Глава 17

Голос ударил громким набатом у меня в голове, мгновенно разрушив то ощущение покоя и счастья, которое я испытывал мгновение назад. Чего он хотел этим добиться? Внести смятение в мою душу? Заставить нервничать? Проникнуться величием некогда могучих колдунов и волшебников?

Так вот, со мной это ни разу не получилось! Такое резкое выбивание меня из состояния умиротворённости сделало только хуже — я ни разу не проникся величием предков, а наоборот — стал злым и раздражительным. Бывает со мной такое время от времени — то ли муха какая покусает, то ли я с цепи сорвусь.

— Что мне от вас нужно? — ядовито поинтересовался я. В голову, а я опять стал её чувствовать, ударило чем-то «горячим». А по всему телу, пусть, и невидимому пока, словно ток пробежал. Одним словом, взбодрился я не по-детски. — А вы ничего не попутали, неведомые мне товарищи хранители? Мне вы нахрен не упали, а вот я вам для чего-то понадобился!

— Да… да… да ты…

Ага, вот и хранителей проняло! Давненько, видать, с ними никто так не разговаривал. Расслабились, старички, размякли в «тиши и неге» собственного уютного склепа, хватку потеряли, что даже подходящих слов подобрать не смогли. Вот и с их некогда могучим родом, похоже, то же самое и произошло — схарчили их наглые и молодые. А надо выходить, ребятки, хоть изредка из зоны комфорта. Обо всем этом я сказал этим замшелым и дохлым пенькам в весьма жесткой форме.

— Да как только твой поганый язык повернулся? Жалкий ведьмак! Да я тебя…

О! Вот уже и угрозы в ход пошли. Но я этим ребяткам ничем обязан не был. И мне, честно говоря, возрождать чего-то там, совершенно не хотелось. Хотя вызнать магические тайны столь древнего семейства, и обернуть их на благо моей Родины был большой соблазн. Однако, что-то внутри меня неимоверно тянуло к этим хранителям, как будто мы были с ними чем-то единым. И это было странно…

— Остановись, Лютовлад! — Неожиданно в нашу перепалку вмешался еще один голос. Мне показалось, что даже окружающее меня «пространство» задрожало от силы, которая просто изливалась из его голоса мощнейшим потоком. — Ведь он не сказал ни слова кривды! Где были мы, духи-хранители, когда наш род… — Голос неожиданно прервался, а я почувствовал горечь сожаления, которую сейчас испытывал неведомый мне собеседник. — Мы просрали всё, что только можно было просрать! Причём, никто из нас не знает, как это всё произошло! Может быть, ты нам об этом поведаешь, Лютовлад?

— Прости, Волх Всеславич, — отозвался голос, что говорил со мной прежде, — у меня нет ответа…

Вот, оказывается, кто снизошёл до разговора со мной — сам прародитель рода Перовских — былинный русский чародей Волх Всеславич! Или, как его назвал знакомый мне дедуля мертвяк — Вольга Всеславьевич. Оборотень, колдун, великий охотник, вождь древнего племени, еще докняжеского периода, если принимать во внимание научные труды историков, которые мне довелось в своё время читать. Я ведь не сразу понял со слов моего дедули-мертвеца, про какого прародителя он мне рассказывал.

— А раз нет ответа — тогда помолчи! — рыкнул древний колдун, а все мое «естество» (в каком виде я здесь присутствую, мне было не совсем понятно) едва выдержало эту встряску силой, которая вновь пролилась из его голоса.

— Назови своё имя, ведьмак! — Теперь уже обладатель этого мощного голоса, который вообще можно было использовать вместо оружия, обратил свой взор на меня. — Я чувствую, что ты нашего рода — и в тебе течёт моя кровь… Не так много, как хотелось бы… Но она есть и её достаточно, чтобы признать тебя главой рода…

— Точнее, единственным из рода, Вольга Всеславьевич, — слегка уел я древнего старикана, чтобы он не зазнавался, а четко представлял, в каком месте на данный момент находится его обожаемый род и все его потомки.

Все, у кого имеется хоть немного мозгов, уже поняли, что род Перовских находится в глубокой жопе. И если эти замшелые старпёры хотят, чтобы я его оттуда вытащил, пусть делятся мощными убер-плюшками. Иначе, какой мне резон помогать абсолютно чужим мне людям… Да и не людям даже, а так — весьма чуждым моим убеждениям мертвякам… Духам-хранителям неизвестно чего, твою медь! Рода-то, как такового, уже и в помине нет.

— А ты не глупец, мой далёкий потомок, — довольно отозвался былинный чародей. — Сам догадался, что мы тут все обосрались, — а в выражениях древний не стеснялся, — али кто подсказал?

— Роман Перовский дураком никогда не был, — хмыкнул я. — А сложить два плюс два сложная задачка только для полных недоумков…

— Да как ты смеешь так с основателем… — перебил меня уже пышущий гневом знакомый голос Лютовлада, которого, в свою очередь, осадил сам Волх Всеславич:

— Ты опять, Лютовлад? Мне что, лично выкинуть тебя из эгрегора семьи и отправить к колесу Сансары на перерождение?

— Прости, о Мудрейший, но его наглость и непочтительность…

— Его наглость и непочтительность привела всех в чувство! И меня в том числе! Он будет отличным главой рода! И я своею волею лично благословляю его на новые свершения! Род должен возродиться! Иначе, нам всем давно пора на очередной круг! Кто-то против? — ради проформы поинтересовался Вольга Всеславьевич.

Противников, естественно не было — авторитет прародителя «в среде» духов-хранителей был непререкаем.

— А ничего, что он обычный ведьмак? — вновь влез гадский Лютовлад.

Вот чего этому Лютику, сука, спокойно не сидится? Вроде нормально уже всё порешали, а он опять лезет!

— Обычный ведьмак? — весело громыхнул былинный колдун. — Ты совсем уже нюх потерял? Разуй глаза, или что там у тебя вместо них? Сколько вед видишь?

— Шесть… полных… Чуть-чуть до семи не хватает, — поспешно выпалил Лютовлад. — Но это же ведьмачьи веды!

— А за какой срок он успел так возвыситься, ты не рассмотрел?

— Прости, о Великий, этого мне не дано, — сознался Лютовлад.

— А головой подумать не судьба? — ядовито поинтересовался Волх Всеславич. — Ему еще и трёх десятков вёсен не минуло, а он ведьмак уже почти седьмого чина! Скажу больше — его дар проснулся всего лишь две луны назад!

— Это немыслимо, о Великий… — вновь пырхнулся гадский Лютик.

— Тебе напомнить, за какой срок я возвысился[1]? — Голос древнего колдуна неожиданно стал холодным и колючим, как зимний буран. — И лучше помочи, Лютовлад, пока я не осерчал.

Это он еще не осерчал? Да меня уже основательно пробрало «морозом», хотя своего тела я до сей поры не чувствовал. И как, интересно, эта магия действует?

— Пусть он ведьмак, — продолжил Вольга Богданович, — но я чувствую в нём хороший потенциал. Не будем ломать то, что уже имеется. А вот одарить…

Я неожиданно почувствовал, что меня словно бы наизнанку вывернули. Не знаю, как по-другому описать эти ощущения, когда собственного тела не ощущаешь, но и связь с ним, вроде бы, не потеряна. Я боялся лишь одного — как бы эти «братцы-духи» не обнаружили внутри меня первого всадника.

Но они не обнаружили, либо не придали этому значения. Но эта «экзекуция» долго не продолжилась — вскоре «неприятные» ощущения сошли на нет.

— Теперь ты кровезнатец, Роман Перовский, — как-то буднично сообщил мне Волх Всеславич. — Все главы рода кровезнатцами были, — пояснил он.

— Кровезнатец? — переспросил я. — Это типа гематолог, что ли? — задумчиво произнёс я.

— Это по-гречески, штоль? — Волх неожиданно проявил чудеса языковой эрудированности, чего я от него никак не ожидал. — Доводилось мне в ихних эллинских землях бывать… — Ударился он в воспоминания. — Хорошо у них — всяк год тепло, да море-окиян… Гемо — кровь по-ихнему, по-эллински, ну, а логос — учение, наука, знания. Выходит, что гематолог и кровезнатец — одно и тоже, только на разных языках. Только вот что я тебе скажу, Роман Перовский — невместно нам меж собой на чужом поганском языке балакать, когда свой, исконно ро̀дный под рукою имеется!

— Понял, Волх Всеславьевич…

— А теперь — прими мое БЛАГОСЛОВЕНИЕ! — вновь сотряс воздух легендарный древний чародей. — Теперь ты глава рода… А дальше, как-нибудь. В общем — сами разберетесь…

Кровавое марево неожиданно развеялось, и я опять очутились в родовом храме стоявшим возле алтаря. Правда кипящей крови в углублении уже не было, а на моей ладони не осталось даже шрама от раны. Взглянув на напряженную физиономию моего молодого деда, я устало улыбнулся (отчего-то я чувствовал себя вымотанным донельзя) и произнёс:

— Слышь, Вань, разжимай булки! Я уже вернулся! Всё нормально прошло!

— Откуда вернулся? Когда прошло? — удивился мой старик.

Похоже, что я отсутствовал совсем незначительный промежуток времени, что дедуляничего и не заметил, либо эта встреча «на высшем уровне» происходила непосредственно в моей голове, в этаком ускоренном режиме «мысленной групповой конференцсвязи» с духами-хранителями рода.

— Чувствую на тебе благословение пращуров, — обрадовано произнёс мертвяк. — О-о-о! Неужто Сам Вольга Всеславьевич «руку приложил»? — Каким-то образом почувствовал во мне старикан эманации основателя.

— Сам, Вольга Богданович! Лично…

Челюсть у мертвяка реально отпала. Видимо появление прародителя на семейном совете духов, было чем-то выдающимся.

— Лять — не встать! — О как старикана вштырило. — Я ведь и сам его глас всего-то раза три и слышал…

— Благословил он меня, деда. А дальше, сказал, сами разбирайтесь.

— Разберёмся, Ромка! — обрадованно воскликнул мертвяк. — Решения основателя не обсуждаются! От щедрот своих даровал что? — Тут же потребовал отчета старикан.

— Сказал, что я теперь кровезнатец, — вполне серьезно ответил я. — Еще бы знать, как развивать этот дар?

— С этим-то я тебе помогу! — продолжал полыхать энтузиазмом Вольга Богданович. — Сам таким даром не одно столетие владел — родовой, как-никак! Мы ведь теперь одна семья, Рома! Один за всех, и все за одного! Перовские своих не бросают! — зачастил лозунгами мертвый старикан. — Запомни это! Накрепко запомни, внучок! — Глаза мертвяка ярко сверкнули.

— Уже запомнил, деда!

На этот раз я очень чётко чувствовал состояние мертвеца. Он не пытаелся юлить или врать — он на самом деле так думал. Какими еще возможностями обладает глава рода Перовских, мне только предстояло узнать — ведь у меня еще есть обширный кладезь информации в виде дедули, когда-то тоже занимавший этот пост.

— Эх! — по-стариковски заворчал мертвец. — Не было же печали… Суета, сует… Теперь придется еще и лабораторию восстанавливать, если её тоже угробили…

— Что за лаборатория? — тут же живо поинтересовался я. — Думаешь, её тоже разграбили, как и особняк? — прямо спросил я старика.

— Не должны, — покачал головой Вольга Богданович. — Особняк — это мелочь, а вот лаборатория — это наше всё! Во многом именно на ней зиждилось могущество нашего рода… Только совсем уж безголовый Перовский мог привести туда постороннего. Да и Пескоройка не допустила бы такого святотатства!

— О! — Нашелся я. — Так давай у нее и спросим: кто и когда входил в эту твою лабораторию…

— И в твою теперь, между прочим, тоже! — ворчливо добавил старикан. — Кто у нас сейчас глава рода?

— Так-то я её и в глаза еще не видел! — Парировал я недовольство Вольги Богдановича.

— Вот и посмотришь. Спрашивай, давай!

— А ты разве не можешь?

— Общение с родовым эгрегором, а в частности с Пескоройкой — это привилегия главы! — пояснил мне за ситуацию старик. — А я уже, если ты забыл, давно уже не глава рода, а так — восставший покойник.

«Ау, родная! — осторожно позвал я Пескоройку, припоминая те ощущения, когда она сама выходила со мной „на связь“. — Скажи, лаборатория еще цела?»

«Цела». — Тут же пришел ответ, но не словами, а какими-то образами, ощущениями… Одним словом непонятно как, но ответ я прекрасно уловил.

«Давно. Очень давно по человеческим меркам, — тут же пришел „ответ“. — Два поколения Перовских туда ни разу не заходили».

— Дед, лаборатория цела, — сообщил я старику, все, что мне удалось выяснить у «духа поместья». — Два поколения вообще в нее не заходили…

После этих слов старикан даже за голову схватился.

— Клятые дети шакалов! — Выругался он. — Сыны ослиц! Они наплевали на наши традиции! Ведь именно исследования в области магии крови и давали нам преимущество в силе над остальными магическими родами! Всяк червяк состоит из крови, либо подобной ей жидкости! Без которой и дня прожить не сумеет! Ни одно живое существо не сможет! И обладая этими знаниями, можно держать всех вот здесь! — И он, хрустнув костяшками, сжал свой сухонький кулачок. — Удавил бы поганцев своими руками! — продолжал сыпать проклятиями Вольга Богданович.

— Былого не вернуть, деда, — постарался успокоить я старика. — Но мы с тобой приложим все усилия…

— Пойдем, посмотрим, до чего они нашу лабораторию довели! — Устало произнес мертвец, направляясь к выходу из храма.

Против моего ожидания, Вольга Богданович не стал возвращаться к особняку, а пошел куда-то в глубину обширного кладбища. Мы долго петляли между могил, по одному ведомой ему дорожке, а я с интересом пялился на многочисленные скульптуры, памятники, склепы и надгробия, украшенные искусными резчиками. Ваня тоже от меня не отставал, шлепая следом.

Наконец, старикан остановился у небольшого мрачного склепа, верхушку которого украшал все-то же приметный знак, как и в родовом храме — символ бесконечности.

— Запомнил дорогу, Ромка? — поинтересовался мертвец, распахивая заржавевшую решетку, перекрывающую вход в склеп, которая даже не была заперта на замок.

— На память пока не жалуюсь — найду, как-нибудь, — ответил я.

Закисшие петли протяжно заскрипели, а старик что-то невнятно пробурчал, видимо, призывая проклятия на голову безалаберных потомков. После жаркого солнечного дня, темный и сырой спуск в подземелье склепа, одарил нас благословенной прохладой.

Однако вода, капающая нам на головы с потолка и воняющая тиной, плесенью и сырой землей, как-то не добавила старику хорошего настроения.

— Это же надо было все тут запустить? — ворчал он, спускаясь по ступенькам все глубже и глубже. Пока, наконец, не уперся в тупик.

Дальше никакой дороги не было — проход перекрывала сплошная монолитная плита из отшлифованного гранита. Виднеющуюся на ней выбитую надпись я прочитать не смог — слишком здесь было темно. Но судя по цифрам — это тоже была чья-то могила.

— А здесь кто похоронен, деда? — поинтересовался я между делом, пока мертвец что-то выискивал на боковой стене.

— Этот склеп был выстроен для еще одного нашего легендарного предка — Ратмира, могучего боярина славного Вещего Олега. Однако, место его упокоения до сей поры неизвестно… Вот, и не пропадать же добру! — Сверкнул в темноте святящимися глазами мертвец, наконец обнаруживший на сырой каменной кладке какой-то хитрый выступ.

Массивная плита неожиданно дрогнула, слегка дёрнувшись в сторону, всколыхнув и пол с потолком. Откуда-то сверху нас обсыпало мелким мусором, копившимся в склепе долгие годы.

— Запустили, мелкие гадёныши… — вновь чертыхнулся Вольга Богданович. — Но, вроде бы, энергия в накопителях механизма еще осталась…

Так это механизм? Черт возьми, так это настоящая техномагия? С такой волшбой я еще не встречался. Плита меж тем медленно сдвигалась в сторону, открывая проход внутрь подземелья, куда не ступала нога уже минимум двух поколений Перовских. Но, съехав буквально на треть, массивная каменюка застряла.

[1] Согласно былинам, рос Волх Всеславич не по дням, по часам. Рос этот силач стремительно. В семь лет овладел грамотой и разными науками. В десять лет выучился магическим премудростям — умел оборачиваться то ясным соколом, то серым волком, то гнедым златорогим туром.