Глава 28
Мк. 13
разрушение Храма и кончина века – Грядущая великая скорбь – Пришествие Сына Человеческого – Притча о смоковнице – Бодрствование
Мк. 13:1–33 «И когда выходил Он из храма, говорит Ему один из учеников Его: Учитель! посмотри, какие камни и какие здания! Иисус сказал ему в ответ: видишь сии великие здания? все это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне. И когда Он сидел на горе Елеонской против храма, спрашивали Его наедине Петр, и Иаков, и Иоанн, и Андрей: скажи нам, когда это будет, и какой признак, когда все сие должно совершиться? Отвечая им, Иисус начал говорить: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим и будут говорить, что это Я; и многих прельстят. Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть, – но это еще не конец. Ибо восстанет народ на народ и царство на царство; и будут землетрясения по местам, и будут глады и смятения. Это – начало болезней. Но вы смотрите за собою, ибо вас будут предавать в судилища и бить в синагогах, и перед правителями и царями поставят вас за Меня, для свидетельства перед ними. И во всех народах прежде должно быть проповедано Евангелие. Когда же поведут предавать вас, не заботьтесь наперед, что вам говорить, и не обдумывайте; но что дано будет вам в тот час, то и говорите, ибо не вы будете говорить, но Дух Святой. Предаст же брат брата на смерть, и отец – детей; и восстанут дети на родителей и умертвят их. И будете ненавидимы всеми за имя Мое; претерпевший же до конца спасется. Когда же увидите мерзость запустения, реченную пророком Даниилом, стоящую, где не должно, – читающий да разумеет, – тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; а кто на кровле, тот не сходи в дом и не входи взять что-нибудь из дома своего; и кто на поле, не обращайся назад взять одежду свою. Горе беременным и питающим сосцами в те дни. Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою. Ибо в те дни будет такая скорбь, какой не было от начала творения, которое сотворил Бог, даже доныне, и не будет. И если бы Господь не сократил тех дней, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных, которых Он избрал, сократил те дни. Тогда, если кто вам скажет: вот, здесь Христос, или: вот, там, – не верьте. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вы же берегитесь. Вот, Я наперед сказал вам все. Но в те дни, после скорби той, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются. Тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою. И тогда Он пошлет Ангелов Своих и соберет избранных Своих от четырех ветров, от края земли до края неба. От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето. Так и когда вы увидите то сбывающимся, знайте, что близко, при дверях. Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все это будет. Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут. О дне же том или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец. Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время. Подобно как бы кто, отходя в путь и оставляя дом свой, дал слугам своим власть и каждому свое дело и приказал привратнику бодрствовать. Итак бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру; чтобы, придя внезапно, не нашел вас спящими. А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте».
13-ю главу Евангелия от Марка часто называют «Малым Апокалипсисом». В ней много устрашающих фраз, которые лишают нас способности критически мыслить. Здесь, как и в «Откровении» Иоанна Богослова, описываются апокалиптические события, только от лица самого Иисуса. Особенность этой речи в том, что она, очевидно, составлена из двух: в ней явно переплетаются два разных мотива. Один – это пророчество о разрушении Иерусалима, которое должно произойти совсем скоро. Другой – именно апокалиптический, касающийся последних судеб мира и не имеющий отношения к гибели Иерусалима в ближайшем будущем. Где граница между этими смыслами – определить весьма сложно. Речи скомпилированы таким образом, что один мотив является продолжением другого, и они как будто намеренно переплетены друг с другом. Кто перемешал эти смыслы в одной речи – может, сам Иисус, а может, Марк, – неизвестно, но относительно сути это вторичный вопрос. Важно понять, почему они переплетены – эти два разных мотива, эти два разных события, которые, очевидно, хронологически друг от друга очень далеки. Разрушение Иерусалима произошло в 70 г. н. э. при императоре Тите и императоре Веспасиане. А Апокалипсис все еще не произошел, а может, и произошел – зависит от того, что под ним понимать. И, возможно, поэтому речи специально собраны в одну и как бы намеренно вводят нас в заблуждение.
Прежде всего надо понять, что стало поводом для этой речи. Иисус выходит из храма, и один из учеников говорит: «Смотри, какие здания, Учитель, смотри какой храм!» И мы понимаем, что он имеет в виду: «Скоро все это будет наше, потому что римлян мы свергнем». На что Иисус отвечает: «Вот видишь это все? Великие здания. Все это будет разрушено». Иисус не первый раз высказывается так относительно храма. С одной стороны, он изгоняет из него торгующих, очищает его, а с другой – его отношение к храму довольно прохладное. Он спокойно говорит, что все будет разрушено, как бы подчеркивая, что не поддерживает восхищение ученика. После этого короткого диалога Петр, Иаков, Иоанн и Андрей, сидя на горе Елеонской, с которой хорошо видно храм, спрашивают Иисуса, когда же все это произойдет и какой признак, что это приближается. Но что именно? Это первое, с чем нужно разобраться для понимания всей последующей речи, потому что, если мы неправильно интерпретируем вопрос, то неправильно интерпретируем и ответ. Как мы уже поняли, все речи про смерть и воскресение ученики не воспринимают в том контексте, в котором знаем их мы. Ученики до сих пор ничего не понимают относительно будущего воскресения и вообще Царства Небесного как царства, которое не имеет отношения к их националистическим чаяниям. Слова Иисуса про то, что он должен умереть и воскреснуть, они могут понимать, как то, что он будет тяжело ранен и потом вновь оживет. В контексте ветхозаветных пророчеств (хочешь правильно понимать Новый Завет – читай Ветхий Завет) невозможно представить, чтобы мессия умер, потому что, согласно пророчествам, мессия царствует вечно. Значит, мысли учеников заняты насущным: свержением римской власти для воцарения мессии. Они уже вошли в Иерусалим – это был торжественный вход с пальмовыми ветвями. Уже началась провокация в храме. Вот-вот должно начаться освободительное восстание, которого они ждут. И если Иисус говорит, что храм будет разрушен, наверное, он будет разрушен в результате этой освободительной войны.
Так вот, вопрос учеников вовсе не о том, когда наступит конец света и даже не о том, когда падет Иерусалим. Вопрос все тот же: когда начало восстания. И его речь они понимают как ответ на свой вопрос, хотя он на самом деле отвечает на другой.
Теперь ответ Иисуса. Начиная с 5-го стиха и до 31-го текст построен по принципу хиазма. Соответственно, здесь есть центральная фраза, от которой нужно отталкиваться. На стержень этой фразы нанизаны все смыслы, и если мы ее поймем, то поймем и все остальное. Ключевая фраза этого отрывка – стих 10: «И во всех народах прежде должно быть проповедано Евангелие». У остальных стихов есть параллели, а у этого нет – значит, это и есть центральный стержень и сердцевина этой речи. Мы воспринимаем этот отрывок так, будто речь идет о признаке: когда Евангелие будет проповедано во всех народах – это будет означать, что конец уже близок. Те, кто ожидают конца света, понимают это буквально так: если осталось какое-нибудь племя аборигенов, которое живет на каком-нибудь тихоокеанском или атлантическом острове, и им Евангелие еще не проповедано, то только поэтому конец и не наступил. Но чтобы правильно понять эту фразу, имеет смысл обратиться к более древним текстам, которые предлагают несколько иную форму этого отрывка, требующую другого перевода. И он не подразумевает, что проповедь Евангелия во всех народах – это условие наступления конца. Пунктуация, предлагаемая синодальным переводом, не аутентична. То есть запятые и точки расставляли не авторы. Авторы вообще писали без знаков препинания, потому что их тогда не было. Та пунктуация, с которой мы читаем Евангелие, внесена переводчиками. И часто от того, где переводчик на свое усмотрение поставил точку или запятую, зависит смысл всего предложения. Но переводчик интерпретирует, и интерпретация зависит от его уровня сознания. И если переводчик ищет знаков, когда наконец-то наступит конец света, он их найдет, и почему бы тогда не увидеть в этом тексте знак: «Но вы смотрите за собою, ибо вас будут предавать в судилища и бить в синагогах, и перед правителями и царями поставят вас за Меня, для свидетельства перед ними. И во всех народах прежде должно быть проповедано Евангелие». Ни разбивка на стихи, ни синтаксис, который мы здесь видим, не аутентичны, более того, в древних кодексах разбивка иная. И другой вариант может выглядеть следующим образом: «Но вы смотрите за собою, ибо вас будут предавать в судилища и бить в синагогах, и перед правителями и царями поставят вас за Меня, для свидетельства перед ними и во всех народах. Прежде должно быть проповедано Евангелие». Суть меняется как будто бы незначительно. Но из признака это сразу превращается в напутствие, указание, императив. И этот самый императив и является центром хиазма.
То есть ученики размышляют в своей обычной земной плоскости и спрашивают Иисуса, когда же начнется восстание, чтобы наступило царство мессии. А он отвечает им в другой плоскости, в другом измерении, на другом уровне, хотя прекрасно знает, что ученики его не понимают. Он говорит им, что царство мессии начнется, когда они начнут проповедовать. Он имеет в виду то Царство, которое проповедует он, а они – свое конкретное еврейское царство.
Центр высказывания – не условие и не признак наступления Царства Небесного, а именно императив: иди и проповедуй это Царство, иди и сей его (вспомним притчу про сеятеля). То есть Царство Небесное – царство мессии – начнется тогда, когда ты его посеешь.
«Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим и будут говорить, что это Я; и многих прельстят… Тогда, если кто вам скажет: вот, здесь Христос, или: вот, там, – не верьте. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вы же берегитесь. Вот, Я наперед сказал вам все». Эти слова относятся одновременно и к Апокалипсису, и к пророчеству о конце Иерусалима. Потому что всегда кто-то претендует на то, чтобы быть мессией и прельстить всех, – и в момент падения Иерусалима были такие люди, и к концу мира кто-то наверняка будет на это претендовать.
«Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть, – но это еще не конец. Ибо восстанет народ на народ и царство на царство; и будут землетрясения по местам, и будут глады и смятения. Это – начало болезней. Но вы смотрите за собою, ибо вас будут предавать в судилища и бить в синагогах, и перед правителями и царями поставят вас за Меня, для свидетельства перед ними».
Если это признаки, которые должны указывать на близкий конец, они не слишком уникальны. Что из этого сейчас не происходит? Или что из этого не происходило вчера или 500 лет назад? В конце концов, что из этого не происходило 3000 лет назад, до нашей эры, до рождения Иисуса? Разве сейчас нет войн и военных слухов, нет восстания народа на народ, царства на царство, землетрясений или голода и болезней? Все это было всегда.
«Будут предавать в судилища и бить в синагогах, и перед правителями и царями поставят вас за Меня». Можно сказать, что сегодня нет гонений на христиан, но ведь здесь сказано «за имя Мое» – не за веру, а за имя, то есть буквально за идею. Дело не в принадлежности конкретной конфессии, а в следовании изначальной идее. Но, как правило, как раз гонения конкретной конфессии принимают за признак конца времен. Однако притеснение какой-то конфессии чаще происходит, когда она как политическая сила кому-то мешает, и это вовсе не признак Апокалипсиса. А что касается гонения на тех, кто поддерживает идею, – это всегда происходило и будет происходить. В общем, никакой из этих признаков не имеет конкретики. Это все вневременные признаки. Начиная с этих слов и до сегодняшнего дня – две тысячи лет – это все происходит.
«Когда же увидите мерзость запустения, реченную пророком Даниилом, стоящую, где не должно, – читающий да разумеет, – тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы». «Мерзость запустения» – стандартный пророческий апокалиптический прием. Обычно этим термином обозначается осквернение Святая Святых Иерусалимского храма. Так, например, сделал Антиох Епифан во время маккавейских войн : туда внесли языческих божеств и совершали перед ними языческие жертвоприношения. Когда римляне впервые взяли Иерусалим, они внесли туда римские штандарты, совершили жертвоприношение Зевсу в Святая Святых – обычная практика римлян. Все это и было «мерзостью запустения» – языческие идолы на святом месте. Можно предположить, что этот фрагмент описывает разрушение Иерусалима или что он метафорический. Ведь сейчас нет Иерусалимского храма. Можно ли считать наши храмы продолжением того, ветхозаветного? Если Иерусалимский храм снова построят, к нам он не будет иметь никакого отношения. Где же искать эту «мерзость запустения»? Видимо, это все же метафора. Но тогда это опять вневременной признак: в любую эпоху разрушались святыни и на их месте оказывались другие.
«От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето. Так и когда вы увидите то сбывающимся, знайте, что близко, при дверях». Почки набухли, ветки мягкие – значит, скоро лето, то есть появились все названные признаки – скоро конец. Но тогда уже все должно было свершиться! Даже если эти слова относятся непосредственно к Иерусалимскому храму, это произошло 2 000 лет назад: храм разрушен, «мерзость запустения» была, но где конец света? Или же все это не про тот конец, и нужно понимать как-то иначе.
Вернемся к тому, что здесь две речи переплетены в одну. Одна речь про конец Иерусалима, другая носит явно апокалиптический характер. Итак, про храм Иисус сказал, что он будет разрушен – и город будет разрушен и никому больше не нужен. В 70-м году римские войска разрушили город, стерли с лица земли, разобрали полностью, засеяли солью, и так он простоял достаточно продолжительное время. Потом на этом месте построили новый языческий город – Капитолину. Поэтому, кстати, история про паломничества по Иерусалиму сразу вызывают много вопросов – откуда мы узнали, где он, ведь города нет, и очевидцев нет, и карт. Город был полностью уничтожен.
«Но в те дни, после скорби той, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются. Тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою. И тогда Он пошлет Ангелов Своих и соберет избранных Своих от четырех ветров, от края земли до края неба». То есть вскоре после разрушения храма должен был настать Апокалипсис и второе пришествие. Кстати, напоминаю, что ученики – первое поколение апостолов – ждали пришествия Иисуса буквально на днях. Это очень четко видно в посланиях апостола Павла. Он ждал второго пришествия сейчас, как минимум, в ближайшее десятилетие. Но ничего не произошло и с тех пор как-то отодвинулось на неопределенную дату.
«О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец».
Это очень сложное место для догматики. Потому что догматика утверждает следующее: Троица единосущная и нераздельная – это единый Бог и три разных ипостаси. Но все они – равнобожественны, то есть нет ничего такого божественного, чего одна ипостась может, а другая не может. Соответственно, если мы говорим об ипостаси Сына, то он не может не знать о том дне, потому что, если о том дне знает только Отец, уже есть некоторое преимущество – одно из лиц Троицы выше других, а это уже ересь субординатизма. И догматика обычно применяет здесь следующий прием: это по человечеству Иисус не знает, а как Бог знает. Однако такое толкование противоречит христологии .
Халкидонский собор закрепил четыре определения, как соединены во Христе две природы – божественная и человеческая: нераздельно, неразлучно, неизменно и неслиянно. Это подчеркивает, что он и есть Бог, и он являет себя в виде человека. И, собственно говоря, мы только потому и изображаем на иконах Иисуса как Бога, потому что действительно считаем, что он так себя явил. Если же мы говорим, что Иисус как человек все до конца не знает, возникают следующие вопросы: а чудеса он творит как человек или как Бог? Вот эти слова он сейчас говорит как человек или как Бог? Воскресает он как человек или как Бог? Воскресая, он по-прежнему не знает дня и часа или уже знает? Ведь после воскресения он уже не совсем тот человек, которым был, а новый – прославленный, воскресший, на небеса вознесшийся и справа от Отца сидящий. Если по-прежнему не знает, тогда это говорит о глобальном сознательном расщеплении личности: одна личность знает про конец света внутри Иисуса, а другая – не знает. А это, вообще-то, еще хуже, чем ересь субординатизма. Иными словами, этот стих сильно противоречит догматике. Если следовать этому тексту, рушится вся христология и вся триадология . Но это в том случае, если мы рассуждаем про конец света. Но что, если эти слова вообще не про конец света и даже не про разрушение Иерусалима? А, например, о том, что происходит в жизни каждого человека на протяжении всего его существования. О том, как в жизни каждого человека разыгрывается эта драма: разрушение старого, появление чего-то нового. Рушатся старые храмы – воздвигаются новые. Или новые идеи вместо старых. Поиск своего личного мессии. И здесь все время одни и те же предостережения, заметьте: не ищите здесь или там. Но где же тогда искать?
«Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время. Подобно как бы кто, отходя в путь и оставляя дом свой, дал слугам своим власть и каждому свое дело, и приказал привратнику бодрствовать. Итак бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру; чтобы, придя внезапно, не нашел вас спящими. А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте». Итак, берем сухой остаток всей этой длинной речи, кажущейся ужасной, страшной, апокалиптической. В итоге, отвечая на вопрос учеников, когда же начало, – Иисус говорит следующее: начало тогда, когда вы будете сеять и проповедовать, а сейчас бодрствуйте. Он говорит: «Никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец», – то есть «я не знаю». И важно не то, когда начнется, а то, что нужно бодрствовать и сеять, то есть проповедовать. А что касается признаков – они постоянно есть. И получается, что эти признаки на самом деле ничего не значат, потому что такие признаки можно наблюдать всю историю человечества. Или же это значит, что событие, которого вы ждете, уже происходит – и происходит постоянно. Апокалипсис – сегодня. Кстати, «Откровение» Иоанна Богослова не только не противоречит этой идее, а буквально дословно подтверждает ее. Часто оттуда берут цитаты про четырех всадников, про три шестерки, но это все вообще несущественно. У «Откровения» Иоанна Богослова великолепная структура, как и у его Евангелия, хотя они разные: если в Евангелии использован хиазм, то здесь – другой, но тоже интересный принцип построения текста, который нужно разгадать. Иоанн вообще был любитель писать смысловые головоломки.
Итак, что же значит императив «бодрствуйте»? Живите и любите! Займитесь делом! Трезво живите! Будьте в режиме реального времени! Делайте, что можете! Включайтесь в жизнь! И, наконец, конкретно: идите и проповедуйте.
«Вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру; чтобы, придя внезапно, не нашел вас спящими». Это не про то, что никогда нельзя спать, – не спать невозможно. Значит, речь про какой-то другой сон. Это про осознанность, про максимальную включенность в жизнь. Быть в напряжении жизни – это и значит бодрствовать постоянно. Быть в напряжении – это заниматься чем-то реальным, чем-то таким, чем ты можешь внести свою лепту в Царствие Небесное. «Бодрствуйте» означает: «для вас Апокалипсис всегда». Не завтра, не послезавтра, не через неделю – всегда. Именно поэтому слова о разрушении Иерусалима, которое произойдет очень скоро, переплетены с апокалиптическими предсказаниями таким образом, что не отличить одно от другого. При этом, что важно отметить, ни одно из апокалиптических пророчеств, которые здесь произносит Иисус: что солнце померкнет, луна не даст света, звезды упадут, силы небесные поколеблются, – вовсе не оригинальны, это все цитаты из Ветхого Завета . От себя Иисус сказал фактически только, что Иерусалим падет. Все остальное он просто переложил, как слоеный пирог, цитатами апокалиптических речений разных пророков из Ветхого Завета.
Хорошо, допустим, Апокалипсис всегда. Ну а когда же финальный? А финальный у каждого свой. Все же рано или поздно умрут, а значит, для каждого Апокалипсис точно случится. Поэтому единственное, что мы можем противопоставить смерти сейчас, – свою жизнь. А жизнь – это напряжение. Когда нет напряжения – это смерть. Не хочешь напрягаться – готовься к смерти. Все просто. Можно даже вспомнить другое выражение Иисуса, которое часто понимают не совсем правильно: «Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Cилоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк. 13:4–5).
Не хочешь проживать жизнь в напряжении – можешь не проживать. Но тогда это смерть. Ты можешь сам выбрать между жизнью и смертью. Все очень просто.
Бодрствуйте.
