Глава 8
Призрак капитан Ростислав сидел — точнее, парил — на заднем сиденье, его полупрозрачная фигура слегка мерцала в полумраке салона. За день путешествия Сергей к нему уже привык, и удивление такому компаньону уже сошло на нет.
— Когда я проникал внутрь клиники, прошел сквозь стены без малейших проблем, — начал Ростислав, явно наслаждаясь вниманием аудитории. — Сначала осмотрел первый этаж — регистратура, кабинеты врачей, процедурные. Обычная больница, ничего особенного. Разве что слишком много золота и мрамора для медицинского учреждения.
— Понты дешевле денег, — заметил Сергей.
— Именно! Потом поднялся на второй этаж, туда, где палаты для пациентов. Тоже ничего необычного, если не считать того, что в каждой палате стоит сейф. Зачем больным сейфы?
— Для ценностей? — предположил водитель.
— Я тоже так подумал. Но сейфы были пустые. Все до одного. Странно, правда?
— Очень, — согласился я.
Пустые сейфы в каждой палате… Либо там что-то хранят периодически, либо это прикрытие для чего-то другого. Тайники? Или просто показуха для клиентов?
— Третий этаж — операционные и реанимация. Оборудование современное, дорогое. Но! — Ростислав поднял призрачный палец. — Половина аппаратов не подключена. Просто стоит для вида.
— Бутафория? — уточнил я.
— Похоже на то. А потом я спустился в подвал…
Призрак сделал драматическую паузу, оглядывая нас.
— Подвал разделен на три части. В первых двух ничего особенного. А третья…
— Что третья?
— Третья часть отделена от остальных. Длинный коридор, в конце находится неприметная дверь. Выглядит как кладовка для швабр и ведер. Без таблички, без замка даже. Просто деревянная дверь, выкрашенная в серый цвет.
— И что в ней особенного? — спросил Сергей.
Ростислав нахмурился, что выглядело довольно комично на его призрачном лице — брови сдвинулись, но из-за полупрозрачности эффект получился смазанным:
— Меня туда не пустило.
Я резко выпрямился на сиденье:
— Как это «не пустило»? Ты же бестелесный дух. Ты можешь проходить сквозь любые материальные преграды. Сталь, бетон, свинец — для тебя это как воздух.
— Вот именно! — воскликнул призрак, всплеснув руками. — За все время моего посмертного существования не было ни единого места, куда бы я не мог проникнуть!
Интересно. Очень интересно.
Что может остановить призрака уровня Ростислава? Только очень мощная магическая защита. Или нечто настолько противоестественное, что даже мертвая душа инстинктивно избегает контакта. В моем старом мире такое было только в местах, где ткань реальности истончалась. Но здесь?
— Опиши детально, что произошло, — попросил я. — Каждую мелочь, каждое ощущение.
Ростислав задумался, поглаживая призрачные усы:
— Я подлетел к двери. Обычная деревянная дверь, ничего особенного. Даже краска облупилась местами. Попытался пройти насквозь, как обычно — просто двинулся вперед…
— И? — вскинул я бровь.
— И меня отбросило! Не физически, конечно — у меня же нет тела. Но энергетически. Как будто я налетел на невидимую стену. Нет, не стену… Скорее, как будто само пространство там было другим. Более плотным? Более… враждебным?
— Враждебным?
— Да! Именно враждебным! Как будто за той дверью находилось нечто, что отторгает саму мою сущность. Мою природу. Я попробовал еще раз — тот же результат. На третий раз меня так шарахнуло, что я отлетел на пять метров!
— Я ем грунт! — внезапно встрял Костомар, энергично кивая черепом.
— Что он говорит? — спросил Сергей, который до сих пор не научился понимать интонации скелета.
— Сейчас переведу, — сказал Ростислав, прислушиваясь к модуляциям в голосе Костомара. — Он говорит… что тоже испытал нечто подобное.
— Я ем грунт! — Костомар начал активно жестикулировать, показывая на здание клиники через окно, потом на себя, потом изображая руками барьер.
— Говорит, что даже не смог приблизиться к зданию ближе чем на пятьдесят метров, — перевел призрак. — Как только пытался подойти — начиналась жуткая тошнота. Ну, насколько скелет вообще может испытывать тошноту.
— Я ем грунт! — Костомар постучал себя по ребрам, где у живых находится желудок, потом показал на здание, потом изобразил пантомиму рвоты.
— Серьезно? — я нахмурился. — Нежить физически не может приблизиться к клинике?
Это уже совсем интересно. Если и призрака, и скелета отталкивает от одного места — там явно происходит что-то запредельное. В моей практике такое было только в местах массовых жертвоприношений или там, где призывали сущностей из Внешней Тьмы. Но в медицинской клинике?
— Костомар, опиши подробнее свои ощущения, — попросил я.
— Я ем грунт, — скелет задумался, подбирая правильные интонации. — Я… ем… грунт. Я ем ГРУНТ!
— Он говорит, — начал переводить Ростислав, — что чувствовал жжение в костях, слабость, дезориентацию. Но при этом не было никакой светлой энергии. Наоборот — что-то темное, липкое, неправильное.
— Анти-свет? — предположил я.
— Я ем грунт! — радостно закивал Костомар. Мол, точно! — Я ем грунт! — продолжил Костомар. — Я ем грунт! Я ем грунт!
Скелет начал активно жестикулировать. Сложил костлявые пальцы в кольцо, показывая что-то круглое. Потом указал на свою голову. Потом на воображаемых людей вокруг.
— Шары? — не понял я сразу. — Ты видел какие-то шары?
— Я ем грунт! — радостно закивал скелет, довольный, что его поняли.
— Не просто шары, — уточнил Ростислав, вслушиваясь в интонации. — Он говорит, что своим особым некротическим зрением видел странные энергетические сферы, прикрепленные к некоторым посетителям клиники. Как воздушные шарики на невидимых нитях.
— Покажи размер, — попросил я.
Костомар показал руками — примерно с человеческую голову, может, чуть меньше.
— Цвет можешь определить?
Костомар постучал по своим пустым глазницам, потом развел руками. Потом задумался и начал изображать что-то текучее, тягучее.
— Говорит, что его зрение работает не в цветовом спектре, а в энергетическом, — перевел призрак. — Но эти сферы были… плотными. Тяжелыми. Как сгустки темной патоки.
— У всех посетителей были?
— Я ем грунт, — Костомар помотал головой. Потом показал: один, два, три… и загнул один палец из трех.
— У каждого третьего примерно, — понял я.
Выборочное заражение? Или не все подходят для… чего бы там ни было? Интересная селекция. Нужно понять принцип отбора.
Ростислав вдруг оживился, подлетев ближе:
— Точно! Я тоже это видел! Когда я пытался второй раз проникнуть в ту странную комнату, дверь на секунду приоткрылась — кто-то выходил. Медсестра в маске несла какой-то поднос. И я увидел, как из-за двери вылетело несколько таких… шаров? Сгустков? Они прошли сквозь стены и полетели наверх!
— К пациентам?
— Похоже на то! Они двигались целенаправленно, как самонаводящиеся ракеты!
— Я ем грунт! — подтвердил Костомар.
Астральные паразиты? Но нет, обычные паразиты не могут так точно находить цели. Это больше похоже на… на маяки? Или якоря? Кто-то или что-то в той комнате создает энергетические привязки к пациентам. Но зачем?
Логичнее всего предположить, что именно они и питают проклятье, нависшее над клиникой «Новая Заря».
— Сколько времени эти шары оставались с людьми? — спросил я.
— Я ем грунт, — Костомар пожал костлявыми плечами. — Я ем… грунт?
— Говорит, что наблюдал около двух часов. За это время никто из «помеченных» не избавился от сфер. Они уходили с ними.
— Значит, это долговременная связь, — пробормотал я.
— Святослав Игоревич, — вмешался Сергей. — Это же явно какая-то магическая дрянь? Может, проклятия накладывают? Или паразитов подселяют, как у того трупа в морге?
— Похоже на то, — кивнул я. — Но нечто более сложное. Если обычный некротический паразит просто питается жизненной силой хозяина, высасывая ее как пиявка, то эти… эти создают постоянную двустороннюю связь. Как телефонный провод.
— Телефонный провод для чего?
— Хороший вопрос…
Про огромное проклятье я говорить пока не собирался. Ни к чему лишний раз пугать союзников.
— Кстати, раз уж заговорили об этих странностях, — вступил Сергей, поворачиваясь к нам вполоборота. — Я ведь тоже кое-что заметил. И не вчера — уже давно наблюдаю.
— Что именно? — заинтересовался я.
— Понимаете, я же не в первый раз вожу вашу… необычную компанию на разведку. И пока вы внутри, я снаружи жду. Наблюдаю. Это привычка еще с армейских времен — всегда изучать обстановку.
— И что ты заметил?
— Люди заходят в клинику здоровыми, а выходят больными. Причем буквально на глазах меняются.
— Это может быть совпадение, — заметил я для порядка. Сам-то я прекрасно помнил этот нюанс. Но мне было интересно проверить Сергея. — Или симуляция для получения больничного листа. В частных клиниках за деньги что угодно оформят.
— Нет, Святослав Игоревич, вы не поняли, — Сергей покачал головой. — Я же не дурак, отличить симулянта от реально больного могу. В армии этому учат — симулянтов вычислять.
— Расскажи конкретный пример.
— Пожалуйста. Стою, жду ребят. Вижу — подъезжает такси. Выходит молодая женщина с ребенком лет семи. Оба веселые, бодрые. Ребенок скачет, смеется, дергает мать за руку — пойдем быстрее, хочу мороженое потом! Мать тоже улыбается, щеки румяные, походка легкая.
— И?
— Заходят в клинику. Я засек время — десять утра. В десять пятьдесят они выходят. Оба! И обоих как подменили! Ребенок еле ноги волочит, кашляет так, что аж сгибается пополам. Мать его под руку поддерживает, сама чихает, нос платком вытирает. Глаза красные, слезятся.
— За пятьдесят минут? — я нахмурился.
— Вот именно! Я же немного в медицине понимаю — жена медсестрой работает, дома постоянно про болезни рассказывает. Инкубационный период у гриппа или ОРВИ — минимум полдня, а обычно сутки-двое!
Сергей прав. Инкубационный период острых респираторных вирусных инфекций — от двенадцати часов до трех суток. За час так разболеться невозможно. Если только…
— А может, они уже были больны, просто скрывали? — предположил я, играя адвоката дьявола.
— Думал об этом. Но нет! Ребенок же! Дети не умеют так притворяться. Он реально скакал как козлик! А через час — как тряпочка.
Отличные наблюдения. Сергей гораздо умнее, чем кажется. И главное — он уже на моей стороне, хоть и неофициально.
— Молодец, Сергей, — похвалил я. — Отличная наблюдательность. Такие детали многие врачи не замечают.
Водитель слегка покраснел от похвалы:
— Стараюсь быть полезным, Святослав Игоревич. Граф Ливенталь платит мне за то, чтобы я вас возил. Но я считаю, что простое вождение машины — это мало. Нужно и головой работать.
— Правильно считаешь.
Хороший человек. Лояльный, умный, наблюдательный. И главное — уже привык к странностям вроде живого скелета и призрака. Через пару месяцев можно будет полностью довериться. Может, даже рассказать правду. Частично.
— И что будем делать? — спросил Сергей. — Нужно же их остановить!
— Нужно, — согласился я. — Но не сейчас.
— Почему?
— Потому что у нас есть более срочная проблема. Конструкт Мёртвого в подвале морга. Если инквизиция его найдет — Мёртвого точно сожгут. А заодно могут и меня прихватить как соучастника.
— Конструкт? — не понял водитель.
— Увидишь. Это… сложно объяснить. Проще показать.
То, что Сергей все расскажет про конструкт графу Ливенталю, я не переживал. Во-первых, он напрямую подчинялся Ярку и до Ливенталя ему еще надо добраться. А во-вторых, даже если расскажет, то вряд ли граф побежит сдавать меня инквизиции. Все-таки он обязан мне жизнью.
Незаметно за разговорами совсем стемнело. Уличные фонари зажглись, отбрасывая желтые круги света на мокрый от дождя асфальт. Часы на приборной панели показывали половину десятого вечера.
Клиника «Белый покров» закрылась ровно в девять — я видел, как последние сотрудники вышли, заперли двери, разъехались на своих автомобилях.
— Ну что, пора действовать! — воскликнул Ростислав, потирая призрачные руки. — Давайте ворвемся туда и…
— Стоп, — остановил я его энтузиазм. — Никуда мы не ворвёмся.
— Почему⁈ — возмутился призрак.
— Потому что нужно подготовиться.
Я достал телефон, набрал номер. После третьего гудка ответил бодрый голос:
— Ярк слушает.
— Ярк? Это Пирогов.
— Святослав Игоревич! — голос стал еще бодрее. — Чем могу служить?
— Мне нужна твоя помощь. Срочно.
— Всегда готов! Что требуется?
— Место для хранения опасного груза. Очень опасного и очень нелегального.
— Насколько опасного? — в голосе появились деловые нотки. — Взрывчатка? Химическое оружие? Радиоактивные материалы?
— Хуже. Биологическая опасность четвертого класса плюс магическая нестабильность.
— Ого! Серьезно! Габариты?
— Два метра в длину, метр в ширину, восемьдесят килограмм веса.
— Хм, немаленький груз. Живой?
— Нет. Но и не совсем мертвый. Скажем так — в состоянии анабиоза, — уклончиво ответил я.
Не говорить же, что я собираюсь спрятать у него плоды трудов начинающего некроманта.
— Понял. Нужна изоляция? — уточнил Ярк.
— Обязательно. И желательно холод. Градусов пять-семь по Цельсию.
— Есть идеальное место! «Северный форт» — помните?
— Идеально. Спасибо, Ярк.
— Не за что! Граф приказал помогать вам во всем.
Только я убрал телефон, как почувствовал знакомое покалывание на правом плече. Легкое, как дуновение ветерка, но для меня это был безошибочный сигнал.
Нюхль вернулся!
Маленькая ящерка материализовалась на моем плече.
— Нюхль! — обрадовался я. — Наконец-то! Думал, ты потерялся!
Ящерка обиженно пискнула. Мол, как я мог в нем сомневаться!
— Что он принес? — заинтересовался Ростислав, разглядывая Нюхля. — Новости?
— Сейчас узнаем. Нюхль, показывай.
Ящерка прижалась к моей шее, и в голову хлынул поток образов.
Способность, которую мы развивали еще в прошлой жизни — прямая передача воспоминаний от фамильяра к хозяину. В этой она была недоступна, пока я не повысил свой уровень. Сейчас это стало возможно. Но недолго.
«Черный броневик инквизиции… Долгая дорога через весь город… Серое здание с зарешеченными окнами… Табличка „Третье отделение Священной Инквизиции“… Лубянка, дом тринадцать…»
— Отлично, малыш, — похвалил я Нюхля. — Отличная работа. Отдыхай теперь.
Ящерка довольно пискнула, свернулась клубочком на моем плече и задремала.
— Что он узнал? — нетерпеливо спросил Ростислав.
Энергетические сигнатуры ящерицы и призрака были похожи, а потому офицер мог легко её видеть.
— Узнал, где держат Мёртвого. Лубянка, дом тринадцать, — проговорил я.
— Лубянка? — присвистнул водитель. — Это же крепость! Там охраны больше, чем в Кремле!
— Верно. Поэтому лобовая атака исключена.
— Будем его вызволять? — спросил Ростислав.
— Обязательно. Но позже. Когда подготовимся. А сейчас первоочередная задача — спрятать его творение. Выходим, — скомандовал я. — Все. И ты тоже, Сергей.
— Я? — удивился водитель. — Но я же просто шофёр…
— Ты часть команды. И нам понадобятся дополнительные руки. Точнее, руки у нас есть, — я кивнул на костлявые конечности Костомара, — но лишние не помешают.
Мы вышли из машины. Ночь встретила холодом и туманом. Больница в темноте выглядела зловеще — большинство окон погашены, только редкие светятся тусклым светом дежурных ламп.
— Жутковато, — заметил Сергей.
— Я ем грунт! — согласился Костомар.
— Он говорит, что это еще цветочки. Видел бы ты замок Архилича в Темных землях — вот там было жутко, — перевел призрак.
— Замок Архилича? — заинтересовался водитель.
— Забудь, — быстро сказал я. — Костомар иногда фантазирует.
Черт, нужно быть осторожнее. Костомар помнит нашу прошлую жизнь. Если начнет болтать — будут вопросы, на которые я не смогу ответить.
Вход в морг находился с торца здания — неприметная дверь с табличкой «Патологоанатомическое отделение. Посторонним вход воспрещен». Я открыл дверь своим ключом. Внутри царил полумрак, только дежурная лампа освещала коридор.
Мы спустились в подвал по узкой лестнице. Костомар шел первым, освещая путь призрачным светом своих глазниц — бледно-зеленое свечение отбрасывало пляшущие тени на стены.
— Удобная способность, — заметил Сергей.
— Я ем грунт! — гордо ответил скелет.
За ним шли мы с Сергеем. Ростислав парил сзади, периодически просовывая голову сквозь стены и докладывая:
— Слева чисто! Только трупы в холодильнике!.. Справа тоже чисто!
Наконец мы добрались до нужного места.
— И где та самая дверь? — спросил Сергей.
— За шкафом, — указал я.
— А как мы его отодвинем?
Легко. Но теперь можно действовать не самому. А воспользоваться тяжелой артиллерией.
— Костомар, — позвал я.
— Я ем грунт!
Скелет подошел к шкафу, уперся костлявым плечом и толкнул. Шкаф со скрежетом пополз в сторону, оставляя борозды на каменном полу.
— Сильный, — присвистнул Сергей.
За шкафом открылась дверь — точнее, то, что можно было принять за дверь, только зная, что она там есть. Просто участок стены, чуть отличающийся по цвету.
— Готовы увидеть нечто особенное? — спросил я, открывая дверь.
— Меня сложно удивить. — усмехнулся Сергей.
— Посмотрим.
Включил свет. Яркие хирургические лампы залили лабораторию белым светом.
Реакция была мгновенной и предсказуемой.
— МАТЬ ЧЕСТНАЯ! — выдохнул Сергей, хватаясь за дверной косяк.
— Я ем грунт! — восхищенно произнес Костомар.
— Вот это да! — присвистнул Ростислав. — Я много чего видел за свою жизнь, но такое…
На операционном столе из нержавеющей стали лежал конструкт во всей своей жуткой красе.
— Это… это… — Сергей не мог подобрать слов.
— Это научный эксперимент доктора Мёртвого, — спокойно сказал я. — Попытка создать идеального человека из лучших частей разных людей.
— Из трупов⁈
— Из трупов магов, если быть точным. Каждая часть тела — от человека с магическими способностями. Так, организуемся, — скомандовал я. — Нужно перенести конструкт в машину. Костомар, бери под руки. Сергей — за ноги.
— Я ем грунт! — Костомар деловито подошел к столу, примеряясь, как лучше взять тело.
— А я? — обиделся Ростислав. — Я тоже хочу помочь! Я тоже член команды!
— Ты бестелесный, — напомнил я. — Как ты будешь нести физический объект?
— Ну… я могу… морально поддерживать!
— Отличная идея! Ты будешь нашим моральным офицером!
— Издеваетесь⁈
— Нисколько. А еще лучше — разведывай путь. Проверяй коридоры, чтобы никто не шел навстречу.
— О! Вот это дело! — обрадовался призрак. — Разведка — моя стихия!
Он просочился сквозь стену и через секунду высунул голову обратно:
— Коридор чист! Можно двигаться!
Костомар взял конструкт под мышки, Сергей — за ноги. Вместе они его подняли.
— Тяжелый, зараза! — выдохнул водитель. — Килограмм сто будет!
— Я ем грунт, — подтвердил Костомар.
— Восемьдесят три, если точно, — поправил я. — Мёртвый взвешивал.
— Для трупа многовато, — заметил Сергей.
Двинулись к выходу. Процессия выглядела сюрреалистично — скелет в медицинском халате и бывший спецназовец несут двухметровое тело, я иду рядом с фонариком, освещая путь, а призрак периодически материализуется из стен с докладами:
— Лестница свободна!
Все шло хорошо, пока не дошли до самой лестницы.
Костомар шел первым задом наперед, держа конструкт под руки. И на середине лестницы зацепился подолом плаща за собственную костлявую ногу.
— Я ем грунт! — в панике вскрикнул он, теряя равновесие.
Скелет повалился назад. Конструкт выскользнул из его костлявых рук. Сергей попытался удержать, но вес был слишком большим, а угол неудобным.
Тело покатилось по ступенькам с глухими ударами:
БУМ! БУМ! БУМ!
— Ловите его! — заорал я.
— Я поймаю! — Ростислав бросился вниз, забыв, что он бестелесный.
Пролетел сквозь падающее тело, влетел в стену, выругался.
Костомар, между тем, вскочил и бросился вниз, перескакивая через три ступеньки. Двухметровый скелет в развевающемся плаще, прыгающий по лестнице — зрелище из кошмаров.
Он догнал тело внизу у самой двери. Бросился на него, обнял костлявыми руками:
— Я ем грунт! — радостно сообщил он. В переводе: «Поймал!»
— Тихо вы, черт возьми! — зашипел я. — Разбудите всю больницу!
— Да кто услышит? — отмахнулся Сергей, спускаясь. — Стены тут толстенные.
Наконец мы дотащили конструкт до выхода. Сергей побежал за машиной, пригнал ее прямо к дверям морга.
— На заднее сиденье грузим, — скомандовал он, открывая дверь.
Мы начали запихивать. И тут появилась проблема — конструкт не помещался.
— Он слишком длинный! — констатировал Сергей. — Два метра десять! А салон — максимум метр восемьдесят!
— Может, согнуть его? — предложил Ростислав.
— Это труп, а не резиновая кукла! — возразил я. — У него трупное окоченение!
— А что если в багажник? — предложил водитель.
— Там еще меньше места. Метр семьдесят максимум.
— Я ем грунт! — Костомар показал на крышу машины.
— На крышу привязать? — понял Сергей. — Как диван при переезде?
— Ты серьезно? — я покачал головой. — Везти труп на крыше машины через весь город? Первый же патруль остановит!
— Тогда что делать?
Думали минут пять. Наконец придумали компромисс — положить конструкт по диагонали. Голова в одном углу заднего сиденья, ноги в другом. Но и так еле влезло.
— Теперь нужно кого-то посадить рядом, чтобы придерживать, — сказал я.
— Я ем грунт! — вызвался Костомар.
Скелет начал втискиваться на заднее сиденье. Пришлось буквально складываться пополам — поджимать костлявые ноги к груди, сгибать позвоночник. Выглядело это как попытка запихнуть жирафа в холодильник.
— Я ем грунт, — пожаловался он. В переводе: «Неудобно!»
— Потерпишь, — ответил я.
— А мне где сидеть? — возмутился Ростислав.
— Ты же призрак. Можешь хоть на крыше.
— На крыше холодно!
— Ты не чувствуешь температуру!
— Но я чувствую унижение! Я офицер императорской гвардии, а не багаж!
— Ростислав, не капризничай. Садись куда-нибудь.
Призрак огляделся. Места на заднем сиденье не было — там уже разместились конструкт и скрюченный Костомар. Переднее пассажирское занял я.
— Ладно, — вздохнул он. — Придется импровизировать.
И Ростислав сел. Прямо в конструкт.
То есть, будучи бестелесным, он прошел сквозь физическое тело и оказался как бы сидящим внутри него. Голова призрака торчала из груди конструкта, руки проходили сквозь руки трупа.
— ЭТО УНИЗИТЕЛЬНО! — завопил он. — Это оскорбительно! Это… это некрофилия какая-то!
— Я ем грунт! — засмеялся Костомар, тряся костями.
— Не смешно! — обиделся призрак. — Я буду жаловаться! В Комитет по правам призраков!
— Такого не существует, — заметил я.
— Тогда я его создам! Первым же пунктом устава будет запрет на использование призраков как автомобильных сидений!
— Ростислав, это временно. Потерпи.
Наконец все разместились. Я спереди рядом с Сергеем, сзади — адская смесь из конструкта, скелета и призрака.
— Поехали, — скомандовал я. — В «Северный форт». Тихо, аккуратно, без нарушений.
— Есть, — кивнул Сергей, трогаясь с места.
Машина плавно выехала с территории больницы на пустынную ночную улицу.
Проехали половину пути без проблем. Костомар периодически ерзал, пытаясь устроиться поудобнее. Ростислав постоянно ныл:
— Это невыносимо! Я чувствую каждый орган этого трупа!
— Ты бестелесный! Ты не можешь чувствовать органы! — приходилось напоминать мне.
— Могу! Эмпатически! Вы не понимаете, каково это — быть внутри мертвого тела!
— Ты сам мертвое тело. Технически.
— Я душа! А это — мясо! Разные вещи!
— Я ем грунт, — философски заметил Костомар.
— Он говорит, — перевел я, — что мясо и душа — две стороны одной медали. Без одного нет другого.
— С каких пор, Костомар, ты стал философом? — удивился Ростислав.
Мы проехали Тверскую, свернули на Ленинградское шоссе. До «Северного форта» оставалось километров десять.
Я смотрел в зеркало заднего вида на конструкт. Даже в полумраке салона было видно, насколько искусно он сделан. Швы практически незаметны, пропорции идеальны, черты лица классически правильны.
Мёртвый проделал титаническую работу. Подобрать подходящие части, соединить их, обеспечить совместимость тканей… Это уровень гения. Или безумца. Хотя между ними часто нет разницы.
— О чем задумались? — спросил Сергей.
— О конструкте. Пытаюсь понять, зачем Мёртвый его создал, — честно ответил я.
Чем ближе мы подъезжали к окраине Москвы, тем пустыннее становились улицы. Многоэтажки сменились частным сектором, потом — промзоной. Редкие фонари отбрасывали тусклый свет на разбитый асфальт.
— Мрачновато тут, — заметил Сергей.
— Зато безлюдно, — ответил я. — Меньше свидетелей.
— Свидетелей чего?
— Того, как мы прячем нелегальный некромантический конструкт.
— А, ну да. Логично.
Вдруг в зеркале заднего вида появились огни. Сине-красные, мигающие.
— Черт! — выругался Сергей. — ДПС!
— Спокойно, — сказал я, хотя сам напрягся. — Может, просто мимо проедут.
Но полицейская машина не проехала. Включила сирену — короткий вой, требование остановиться.
— Останавливаемся? — спросил водитель.
— А выбор есть? Если попытаемся сбежать — точно арестуют.
— Но у нас труп в машине! И скелет!
— Я ем грунт! — возмутился Костомар.
— Он говорит, что он не просто скелет, а боевая единица, — перевел Ростислав.
— Не важно! — отрезал я. — Сергей, останавливайся. Спокойно, без резких движений. Костомар — накройся пальто, притворись спящим. Ростислав — исчезни.
— Куда исчезнуть? Я в трупе сижу!
— Стань полностью невидимым. Сконцентрируйся.
— Ладно… — проворчал призрак.
Машина плавно съехала к обочине и остановилась. Следом остановился полицейский автомобиль.
Из машины вышел инспектор. Молодой, лет тридцати, подтянутый, в идеально отглаженной форме. Фуражка сдвинута на затылок, в руке — полосатый жезл.
Подошел к водительскому окну неторопливой походкой человека, у которого вся ночь впереди.
Сергей опустил стекло:
— Добрый вечер, инспектор. То есть, доброй ночи уже, наверное.
— Документы, — сухо сказал полицейский.
Сергей протянул права и техпаспорт. Инспектор посветил на них фонариком, изучая.
— Куда едем в такое время? — спросил он, не поднимая глаз от документов.
— Медицинская транспортировка, — ответил я, показывая свое удостоверение. — Доктор Пирогов, больница «Белый покров». Везем сердце пациента в специализированную клинику.
Инспектор взял мое удостоверение, тоже изучил и только потом ответил:
— Сердце? Ночью?
— Экстренный случай. Требуется срочная операция. Пропустите, будьте добры.
Полицейский поверил, но все же направил луч фонарика на заднее сиденье.
Секунда тишины.
Потом луч задрожал.
Затем лицо инспектора начало медленно менять цвет. С нормального на белый. С белого на зеленоватый. С зеленоватого на землисто-серый.
Потому что он увидел.
Двухметровый труп со швами по всему телу, лежащий по диагонали.
И все это — в тесном пространстве заднего сиденья обычного седана.
Рука инспектора дернулась к кобуре.
— Это… это… — он пытался что-то сказать, но слова не шли. — ЭТО ТРУП! — наконец выдавил инспектор. — РАСЧЛЕНЕННЫЙ ТРУП!
— Не расчлененный, а восстановленный…
— ЭТО ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТАКОЕ⁈ — заорал инспектор, выхватывая пистолет Макарова. — ВСЕМ ВЫЙТИ ИЗ МАШИНЫ! БЫСТРО! РУКИ ЧТОБЫ Я ВИДЕЛ! ЭТО АРЕСТ!
— Инспектор, я могу все объяснить… — начал я.
— МОЛЧАТЬ! ВЫХОДИТЕ! МЕДЛЕННО! БЕЗ РЕЗКИХ ДВИЖЕНИЙ!
Вот и приплыли. Как объяснить полицейскому наличие составного трупа? «Это для науки, офицер», «мы некроманты, но хорошие»? Бред. Нужно что-то придумывать. Или…
— Я ем грунт? — тихо спросил Костомар из-под пальто.
— Он спрашивает, можно ли ему вырубить инспектора, — прошептал Ростислав.
— Нет! Никакого насилия!
— Тогда что делать?
Хороший вопрос. Что делать? Можно попробовать подкупить — но инспектор выглядит принципиальным. Можно…
— ВЫХОДИМ! — заорал инспектор. — СЧИТАЮ ДО ТРЕХ! РАЗ!
