Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Мк. 10:28–31 «И начал Петр говорить Ему: вот, мы оставили все и последовали за Тобою. Иисус сказал в ответ: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной. Многие же будут первые последними, и последние первыми».
Слова Петра свидетельствуют о том, что ученики по-прежнему не понимают Иисуса (мы увидим это ниже очень наглядно), и рассуждения, что нужно стать Богом, для учеников пока никак не звучат. Петр пытается уточнить, могут ли ученики, которые оставили все и последовали за Христом, войти в Царство: невозможно богатому, но они же не богатые? В принципе, логика Петра абсолютно правомерна и внешне полностью укладывается в контекст того, о чем говорил Иисус (хотя на самом деле он говорил несколько о другом). Действительно, ученики оставили все и пошли за Иисусом, соответственно, их наверняка должны пустить в Царство Божие – такова логика Петра. А вот логика Иисуса другая: пустят тех, кто сможет стать Богом. Для Петра это пока непостижимо, но Иисус и не пытается его переубедить, а просто говорит о том, что нужно оставить. Обратите внимание, что эти максимы Иисуса катастрофически нетрадиционны для того общества. Даже сегодня, если кто-то скажет, что ты должен бросить дом, братьев, сестер, мать, жену, отца, имущество, детей ради идеи, – что мы подумаем об этой идее или об этом человеке? Это назвали бы просто экстремизмом. Однако мы читаем эти слова, более того, называем Евангелие священной книгой. То есть когда мы читаем этот эпизод, у нас работает ментальная резервация: ну это же Иисус, ради него можно. Да, Иисус совершенно четко говорит об оставлении земных привязанностей, но ради благой вести и того, чтобы идти и проповедовать какую-то идею – идею, за которую тебя будут гнать и, может быть, даже убьют. Но уже сейчас ты получишь во сто крат больше домов, детей, матерей, отцов, земель. Ты получишь, по сути, все, правда, не поясняется, что конкретно. И в веке грядущем – жизнь вечную. И еще вот это: «Многие же будут первые последними, и последние первыми».
Итак, вроде слова Иисуса подразумевают, что человек должен сделать выбор между идеей и родовыми связями. История с родом очень часто может держать человека в каких-то стереотипах, которые могут вступать в противоречия с идеей, которую он хотел бы проповедовать. Чем ниже уровень развития психики, тем ниже уровень индивидуализации человека и его личной свободы. И наоборот: чем выше уровень развития психики – тем выше уровень личной свободы и индивидуализации. Уровень идей очень часто вступает в противоречие с семейными привязанностями. Часто кровное родство является препятствием, чтобы искреннее служить каким-то идеям. Но даже в нашу эпоху эти слова редко вызывают желание им следовать. И самые верующие люди сегодня не бросают своих жен, детей и матерей. Здесь речь, скорее, именно о том, что ты буквально перестаешь быть членом этого сообщества. Это не обязательно означает буквально бросить дом и уйти. Это про ценности – вложить свою жизнь во что-то другое, в идею. Вообще, это очень неприятно звучит, но если читать как написано и не пытаться как-то осмыслить, то это радикальный ригоризм, который не предполагает полумер. Петру этот ригоризм понятен, ведь он и остальные ученики идут на войну – естественно, они бросили и жен, и матерей, и детей ради царства. Никто из них не предполагает, что все это они бросили навсегда. В их представлении это просто временная мера, завоюют царство, тогда и вернутся. И тогда жен, и матерей, и детей, и земель – всего этого станет больше. Ну и плюс к этому прибавляется та самая жизнь вечная, Царство Божие, которое обещано, но которое они совершенно не понимают и не осознают.
По идее, Петр получил ответ, который его полностью устраивает: апостолы поступили правильно, бросив все, за это они получат награду. Но есть один крайне важный нюанс: «первые станут последними и последние – первыми». Эта фраза не вполне понятна, если читать ее буквально, но в контексте смыслов, которые вкладывает туда Иисус, все как раз логично (мы к этому моменту еще вернемся в Мк. 10:42–45). Апостолы полагают, что они отправляются на войну, поэтому те, кто будет в первых рядах, вовсе не обязательно войдут в Царство, ну или войдут, но последними. А Иисус пытается им объяснить, что все будет совсем не так, как они себе представляют.
Мы и сегодня нередко думаем, что в Царстве Божием будет нечто конкретное. Но может так получиться, что то, что мы себе представляем, – это вовсе не то, чего нам хочется. Ученики тоже не очень хотели того, что произошло впоследствии, ведь они шли воевать за великий святой Израиль, за великую идею, за подлинного царя и настоящее царство – это все, чего они хотели, несмотря на то, что Иисус уже неоднократно пытался им объяснить, насколько все будет иначе. Им очень сложно перестроиться, они даже не понимают слов, которые он использует. И хотя все будет не так, как они думают, это не отменяет того самого факта, что ради Царства Божия, ради Евангелия и Иисуса нужно все оставить и от всего отвязаться.
Представьте, вам скажут в храме: бросайте свои национальные ценности, посвятите себя идее великого Царства Божьего, идите и проповедуйте. И что делать – бросать семью? Нет, дело не в том, чтобы оставить своих домашних, а в том, к чему мы себя привязываем. По большому счету, бессмертие, которое обещает Иисус, возможно на контрасте с бессмертием, которое обычно предполагает для себя человек. Ведь человек, как правило, пытается достичь бессмертия на уровне родового развития: очень простым способом – продолжением рода. Ты бессмертен, потому что бессмертен твой род. Именно поэтому прекращение жизни рода в библейское время было великим горем, это фактически означало конец. Умер род – значит, умерли все, кто принадлежал к этому роду. Пока существует твой род, в этом роде как бы живут все, включая тебя, даже если ты уже умер. В ветхозаветной истории, книге Бытия, бессмертие мыслилось как бессмертие народа: ты бессмертен потому, что принадлежишь к некоему избранному народу.
Здесь совершенно другая история. Иисус говорит о том, что не надо принадлежать ни к какому конкретному народу. Важно принадлежать к идее. И, собственно говоря, ты обеспечиваешь себе бессмертие за счет того, что посвящаешь себя какой-то идее, которая потом живет и распространяется.
Мк. 10:32–34 «Когда были они на пути, восходя в Иерусалим, Иисус шел впереди их, а они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе. Подозвав двенадцать, Он опять начал им говорить о том, что будет с Ним: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет».
Итак, они идут в Иерусалим. Ученики полагают, что цель этого похода – поднять восстание, а сначала увеличить число единомышленников. После многолюдных собраний в пустыне, где происходило кормление хлебами, ученики видят, что у них есть значительная народная поддержка. Люди Иисусу доверяют, они готовы увидеть в нем вождя, хотя он сам всячески избегает этой роли. Из-за его сопротивления ученикам страшно, ведь, по их мнению, сам Иисус нагнетает обстановку. Петр уже высказывал ему свои мысли на этот счет, за что получил жесткий отпор: «отойди от меня, сатана» (Мк. 8:33).
Мк. 10:35–37 «Тогда подошли к Нему сыновья Зеведеевы Иаков и Иоанн и сказали: Учитель! мы желаем, чтобы Ты сделал нам, о чем попросим. Он сказал им: что хотите, чтобы Я сделал вам? Они сказали Ему: дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую, в славе Твоей».
Пока они шли, Христос рассказывал им про смерть, воскресение, а ученики по-прежнему делили места. И вот Иаков с Иоанном оказались самыми сметливыми, выбрали удачный момент и, не стесняясь остальных 10 учеников, попросили о возможности быть самыми приближенными. Как мы помним, Иисус обычно берет Иакова, Иоанна и Петра на некоторые «особые задания» (например, преображение на горе), вот они и решили использовать ситуацию в свою пользу. Вообще, Иаков и Иоанн рассудили справедливо: учитель их выделяет среди прочих учеников и часто берет с собой. Поэтому они подошли и вежливо попросили, чтобы быть подле Иисуса, один слева, а другой справа.
Кстати, эта история только у Марка изложена так честно. Матфей в своем тексте делает хитрый ход, описывая эту же ситуацию, – он говорит, что это мать Иакова и Иоанна пришла к Иисусу просить для сыновей первое место. Тем самым он оправдывает братьев. Мать – женщина, что с нее взять.
Мк. 10:38 «Но Иисус сказал им: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь?»
Слово, которое стоит здесь в переводе, не соответствует оригинальному тексту. То есть везде, где мы говорим «креститься», на самом деле следует читать оригинальное греческое слово βαπτίζω , которое переводится «погружать», «купать». «Крещение» – это славянский неологизм, который не имеет никакого отношения к оригинальному евангельскому тексту. Буквально можно было бы перевести так: «можете ли пить чашу, которую я пью, и погружаться так, как я погружаюсь»? То есть отдаваться делу так, как отдается Христос. Само слово «крещение» здесь только путает читателей, это уже последующая богословская интерпретация, причем довольно вольная.
Мк. 10:39–40 «Они отвечали: можем. Иисус же сказал им: чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься; а дать сесть у Меня по правую сторону и по левую – не от Меня зависит, но кому уготовано».
Христос отвечает вполне логично, что они пока ничем себя не проявили.
Мк. 10:41 «И, услышав, десять начали негодовать на Иакова и Иоанна».
Другие апостолы начали негодовать, потому что их опередили, ведь все остальные тоже хотели занять некие «особые места». Их поведение свидетельствует о том, что уровень понимания учеников все так же невысок. Они по-прежнему думают, что идут воевать, все так же слышат что-то свое и, очень может быть, вообще пропускают мимо ушей некоторые слова. Они морально готовятся к сложной битве, в результате которой примерно через пару-тройку дней (срок, который, как они думают, обозначил Христос) все будет хорошо. Естественно, при такой воодушевляющей речи Иаков с Иоанном воспользовались случаем, заявили о своей верности и попробовали испросить себе особых привилегий. В самом деле, будь это обычная война, любой лидер уже давно выбрал бы себе двух приближенных (правую и левую руку). Это удобно и необходимо, тут и иерархия, и стратегия, и субординация. То есть должен кто-то быть выше, кто будет командовать другими, ведь все 12 не могут быть главными. Поэтому Иоанн и Иаков сообщают, что готовы командовать другими в этом сложном бою, в результате которого их в очень скором времени ждет победа, и раз они уже идут в Иерусалим поднимать восстание, пора кого-то назначать «старшим», пора уже кому-то «звездочки на погоны прилепить». Вот Иаков с Иоанном и отреагировали оперативнее других, Петра они решили в расчет не брать, про других учеников тоже не спросили.
Обратите внимание, Иисус очень четко осознает, что ученики его не понимают, несмотря на регулярные объяснения, да и поймут еще не скоро.
Мк. 10:42–45 «Иисус же, подозвав их, сказал им: вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом. Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих».
Это продолжение все той же темы – последние будут первыми, первые – последними. Кто хочет быть больше, да будет слугой, кто хочет быть первым, да будет всем рабом.
Если вернуться к теме привязанности к роду: больше всего привязывается эго. Оно пытается обессмертить себя через род. Именно на этом строится особое отношение к детям, через которых мы пытаемся себя обессмертить.
Очень сложно осмыслять все слова Христа. Он и так постоянно говорит притчами, а здесь вообще рассказывает пугающие вещи. Но в контексте войны их можно понять как-то по-своему – даже сравнение со слугами, потому что на войне все на равных, все идут в бой. Ученики четко знают, за что они собираются умирать: за великий Израиль, за царство мессии. Но как сегодня мы, уже зная все последующие события, должны читать эти слова про род? Как мы будем жить, отказавшись от рода? Ведь никто не побежит умирать за идею. Мы, скорее, будем говорить, что это не наше дело, что мы слабее апостолов. В реальной жизни все не так. Хороший пример – когда в Великий Четверг патриарх умывает ноги избранным пресвитерам, но в жизни – все наоборот. Как тогда делать по-настоящему? А по-настоящему – это оставление своего рода, отрыв от своего эго, от собственных интересов.
Ведь если кто-то хочет быть первым, то для того, чтобы утвердить свои интересы или интересы своего рода. А Иисус пытается внушить очень простую мысль: живи не ради своих интересов, а ради интересов целого – того самого Тела Церкви, Тела Христа. Это не значит, что о себе думать не надо. Надо любить других так, как любишь себя. Принадлежность к целому не отменяет любви к себе. Ты полюбил себя, понял, кто ты такой, а теперь иди и вложи себя в интересы целого – не всех, это важно понимать, а целого. В этом ключе становится понятной история про заботу о ближнем, потому что, заботясь о ближнем, ты фактически заботишься о себе как о части целого.
Итак, идея, что последние станут первыми и кто хочет больше, пусть будет всем слугой, – это не про нарочитое самоуничижение. Так часто бывает на причастии: кто-то специально всех пропускает, стараясь показать, что он самый великий грешник. Это все тот же нарциссизм, только наоборот, эта история уже давным-давно разъяснена. В первых рядах идут нарциссы, которые бьют себя в грудь и говорят «я – классный», а в последних – такие же нарциссы, только упиваются они своей ничтожностью. В обоих случаях одно и то же определение: «я здесь самый-самый» – либо самый первый, либо самый последний. Есть также, условно говоря, самые хитрые – которые идут в серединке с умыслом, что они молодцы: не лезут вперед и не смиряются ложно. То есть в очередной раз самые особые. Так что, пытаясь интерпретировать эти слова Христа как призыв к самоуничижению, мы сразу попадаем в эти ловушки. И тогда начинается показное умывание ног.
Здесь речь идет про умение служить целому, а не своим личным интересам. Если все являются частями Тела Христова, тогда все являются частью единого целого. Апостол Павел будет описывать это целое как единый организм с руками, ногами, головой. Не может рука заботиться только о себе, она заботится обо всем теле.
Мк. 10:46–52 «Приходят в Иерихон. И когда выходил Он из Иерихона с учениками Своими и множеством народа, Вартимей, сын Тимеев, слепой сидел у дороги, прося милостыни. Услышав, что это Иисус Назорей, он начал кричать и говорить: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня. Многие заставляли его молчать; но он еще более стал кричать: Сын Давидов! помилуй меня. Иисус остановился и велел его позвать. Зовут слепого и говорят ему: не бойся, вставай, зовет тебя. Он сбросил с себя верхнюю одежду, встал и пришел к Иисусу. Отвечая ему, Иисус спросил: чего ты хочешь от Меня? Слепой сказал Ему: Учитель! чтобы мне прозреть. Иисус сказал ему: иди, вера твоя спасла тебя. И он тотчас прозрел и пошел за Иисусом по дороге».
Прекрасное заключение главы. Надо заметить, что евангелисту нельзя отказать в тонком чувстве юмора. Как мы помним, Марк готовил нас к восьмой главе серией повторяющихся событий – двумя блоками, которые буквально дублируют, дополняют друг друга. Там речь шла про исцеление слепого и глухого, которое должно было знаменовать собою глухоту и слепоту учеников, которые никак не могут осознать главное. И после этого происходят события восьмой главы, в контексте которых Петр исповедует Иисуса мессией (не нужно думать, что Петр исповедовал его тем мессией, которым исповедуем сегодня мы, он исповедовал его в своем ключе). И вот мы снова читаем про слепого.
Какой-то слепой сидит у дороги, слышит, что мимо идет Иисус Назорей, которого многие считают мессией, и начинает восклицать: «Иисус, Сын Давидов, помилуй меня!» Сын Давидов – это мессианский титул, что означает «истинный царь», «наш предводитель». И вот какой-то нищий слепой кричит, чтобы Иисус его помиловал. Слепца заставляют молчать. Но зачем? Слепой озвучивает то, что и так все понимают, почему же его заставляют молчать? Апостолы ничем особым не заняты, чтобы их от чего-то отвлекать, да и пока что слепой не просит о прозрении. Он просит лишь обратить на него внимание.
Представьте себе ситуацию: нищий калека сидит у дороги, мимо него идет царь, терять ему вообще нечего, единственное, что у него есть, – это плащ, в который он завернут и на котором спит ночью, – та верхняя одежда, которую он с себя сбросил. Это как раз тот самый случай, когда самый нищий может спокойно напрямую обращаться к царю, потому что ему нечего терять. «Обрати на меня внимание, одари меня чем-нибудь, мессия», – призывает он. Ученики думают, что он привлекает внимание и тем самым выдает тайный военный поход. Естественно, их это беспокоит: а вдруг римляне услышат, прибегут, а ведь они еще не собрали войско. И так понятно, что идет сын Давидов, мессия, но не надо об этом кричать. Вдруг он еще докричится, и Иисус возьмет его с собой. По мнению апостолов, учитель известен своими странностями, особенно в контексте его слов про то, что последние будут первыми, тогда как все должности апостолы между собой уже поделили. Им не нужны новые сложности, чтобы Христос еще и слепцу подарил какое-то место.
Как бы там ни было, слепой докричался, Иисус зовет его к себе, тот сбрасывает с себя верхнюю одежду и идет. И вот теперь Иисус спрашивает, чего слепой от него хочет. Выглядит так, словно царь услышал своего верного подданного и спрашивает, чего он хочет. Подданный просит его исцелить, Иисус отвечает: «Вера твоя спасла тебя», – после чего слепой прозревает и идет за Иисусом.
Так вот, юмор Марка здесь в том, что слепой – человек, который ничего не видит, – оказывается наиболее зрячим из всей толпы, которая окружает Иисуса. Он все понимает и совершенно правильно говорит: «Ты – сын Давидов, мессия, сделай так, чтобы я видел». То есть подтверждает, что они не собираются на войну, а просто идут в Иерусалим. Фактически слепой своим криком показал, что он по сути зрячий. Он бросил всю свою одежду и отправился за Иисусом, понимая, что может и не вернуться назад, и не факт, что плащ останется на том же месте, где слепой его сбросил. Так что в сравнении с апостолами этот слепой оказывается наиболее прав. Он оставил действительно все: не как Петр, который в самом начале уверял, что они все оставили и пошли за Христом, но при этом продолжали выбирать себе места. Этот человек сразу все бросил, продемонстрировав полное доверие. Более того, этого человека даже запомнили – его имя сохранилось в устной традиции, чтобы быть записанным в Евангелии. Правда, это не совсем имя: «вар» – приставка, обозначающая «сын», то есть Вартимей – это «сын Тимея». Марк приводит еврейское написание, а потом переводит на греческий: Вартимей – то есть сын Тимея . Это вульгаризм. Евангелие вообще написано достаточно вульгарным языком.
Итак, слепой сидел у дороги, услышал, что рядом идет мессия и начал кричать: «помилуй меня». И Иисус позвал его за собой, ведь они шли не на войну. Но это пока не все понимают, потому что не все готовы осмыслить, что первые могут стать последними, что главный должен быть слугой, и уж тем более, что нужно бросить свой род, чтобы посвятить жизнь идее служения целому.
Войти с помощью соц. сетей: