Глава 19

Мк. 9:1–13

Преображение

В девятой главе Евангелия от Марка речь идет о преображении. Начинается все с небольшого вступления, которое является продолжением предыдущих событий.

Мк. 9:1–10 «И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе. И, по прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, и возвел на гору высокую особо их одних, и преобразился перед ними. Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить. И явился им Илия с Моисеем; и беседовали с Иисусом. При сем Петр сказал Иисусу: Равви! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии. Ибо не знал, что сказать; потому что они были в страхе. И явилось облако, осеняющее их, и из облака исшел глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте. И, внезапно посмотрев вокруг, никого более с собою не видели, кроме одного Иисуса. Когда же сходили они с горы, Он не велел никому рассказывать о том, что видели, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых. И они удержали это слово, спрашивая друг друга, что значит: воскреснуть из мертвых».

Этот эпизод весьма любопытен. Иисус в принципе избегает какого-то подчеркнутого эффектного чудотворения. Самым ярким событием до этого было хождение по воде, и вот теперь преображение.

Здесь появляется группа особо избранных – это Петр, Иаков, Иоанн. Есть дальний круг – 70 апостолов. Есть ближний круг – 12 учеников. Но внутри этой группы есть еще более узкая группа, особо приближенные, самый ближний круг, которых Иисус берет с собой на гору и перед кем преображается.

Во втором стихе говорится о том, что это событие происходит по прошествии шести дней. Интересно, что обычно Марк не концентрируется на подобных мелких деталях, а значит, здесь это имеет какой-то смысл. Очевидно, что эти самые шесть дней есть не что иное как связка. То есть он привязывает первый стих ко второму, чтобы показать, что эти слова: «есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе», – и последующие события преображения связаны. Получается, вот апостолы и увидели Царство Божие, пришедшее в силе, в событиях преображения, иначе связка про шесть дней полностью теряет смысл. То есть связка указывает на весьма важную причинно-следственную связь.

В тексте упоминается высокая гора. Может ли это быть Фавор, как считается в традиционном толковании? Во-первых, названия горы в тексте нет. Во-вторых, проследив географию событий, можно понять, что гора Фавор была далеко от этого места. К тому же это не высокая гора, по сути, это просто большой холм. С одной стороны, эти детали вроде бы несущественны, но дело в том, что в период жизни Иисуса и его учеников на этом холме Фавор находилась римская крепость, поэтому сразу возникает некоторое противоречие. Устраивать событие преображения посреди римской крепости весьма сложно, потому что в таком случае будет абсолютно невозможно никакое уединение. Поэтому вероятность, что это был именно Фавор, невелика. Я бы предположил, что преображение произошло на горе Хермон. Ее высота составляет целых две тысячи метров, то есть назвать ее холмом, пусть даже огромным, никак не получится, и в то же время это не такие уж заоблачные высоты.

Вообще, традиция совершать особые мистические действия на горе достаточно древняя. Вспомним, например, Ветхий Завет, где Моисей получил указ непосредственно от Бога именно на горе. Или историю с Авраамом и Исааком. Словом, чтобы встретиться с Богом, нужно преодолеть какое-то препятствие. И дело не в том, что вершина горы находится ближе к небу, чем равнина и, значит, мы как будто приближаемся к Богу. Дело в особой атмосфере уединенности и отрешенности от грешного мира, который остался внизу. Для встречи с чем-то божественным и в ожидании важных событий восходили на гору, потому что это изменение привычной среды на особенную. Кроме того, если человек поднялся на вершину горы, он пробудет там недолго. В общем, это не бытовая история. Она всегда сакральная и всегда подразумевает преодоление, путь восхождения, так называемый анабасис. А затем следует спуск – катабасис. Восхождение и схождение.

Вспомним слова Петра: «Хорошо нам здесь быть, сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии». Раз о других апостолах речи не идет, можно предположить, что описываются события видения Петра, а не остальных учеников. Как Петр понял, что это Илия и Моисей? Любая иконография в иудаизме запрещена, за исключением рисунков на храме. При этом Моисей и Илия относительно Петра жили довольно давно, и вероятность, что где-то сохранились портреты, крайне мала. То есть все стало очевидно из контекста. Иисус разговаривает с Моисеем и Илией, обращаясь к ним по именам. А ученики уже додумывают и все понимают. Слова Петра «хорошо нам здесь быть, сделаем три шалаша» (три кущи – это три шалаша) можно перевести несколько иначе: «хорошо, что мы здесь есть. Как здорово, что мы тут!» Мы ведь помним, что ученики живут в ожидании военного восстания, откровения Царства мессии и тому подобного. И тут Петра, Иакова и Иоанна удостоили великой чести, их выделяют из всей толпы, возводят высоко на гору и знакомят, по сути, с самыми главными вождями! Это как когда детей впервые взяли на взрослые посиделки. Так для учеников становится открытием, что Иисус знаком с Моисеем и Илией. И, естественно, Петр говорит: «Как здорово, что мы тут. Сейчас мы три шалаша построим!» Очевидно, Петр предположил, что на горе будет располагаться военный лагерь, центральный штаб. Он был практически уверен, что происходит совещание. Словом, понятно, что Петр живет в какой-то своей реальности, и это в Евангелии очень ясно подчеркнуто.

Далее: «Явилось облако, осеняющее их». Если они на высокой горе, то это облако, которое может лечь на вершину горы, а такое облако – вполне обычное явление. Из него исходит глас: «Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте». И тут получается, что, оглянувшись вокруг, апостолы больше никого не увидели, кроме Иисуса. «Когда сходили они с горы, Он не велел никому рассказывать о том, что видели, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых. И они удержали это слово, спрашивая друг друга, что значит: воскреснуть из мертвых». Что означает воскресение, к тому моменту уже было понятно, ведь фарисеи принесли с собой из Вавилона веру в воскресение мертвых, и она была уже всем известна. Фарисейское течение было очень распространено, поэтому народ прекрасно знал, что такое воскресение. Единственное, что могло вызывать недоумение учеников в данном случае, – это в каком ключе идет речь о воскресении. Это метафора или сказано буквально? Они ведь ожидают восстания, победы и Царства мессии. При чем здесь тогда воскресение?

У Иисуса нет «неприкладных» чудес. Все чудеса, как правило, именно прикладные и целесообразные. Однако возникает вполне логичный вопрос: для чего происходит это преображение? Традиционная парадигма отвечает на него так: чтобы, когда совершатся события смерти и воскресения Христа, ученики вспомнили о преображении и осознали, что это был акт добровольного страдания Иисуса и его собственный выбор. Эта идея даже отображена в песнопениях праздника Преображения: «Егда Тя узрят распинаема, страдание убо уразумеют вольное» . С одной стороны, звучит вполне логично, хотя самих событий, связанных с воскресением, вполне достаточно, чтобы понять, что страдания были добровольными и выбор Христа, естественно, тоже. Но можно посмотреть на всю эту ситуацию как на своего рода репетицию, пробную версию Царства Небесного.

В целом, как только мы встречаемся в тексте с какой-либо мистической историей, нужно всегда искать некие хитрости. Здесь можно увидеть наш любимый хиастический прием, перекрестную систему изложения. Есть некие ключевые моменты, которые друг к другу притягиваются. Христос и апостолы восходят на гору, а потом сходят с горы. Сам образ горы – буквальное выражение хиастической структуры. То есть место на вершине горы – это ключевой момент, который является самым важным и позже к нему прикрепляются некие параллели. Момент восхождения, момент нисхождения, произошедшее на вершине и какие-то еще сопутствующие события, – все это связано между собой. Перед тем, как они восходят на гору, речь идет о том, что «Не вкусят смерти, как увидят Царство Божие, пришедшее в силе». Поэтому евангелист привязывает в тексте к настоящим событиям то, что случилось шесть дней назад. То есть мы видим рассуждения о том, что есть настоящее, пришедшее в силе Царство Божие, и что некоторые увидят его, и не когда-нибудь, а здесь и сейчас. После этого разговора они поднимаются на гору. А когда Христос с апостолами с нее спускаются, они рассуждают о том, что значит воскреснуть из мертвых. Более того, Иисус сам подчеркивает, что он воскреснет, и только после этого события можно будет что-то рассказывать. Разговорам о Царствии Небесном противостоят беседы о воскресении из мертвых – таким же образом, как с подъемом коррелирует спуск. На горе они встречаются с Илией и Моисеем, там происходит беседа, откровение гласа Божьего. А потом апостолы замечают, что они неожиданно остались на горе одни: «внезапно посмотрев вокруг, никого более с собой не видели, кроме одного Иисуса». Итак, они на горе с кем-то, и они на горе одни – еще одна ключевая корреляция. И, наконец, в центре – откровение гласа Божьего: «Это мой любимый Сын, Его слушайте».

Теперь, когда у нас есть эти параллели, их нужно связать и уловить главное. Если Царство Божие и воскресение из мертвых коррелируют, значит, нам пытаются сообщить, что это, в общем-то, одно и то же. Или, по крайней мере, это достаточно близкие явления. Что значит воскреснуть из мертвых? Это значит увидеть Царство Божие, пришедшее в силе. И наоборот. Ну, а дальше мы можем уже привязывать к этому все, что угодно: от буквальных значений до метафорических.

Находились ли на горе Илия и Моисей в телесном виде – это может быть не столь важным, потому что наиболее ценно то, что ученики их видели, и для них эта реальность существует. Почему именно Илия и Моисей? Илия – воплощение пророков, Моисей – закона. Когда в Библии кто-то ссылается на «закон и пророков» («как сказано в законе и у пророков»), это означает всю полноту откровения. Именно такую полноту они здесь и символизируют. И коль скоро в конце ученики оказываются наедине с Иисусом, получается, что полнота откровения заключена в самом Христе. Неважно, что здесь были Илия с Моисеем, потому что слова Бога с небес означают, что эти фигуры на самом деле не важны. Важен лишь один Иисус. Можно сказать, что в Христе заключены и Моисей, и Илия.

Еще одно важное событие – явление облака, которое представляет собой символ тайны и чего-то сокровенного. Например, в истории с дарованием скрижалей над горой тоже явилось облако, закрывающее Бога. То есть преображение – это таинственное и метафорическое событие. Воспринимать его буквально, конечно, можно, как историю с облаком над реальным географическим Фавором, но это как раз абсолютно неинтересно. А вот метафоричность и глас, доносящийся из облака: «Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте», – подчеркивают мистический момент.

Ключевые слова всего отрывка, центр хиазма – «Сей есть Сын Мой». То есть личность Христа является центральной. По краям хиазма – Царство Божие, пришедшее в силе, которое осуществилось здесь и сейчас. Каким образом оно осуществилось? Пришли Моисей с Илией, их одежды преобразились и стали «белыми, как снег, как на земле белильщик выбелить не может» (кстати, указание на ослепительную белизну может быть связано с тем, что на вершине горы действительно лежит снег). Итак, Царство Божие – воскресение. Чтобы войти в Царство Божие, нужно воскреснуть. Иначе говоря, чтобы воскреснуть, нужно увидеть Царство Божие, пришедшее в силе. Где же это Царство Божие? Сначала оно как будто в явлении Илии с Моисеем, а затем оказывается, что на самом деле оно заключено во Христе. Апостолы слышат глас из облака, спустившегося на гору, таким образом и Иисус, и апостолы оказались внутри этого облака. В словах «Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте» буквально сейчас воплощено и Царство Божие, и само воскресение. По сути, это отрезвляющий голос, потому что у Петра, например, свои мысли о том, что нужно строить шалаши. Этот глас проводит однозначную черту. Все пропадает, и остается только одна реальность – Иисус. Все в нем. Он – сын Божий, а ученики находятся с ним рядом.

Кстати, а что нужно, чтобы воскреснуть из мертвых? Для этого нужно быть Сыном Божиим, других вариантов нет. Иисус же воскресает из мертвых, и, соответственно, Царство Божие в нем заключено. Чтобы воскреснуть, нужно стать Иисусом. По сути, во время таинства Евхаристии мы становимся причастными к нему, становимся его частью (съесть плоть и испить кровь). Вспомните евангельское: «Как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе» (Ин. 17:21), – и затем последующие апостольские слова: «И мертвые во Христе воскреснут» (1Сол. 4:16), – что значит, что мы воскресаем через Христа. А апостольские слова, что все мы – тело Христово, а Иисус – глава, говорят о том, что мы со Христом – единый организм. Получается следующее: чтобы воскреснуть из мертвых и увидеть Царство Божие, пришедшее в силе, нужно стать Иисусом. Хотя это может прозвучать несколько психотически, но не это ли нам предлагает литургия и, собственно, евхаристия? Съешь тело Христа, и ты сам станешь телом Христовым. Причем не только физически, скорее, в том числе физически. А духовное единство подразумевается само собой, помимо телесного соединения. Поэтому на вершине горы апостолы и увидели это Царство Божие. Они вошли в его сердцевину, стали едины с Иисусом. «Бог стал человеком для того, чтобы человек стал Богом», – как сказал святитель Афанасий Великий в «Слове о воплощении Бога-Слова».

Важно детально представлять себе описанное, потому что в противном случае мы теряем множество визуальных эффектов. Представьте, что вы находитесь на горе, 2300 метров над уровнем моря. Там довольно прохладно, лежит снег, а вниз спускается облако. Если говорить о мистическом восприятии, попадая в облако, человек ощущает фактически исчезновение пространства. Этот прием до сих пор используют в храмах, когда совершают каждение. Нас фактически погружают в облако, убирают лишнее пространство и соединяют некоторой густотой. У лыжников такое погружение в облако или плотный туман называется «молоко», «ехать в молоке» – то есть не видеть ничего на расстоянии двух-трех метров, только тех, кто рядом. Вокруг ничего нет, даже звуков не слышно – по причине слегка искаженной звукопередачи. Что происходит где-то вокруг, ты не слышишь – есть только то, что здесь и сейчас. Представляя себе глас из облака, мы воображаем какой-то раскат грома над вершинами. Но нет, это голос здесь, внутри, и вот это облако их всех соединяет в Царство Божие, воскресение, ведь речь идет про слияние в единое тело, в единого Христа, воскресение во Христе. И эти события уже произошли, апостолы увидели Царство Божие, они буквально прорвались сквозь реальность воскресения. Все случилось.

Мк. 9:11–13 «И спросили его: как же книжники говорят, что Илии надлежит прийти прежде? Он сказал им в ответ: правда, Илия должен прийти прежде и устроить все; и Сыну Человеческому, как написано о Нем, надлежит много пострадать и быть уничижену. Но говорю вам, что и Илия пришел, и поступили с Ним, как хотели, как написано о нем».

Есть предание, что Илия был живым взят на небо, хотя в самом тексте Библии этого не написано. Все знают, что он «вознесся на огненной колеснице», был взят живым на небо и продолжает там существовать. К тому же есть пророчество, что два пророка должны явиться и проповедовать перед пришествием мессии, их обычно идентифицируют как Илию и Еноха (события Откровения). В тексте Откровения об этом опять-таки ничего не сказано – это скорее домыслы, попытка соединить одно с другим.

Толкование, предлагаемое здесь Иисусом, намекает на то, что не все нужно понимать буквально. Собственно говоря, учеников интересует только то, что они видели Илию и вспомнили, что есть мнение книжников, что Илия должен прийти перед мессией. Они думают: если Иисус – мессия, то почему же Илия не приходил прежде, а появился только сейчас? Раньше они этих параллелей не проводили и не искали Илию. Сейчас он явился, и они вспомнили пророчество.

В словах «Но говорю вам, что и Илия пришел, и поступили с ним, как хотели» читается намек на Иоанна Предтечу. Но если это Иоанн Предтеча, тогда возникает следующий вопрос: пророчество исполнилось? То есть душа Илии воплотилась в Иоанне Предтече, и таким образом он пришел? Но здесь же Илия предстает в своем собственном облике. И вот мы опять подходим к теме бессмертных душ и духа как определенной реальности и измерения.

Для учеников это вопрос буквально о следующем: «Илия должен прийти?» Ученики спрашивают про Илию. А Иисус отвечает: «Да, Илия должен прийти, и ему должно прийти и устроить все; и Сыну Человеческому надлежит много пострадать и быть уничижену». А ведь никто не спрашивал про Сына Человеческого и что ему надлежит. Здесь опять используется хиастический прием, и надо искать какую-то конкретную историю в серединке. Параллель – «Илия должен прийти» и «Илия уже пришел, поступили с ним как хотели». В середине текста мы видим: «Сыну Человеческому, как написано о Нем, надлежит много пострадать и быть уничижену». Это середина хиазма. И потом: «Придя к ученикам, увидел много народа около них и книжников, спорящих с ними» (Мк. 9:14). А в Мк. 9:11 мы читали: «И спросили Его: как же книжники говорят…». То есть Иисус отвечает на вопросы, которые на самом деле ему не задавали. Конечно, есть конкретные ожидания учеников и определенные представления о том, как все должно быть. А есть и главный ответ о том, как уже есть. И вот этот ответ мы и добавляем в предыдущее событие. То, чего ожидают апостолы, происходит уже здесь и сейчас – вот лейтмотив этих двух эпизодов. Все те пророчества, которые они вспоминают, повествуют о том, что происходит прямо сейчас. Илия должен был прийти? Он пришел. Более того, пришел как реально на горе, так и физически: Иоанн в духе и силе Илии. То есть пророчеству не обязано исполняться буквально. Кстати, на это чаще всего внимания не обращают, но пророчество, как правило, исполняется не в точности так, как оно звучит и как ожидают. Оно сбывается, но всегда чуть-чуть иначе, на другом уровне: воспринимают на одном, а исполняется – на другом. Это надо иметь в виду, размышляя о пророчестве о грядущем конце света. Несомненно, оно исполнится слово в слово. Но уж точно не так, как мы ждем. И все наши фантазии могут вообще не реализоваться. В Откровении об этом сказано весьма четко, но обычно этого никто не замечает.

Итак, эта самая описываемая реальность уже наступила здесь и сейчас. Собственно говоря, апостолы на горе все это видели: уже здесь и в данный момент времени. Они ожидали интересующую их реальность, пытались ее отложить, отсрочить, но в этом и заключается главная ошибка учеников, потому что реальность уже наступила.

Вспомним теперь самое начало Евангелия от Марка – в чем же, собственно, заключается благая весть. Там есть стих: «Царство Божие приблизилось» (Мф. 3:2). Вот основное содержание благой вести: те самые хорошие новости. В начале было написано «наступает» (вспомним образ птицы, парящей над гнездом), а в этой главе оно уже наступило сегодня, а не завтра или послезавтра.

Эта история с наступлением Царства Божьего не привязана ни к каким условиям, например пришествию Илии. Если хотите – вот, Илия был на горе. Не устраивает такой вариант – вот он был как Иоанн: «пришел, поступили с ним, как хотели». Возникает вопрос, можно ли считать, что Илия приходил, и приходить ему больше не нужно. Здесь начинается казуистика, потому что он пришел, но не умер, а значит, должен будет прийти еще раз. Это уже христианская парадигма стала вкладывать такой смысл: Илия теперь должен в своем теле вернуться перед пришествием Антихриста, он должен умереть, чтобы потом тоже воскреснуть. При этом сам Иисус говорит, что пророчество исполнилось и Илия уже пришел. А коль скоро он явился, то, очевидно, можно больше не ждать.

«Сыну Человеческому […] надлежит много пострадать и быть уничижену» – так написано о нем. «Но говорю вам, что и Илия пришел, и поступили с ним, как хотели, как написано о нем». То, что написано о Сыне Человеческом и об Илии, обещает им страдания. Страдание – это путь преодоления и трансформации как путь к изменению, воскресению и преображению. Эта тема всегда крайне важна. Более того, Иисус подчеркивает, что страдания – для того, чтобы произошла трансформация, метаморфоза. Кстати, преображение  так и звучит по-гречески – «метаморфоза». Но чтобы это произошло, должна сначала произойти смерть. Старое должно умереть, чтобы в жизни появилось новое. Вы ждете торжества Царства Божия в будущем? А эта слава, похвала есть уже здесь и сейчас. Когда вы буквально находитесь в процессе этих страданий, происходит ваше изменение: умирание старого и возрождение, появление нового. Нам дают рецепт, как можно прийти к чему-то новому: нужно умереть, а для этого придется пострадать. Не хочешь страдать – не будет ничего нового. Это очень простая история и, кстати, совершенно непопулярная в психологии постмодерна. В ней как раз превалирует обратная точка зрения: страдать плохо и лучше этого избегать. Отчасти, конечно, это так. Но дело в том, что воскресение возможно только тогда, когда что-то преодолеваешь.

Итак, главная идея: все уже происходит. И вы уже в контексте этой жизни. Не завтра, не послезавтра, не через год, не через столетия – мы уже сейчас пребываем в контексте этого Царства. Оно уже наступило для нас, если мы готовы присоединиться к тем ученикам, которые слушают Иисуса, и готовы сами стать им.