Глава 4

Есть такая поговорка у китайцев — «страшно ухватить тигра за хвост, но еще страшнее его отпустить».

Ночные переговоры шли плохо. Отвязывать двух убийц было нельзя, оставлять связанными — тоже нельзя. Рано или поздно случится Сан-Франциско, автобус придется покинуть — но даже с небольшой форой по времени в чужом городе мне ловить нечего.

Я снимал скотч с губ Агнес, выслушивал то, что она со мной сделает, когда освободится, и возвращал скотч на место. В первый раз меня пытались укусить за палец, так что приходилось придерживать ее за лоб.

Снова возвращался к их пяткам с перышком, доводил до слез, снова снимал скотч, ожидая хотя бы злого молчания и готовности слушать — но в ответ получал схему того, как меня будут резать. После третьего раза Агнес включила в процесс прижигание отрезанного, чтобы я не истек кровью, и меня можно довести до целителя ордена, вырастить части тела заново и резать снова. На самом деле, пробирало здорово — угрозы звучали веско, от знающего как браться за нож человека.

Агнес ни разу не закричала «на помощь!», даже голос не повышала — ей было важно, чтобы я услышал, остальное не имело значения.

Тупик.

— Что же делать-то? — Спросил я тишину, находясь на полу между ними.

Прошло, наверное, часа три — сумерки окончательно свалились с неба, погрузив парковку в темноту. Даже без тряпки на окошке внутри купе ничего не было видно.

Что-то промычала Агнес — наверное, предложила мне не затягивать и быстренько покончить с собой. Тяжело с ней — но, все-таки лидер группы, и говорить я посчитал правильным именно с ней. Хотя…

Я прикусил нижнюю губу, решаясь. Может быть, получится…

Повозившись с сумками, я вновь достал конверт с посланием от приора Эллен. Сел на койку рядом с Марлой, чуть сдвинув ее вбок — она не пошевелилась, не проявила никаких эмоций. Просто смотрела через ночь, догадываясь, где я нахожусь — и от этого взгляда пробирало даже больше, чем от слов брюнетки.

Чуть покрутив конверт в руках, настраиваясь, я вновь начал читать его с самого начала, в этот раз — вслух, для Марлы. Негромко — можно сказать, шепотом — ночной порой этого хватало.

— Тут написано про твою интуицию… — Постучал я ребром конверта по ладони. — Еще говорят про ценности, которые вы везете, но мне до них нет дела. На вашу миссию тоже наплевать. Я уже понял, что там будет много крови и трупов. Я знаю, что тебе и Агнес не в первый раз заниматься этим ремеслом. Если верить письму, вы — идеальная пара, одна останавливает, вторая режет глотки. Наверное, такое ломает душу. Не может не сломать… Наверное, после всего, что ты пережила, кажется нормальным поиграться с человеком. Они ведь, в большинстве своем — те еще сволочи. Других же ты не видела, верно? Убийцы, насильники, бандиты. Они ведь и не очень-то люди? Твоя подруга называет их щеночками, и это вряд ли просто слова. Есть бешеные собаки, которых вы убиваете. Есть просто зверьки — забавные, смешные и постоянно ломающиеся в ваших руках. А люди — это сестры по Ордену. Других людей-то нет, а? Которые могут не захотеть, чтобы с ними поступали против их воли. Так вот, я человек — и я не хочу. Доступно объяснил?

По мере монолога взгляд Марлы менялся: от равнодушного, каким он был вначале — до настороженного в момент чтения письма. От внимательного, когда я описывал их жизнь — до задумчивого, когда я завершил.

— Убивать я вас не хочу и не буду. — Подытожил я. — Но как-то нам придется сосуществовать. Хотя бы до Сан-Франциско. Там я могу отправиться в это ваше «паломничество» хоть завтра, патроны мне не нужны — оставите себе. Обойдусь без документов. Могу поехать с вами дальше и просто не мешать, как договаривались. Могу помочь. Но все варианты — только на правах равного.

Помедлив, чтобы дать время на размышления, я снял скотч со рта Марлы. Та говорить не торопилась — хороший признак, наверное…

— Какой у тебя талант? — Пересохшим горлом спросила она. — Где ты служил? Откуда четвертый ранг?

— Писарем, в штабе. Читал, не вскрывая, конверты. — Усмехнулся голосом. — В одном из них было распоряжение насчет меня. Ушел раньше.

— Вот как… А врал, что не в бегах.

— Вы тоже умолчали о том, что сестру Гретту ожидает героическая смерть. Нет, в вашем слове я не сомневаюсь: билет, патроны и документы вы бы сделали, но зачем они трупу?..

— В письме сказано, что вернутся двое. Мы бы отправили тебя на автобусе…

— Парня, который всем на севере разболтал бы, что он делал с двумя монашками из ордена? Да брось. Я-то — человек неболтливый, но чтобы это понимать, надо сначала принять меня человеком. С этим у тебя большие проблемы.

— Значит, умеешь читать закрытые конверты… Странный талант.

— Думаешь, меня спрашивали?

— Думаю, нет. Быстро прошел на четвертый уровень?

— Даже выше. Там немного-то и нужно. Зато ментальное воздействие чувствую и блокирую, тоже плюс. В темноте вижу немного, это недавно появилось.

— Я думала, амулет.

— Не, нет. Так что не делайте дырки в теле, все равно ничего не найдете. — Поморщился я.

Про то, что запрятано в теле, умолчал осознанно. Кто его знает, сколько стоят такие вещи сейчас. Беседа хоть и проходит нормально, но наличие ценных вещей в теле собеседника может повернуть ее исход в весьма печальном для меня направлении…

Тут бы убедить для начала, что я им не вреден, а местами даже — полезен.

— Думаю, резать мы тебя не будем. Трогать, раз ты не хочешь, тоже. Начнешь приставать — отниму под корень, понял?

— Полностью.

— Дежурства с нами делишь, в дела наши не лезешь.

— Принимается.

— Сними кляп с Агнес.

— Один момент. — Подхватился я с места и аккуратно снял скотч.

Надо же, на этот раз — никаких угроз вытащить мне глаза, чтобы повернуть их вниз для удобства изучения собственных внутренностей.

— Я ему доверяю, — спокойно произнесла Марла.

— Я — нет. Он знает тайны ордена. Знает, что мы везем. Знает слишком много.

— Но ему это не нужно. Он ведь и сам этому знанию не рад?

— Да идите вы в топку со своими интригами и схемами! — Сорвался я искренне. — Я в Гр… На работе этого вот — по горло! Только вырвался, а вы меня опять в это дерьмо.

— Но ты все еще хочешь попасть в Обитель…

— Я готов разбежаться хоть завтра. Но я не против новых документов и переждать три недели в безопасном месте. Не более того.

— То есть, ты не разведчик, внедренный к нам?..

— Разведчик вот с этим письмецом уже бежал бы к хозяевам этого бетонного загона. И это вы ко мне полезли.

— Иногда бывает так, что ошибаемся и лезем к разведчикам…

— Был бы разведчиком — изображал бы послушного питомца дальше. — Буркнул я.

— Агнес. — Тихо произнесла Марла. — Тогда это самый идиотский разведчик в мире. Про талант сказал, про конверт сказал, пытал так, что я два раза кончила.

Да что ты с ней будешь делать…

— Считаешь, можно верить?

— Он забавный… Опасный… Но не нам. — Уверенно произнесла она.

— Ладно, брат Генри. — Вздохнула брюнетка. — Я отзываю все обещания, данные после того, как ты меня связал. Пусть будет по слову сестры.

Наступил самый ответственный момент. Насколько я им доверяю?..

— Может быть, я последний идиот, — повинился сам себе. — Но тоже хочется кому-то верить.

С этим стал освобождать Марлу — снял скотч, развязал лямки…

— Шефу помоги, — кивнула она, растирая запястья.

Повернулся к ней спиной, снял мотки скотча с Агнес… И все еще оставался живым.

Какое странное это чувство — доверие. Как же плотно оно пропитано ожиданием боли…

— Сейчас ложимся спать, разговоры завтра, — приговорила Агнес, пока я комкал скотч в единый ком. — До утра мало времени. Марла — на вторую полку. Помоги ей, — это уже мне.

Снять крепления верхней койки со стены — несложно, поставить ее — тоже, взять за руку и подвести к верхнему ярусу — полная ерунда.

— Я не пристаю, — шепнул тихонько, подсаживая за попку вверх.

— Ага, — перебралась Марла выше, приняла свой плед и подушку и отвернулась к стене.

Я же занял ее место, накинул на себя забранный у Агнес плед и понял, что вряд ли вообще усну.

«Интересно, инопланетяне вообще предполагали, что вместо азартного убийства чудовищ, добычи ресурсов, поиска и прохождения этого их лабиринта, люди завязнут в выяснении отношений между собой?.. Начнут брать таланты, действующие только против людей. Создадут боевые группы для зачистки и будут 'одалживать» их там, где нужно залить все кровью, отстаивая власть ордена/секты/профсоюза/банды, да без разницы, как назвать. Знали ли, что власти страны начнут гражданскую войну за право ставить свою подпись под документом?..

Понятно, что, захватив власть, можно сосредоточить в одних руках огромную массу ресурсов. Но дальше-то придется «лечь в ванну» на очень солидный срок. Слишком много примеров в истории, когда с уходом лидера все рассыпалось, как карточный домик. Даже болезнь — и та повод, чтобы рядом с троном все перегрызлись, разворовали и растащили. А тут — много лет забвения, из которого можно не вернуться…

Стране, по уму, надо просто вырастить бойца, чтобы пройти этот клятый лабиринт — и от нас отстанут. Я уверен, что в Вашингтоне достаточно головастые люди, чтобы знать об этом условии.

Нам просто нужно объединиться, собрать ресурсы, добыть части измененных животных и запихнуть все это в плотину Гувера.

Но вместо этого север снова идет против юга…'

Я печально вздохнул.

— Ты чего не спишь? — Тихо произнесла Агнес.

— Думаю, что мы занимаемся херней. Я принуждаю к уважению пытками. Вы режете людей во славу Ордена. А время-то кончается.

— Какое время?..

— Пять «Эн». Когда всю планету зачистят. У вас в Ордене не знают?..

— Что такое «Эн»?

— Если бы я знал. Но явно больше года. Пять лет-то прошли.

— Так о чем должны знать в Ордене? — Насторожилась она.

— Надо пройти лабиринт. Возвыситься для этого. Тогда от планеты отстанут.

— Это ты в запечатанных конвертах прочитал?..

Подумав, решил умолчать про видеотрансляцию на двенадцать тысяч балбесов. Не поймет.

— Да, от высшего командования высшему. Где-то есть лабиринт, построенный теми, кто все это затеял. Надо стать достаточно сильным, чтобы его пройти. Бойца они заберут себе, и все кончится. На все про все — пять Эн. — Повторил я.

— Выглядит как бред.

— Все вопросы к высшему командованию, — прикрылся я авторитетом вымышленных людей. — Если мир сошел с ума, то причина для этого должна быть не менее сумасшедшая.

— Даже если это правда, — хмыкнула Агнес. — Что ты предлагаешь делать?

— Для начала, не говорить об этом своим командирам, — задумавшись, сделал я неприятный вывод.

— Почему?

— Я вот тут думал над тем, что всем миром можно было бы закатить одному пламенному патриоту грандиозную эволюцию. Ну, чтобы пройти лабиринт. — Закинул я руки за голову. — А сейчас понял, что если так сделать: ну, огромная ванна, неограниченные катализаторы, реагенты… То через какое-то время оттуда выйдет бог. И, наверное, в этом основная загвоздка… Поэтому стоит помалкивать…

— Какая же? — Шепнули совсем рядом, а шеи коснулось холодное лезвие ножа.

— То, что в ордене уже могут выращивать бога, — сглотнул я, стараясь не шевелиться.

Голос принадлежал Марле.

— Кто в вашем генералитете об этом говорил? Имя, звание?..

— Это догадка. Моя, личная. — Понял я, что влип. — Предположение. Несложно догадаться.

— Да ну? — Чуть надавили ножом.

Вроде, не заточенной его гранью, иначе бы кровь уже хлынула.

— Орден, служение, высшая цель. Это ведь просто! Только все равно ничего не выйдет. — Захрипел я от усилившегося нажатия клинка, попытавшись дернуть головой.

— Неужели?

— Марла! Пусть договорит. — Это Агнес.

— Потому что бог может не захотеть идти в лабиринт, чтобы служить потом в каком-то чужом войске. Он захочет быть богом здесь.

— Убери клинок от шеи этого еретика, Марла. Дай мне сесть рядом.

Я осторожно потрогал шею — действительно, без порезов.

— Дай руку. — Потребовала Агнес.

После чего сжала ладонь несколько раз — как-то странно, с явным внутренним ритмом.

Я замер, не зная, что делать.

— Он не из посвященных, — констатировала она.

«Не ответил на пароль?..»

— Может, он просто настолько умный, что дурак? — Предположила сверху Марла.

А ведь вокруг так же темно — толку было в моей помощи, если сама легко справилась…

— Я в ваши дела не лезу! — С жаром заверил я. — Просто рассуждал о проблемах мира!

— То-то тебя списать решили. Часто рассуждал не с теми людьми?

— Ну, тут компания вроде приличная… — Осторожно сказал я.

Сверху заржала Марла.

— Короче, умник. Говорю в первый и последний раз. Забудь, никто никого не выращивает. И размышления свои держи при себе. Если хочешь поговорить о том, что прочитал в конвертах — я дам тебе такую возможность. Сначала ты мне напишешь подробный отчет, а потом мы, так уж и быть, подробно поговорим о каждой написанной строчке.

«Да е-мое!»

Говорила мне мама: «врать нехорошо». Но не уточняла, насколько вредно это бывает для здоровья…

Но, вроде, сегодня еще поживу.

Надо же — ткнуть пальцем в небо и попасть в особо охраняемую тайну. Еще и рукопожатие это — к чему оно было?..

— Прекрати думать и спи, — распорядилась брюнетка, возвращаясь на место.

Легко сказать… Но, в целом, лучше не выпендриваться — повернулся я к стене, подбив подушку под голову.

Да какой тут не думать! Они обе знают, что Орден выращивает бога — может быть, прямо сейчас где-то в закрытом и особо охраняемом бассейне зреет нечто, что пойдет крестовым походом на остальные земли…

«Еретик» — ложится в версию, что они поддерживают действия своих шефов, отвергая мысль, что новоявленный бог просто захочет поклонения и жертв… Посвященный — тоже в эту кассу, есть тайна, есть посвященные…

Но рукопожатие не выходило из головы. Какая-то своя, внутренняя группа? Способ определить союзника, который якобы случайно завел разговор на опасную тему?.. Что-то еще, мне не понятное?..

А, к демонам это все…

Я уставился в стену. Чтобы отрешиться от мыслей, зашарил талантом через стены, разглядывая соседние купе. Соседей ни справа, ни слева у нас не было — наверное, монахини настояли на этом, покупая билеты. Занятые «вип» номера были ближе к кабине, и там мирно спали — не разобрать даже, кто.

Под нами никого — из «эконома» всех выгнали на улицу. Я слышал, как отмывали отсеки внизу — наверное, перед большим городом это было необходимо. Если там досмотр при въезде, например — это сколько с хозяев автобуса сдерут таможенники, если им придется ходить по грязи и дышать многодневным амбре работяг…

На крыше дремал Хорхе рядом с пулеметом. Расслабился — в безопасном месте, да предчувствуя завершение пути…

У меня завтра все только должно было начаться. Сестре Гретте могли передать имена, с кем она должна связаться — и будет странно, если она станет избегать этих встреч. А у меня даже намека на них нет — хоть бы какое завалящее письмецо или записка остались в вещах… Надеяться, что подойдут сами?..

— Ты слишком громко думаешь, — шепнула Агнес.

Я притворился, что сплю, и не ответил.

А вот странно — приор передала коммодору Маурин ценности. Эдакую дань — за теплое место и прикрытие от завистников. Случай удобный — едут свои люди, они же выступают нехилой такой охраной. А ее зам, эта Кристен? Она почему не заслала долю наверх?

Или передала — но это уже присвоено монахинями? Тогда где гребанное письмо? Нельзя засылать без теплого слова или хотя бы уважительного поклона! Такое даже на улице недопустимо. Тебе работать дают, место выделили — прояви уважение. Это не доля, а подачка какая-то получается. На словах передать… Вон, Агнес с Марлой вообще «посвященные». Но даже им не надо знать всего — я же заметил, когда читал письмо, с какой заинтересованностью Марла слушала.

— У Гретты было свое письмо? — Шепнул я, не выдержав. — К коммодору Стефании?

Через пару минут тишины я уже подумал, что все спят, и решил отложить вопрос до утра.

— Нет. — Все-таки достался мне ответ.

Значит, верна была моя догадка, что мне просто дали «обыскать сумку еще раз».

Я вновь перевернулся на спину.

— «Нет» или вы не нашли?

— Нет, не нашли.

— А подарки? Как от вашего босса?

— Нет. — Помедлив, признала Агнес.

— Ерунда получается. — Подтвердил я собственные сомнения.

— Вот и я о том же, — шепнула сверху Марла. — Но мы все смотрели. Даже внутри…

— Без подробностей, — поморщился я.

— Была команда «отбой» по подразделению, — строго сказала Агнес.

— Да это я так, — вздохнул, извиняясь и поправляя плед. — Завтра подойдут, а я глазами «хлоп-хлоп». Нехорошо может получиться.

— Обойдется. Говорю же, никогда сестра Гретта в Сан-Франциско не была. И людям из Сан-Франциско ее не представляли.

Тут верю — глупо знакомить снайпера с возможными будущими целями. Раз у них такая активная политика…

— Но если Гретта перестанет знать, что должна сделать по прибытии… — Закинул я.

— Да успокойся, хватит паниковать! — Прошипела Агнес.

— … как бы не посчитали это наведенным ментальным воздействием.

— … вот же ты человек неприятный, — подумав, признала брюнетка. — Сам не спишь, другим не даешь.

— Должно быть письмо. — Гнул я свою линию.

А если его не будет — я хотя бы должен быть уверен, что сделал все для его поисков.

— Ты как далеко видишь талантом? — Поинтересовалась она.

— И как давно смотришь на меня-голенькую? — Возмутилась Марла. — А ну отвернись к стене.

— Мне нужно, чтобы вы отсели в сторонку, — проигнорировал я блондинку. — Вы слишком сияете для моего таланта, ничего за вами не видно. Попробую поискать.

Про цветные искры на их теле благоразумно промолчал. Тут, блин, за ночь и так чуть два раза не зарезали…

— Это можно. Марла, садись рядом.

— А утром нельзя?.. — Проворчала она.

— В пути отоспимся. Брат Генри, действуй.

Ну я и принялся осматривать одну сторону купе, деловито разбивая материалы обивки «на слои», как было с письмом — пригодился опыт.

Можно было действовать и самому, никого не поставив в известность — но зачем, если результат нужен нам всем? Так что — сумки сгрести в одну сторону, одеяла и прочее — на монашек сверху. И внимательно смотреть, не промелькнет ли что.

Особую надежду я возлагал именно на «свою» стену — именно тут лежали сумки Гретты, тут она отдыхала: на том самом месте, где и я. На нижней койке, как командиру группы и положено. А раз в сумках нет… Остается либо тайник в каком-то другом помещении — вроде сортира, но тут таких удобств нет, вместо него выдвижная лестница над пролетающей снизу дорогой и редкие привалы. Либо временная захоронка рядом с собой. Гретта могла предположить, что в ее вещах захотят покопаться.

— Ну и? — Поторопила через какое-то время Агнес. — Пусто?

— Да как сказать, — я прикусил губу, уже готовясь признать, что зря всех растормошил.

Потому что было передо мной что-то неправильное. Как бы это объяснить… Я смотрел на стену, рассматривал ее слоями, переходил на сектор рядом, повторял — и ловил себя на мысли, что талант сбоит. Он был каким-то… Медленным? И дело не в усталости — на других-то областях никакой задержки нет.

Я протянул руку перед собой и потрогал обивку рядом с койкой. Да самая обычная обвивка!..

«Это в ржавом-то ведре?..» — прикусил я губу. — ' Так… Интересно… Нужно проверить'.

— Марла, дай руку и закрой глаза.

— Где ты был с этим предложением днем.

— Для дела нужно.

— Ну раз для дела…

— Да не в штаны ко мне лезь, дикая! Расслабься, я раскручу тебя. Расслабься и не считай обороты!

— Расслабилась. Голова кружится! А глаза обязательно закрывать? Все равно ж не видно.

— Обязательно! Отлично. Теперь я подведу тебя к окну, ты коснешься стекла и скажешь, какое оно на ощупь. — Повел я ее к койке, к участку стены над ним. — Осторожно, тут стульчик, придется нагнуться вперед. Тянись… Коснулась. Ну?

— Обычное стекло, — пожала она плечами. — Холодное, чуть влажное. Надо бы проветрить.

— Спасибо, Марла. Ты очень помогла. — Аккуратно помог я ей встать нормально.

— Это что за хрень? — Отреагировала Агнес.

Темно-то темно, но свет от звезд с улицы прекрасно обрисовывал прямоугольник окна — видимо, тучи ушли с неба. И рядом с окном нас не было. Мы стояли возле моей койки.

Чиркнуло зажигалкой — Агнес зажгла маленький огонек.

— Марла, свечи. — Скомандовала она.

Три восковые свечи нашлись в пару мгновений — настолько быстро, что затух огонек зажигалки, и чиркать пришлось заново.

— Марла, ты точно помнишь, что касалась стекла?

— Точно, — уверенно ответила она.

— Интересно… — Агнес приблизилась к стене и принялась словно бы «зачерпывать ее» пальцами, пытаясь ухватиться за нечто невидимое. — Нет, не получается. — Отчаялась она, прикусив губу.

Марла вопросительно посмотрела на меня.

— Какое-то прикрытие стены. Ментальное воздействие высокого уровня.

Выше моего.

— Я ничего не вижу. Стена и стена. — Марла тоже попыталась ухватиться за обивку купе. — Может, поджечь?

— А по заднице за порчу ценного имущества? — Отозвалась ее шеф.

— Дайте попробую, — отодвинув девушек, уселся я на койку.

Положил руку на обивку, ощущая приятный шершавый материал и применил талант — пальцы лежали на воздухе в пяти сантиметрах над ней. Надавил сильнее — не поддается, что-то есть. Повел руку в сторону, пока не коснулся стены в самом деле.

— Ой!

— Что? — Обернулся я на Марлу.

— У тебя рука в стену ушла.

— Это хорошо…

Я провел пальцами вверх, влево, вниз, наблюдая за ними талантом — тактильно ощущения были одинаковыми, стена и стена, и, если бы не возможность видеть реальную картину, черта с два я бы определил участок тридцать на тридцать, выступающий над ней.

Вдумчиво прощупав подушечками грань еще раз, нашел край, словно бы слегка отогнутый — ухватился за него и потянул к себе.

На постель вывалился серый мешочек и конверт.