Глава 6
Собрав волю в кулак, я опустился на колено и стал выламывать из одеревеневших пальцев Косого пистолет. Борясь с потерей сознания и прошивающей позвонки болью.
— Дерьмо!
— Это ж Толян!
— Михась, наверх.
Бандиты не особо заморачивались тем, что их могут услышать.
Я всё же ухитрился выдрать оружие из руки авторитета. Нехитрые подсчёты показывали, что у меня шесть патронов. Более, чем достаточно.
Встать я не успел.
В проёме, ведущем на лестничную площадку, нарисовался бандит с охотничьей двустволкой в руках. Застыв на пороге, он начал поднимать ружьё, но был остановлен пулей в колено. Рухнув на доски, стал отчаянно материться. Двустволка отлетела к стене. Контрольный в голову оборвал причитания.
— Михась! — заорали с площадки.
Бандоса я не видел, но прекрасно чувствовал. Лучше любых тепловизоров. Поэтому выстрелил дважды прямо через стену.
Мне повезло.
Стена, отделявшая комнату от лестницы, была тонкой. Девятимиллиметровая пуля без особого напряжения шьёт такие перегородки, если они из гипсокартона. Дважды я стрелял, чтобы уложить противника с гарантией. Обе пули попали в грудной отдел. Повезло.
Бандит упал рядом со своим товарищем.
С трудом поднявшись на ноги, я направился к проёму, переступил через любителя охотничьих ружей и оказался рядом с хрипящим, конвульсивно дёргающимся телом. Добил выстрелом в голову.
Воцарилась тишина.
Несколько минут я стоял над трупами, пытаясь сконцентрироваться. Я сейчас на такие сроки попал, что мама не горюй! Конечно, бандиты частично сделали грязную работу вместо меня, но… Мало ли, что покажет баллистическая экспертиза.
Проведя левой рукой по затылку, я наткнулся на корку запёкшейся крови.
Основательно меня приложили.
Как бы сотрясение мозга не получить…
Вернувшись в комнату, я протёр рукоять «Макарова» краем рубашки Косого, затем вложил ствол ему в ладонь и хорошенько покатал. Такие фокусы проходят лишь в самом начале, пока труп тёплый, и пальцы ещё гнутся. Затем отправился на поиски своих вещей. Рюкзак валялся на подоконнике, смартфон — на полу. Никто по гаджету не протоптался, шальные пули обошли его стороной. Это ли не чудо? Вот через мобильного оператора меня и отследят, если потребуется.
Голова с трудом соображала.
Болевые волны поднимались вверх по позвоночнику и разрывали в хлам черепную коробку.
Стиснув зубы, я забросил рюкзак на плечи, а телефоном подсветил себе дорогу в смежную комнату. Там обнаружился ещё один электрический фонарик, который подручные Косого оставили на подоконнике. Тьма скрадывала углы и границы помещения.
Девочка спала.
Глубоким сном, в который я же её и погрузил.
Теперь у меня куча проблем. Незаметно вывезти Олю в город, а это нереально без вызова такси. К сожалению, такси — это ещё один свидетель. Беспилотное такси легко отследить через спутниковую навигацию. Чем больше я осмысливал своё положение, тем больше понимал, что влип. Окончательно и бесповоротно.
Надо вытаскивать Олю.
А потом…
Подумать, что делать «потом», я не успел. Снаружи вспыхнули огни, причём сверху и снизу одновременно. Раздался усиленный мегафоном голос:
— Всем оставаться на местах! Здание оцеплено! Повторяю…
Осторожно приблизившись к окну, я выглянул наружу сквозь щели между досками, которыми заколотили проём. В небе кружил похожий на огромное яйцо милицейский коптер, среди деревьев перемещались точки фонариков. У подъезда была припаркована патрульная машина — мощный современный внедорожник, такому и в Дубае показаться не стыдно! Я малость прифигел. Хорошее оснащение у ментов, ничего не скажешь…
Говорившего я определил сразу. Чёрный силуэт в фуражке с конусовидной тенью в руках.
— Выходите по одному! — раздался голос представителя власти. — Руки над головой!
Делать нечего.
Откажусь подчиняться — сюда ввалится группа захвата. И этот вариант однозначно хуже. А у меня тут сестрёнка на руках…
Борясь с тошнотой и простреливающей болью в позвоночнике, я заковылял к лестнице.
Снаружи на меня обрушился мощный, слепящий свет прожектора.
Подскочили двое, заломали руки, ткнули мордой в капот внедорожника.
— Товарищ милиционер… — просипел я. — Там внутри девочка… Моя сестра… Её бы домой отвезти…
— Что он лопочет⁈ — послышался грубый мужской голос над самым ухом.
— Надо его по базе пробить, — резонно заметил второй мент.
Третий поинтересовался:
— Сколько человек внутри? Трупы, заложники?
— Трупы, — честно сознался я. Говорить в скрюченном положении было неудобно. — И моя сестра. Она спит. Второй этаж, прямо по лестнице.
— Вася, проверь! — отдал приказ человек, говоривший в мегафон. И, обратившись ко мне, уточнил: — Если соврал, хуже будет!
— Да не вру я…
На запястьях щёлкнули наручники.
Послышался звук удаляющихся шагов.
Кто-то рванул меня за плечо. Выпрямившись, я оказался лицом к лицу с человеком, который до этого орал в мегафон. Рассмотреть нашивки и погоны было практически нереально: глаза слепило прожектором. Милиционер встал спиной к источнику света и представился:
— Старший сержант Зуденков.
— Владлен Громов, — представился я.
— Документы есть?
— В кармане. Нет, в другом.
Мент вытащил паспорт, открыл и передал коллеге, сидевшему в машине. Тот начал вводить данные в бортовой компьютер.
Зуденков вернулся ко мне, окинул задумчивым взглядом. Спросил:
— И что за хрень здесь творится? Дрон просканировал объект, твои слова о трупах совпадают с нашими наблюдениями. Это что, криминальная разборка?
— Мою сестру похитили, — ответил я. — Требовали выкуп.
— А ты здесь что делал?
— Приехал за сестрой.
Сержант удивлённо приподнял брови.
— Почему не обратился в милицию?
— Бандиты запретили. Сказали, что убьют. Слежку под подъездом устроили…
Зуденков недоверчиво хмыкнул:
— Красиво заливаешь! Прямо герой…
— Есть Громов! — донеслось из машины. — Сегодня уже задерживали.
— Вот, значит, как, — тон Зуденкова изменился, стал суровым. — Рецидивист?
— Никак нет, тащ сержант, — возразил пробивавший меня по базе милиционер. — На него напали, имела место самооборона. Отпустили.
— Проверь-ка глазки, Рустем.
— Сюда иди, — буркнул мент из машины.
Меня подтолкнули к передней двери внедорожника.
Рустем направил мне в глаз нечто, смахивающее на световой карандаш. Что-то пискнуло, и через несколько секунд милиционер выдал вердикт:
— Личность подтверждена.
Сначала меня удивило, что правоохранители не удовольствовались паспортом, но тут же вспомнил о лицедеях.
Я лихорадочно обдумывал происходящее. Менты знали, что в здании почти нет живых людей, поэтому и не заморачивались мерами предосторожности. Стояли перед заброшкой у всех на виду, не скрываясь. Думаю, если бы понадобилось затевать штурм, сценарий был бы иным. И не факт, что я выбрался бы живым из этой переделки. Наверняка в отряде есть менторы, и неслабые.
Подняв голову, я попытался разглядеть парящего в небе дрона. Не получилось.
Хорошая у ребят техника. Интересно, как милиция вообще тут оказалась? Да ещё и готовая к штурму. Может, стрельбу зафиксировал дрон? Или прохожие проявили гражданскую сознательность?
К нам приблизился тот самый Вася, которого отправили в здание.
— Не врёт он, тащ сержант. Везде жмуры. И девочка в дальней комнате. Спит, как он и сказал. Что делать будем?
Зуденков размышлял недолго.
— Вызвать криминалистов. Место преступления огородить. «Электроника» — в режим патрулирования. Установить личности жмуров. Девочка… — милиционер осёкся.
— Её бы домой отвезти, — попросил я. — А поговорить и завтра сможете. Она и так сегодня отмучилась. Там мать волнуется, товарищ старший сержант…
— Ладно, — сдался Зуденков. — Всё равно говорить с ребёнком без присутствия законного представителя мы права не имеем. Вась, принеси её аккуратно, только не буди. Не хватало ещё… чтобы видела всё это дерьмо.
Голос мента сделался усталым.
И я мог его понять. Конец смены, а тут такое.
— Довезём твою Олю, — заверил Зуденков. — Я лично прослежу. Заодно и мать опросим. А ты это… полезай в машину, Громов. Будем протокол составлять.
— А наручники снять можно?
Менты переглянулись.
— Пока нет, — отрезал сержант. — Вдруг ты опасен, Громов? Столько народу уложил…
— Они сами, тащ сержант…
Зуденков расхохотался.
— Ага, наткнулись на пули и упаковали себя в деревянные макинтоши! Лезь в машину, говорю.
Автомобилей было три. Меня усадили в тот, где расположился Рустем. На переднее сиденье влез неизвестный тип с лычками младшего сержанта. Прожектор, установленный на крыше внедорожника, погас. Я видел, как ещё один сотрудник выходит из здания с крепко спящей Олей на руках и направляется ко второй тачке. Туда же двинулся и Зуденков.
— Адрес! — спохватился я.
— В базе всё есть, — среагировал водитель. — Сейчас поедем в отделение и составим протокол. Ознакомишься, подпишешь. Придётся тебя задержать, Громов, до выяснения обстоятельств.
До моего слуха донеслись звуки переговоров по рации.
Я откинулся на спинку сиденья, впервые испытав облегчение. Не потому что мои проблемы кончились — этим как раз и не пахло — а потому что сестра Громова оказалась в безопасности. Не знаю, почему меня так взволновала судьба этой едва знакомой девочки. Настолько, что я отправился к бандитам, не зная, что мой Дар пробудится. Мог ведь погибнуть. И очень даже запросто. И всё же поехал… Может, Оля напоминала мне дочь, оставшуюся в другом мире?
Нахлынули воспоминания. Постепенно они так захватили меня, что я даже не заметил, как мы покинули окраину и въехали в спальные районы.
Над Москвой уже висели не вечерние сумерки, тёплые и прозрачные, как вуаль, а самая настоящая темнота. Приближалась ночь. Однако на улицах было светло. Множество фонарей, вывесок, баннеров переливались всеми мыслимыми цветами, мерцали, бегали и пульсировали. Попадавшиеся по пути портреты вождя пролетариата были подсвечены снизу — как и величественные статуи Ленина и других советских деятелей, которых я не знал.
Автомобиль остановился на перекрёстке, водитель дождался, когда светофор переключится, свернул за угол и начал набирать скорость. Сидевший рядом с ним милиционер протянул руку к приборной панели и включил радио. Подкрутив настройки, нашёл музыкальный канал. Салон заполнили звуки вполне попсовой песенки. Никогда бы не подумал, что в советском государстве будет что-то подобное. С другой стороны, время идёт, и всё меняется.
Нас обогнала чёрная машина с тонированными стёклами. Вылезла вперёд и начала притормаживать, мигая задними фарами.
— Какого чёрта⁈ — возмущённо воскликнул Рустем, сбрасывая скорость.
— Погоди, — тихо сказал ему напарник. — Глянь на номера.
В салоне повисла тишина. А затем водитель, выругавшись себе под нос, свернул к обочине. Как только автомобили встали, из первого вышла товарищ Соколова, а за ней — здоровенный мужик в кожанке и с лицом, от виска до челюсти пересечённым шрамом. Оба двинулись к милицейской машине, доставая на ходу документы. Рустем не стал дожидаться, пока в стекло постучат — опустил его сам. Амбал наклонился к нему, окинул взглядом салон, задержался на мне, а затем сунул водителю под нос красную книжицу.
— Какие-то проблемы, товарищ капитан? — растерянно спросил тот.
— Вашего пассажира мы изымаем, — резко ответил здоровяк. — О том, что он с вами ехал, вы забываете. И тогда проблем не будет.
— Но мы должны… — сбивчиво начал милиционер, однако под суровым взглядом здоровяка сник и замолчал.
— Откройте дверь, — велел тот. — И снимите с задержанного наручники.
Как только я вышел, ко мне приблизилась Соколова. Смерила быстрым оценивающим взглядом.
— Садитесь в машину, — кивнула она на «воронок». — Мы едем в наркомат. Вас там ждут, — после чего повернулась к амбалу. — Коля, отправляйся в милицию и забери все материалы на товарища Громова.
— Слушаюсь, — кивнул тот и нырнул в машину.
Мы же с девушкой направились к «воронку».
— Вовремя вы появились, — сказал я. — Как будто следили за мной.
— Это вас заботить не должно, товарищ Громов, — холодно произнесла она, указывая на открытую дверь.
Когда я сел, она устроилась рядом. Машина тронулась.
— Больше никаких инцидентов, — сказала майор, не глядя на меня. — Это ставит под удар вашу будущую деятельность. Если она будет. Вы понимаете?
— Да. У меня просто не было выбора.
— Могли обратиться к нам.
Я взглянул на спутницу с лёгким удивлением. Но она никак не отреагировала, продолжая смотреть вперёд.
— Зачем мы едем в наркомат? — спросил я.
— Вас ждёт встреча с ментором. Он изучит ваш потенциал. Я имею в виду уровень пси-одарённости. И вероятность скорейшей инициации.
Так-так. Инициации, значит. Хм… Вообще-то, она мне не нужна. Мой дар и так проявился — спасибо бандитам. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Сказать об этом майору? Пожалуй, не стоит. Пусть ментор сам определит это, если сможет. А я погляжу, как работают местные «маги».
— Как вам удалось справиться с целой бандой? — спросила вдруг девушка, нарушив молчание. — Сколько их было?
— Достаточно, — ответил я. — Но мне просто повезло.
— Неужели? Вооружённый пистолетом вчерашний школьник проводит операцию против кучи бандитов, освобождает заложника и называет это везением?
— А как бы вы это назвали? — парировал я.
— Чудом.
— Ну, пусть будет чудо.
Майор, наконец, соизволила повернуть голову и взглянуть на меня.
— Только я в чудеса не верю, — сказала она.
Я пожал плечами.
— А я вот — да.
Девушка отвернулась.
— Как вы их нашли?
— Это уж моё дело.
— Я настаиваю на ответе.
— А я — на том, что вас это не касается.
На этот раз товарищ Соколова наградила меня более продолжительным взглядом. Я почувствовал, как нарастает напряжение. Явно она не привыкла получать отказы. Пожалуй, надо смягчить наши отношения, раз уж её назначили моим куратором.
Невинно улыбнувшись, я перешёл в режим астрального видения, уловил психические потоки собеседницы, подключился к ним и «прошёлся» по каналам и узлам, определяя их структуру. Залог успешности анимансера — способность устанавливать эмпатическую связь с объектом. Требуется не только Дар, но и длительные тренировки, чтобы научиться это делать быстро и незаметно. К счастью, я не одно десятилетие оттачивал навыки. Соколова даже не заметила, что к ней в голову залезли и хозяйничают там, как у себя дома.
— Не забывайтесь, товарищ Громов! — строго произнесла она, сверля меня взглядом. — Если вы работаете на нас, то единственные секреты, которые вы должны хранить, — наши!
Так, вот они, центры негатива и даже агрессии. Подсвечены красным. Но не слишком густо. Майор явно умеет держать себя в руках. Ну, кто бы сомневался? Вряд ли в КГБ берут психопатов.
Притушим здесь и ещё вот тут. Выровняем эмоциональный фон. Теперь активируем центры позитивного отношения. Нет, нравиться я не должен. Незачем переключать мою собеседницу резко. Просто успокоим и выведем на дружелюбное отношение.
Элементы, с которыми я работал, начали светиться зелёным светом. Бледным, но довольно заметным.
Девушка вздохнула и откинулась на спинку сиденья.
— Ладно, чёрт с вами, — проговорила она равнодушным голосом. — Со временем поймёте, что к чему.
На этом разговор и закончился. До наркомата мы доехали в умиротворённой тишине.
На входе документы у нас не спрашивали. Вполне возможно, один из дежурных был ментором и определял подлинность личности. Учитывая, что среди псиоников попадаются так называемые лицедеи, способные принимать чужие обличья, я бы непременно поставил одарённого на дежурство.
Майор провела меня в левое крыло, где встречались исключительно люди в форме вроде той, что носила она сама. КГБ фундаментально обосновался в наркомате агитпро и составлял его неотъемлемую часть.
— Сюда, — сказала девушка, указывая на кресло перед столом в комнате, куда мы зашли. — Ждите. Сейчас к вам придёт ментор.
Усевшись, я положил руки на подлокотники и приготовился к встрече. Интересно, какой будет проверка. Судя по тому, что на столе располагался громоздкий аппарат с множеством датчиков, она сходна с той, которую я проходил во время теста. Хорошо бы ещё понять, способны ли местные менторы обходиться без технологического подспорья.
Спустя несколько минут дверь отворилась, и в комнату вошёл пожилой мужчина с коротко стрижеными седеющими волосами, светлыми глазами и большим тонким носом, похожим на птичий клюв.
— Товарищ Громов, — кивнул он, садясь напротив. — Меня зовут Андрей Александрович. Рад знакомству.
— Взаимно.
Судя по знакам различия, почтил меня присутствием аж целый подполковник.
— Сейчас я определю ваш ментальный потенциал, — продолжил гэбэшник, разворачивая прибор так, чтобы он оказался направлен алюминиевыми трубками на меня. — Расслабьтесь, постарайтесь ни о чём не думать. Это облегчит задачу.
— Что это за прибор? — спросил я.
— Псионический спектроскоп. Он используется для визуализации энергетических потоков, когда кандидат ещё не инициирован. С его помощью я смогу увидеть вашу конфигурацию, — подполковник подкрутил несколько колёсиков, щелкнул парой выключателей, и аппарат тихо загудел. — Ментальная сеть одарённого состоит из множества энергетических каналов и узлов. Рисунок у каждого уникальный, — продолжил мой собеседник. — Чем больше узлов, тем сильнее ментор. Сеть плотно интегрирована в организм и определяет его свойства. А конфигурация влияет на направленность Дара. Полагаю, вы в курсе, что различается шесть типов рисунков — линейный, сферический, спиральный, овоидный, звезда и кольцевой. У вас конфигурация должна быть спиральной — как у отца. Он, если не ошибаюсь, владел техниками огня. Наследственность тут, как правило, имеет решающее значение, но, возможно, вы будете оперировать каким-то другим видом энергии. Электричеством, например. Тут уже всё зависит от индивидуального рисунка узлов. Так, теперь не двигайтесь и молчите. Начинаю просвечивание.
Спектроскоп пришёл в движение. Его части перемещались, издавая повизгивание и пощёлкивание. То и дело вспыхивали огоньки.
Я ничего не почувствовал. Но было ясно, что мою ауру просматривают примерно так же, как я недавно делал это с товарищем майором. Хотя нет, не совсем так. Машина определяла рисунок энергетической системы, я же погружался в душу объекта гораздо глубже, пробиваясь сквозь ментальные слои.
Прошло минут пять, в течение которых подполковник внимательно наблюдал на данными, которые, судя по всему, появлялись на повёрнутом к нему экране. Мне он виден не был.
Проверяющий в какой-то момент нахмурился, затем поджал губы и принялся что-то подкручивать. Затем его брови поднялись вверх, на лице появилось выражение озадаченности.
— Хм… — проговорил он, оторвавшись от экрана и устремив слегка растерянный взгляд на меня. — Очень любопытно.
— Уже можно говорить? — спросил я.
— А? Да, проверка… закончена.
Подполковник быстро нажал пару кнопок. Из прибора выползла распечатка, на которую мой собеседник уставился с озадаченным выражением на лице.
— Что-то не так? — осторожно спросил я.
— Ну-у… Как сказать… Вообще, вас можно поздравить. Оказывается, инициацию вы уже прошли, — подполковник поднял на меня глаза. — Вы знали?
Я отрицательно покачал головой.
— Откуда? Но это здорово. А что у меня за конфигурация?
— Вот это самое интересное, — помолчав, ответил ментор. — Рисунок, по большей части, соответствует овоидной схеме.
— То есть, я…
— Менталист. Однако есть множество нюансов, которые лично мне встречаются впервые.
— Можно взглянуть?
— Вряд ли картинка что-то вам скажет, — подполковник отложил листок в сторону и накрыл пресс папье. — Для этого нужно быть специалистом, — он снова помолчал. — Пожалуйста, подождите в коридоре. Я должен сообщить о результатах проверки вашему куратору.
— Конечно.
Когда я выходил, кагэбэшник потянулся к стоявшему на столе телефону.
В коридоре стоял кожаный диван, на который я и уселся. Спустя минуту появилась товарищ Соколова. Бросила на меня быстрый взгляд и исчезла за дверью.
Хорошо бы узнать, о чем они будут говорить. Явно подполковник сказал мне не всё, что увидел на спектрограмме. Закрыв глаза, я сосредоточился на том, чтобы подключиться к ауре Соколовой. Сделать это было легко, ибо я только недавно устанавливал с ней связь. Процесс не занял и пяти секунд.
В голове тут же зазвучал голос подполковника:
— … печный меня удивил. Во-первых, он уже инициирован. Когда и как это произошло — интересный вопрос. Во-вторых, его конфигурация явно овоидного типа, что довольно странно, учитывая наследственность.
— Его отец был энергетом, — проговорила девушка.
— В том-то и дело. Как правило, генетика обуславливает рисунок Дара. Даже не припоминаю, чтобы случались подобные сбои. Громов точно родной сын?
— Насколько мне известно, да. Но… возможно, стоит это проверить. Хотя не представляю, как это сделать спустя столько лет…
— Есть и другое объяснение. Случайная мутация.
— Это реально?
— Иногда бывает. Но меня смущает ещё одна вещь. Видите форму узлов? Я с таким впервые сталкиваюсь. И объяснить не могу.
— А что это значит, товарищ подполковник?
— Без понятия. Ваш подопечный явный менталист, но я даже не представляю, какой именно техникой он владеет. Тут словно всего намешано — и телепатия, и эмпатия, и подчинение, и… Да буквально всё!
Повисла пауза. Затем Соколова спросила:
— Есть ещё что-нибудь… что мне стоит знать?
— Есть. Обычно, когда ментор инициирован, можно определить его ранг. Как правило, он невысокий, но… В случае Громова мне не удалось установить его уровень.
— Как такое может быть, товарищ подполковник?
— Не имею представления. Всё размыто. Перед нами просто уникальный экземпляр. Было бы очень интересно с ним поработать.
— Товарищ подполковник, я должна спросить ещё об одном: как вы оцениваете Владлена Громова в качестве потенциального сотрудника нашего ведомства?
— Крайне высоко. Если его способности развить… Мы получим исключительного агента. Но требуется контроль. Нельзя пускать дело на самотёк.
— Значит, рекомендуете академию?
— Безусловно.
— Я вас поняла. Можно забрать спектрограмму? Полагаю, товарищ Красин захочет на неё взглянуть.
— Сделаю вам копию.
Майор вышла из кабинета спустя пару минут. К тому времени я уже от неё отключился и обдумывал услышанное. Прежде всего, следовало решить, насколько стоит раскрывать свой Дар окружающим. Видимо, придётся имитировать постепенное развитие. Меня и так взяли на карандаш из-за выявившихся странностей. Нельзя усугублять впечатление о себе как о чем-то не поддающемся пониманию. В спецслужбах такого не любят.
— Идёмте, товарищ Громов, — сказала майор, складывая листок и убирая его в карман. — Познакомлю вас с начальством.
Поднявшись с дивана, я последовал за ней.
— Я думал, товарищ Раменский и есть начальство, — проговорил я, шагая по красной ковровой дорожке.
— Конечно. Председатель коллегии наркомата большой человек, — не оборачиваясь, ответила Соколова. — И мы тесно сотрудничаем. Но он не из КГБ. Непосредственный начальник у нас другой.
Мы добрались до большой приёмной, отделанной полированными деревянными панелями. В углу работал стоящий на ковролине белый вентилятор. Справа от него сидел молодой офицер в форме КГБ.
— К самому? — спросил он, окинув нас быстрым взглядом.
— Ага, — отозвалась Соколова. — Доложи, пожалуйста.
Секретарь снял трубку, нажал кнопку и через пару секунд сказал:
— Михаил Юрьевич, майор Соколова. Понял. Прошу, — кивнул он девушке. — А вы подождите на диване, — это уже было адресовано мне.
Пока я садился, Соколова успела исчезнуть за обитой чёрным дерматином дверью.
На этот раз подслушивать я не стал. Во-первых, и так было ясно, о чём пойдёт речь. Во-вторых, не стоило забывать про откаты. Сегодня я и так часто пользовался Даром, а вот энергии накопить не успел, так что не хотелось тратить жалкие остатки подчистую.
Минут через пятнадцать дверь отворилась, и на пороге показалась Соколова. Поманила меня.
Когда я вошёл, то увидел мужчину лет шестидесяти, с усами, бородкой и зачёсанными назад волосами, едва тронутыми сединой. Чем-то он напоминал Дзержинского, чей портрет висел у него за спиной.
— Полковник Красин, — представился он, не подавая руки. — Садитесь, товарищ Громов.
Я расположился напротив стола из красного дерева с резным гербом СССР на передней панели. Соколова устроилась справа на краешке кожаного дивана.
— Мне о ваших подвигах доложили, — глядя на меня, проговорил начальник отдела КГБ при наркомате пропаганды. — И о художествах — тоже. Честно скажу, впечатления у меня о вас спорные. Однако потенциал и… я бы сказал, талант, налицо. Как вы справились с бандитами?
— Они сами друг друга перестреляли.
— Охотно верю. Но заставили их это сделать вы. Верно?
Отрицать смысла не была, так что я кивнул.
— Мне пришлось. Они…
Красин остановил меня поднятием руки.
— Не надо. Я в курсе ситуации. Когда вы обнаружили у себя Дар? Сколько времени развивали его?
— Год назад, — соврал я.
— Хм… И добились таких успехов? Неплохо… Очень даже, — Красин взглянул на майора. — Ваш куратор уверена, что из вас может получиться толковый агент. Если направить вашу энергию в нужное русло. Что скажете, товарищ Громов? Хотите послужить Родине?
— Само собой, — ответил я.
Служил там, послужу и здесь. Почему нет? Всё равно ничего иного я в течение последних тридцати с лишним лет не делал. Да и не умел, если уж на то пошло.
— Даже не возьмёте время подумать? — спросил Красин.
— Не о чем тут думать, товарищ полковник. Я согласен.
КГБ-шник смерил меня очень внимательным и долгим взглядом. Затем кивнул и снова повернулся к Соколовой.
— Подавайте документы в академию. Посмотрим, что из вас получится, товарищ Громов.
