Глава 21
В общем, картина мира, нарисованная мне Вольгой Богдановичем, оказалась весьма занятной и не ломающей предыдущих её интерпретаций. Она вполне вписывалась и в тот сокращенный вариант мироздания, который описал в лете для своих наследников Афанасий Никитин. А рассказ мертвого старикана отлично туда вписался, закрывая существующие пробелы в повествовании дневника.
Ваня тоже слушал трепотню восставшего покойника, буквально раскрыв рот. Таких «откровений» в его жизни еще не случалось. Даже библейские сюжеты о святых чудесах весьма терялись и бледнели на фоне истинной картины мира, если конечно мой мёртвый дедуля не развешивал нам с Иваном лапшу на уши.
Но он не вешал, это я мог с уверенностью утверждать. Покойник истово верил в то, во что рассказывал, поскольку сам являлся непосредственным участником некоторых событий, да и с душами предков из семейного эгрегора ему частенько приходилось общаться. Так что Вольга Богданович был правдив, как никогда.
Конечно, я все услышанное мотал на ус: мало ли, какая информация со временем может пригодиться. Но волновало меня сейчас совершенно другое. Старый мертвяк проговорился, что может попытаться исправить дефект источника моему молодому старикану. И пока мертвяк с этой темы по-бырому не съехал, надо его дожимать.
Ибо мы сами справиться с этой проблемой пока не в состоянии. А вот если всё с Иваном получится, можно и источник профессора Трефилова будет починить. Мне в команде два полноценных «силовика-энергетика» нужны позарез! Но даже их катастрофически не хватает! А где еще брать одарённые кадры, пока Бажен Вячеславович не восстановил свою машинку, в голову как-то не приходит.
— Дед, а что ты там про источник Ивана говорил? — попробовал я вернуть мертвеца к нужной теме. — Можно его исправить, или нет?
— Попробовать можно, — кивнул Вольга Богданович. — Только это муторно будет, и весьма болезненно, — честно предупредил он. — Хотя, я могу его в сон погрузить, чтобы он мне не мешал… Но обещать, что всё у меня получится, не стану.
— Слышал, Вань? Ты как? — спросил я у Чумакова.
— Я готов рискнуть! — решительно произнёс дед. — А вдруг всё получится? Ведь я тогда сам смогу плести сложные заклинания?
— Сможешь, — ответил я. — Чем выше будет становиться твой чин, тем более сложные заклинания станут тебе по плечу…
— Тогда я готов! — нетерпеливо перебил меня дед.
— Тогда пройдёмте, судари! — Поманил нас за собой мертвец.
Из большого помещения подземной лаборатории, в которой находился бассейн с кровью, мы переместились в довольно-таки маленькую комнатку, находящуюся с ним по соседству. Она была практически пустой, если не считать установленного по центру большого деревянного (как мне показалось сначала) кресла, грубо вырезанного из цельного массива.
Однако, когда я прикоснулся к одному из подлокотников, снабженного крепкими кожаными ремнями, я почувствовал под пальцами холодную каменную поверхность. Однако, в камне четко прослеживались годичные кольца, да и вся микроскопическая структура дерева была как на ладони.
Похоже, что это самая настоящая окаменелость, когда древесина деревьев, произраставших в прошедшие геологические эпохи, оказывается замещена различными минералами кремнезёма — кварцем, халцедоном или амфорным опалом. Я когда-то читал, как это бывает: процесс окаменения происходит под землёй, когда дерево оказывается похороненным под осадком, но не портится из-за недостатка кислорода.
Богатая минеральными веществами вода, текущая сквозь осадок, приносит минералы в клетки растения, и когда лигнин[1] и целлюлоза распадаются, остаётся камень, повторяющий первоначальную форму. При этом все органические вещества замещаются минералами, а оригинальная микроскопическая структура дерева сохраняется. С этим куском бывшего дерева, похоже, произошла именно такая история.
— Это кресло вырезано из единого куска истинного Прадерева! — похвалился Вольга Богданович, с любовью проведя пальцами по его высокой каменной спинке, на оголовье которой болталось что-то в виде золотого венца, украшенного здоровущим прозрачным бриллиантом.
Я таких огромных никогда в жизни не видел — ни в той, ни в этой, разве что в кино. Хотя, нет, вру — в той груде драгоценностей из кургана в Подмосковье вроде бы мелькали подобные экземпляры. Но я к ним не присматривался — не до этого было. Однако, возможно это вовсе и не брильянт, а какой-нибудь прозрачный горный хрусталь. Хотя я когда-то слышал, что подобные по размеру экземпляры тоже встречаются достаточно редко.
— Прадерево? — с интересом переспросил Ваня. — А это еще что за зверь?
— Мировое древо, — с готовностью пояснил Вольга Богданович. — Оно существовало еще до сотворения всего остального растительного и тварного мира. Корни его уходили в самое сердце земли, а ветвями оно достигало Ирия — обители наших богов. У нас — славян, его называли Прадубом, взращенный самим богом богов — Родом. У северных народов его почитали священным гигантским ясенем — Игдрассилем. Сучья его, как считали варяги, простертые над всем миром, поднимались выше неба…
— А, вот ты о чём? — Довольно заулыбался дед. — Так-то, кое-что я в школе на уроках истории всё-таки не проспал…
— Истории о мировом древе встречаются практически во всех религиях, — подключился я к разговору. — В Индии священное древо — это смоковница, в ведах его называли Ашваттха. По буддийским поверьям, именно под этим деревом на Будду снизошло просветление. С той поры оно считается священным в буддизме и называется Дерево Бодхи, — полезла из меня информация, которой в моей голове не было. Похоже, распаковался еще один кластер памяти первого всадника Чумы. — Древние китайцы представляли себе Мировое древо в виде огромного персикового дерева Паньтао, плоды которого даруют бессмертие. Более того, персики с этого дерева способны изменить саму природу человека, делая его похожим на божество…
— Похвальные знания, внучок! — с удивлением покачал головой покойник. — Но все эти деревья — это одно и то же Мировое древо! Но нет ничего вечного на земле — и древо настолько разрослось по прошествии тысячелетий, что не могла его больше носить Мать-земля.
— Как богатыря Святогора, что ли? — неожиданно вклинился Ваня.
— Почти, — ответил мертвец. — Но могучего богатыря хотя бы выдерживали Святые горы, а вот Прадерево даже они не могли сдерживать. И оно полностью ушло под землю, где и сгинуло окончательно.
— А как же кресло? — Ну, в логике моему дедуле не откажешь: откуда материал? Не от сырости же?
— Но иногда, — не отвлекаясь на вопрос, продолжил Вольга Богданович, — на поверхность земли из её недр выплывают небольшие его части: маленькие веточки, корни, кора…
— Ничего себе маленькие веточки! — оценив размер кресла, присвистнул Чумаков.
— Вы даже не представляете себе… да и я тоже, — признался мертвяк, — насколько оно было огромным! А эта находка — просто чудо! Как раз для кресла подошла! А из остатков была сделана еще масса магических артефактов!
— И зачем это кресло, да еще из такого редкого материала? — поинтересовался дедуля.
— Ты что, действительно не понимаешь? — Даже опешил от подобного вопроса Вольга Богданович.
— Дед, ты не удивляйся — Ваня-то о магическом мире и том, что он одарённый, да маг-чародей, всего-то несколько дней назад узнал. А до этого он ни в бога, ни в чёрта не верил — атеистом был…
— Кем? — перебил меня мертвец.
— Безбожником, — пояснил я незнакомое слово мертвому князю.
— Да, таких простаков во все времена хватало, — согласно мотнул головой покойник, — как при моей жизни, так и при дедах-прадедах. От эллинов сие дурное поветрие пошло, — чрезмерно сморщился мертвый старикан, а его пересушенная кожа на лице даже треснула слегка. Надо бы ему кожу кремом мазать, пока совсем не лопнула. — Был у них такой поэт Диагор, лет за пятьсот до рождения Иешу-мессии жил, вот его и называли первым безбожником… А что касаемо кресла из окаменевшего Прадуба, — вернулся к вопросу деда мертвец, — то восседание в нём позволяет вносить изменения в тонкие структуры несовершенной духовной системы, как само Мировое древо регулировало потоки силы на земле, в небесах и в эфире. Но нужны определенные магические конструкты, естественно! — добавил Вольга Богданович. — Для каждого раза их цепочку приходится подбирать заново. Ну, и контроль опытного чародея необходим…
— Ты же опытный чародей, деда? — незлобно подначил я мертвеца, чтобы еще больше его расшевелить. Результат мне был нужен, как воздух! И, желательно, стопроцентный.
— Некто из всего рода не мог так управляться с «престолом Рода»! — самодовольно заявил он. — Этот артефакт имеет имя, — пояснил он, не дожидаясь наших вопросов. — Но я лучше всех умел с ним управляться, — не без некоторого самодовольства заявил мертвый дедуля.
Забавное название, престол Рода. Вслух я, конечно, этого не сказал. Однако массивное кресло действительно больше походило на самый настоящий монарший трон. Если бы не приделанные к нему крепкие кожаные ремни для фиксации рук и ног. Да еще и этот странный венец.
С этими причиндалами престол Рода смахивал на электрический стул, на котором казнили преступников в США. Я мысленно сплюнул через левое плечо и постарался отвлечься от этих дурацких мыслей. Все с моим молодым стариканом будет нормально — Вольга Богданович не подведёт.
— Ты готов, Вань? — спросил я у деда.
— Готов! — решительно ответил Чумаков, усаживаясь на каменное кресло. — Если есть хоть один шанс из ста, что я стану сильнее, и это поможет нам бить фашистов еще лучше — готов и боль перетерпеть!
— Терпеть не надо, — пообещал мертвец, крепко затягивая ремни на руках и на ногах Вани, — ты ничего не почувствуешь во сне. А кто такие фашисты, которых вы бить собрались?
— Германия, немцы, — пояснил я, покуда старик надевал на голову дедули золотой венец, — война у нас идёт, Вольга Богданович.
— А когда это на Руси войны не было? — фыркнул мертвец. — Война на Руси всегда идёт, сколь себя помню, так и было. Опять, значит, поганый тевтонец забыл, как постоянно от нас салом по сусалам получал?
— А ты воевал, деда? — спросил я.
— Ты чего внучок, с дуба рухнул такие вопросы задавать? — с обидой произнёс покойник. — Да постоять за землю русскую всегда благословенным делом в роду Перовских почиталось! Я и сейчас готов на коня и в кровавую сечу за Отчизну! Да все мой пращуры так поступали со времен Вольги Святославовича! Так что выметем и в этот раз тевтонскую заразу с нашей земли!
— Спасибо, дед, что не разочаровал! — Я обнял покойника, радуясь, что он оказался настоящим патриотом.
— Ладно, зачинать пора, — старик вывернулся из моих объятий и вернулся к насущным делам. Было заметно, что он весьма соскучился по своим магическим исследованиям.
— А это долго? — спросил Иван, устраиваясь поудобнее на твердом каменном ложе.
— Не знаю, — пожал узкими плечами Вольга Богданович, — случай уж больно сложный. Думаю, что за пару дён справлюсь…
— Сколько? Да я здесь себе весь зад отсижу…
— Не отсидишь, милок! — перебил деда князь, ткнув ему указательным пальцем прямо в центр лба. — Ты этого даже не почувствуешь!
Глаза деда закрылись, и он мгновенно обмяк на престоле Рода, погрузившись в глубокий чародейный сон. Ремни же, которыми Вольга Богданович пристегнул его к креслу, не дали расслабленному телу соскользнуть на пол. Едва Ваня заснул, как Вольга Богданович начал выписывать в воздухе сложные магические формулы, пробудившие в камне, которое некогда было мифическим кусочком Первого в мире дерева, движения силовых потоков.
— Погуляй пока, внучок! — произнес Вольга Богданович, не отвлекаясь от трона. — Мы с твоим товарищем здесь надолго застряли…
Я почувствовал, как от кресла дохнуло чудовищной энергией. Настолько старой и древней, что даже представить себе это было сложно! Мертвец, размахивая руками, словно профессиональный дирижер, управлял сложными движениями этих потоков, которые пронизывали моего молодого деда с головы до ног. Энергия артефакта закручивалась в сложные фигуры и узлы, искря, изгибалась «электрической» дугой, временами «вскипая» и выбрасывая настоящие силовые протуберанцы.
В эфире остро запахло магическим перегаром, поскольку мощность древнего артефакта превышала все мыслимые и немыслимые пределы. Запоминать, что и как делает мертвый князь Перовский, не было никакого смысла — уж очень сложное сейчас здесь творилось колдовство.
Чтобы не мешать мертвецу и не сбить его ненароком, я решил последовать совету и «немного погулять». То, что Вольга Богданович не причинит деду вреда, я уже прекрасно понял, поэтому и оставил их с легким сердцем, вернувшись в основное помещение лаборатории. Туда, где был расположен бассейн с кровью.
Я немного потупил, стоя над гигантской тушей Куэридика, представляя, на что будет способна эта тварь, если выставить её на поле боя против фашистов. Если этого монстра снабдить энергетическим доспехом, то она будет способна давить танки противника, как я размазываю по полу жирных тараканов.
Однако, Вольга Богданович предупреждал, что эта тварь плохо поддается дрессировке и весьма неадекватна — может наброситься и на своих. А такого счастья нам и даром не нать, и с деньгами не нать — нам дорог каждый наш боец! Так что пускай он расслабляется в огромной ванне, снабжая мертвеца своей кровью, такой необходимой для его опытов.
Я еще послонялся по лаборатории, разглядываю кучу непонятных алхимических приспособ и механизмов, пока, наконец, не остановился перед раскрытым тайником с чудесной сывороткой, которую старый мертвец позабыл закрыть. Делать мне пока всё равно было нечего, голод тоже меня не терзал, поэтому я решил изучить содержимое тайника. Да и интересно было…
Помимо бутылочек с пробами крови от каких-то там крутых магических семей, которые всеми правдами и неправдами собирал Вольга Богданович, и пузырьков с готовой сывороткой, в тайнике обнаружились еще и какие-то записки. Я сгреб эту кучу пожелтевших листов бумаги с парой толстых журналов и расположился с ними за ближайшим лабораторным столом, столешница которого оказалась весьма попорченной едкими реактивами, а местами ещё и основательно прогоревшей.
Но меня это нисколько не смутило, постепенно перебирая бумажки я, хоть и с трудом — все-таки писалось это три сотни лет назад, но понял, что передо мной результаты опытов и лабораторные журналы. А самое главное — подробная инструкция по применению готовой сыворотки.
Хотя, инструкция была предельно проста — принимать внутрь от одной до трёх капель в зависимости от дара. Далее приводилась таблица зависимостей промысла, чина и прочих нюансов. Разбираться с ней мне было лень, и я решил полюбопытствовать, сыворотки с какими свойствами удалось получить Вольге Богдановичу.
Я перебирал пузырьки, которых было около дюжины, и остановился на одном, с пометкой «портальный маг». Черт побери, был бы у меня такой дар, я бы сумел решить за несколько минут главную проблему — вытащить из оккупации мою семью. И управился бы с этим раньше, чем Вольга Богданович починит источник Вани. Почему-то я был уверен, что мертвый старикан справится с этим сложным заданием.
Искушение было так велико, что враз лишило меня покоя. Я сгрузил документы и бутылочки обратно в тайник, а вот с пузырьком, в котором хранилась сыворотка «портального дара» расстаться никак не мог. Черт! Черт! Черт! Посоветоваться бы с Вольгой Богдановичем, но отрывать его от важного дела я не хотел. Еще пойдет что-нибудь не так…
А что, собственно я теряю? Есть же инструкция! Даже если ничего не получиться, пропавшую каплю вещества мертвец и не заметит. А если получится — я сэкономлю столько драгоценного времени… Решено! Попробую, каково это! Я аккуратно вытащил из пузырька плотно притертую пробку и капнул на расправленную ладонь одну каплю вещества.
Больше одной капли я решил не принимать — не выйдет и чёрт с ним. Слизнув с ладони сыворотку, я вновь закрыл пузырёк и спрятал его в карман. Если всё получится, нужно будет еще и возвращаться. Я помнил, что действие сыворотки продолжается не более десяти минут. Теперь бы разобраться, как это работает?
Пока никаких изменений в себе я не ощущал… Хотя… Сердце неожиданно бешено заколотилось, а затем стукнуло еще раз и… остановилось. Что за дела? Я чувствовал, как кровь перестала циркулировать в моих венах и артериях, лишая жизненно важные внутренние органы необходимого кислорода. В глазах потемнело, а дыхание сбилось. Еще мгновение и я грохнусь в обморок…
[1] Лигнин (от лат. lignum — дерево, древесина) — вещество, пропитывающее стенки растительных клеток в процессе их одревеснения. Сложное полимерное соединение, содержащееся в клетках сосудистых растений и некоторых водорослях. Одеревеневшие клеточные оболочки обладают ультраструктурой, которую можно сравнить со структурой железобетона: микрофибриллы целлюлозы по своим свойствам соответствуют арматуре, а лигнин, обладающий высокой прочностью на сжатие, — бетону.
