Глава 22

Однако, я сумел удержаться от потери сознания. Обычному простецу, не имеющему прокачанных энергетических каналов, оставалось бы от трех до шести минут жизни, после чего наступила бы неминуемая смерть. Но настоящего одарённого не убить банальной остановкой сердца — поддерживать жизнедеятельность организма он вполне может и с помощью магической энергии.

Главное, чтобы её нашлось в достатке. А если ведьмак еще хотя бы немного смыслит в целительском искусстве, то уничтожить такого индивидуума — та еще задачка. Запасов энергии у меня было с лихвой, и в целительском искусстве я тоже был «немного» сведущ — сейчас внутри моего организма разгонялась универсальная целительская печать. Однако, вновь запустить сердце, она отчего-то не могла.

Мои меридианы, хоть и окрепли после помощи Матери Змеихи, но всё равно пребывали ещё в весьма плачевном состоянии, утратив большую часть магической проводимости после лихорадки Сен-Жермена. Так что я на сегодняшний момент не очень далеко ушел от самого примитивного простеца. Мне оставалось немногим больше шести минут — все-таки одарённые даже физически куда крепче не владеющих силой.

Гипоксия[1] постепенно начала ощущаться нарастающим шумом в ушах, ноги «захолодели», так же, как и пальцы на руках, а дыхание стало частым и прерывистым — организм, как мог, старался возобновить поступление кислорода в кровь. Но это уже — мертвому припарка: кровь просто не транспортировалась по сосудам.

От недостатка кислорода мозг начал сбоить, а сознание помутилось. А самое смешное, что именно в этот момент я задумался о самом процессе переноса. Ведь я ни черта не знал, как именно это должно происходить? Найденные записи Вольги Богдановича не содержали этой информации. Просто прими каплю-другую сыворотки, и будет тебе счастье!

Мое сознание постепенно тухло. Я хотел позвать на помощь, но из горла вырвался только невнятный хрип, а магическая система вообще «не откликалась», словно что-то её заблокировало. Перед глазами побежали «картинки» из моего далекого прошлого, о которых я уже и забыл давным-давно. Словно вся жизнь стремительно прокручивалась перед моим внутренним взором.

Я же умираю, черт побери! — с неожиданной ясностью понял я. — Умираю уже во второй раз за прошедшие несколько жалких месяцев! А если это теперь окончательно и бесповоротно? Но осознать даже такую простую истину я уже был не в состоянии, поскольку мира вокруг меня больше не существовало. Собственно, как и меня самого.

Способность размышлять здраво проснулась как-то незаметно. Я не смог определить того момента, когда вновь появилась возможность мыслить. Ну, раз я мыслю, следовательно — существую! Это гениальное изречение истинного отца философии Нового времени — Ренатуса Картесиуса[2] я имел честь слышать лично из его уст.

После того, как я умер в очередной раз (а других вариантов мне в голову что-то не приходило), все воспоминания и мысли спутались в такой Гордиев узел, что и не размотать. Но я-то знал, что ни с каким Ренатусом Кортесиусом, то бишь, Рено Декартом, я знаком не был. Это, похоже, всплыли очередные обрывки памяти первого всадника.

Но, я мыслил, а следовательно — я существовал! Пока не известно, в каком именно виде — возможно, я все-таки умер окончательно, и нахожусь в аду, так красочно расписанном Дуранте дельи Алигьери[3]. А, черт! Это опять память Чумы не даёт мне сосредоточиться. Хотя информация о «безумном стихоплёте», была весьма интересной.

Поразительной силы был этот поэт и маг, выходец из древнего римского магического рода Элизеев, считающихся основателями славного града Флоренции. Да к тому же еще и обладающим очень редким даром перевозчика. Подобно старому Харону[4] он с лёгкостью мог пересекать границу между миром живых и миром мертвых, да еще и проводить с собой любого желающего.

Именно его собственные скитания по миру мертвецов и легли в основу знаменитой даже в моё время «Божественной комедии». Пусть это гениальное произведение и утратило к сегодняшнему дню весь свой сакральный смысл, превратившись в сказку, но вложенная в её строки настоящая магия слова даже без подпитки силой продолжала будоражить сознания людей вот уже несколько столетий!

Кроме мыслительного процесса я больше ничего не ощущал: ни вкуса, ни запаха, никаких тактильных ощущений. Мне было ни жарко, ни холодно. Мне было… никак… Так, наверное, ощущает сейчас себя Вольга Богданович. И, честно сказать, я ему вообще не завидую. Когда у тебя ничего не болит — это, с одной стороны, просто здорово! Хотя у него ничего не болит, не ломит, не ноет…

Однако, с другой стороны, это, как раз, и означает, что ты, просто-напросто, помер. Вот и у меня сейчас ничего не болело. Значит, я тоже того? Но для опровержения этой гипотезы, мне надо хотя бы узнать — где я нахожусь? И хорошо восстановить для начала хотя бы зрение…

И вообще, чего это я «разлегся» тут в блаженном неведении? Я существую — и это главное! А все остальное — приложится! Не будь я товарищ Чума! Первым делом стоило проверить состояние источника, наличия резерва магии, проводимость меридианов и отклик узлов их пересечений. Я привычно погрузился в себя — это момент я давно уже отработал.

И, признаюсь честно, слегка я прихирел от открывшийся мне «перспективы» — источник у меня отсутствовал напрочь! Энергетические каналы были, но представляли собой нечто невразумительное. При помощи подобных меридианов творить ворожбу классическим способом вообще не представлялось возможным!

Складывалось такое впечатление, что эти новоявленные каналы предназначены для чего-то другого и сходились не к отсутствующему источнику, ранее располагающемуся в районе грудной клетки, а тянулись куда-то в район головы, пронизывая хитросплетениями энергетических связей все мое тонкое тело.

И это, пока что, не могло не радовать. По крайней мере, в моем энергетическом теле присутствовали руки-ноги, туловище и голова. А вот резерв оказался заполнен магией по самую «завязочку»! Да я весь едва не лопался от её явного переизбытка!

После этого я решил проинспектировать состояние своего физического тела, которого до сих пор не чувствовал, как будто его совсем не было. У меня словно бы разом отказали все органы чувств. Я не нуждался в дыхании, не хотел есть, пить, оправить естественные надобности. У меня не чесалась задница и не свербело в носу. Да, черт возьми, я не мог даже осмотреться, пребывая в полнейшей темноте.

Но выход из положения все же был. По крайней мере, я могу задействовать и магическое зрение! Как только я раньше об этом не подумал?

«Да будет свет!» — Магическое зрение «включилось» по первому требованию, едва только я этого пожелал.

Оценив окружающую меня обстановку, я истерически захохотал. Мысленно, ибо тело мое представляло собой голый скелет, покрытый обрывками мумифицированной плоти и сотлевшей одежды. Помимо всего прочего я оказался запертым в узком каменном ящике. Вот тебе бабушка и Юрьев день!

Похоже, что я теперь — мумифицированный труп, замурованный в каком-то неизвестном мне склепе. Дела… Как говорится, почувствуй себя мертвяком! Может быть Вольга Богданович это специально придумал, чтобы меня проучить? Для того и тайник незапертым оставил. Нет, когда бы он успел разработать такую хитровымудренную аферу?

Когда схлынул истерический смех и прошла первая оторопь (я, все-таки, весьма стрессоустойчивый индивид, чего только не повидавший в своей долгой жизни), пришел черед скрупулезного исследования «тела», доставшегося мне «в наследство». Вернее — ссохшейся сморщенной мумии, теперь являвшейся моим телом. А состояние её было куда хуже, чем у моего мертвого деда.

Первое, что я разглядел — это множество светящихся рун, печатей и формул, выжженных, впаянных и вырезанных прямо в моих костях. Каждая, даже самая мелкая косточка, была покрыта магическими знаками, превращающими мой скелет в артефактный накопитель магии. О таком способе накопления энергии я даже не слышал.

Знать бы только, что со мной произошло, пока я был в небытие? Произошел перенос в пространстве или нет? Сыворотка-то была на пробуждение портальных умений. Или я просто сдох, а мое бренное тело было помещено в один из тайных склепов на кладбище Пескоройки? Но чтобы до такой степени мумифицироваться, должно было пройти не менее нескольких десятков, а то и сотен лет.

Радовало одно, что запас силы у меня имеется, невзирая на отсутствие резерва. Так же меня радовал тот факт, что уцелела хотя бы основная часть моей энергетической структуры — тонкое тело, к которому, очевидно, было привязано и само сознание.

Тот же Афанасий Никитин, чьи размышления на этот счет я читал в лете, считал, что тонкое тело, это и есть та самая человеческая душа, которую вдохнул в свое творение сам Создатель. И, если я сохранил ясность мысли даже после смерти, следовательно, сознание, душа и тонкое тело — либо тождественны друг другу, либо являются неотъемлемыми частями, составляющими некое единое целое…

Однако, предаваться философским измышлениям было не ко времени — требовалось срочно выбраться из этого каменного мешка, и выяснить, наконец, где я нахожусь? И, самое важное — когда я нахожусь? Пусть я сдох, и похож на сушеную воблу, мне было интересно узнать, сколько же я пробыл в небытии и каковы причины моей скоропостижной смерти.

Я резко впечатал в стену свой костяной кулак, неожиданно налившийся слабым сиянием символов, и с удивлением осознал, что легко пробил в перегородке основательную дыру. Боли не было абсолютно, и это тоже радовало. Как-то, не хотелось страдать зазря.

Заглянув в пролом, я обнаружил там уже знакомую мне «картинку»: еще один каменный мешок с усохшим жильцом, некогда обладавшим шикарной рыжей шевелюрой. Похоже, что моей соседкой была усопшая давным-давно женщина. Не знаю, насколько она была красива при жизни, но от моего удара сухие жилы рассыпались прахом, и её отвисшая челюсть съехала набок.

«Perdonami generosamente, signora! Non sapevo che fossimo vicini![5]» — мысленно извинился я перед усопшей, без всякой брезгливости поставив ей челюсть на место — надругаться над бессловесными останками, особенно женскими — cattive maniere, дурной тон.

Обратив внимание, что я опять изъясняюсь, пусть и мысленно, в несвойственной мне манере, да еще и отчего-то на итальянском языке, я опять внимательно осмотрел в магическом зрении своё бренное тело. Да, оно претерпело не самую желаемую трансформацию и действительно находилось в каком-то склепе.

«Ну, что ж, пора выходить 'в свет»! — решил я, вышибая ногой могильную плиту, закрывающую каменную нишу, в которой находилась моя мумия.

Каменная плита раскололась от удара, и обе её половинки грохнулись на пол склепа. Звука я не услышал, зато ощутил слабую вибрацию от соприкосновения толстых кусков плиты с каменным полом. Подключить магический слух тоже не составило особого труда, хоть я им практически и не пользовался, и в мой мозг… Хотя, что там от того мозга осталось? Горстка пыли? Но информация об окружающем мире должна же куда-то поступать и обрабатываться?

Должна и поступает, раз мне удается ей оперировать. Значит, назовем это место «центром принятия решений», расположенном «в голове» моего тонкого, или, как его еще называют — астрального тела. Да и вообще, какая мне сейчас, нахрен, разница, что там куда передается и как обрабатывается? Главное, что все работает, и без сбоев! А размышлять и устраивать «разбор» полетов будем после.

Я развернулся в нише со спины на живот и, раскорячившись, словно камбала на песке, принялся выбираться из собственного захоронения. Особого труда не потребовалось — вскоре, «переломившись» в поясе, я заболтал ногами в воздухе. Это чего, меня в каком-то многоярусном склепе захоронили? Вот дожился, даже собственной могилки на природе у меня нет.

Я безбоязненно соскользнул вниз с высоты ниши, почувствовав, как пол усыпальницы резко ударил мне в пятки. Я поднял голову, чтобы оценить место, куда упрятали мой труп после смерти. Пятый ярус, до которого не то что допрыгнуть, лестницу ставить надо! Что-то я таких обширных склепов в пескоройке не наблюдал.

Это было похоже на какой-то средневековый склеп в какой-нибудь европейской стране. Да вон, и надписи на могильных плитах все сплошь не по-русски — сплошная латиница. Что же такого могло произойти, что меня перебросило в это мрачное место? И вообще, где я? В каком городе, стране, на каком континенте? Неужели всё это из-за «портальной сыворотки»?

Говорил же мне Вольга Богданович, что она «немного» не доработана. Но чтобы так… Или она испортилась за давностью лет? В общем, пока я ничего не понимаю… Ладно, посмотрим, может быть, что-нибудь удастся узнать из надписи на могиле, из которой я выбрался. Я сложил вместе расколоченные половинки каменной плиты, которую разворотил, чтобы освободится, и не удержался от удивленного возгласа. Мысленного, разумеется, поскольку голосовые связки у моего тела уже давно сгнили и окончательно рассыпались прахом.

Имя на плите — Максимус Сульпиций Камерин Претестат, ни о чём дельном мне так и не сказало. Разве что год рождения — 1445-ый и дату смерти в 1699-ом году, разделяли столетия. Значит, покойный — тот самый Максимус, чьё имя было выбито на могильной плите, был не обычным смертным простаком, а одарённым.

Я быстро пробежался «глазами» по соседним с моей нишей захоронениям, читая надписи на могилах. Везде присутствовала одна и та же фамилия — Претестат. Алонзо бла-бла Претестат, Винченсе бла-бла Претестат, Жиральдо, Лукреция, Женевра — и все сплошь Претестаты. Похоже, что я нахожусь в родовом склепе некоей семейки одарённых, типа родового кладбища князей Перовских в Пескоройке.

Я тщательнее пригляделся к могильной плите и заметил в углу неприметный знак святой епархии города Комо. Так вот, оказывается, где я оказался! Комо. Италия. И, если сложить все имеющие на руках факты, выходило так, что приняв одну каплю портальной сыворотки, меня каким-то образом занесло в небольшой итальянский курортный городишко Комо, да еще и привязало моё тонкое тело к этому гребаному скелету Максимуса Претестата, склеившему ласты аж в 1699-ом году.

Раз могила не моя, то, чисто теоретически, моё тело могло еще оставаться живым. Дело оставалось за малым — узнать, сколько времени прошло с даты моего переноса в этот склеп? И вообще, может же такое случиться, что меня не только в пространстве перебросило, но и во времени?

Ведь не даром же говорят пространственно-временной континуум, и искажение одного параметра может повлечь за собой искажение другого. Но, чувствую, разобраться со всем происходящим будет весьма непросто. Да еще и находясь в таком вот эпатажном виде ходячего скелета. А судя по состоянии мумии, являющейся на данный момент моим телом, мною сейчас только людей пугать.

[1] Гипоксия (от др.-греч. — под, внизу + кислород; кислородное голодание) — пониженное содержание кислорода в организме или отдельных органах и тканях.

[2] Ренатус Кортесиус — латинизируемое имя Рено Декарта, французского философа, математика и естествоиспытателя; одного из основоположников философии Нового времени, создателя аналитической геометрии, Декарт являлся одной из ключевых фигур научной революции.

[3] Да́нте Алигье́ри (полное имя Дуранте дельи Алигьери) — итальянский поэт, мыслитель, богослов, один из основоположников литературного итальянского языка, политический деятель. Создатель «Комедии» (позднее получившей эпитет «Божественной», введённый Боккаччо), в которой был дан синтез позднесредневековой культуры; «Божественная комедия» является одним из основополагающих произведений западной литературы.Один из самых знаменитых и влиятельных поэтов Запада.

[4] Харон в греческой мифологии перевозчик душ умерших через реку Стикс (по другой версии — через Ахерон) в подземное царство мёртвых.

[5] Простите великодушно, сеньора! Я не знал, что мы были так близки! (итал.)