой взгляд, всё описанное выглядело слишком гладким и именно потому очень напоминало ловушку. Предатель, подозрительно вовремя перед ожидающейся вскоре войной переметнувшийся к соседям и рассказавший о слабости пограничного гарнизона. Противник, ничего не делающий для усиления границы, несмотря на угрозу войны. Мизерный даже для мирного времени гарнизон в пятнадцать-двадцать человек, неспособный отразить любую более-менее серьёзную атаку. Подозрительно, правда? Но я видел горящие от предвкушения битвы глаза девушки-паладина и понимал, что никакие мои слова её не остановят и лишь настроят вспыльчивую героиню против меня.

— Госпожа, я готов. Когда выдвигаться?

— Сегодня вечером, когда наше войско войдёт в крепость Алтын-Кала. Отоспись до этого в повозке, поскольку ближайшей ночью тебе будет не до сна, а силы потребуются. Если требуется, возьми одного-двух бойцов себе в помощь, но отвечать за успех задания всё равно будешь ты. И ещё… — девушка подала знак, и молчаливая служанка тут же принесла ей странный металлический обруч. — Я тебе верю, Альвар, но ставки слишком высоки, и не хочу ошибиться. Поэтому на задание ты пойдёшь в магическом ошейнике, подавляющем волю. Если ты вздумаешь сбежать к врагу, попытаешься снять его или не вернёшься к следующему утру, ошейник убьёт тебя. Помни об этом!

Эториас Безжалостный неторопливо допил своё пиво (и как только люди могут употреблять такую мерзость?), расплатился с юной разносчицей и со скучающим видом направился к лестнице на второй этаж постоялого двора. Нужный ему человек поселился где-то там в одной из комнат, и руководитель эльфийского отряда убийц даже видел этим вечером свою жертву. Действительно высокий и темноволосый мужчина, пусть и не настолько молодой, каким его описывали. Но магический кинжал находился при человеке — эльф даже видел ножны на поясе мерзкого убийцы, так что ошибки быть не могло.

Свободных эльфов из Леса Вечного Короля не очень-то привечали на территориях людей. Впрочем, и не останавливали, поскольку войны с ними сейчас не было. Так что Эториаса Безжалостного беспрепятственно пропустили в город Плавни королевства Брена, когда он назвался странствующим купцом, прибывшим из Леса Вечного Короля по торговым вопросам. Пришлось правда оплатить комнату в этой дыре с названием «Последний Приют», в которую привёл его магический компас, чтобы не вызывать подозрений и приблизиться к жертве. Обилие людей вокруг раздражало лесного эльфа, а чуткое обоняние прирождённого охотника терзала исходящая от людей вонь. Но оставалось потерпеть совсем чуть-чуть, и многодневная охота будет завершена.

На втором этаже Эториас Безжалостный даже не заглянул в свой оплаченный номер. Предварительно убедившись, что никто не видит, он достал из сумки магический компас и медленно пошёл по коридору. Возле одной из дверей стрелка компаса повернулась, расстояние же показывало всего три шага. Нужный человек находится здесь! Ждать ночи и потом тихо взламывать замок на двери не было ни сил, ни терпения, так что руководитель отряда убийц «Месть Леса» просто постучался. Открывший ему мужчина не успел даже удивиться, когда острая сталь вошла ему прямо в сердце. Войдя в чужой номер и закрыв за собой дверь, эльф профессионально обыскал жертву. Обнаружился кошелёк с тремя десятками серебряных монет. Солидная по всем меркам сумма, позволяющая безбедно жить целый сезон. Но искал убийца вовсе не монеты, так что кошелёк брать не стал, поскольку он вовсе не вор. Где магический нож?

Нож обнаружился на столе — в свете свечи убитый мужчина, оказывается, кромсал им высушенные стебли дурман-травы, нарезая их в мелкое крошево, собираясь кинуть в небольшую жаровню и отрешиться в наркотическом сне. Какое же омерзительное применение изготовленному лучшими мастерами редкому и светлому клинку! Эльф вытер магический нож об одежду жертвы, убрал в ножны и сунул себе в сумку. Всё! Больше Эториаса Безжалостного в этом суетливом человеческом городе-муравейнике ничего не задерживало. И хотя для уменьшения подозрений стоило бы наверное дождаться утра в своём номере, а только после этого уходить, сама мысль о необходимости находиться в этой грязи и вони дольше необходимого была нестерпимой для лесного эльфа.

Так что переночует в лесу за пределами города в компании поджидающих его верных друзей из отряда, и завтра они всей группой двинутся обратно в священный Лес. Вернут нож князю Рода Красной Змеи, доложат об успешном устранении мерзавца и получат причитающуюся награду. Очередная месть Леса свершилась. А то, что он наверняка вызвал подозрения, и убийство человека припишут странствующему эльфу-торговцу, даже лучше. Пусть людишки знают, что всех, кого приговорили к смерти лесные эльфы, рано или поздно умирают!