Глава 19
Интерлюдия. Кабинет в стенах Кремля.
Роман Григорьевич сидел в своем кресле, погруженный в тяжкие размышления. Государственная машина, в которой он занимал далеко не последнюю роль, была огромным колоссом с невероятно разветвлённым управлением. Пока команда из мозга дойдёт до самых дальних частей этого колосса — мозг уже отправит новую команду, и это было огромной проблемой в текущих условиях.
С приходом системы мир превратился в бурлящий океан, где льдины могли за секунду смениться огненными водоворотами, а на горизонте то и дело вставали неизведанные земли. Требовалась невероятная гибкость, способность менять курс за секунды, импровизировать. А бюрократический колосс гибкость ненавидел всеми фибрами своей бумажной души.
Как заставить его танцевать, не сломав хребет? Как совместить железную необходимость контроля с хаотичной, взрывной природой системы? Эти вопросы терзали его уже не первый день…
Внезапно тишину кабинета прорезала резкая трель телефонного зуммера — звонил проводной телефон. Не тот, что стоял на столе, а другой, встроенный в стенную панель около его кресла.
У этого чёрного, угрюмого аппарата без циферблата, был на редкость громкий и противный звонок, от которого Роман Григорьевич вздрогнул, а его пальцы непроизвольно сжали подлокотники кресла. Этот звонок никогда не сулил ничего хорошего и дозвониться сюда могли всего восемь человек со всей планеты. Каждый такой вызов был предвестником бури, и аналогом сейсмического толчка, кардинально меняющего расклад мировых сил.
Он снял трубку, и ровным голосом произнёс:
— Слушаю.
— Роман Григорьевич, не помешал? — голос в трубке был лишен эмоций, выверен и четок. Хозяин кабинета мгновенно узнал собеседника — это был начальник Разведывательного управления, человек, чье имя редко произносилось вслух — Алексей Владимирович Крутов.
— Нет. Докладывайте, Алексей Владимирович.
Крутов никогда не утруждал себя излишней вежливостью, и всегда переходил к делу без обиняков, не стал исключением и этот случай.
— Данжи конечны, Роман Григорьевич. Раньше мы это только подозревали, а теперь у нас есть стопроцентное тому подтверждение. У нас это пока не так заметно из-за масштабов страны, но наши… восточные соседи уже бьются в истерике.
Он сделал паузу, давая информации усвоиться, после чего продолжил:
— Китайские группы за последние сутки предприняли сорок семь попыток пересечь границу под разными предлогами. Не исключаю, что попыток было больше, но 47 из них погранцам удалось перехватить.
После… интенсивной беседы с одним из задержанных выяснилась причина такого странного поведения наших союзников… Мы конечно знали, что данжи исчезают после прохождения, и новые появляются на следующий день, однако мы понятия не имели, что количество появляющихся данжей намного меньше количества закрытых.
Выглядит всё так, что как будто есть какой-то механизм, открывающий данжи, но у него есть своего рода пропускная способность, и если в день закрыто данжей больше, чем эта пропускная способность, то мы имеем отрицательное сальдо на выходе…
Со средними и тем более тяжелыми данжами нет никаких проблем, потому что при их прохождении есть риск оттуда не вернуться, а вот лёгкие… На территории Китая появившийся легкий данж не живет дольше пяти часов, как его сметают, подобно голодной саранче. У них уже начинают продавать возможность посещения данжа, но даже так от желающих нет отбоя.
Услышав эти новости Роман Григорьевич замер, уставившись в одну точку, ощущая как в его сознании начинает складываться пазл происходящего. Если данжи действительно являются конечным ресурсом, то совсем скоро привычный мир окончательно рухнет и начнётся война. Война за пищу для системы. Быстрая, жестокая, без правил.
— Они просят о помощи? — спросил он, уже примерно представляя контуры возможной сделки, на что его собеседник тут же ответил:
— Они просят доступа хотя бы в ряд регионов, но мы, разумеется, поставили их на место. Пока.
Роман Григорьевич задумался, его взгляд упал на окно, за которым медленно темнело московское небо, и ему на ум пришли недавние размышления. Гибкость… Похоже она понадобится существенно раньше, чем он мог себе предположить.
— Алексей Владимирович, я не против разрешить китайским коллегам завести на нашу территорию… скажем, пару десятков групп по 5 человек, под нашим присмотром, разумеется, и в строго отведенных секторах.
В трубке повисло удивленное молчание, ведь подобное решение шло вразрез со всей логикой государственного суверенитета.
— Роман Григорьевич, вы уверены? Это очень сильный риск! А если нашим бойцам данжей не хватит, то что тогда?
— Это необходимость, Алексей Владимирович. Мы предоставим им доступ, но сделаем это конечно же не безвозмездно. За прокачку на своей территории мы потребуем составления договора, который будет конечно же заключен не просто на бумаге, а с использование способностей нашего «Абсолюта».
В договоре их представитель должен гарантировать нам, что в случае возникновения у нас проблем, которые мы не сможем решить своими силами… они предоставят нам своих «абсолютов». Пусть их сверхлюди станут нашим стратегическим резервом. Страховкой на черный день, который обязательно наступит.
На том конце провода установилась идеальная тишина, символизирующая интенсивную работу мысли Крутова. Он прекрасно понимал весь циничный гений этого предложения, в котором выигрывали все: Китайцы, одержимые идеей контроля и накопления силы, получали доступ к столь нужному им ресурсу, а Россия — получала их самое мощное оружие в долгосрочную аренду, да еще и с гарантиями, которые невозможно нарушить.
— Вы хотите… нанять их абсолютов? — наконец выдавил Крутов.
— Я хочу обеспечить выживание страны в условиях, когда привычные правила больше не работают, — холодно парировал Роман Григорьевич, и тут же добавил:
— Проработайте все детали. Юридические и оперативные. Как только будете готовы — связывайтесь с ними, и делайте предложение. Давайте посмотрим, насколько голодны их «абсолюты».
После этих слов Роман Григорьевич положил трубку, и в кабинете снова воцарилась идеальная тишина, но только вот теперь она была чуточку иной.В этой тишине чувствовалось напряжение и ожидание нового, еще более непредсказуемого витка событий.
Хозяин кабинета только что сделал ставку, от которой мог зависеть исход всей игры, и впервые за очень долгое время он чувствовал не тяжесть ответственности, а леденящий душу азарт. Привычный мир окончательно рухнул, и чтобы собрать его заново, ему приходилось играть по-крупному. Очень по-крупному.
Сергей
Мы сразу же поняли, что добра от этих звуков можно не ждать, и капитан решил не дожидаться нападения, начав действовать заранее, после чего приказал нам всем прижаться к стене, и выстроиться в полукруг, отодвинув в центр полукруга Марину.
Это оказалось очень своевременное решение, потому что как только мы встали согласно приказов Попова — наших ушей коснулся негромкий, шипящий звук, словно где-то рядом вскрыли банку с газировкой.
Этот звук доносился не спереди, а откуда-то… сверху. Подняв голову, я увидел, что из вентиляционной решетки под потолком, чуть позади нас, вырвалось облако густого, непрозрачного дыма цвета ржавчины. Это облако было тяжелым и быстро опустилось вниз, после чего стало вальяжно растекаться по поверхности пола, надёжно скрывая его из вида.
— Группа! Газы! — не растерялся Попов, сразу после чего мы заученными движениями полезли в специальные сумки, и начали натягивать на себя противогазы.
Пока мы возились с защитой дыхания, дым постепенно сгущался, превращая коридор в рыжую, непроглядную мглу. Когда у него это получилось — видимость упала практически до нуля, и справиться с этой мглой не могли даже наши фонари, ведь их свет свет отражался от миллионов крохотных частичек в воздухе, создавая настоящую слепящую пелену.
— Группа, сомкнуть ряды! Держать строй! — услышал я приглушенный сквозь маску голос капитана, а потом мне стало не до разглядываний своих товарищей, ведь наше время истекло…
Из дыма, совершенно неожиданно для нас, вынырнули тени каких-то существ, которые были просто до одурения стремительные и маленькие. Я успел увидеть лишь мелькание длинных, серповидных металлических когтей и пару горящих красных точек вместо глаз, после чего последовала молниеносная атака, и я услышал звук рвущейся ткани, сразу за которым последовал сдавленный стон.
— А-а-аргх! Прямо по ноге, тварь!
Я развернулся, пытаясь поймать в прицел мелькающую тень, но в дыму это сделать было практически невозможно. Тем временем, пока я пытался выцелить тварь, ранившую Титова, из маскировки вынырнуло второе существо, на сей раз справа от меня.
Краем глаза я успел заметить промелькнувшее движение, и на одних только инстинктах отклонился назад, из-за чего стальной коготь с визгом чиркнул по бронежилету, оставляя в нём глубокую борозду.
Не знаю — откуда у этих тварей столько силы, но от такого простенького удара меня буквально опрокинуло на колени, после чего я снова вскочил, вскидывая свой автомат к плечу.
— Что вы пялитесь на этих мелких уродов⁈ Стреляйте! — заорал на нас взбешённый Титов, сразу после чего коридор огласила короткая пулемётная очередь, отправленная им куда-то в туман.
Я не винил прапорщика за проявленные эмоции, потому что тоже прекрасно понимал, что против мелких тварей наше оружие было совсем не подходящим вариантом, и только лишь создавало полный хаос из вспышек света и мерцающих теней.
Мы по прежнему стояли, формируя полукруг, и отстреливались практически вслепую. В рыжей мгле то и дело мелькали тени, слышалось шипение, скрежет когтей по броне и сдавленные ругательства.
Пулемет капитана Попова с завидным постоянством выдал длинные очереди, но стрелял он, по сути, в молоко, лишь на мгновение прорезая дым вспышками огня.
— Не вижу! Ни хрена не вижу! — раздался чей-то крик, очень похожий на Илюхин, и в этот момент я почувствовал резкую боль в бедре из-за того, что один из когтей все же дотянулся до меня, с лёгкостью пробив камуфляж и оставив глубокий порез на коже, из которого тут же начала сочиться кровь.
Я вскрикнул от неожиданной резкой боли, и всадил всю обойму калаша в то место, откуда, как мне показалось, пришла атака в мою сторону, но кроме злобного шипения в ответ я ничего не услышал.
В этот момент я как никогда ярко осознал всю разницу между мобами в лёгком данже, и тем, с чем мы имеем дело сейчас.
В лёгких данжах мы можно сказать работали по мишеням, а тут… Эти твари были разумны и использовали дым как укрытие. Они очень быстро поняли, что нападать по одиночке на нас бессмысленно, и охотятся полноценной стаей, координируя свои атаки и уворачиваясь от наших пуль, которые были практически бесполезны. Нужно было что-то менять.
Мне безумно хотелось хоть как-то подсветить округу, и в процессе смены магазина я просипел сквозь противогаз:
— Свет! Нам нужен свет, тогда эти твари не смогут подходить не замеченными!
— Так доставайте файеры! — рявкнул капитан, сосредоточенно поливая пространство перед собой короткими очередями, надеясь попасть хотя бы случайно.
К сожалению во время такой массированной атаки доставать их было чистым самоубийством, потому что пока ты одной рукой будешь тянуться, чтобы достать так нужный файер — твою другую руку полностью отчекрыжит какая-нибудь мерзкая тварь, а такого рода увечий мне бы очень хотелось избежать.
Внезапно рыжий дым вокруг нас на мгновение рассеялся, будто откуда-то подул свежий поток ветра, и я, оглянувшись назад, увидел что Илюха стоял с закрытыми глазами, а его синий круг сиял так, что не снилось и некоторым лампочкам…
— Левее! — вдруг крикнул он громким голосом, и тут же поправился:
— Капитан, левее на три часа, полметра от пола! Огонь!
Наш командир не стал задавать тупых вопросов, и тут же, без капли сомнений, развернул «Печенег» и дал короткую очередь в указанную точку, сразу после чего раздался громкий хлопок и треск ломающегося механизма.
Мы сначала не поняли что произошло, но потом осознали, что шипящий звук пропал, и дым начал постепенно рассеиваться!
— Они управляют ловушками! — внезапно закричал Илюха, открывая глаза. — Это не просто твари! Они… часть охранной системы!
В этот момент дым рассеялся достаточно, чтобы мы снова могли видеть друг друга, и увиденная картина была совсем неутешительной. Каждый из нас был в той или иной мере исцарапан, и сильнее всего пострадал от этого я и Титов.
На полу перед нами лежали три тела наших атакующих, и это были не привычные нам роботы, а существа из плоти и металла. Гибриды, покрытые блестящими черными пластинами, с длинными механическими когтями и невероятно бесящими красными глазами.
Самое печальное в этой ситуации было то, что не смотря на потеря в своих рядах — эти твари не отступали, и они явно были настроены идти до победного.
— Отходим! — скомандовал Попов хриплым от напряжения голосом. — Назад, к развилке! Быстро!
Мы сразу же начали смещаться в ту сторону, откуда пришли, медленно пятясь, и стреляя короткими очередями для прикрытия. Твари пытались проследовать за нами, но словно упирались в какую-то невидимую границу, и лишь злобно щёлкали своими конечностями, провожая нас пристальным взглядом алых глаз.
Спустя некоторое время мы тяжело дыша вывалились обратно на развилку. Противогазы запотели, раны ныли, но мы были живы. Мы впервые столкнулись с противником, который не просто бросался на нас, а думал, координировал атаки и использовал окружающую среду, и это было… утомительно.
Я в очередной раз порадовался тому, что догадался позвать с нами Илюху, ведь без всяких преувеличений — если бы не он, то мы все были бы уже мертвы.
Первым делом, когда мы вывалились на площадку развилки, то сразу же сорвали с лиц противогазы, жадно глотая воздух, смешанный с запахом пороха, пота и крови.
— Группа, доклад по раненым! — раздался требовательный голос капитана, на что сразу же раздался голос прапорщика:
— Титов, ранение в ногу. Глубоко, но кость, кажется, цела.
— Я… вроде мелочь, — пробормотал я, касаясь разреза на бедре и царапин на плече. Больно, но терпимо.
— У меня царапины, — коротко доложила Марина, уже срывая с плеча свою медицинскую сумку, после чего сразу же бросилась к Титову, чтобы оказать ему первую помощь.
Капитан, морщась от боли, кивнул, наблюдая за ней, а потом перевел тяжелый взгляд на остальных.
— Всем… всем не терять времени, и проверить оружие! Титов, доложи боезапас.
После этого приказа площадку заполнили щелчки извлеченных магазинов и лязг затворов, а прапорщик, с залитым потом лицом, мрачно докладывал:
— У меня на «Печенеге» пол коробки, ещё одна целая. Автомат… два магазина. Гранаты все.
Ситуация была хуже некуда. Мы израсходовали уйму патронов, а продвинулись… куда? Мы просто отступили, и за той невидимой границей нас по прежнему ждал целый рой этих стальных тварей.
Капитан Попов устало закрыл глаза, сжав пальцами переносицу. Было видно, как он лихорадочно перебирает варианты, и не находит выхода. Повторный штурм легко мог окончиться куда более серьёзными потерями, допускать которых он не хотел.
Тишину, нарушаемую лишь тяжелым дыханием и звуками перезарядки оружия, прервал неуверенный, но настойчивый голос Илюхи:
— Товарищ капитан… — он сделал паузу, привлекая внимание командира, и как только Попов посмотрел на него, тут же сказал:
— Кажется, у меня есть идея.
— Говори, курсант, — выдохнул капитан, с изрядным скепсисом в голосе, но помимо этого скепсиса в нём так же хорошо слышалась капля надежды.
Илюха не заставил себя упрашивать, и сразу начал рассказывать свою идею:
— Эти твари… Они не преследовали нас за пределы определенного участка, и атаковали только когда мы подошли к определенной точке, а до этого… помните, мы шли совершенно спокойно!
— Так. И что? — нахмурился Попов, явно не догоняя — куда ведет курсант.
— А то, что у них есть зоны ответственности! — воодушевленно продолжил Илюха. — Они не бродят по всему данжу свободно, а привязаны к определенным секторам, как… как программы защиты! Как стражники в крепости!
Один отряд охраняет коридор с газовой ловушкой, другой — ещё чего-нибудь… Почему бы нам не заставить их вылезти из своих укрытий, отступить, и расстрелять к чертям в тот момент, когда они выстроятся вдоль границы своих владений⁈
